Tolkien

И вот мы снова выходим на связь. Нынешняя подборка вышла довольно пышной, и как по мне, вопросы попались особенно интересные. Впрочем, именно вам решать, какой из них лучший - помните о условиях конкурса, голосуйте в конце поста, и присылайте собственные вопросы в нашу постоянную рубрику.

Что до награждения за предыдущий месяц период, то ожидайте его к середине недели, когда мы постараемся подробно поговорить о чём-нибудь особенно интересном и пространном. И, дабы сэкономить нам время, можете сами предлагать в комментариях особо волнующие вас темы, на которые можно с чуством порассуждать.

P.S. Заглядывайте в новую библиотеку! Ключевые работы Толкина в нескольких переводах уже там.

Список вопросов:

     - "Негры в Тенях войны… Серьёзно?"

     - Как звали папашу Глоина?

     - Какова численность населения Средиземья? (конкурс)

     - Можно было бы уничтожить Кольцо где-либо кроме Роковой Горы? (конкурс)

     - Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти? (конкурс)

Сперва, о наболевшем для многих вопросе:

Негры в Тенях войны… Серьёзно? (а также около сотни подобных восклицаний)

   Недавно Monolith анонсировали сиквел к довольно успешному экшену Shadow of Mordor, получивший название Shadow of War. Впечатление от первого трейлер, несмотря на обилие в нём эпического действа, оказалось для многих… несколько “очернено”. Ролик, в котором давно почивший Келебримбор выковывает новое Кольцо в жерле Роковой горы, из земли выбирается очередной балрог, а хронология и логика мира трещат по швам, больше запомнился зрителю по крайне нетипичному для Средиземья гостю.

   Чернокожий воин Гондора (во всяком случае, на последнее намекает нам его броня) появляется не только в трейлере, но и на обложке игры: более того, он расположен на ней сразу же за протагонистом. Пока что о сюжете известно слишком мало, чтобы рассуждать о его роли в повествовании, но едва ли он мелькает так часто лишь чтобы выполнить печально заезженную чернокожую квоту в искусстве. Однако, видится как минимум странным то, что о его неуместности для сеттинга порой кричат те же люди, что считают совершенно нормальными все многочисленные искажения канона в игре. Если абстрагироваться от этого, то вопрос стоит следующий:

   Могли ли чернокожие оказаться в Гондоре конца Третьей эпохи, и тем более служить в гондорской армии?

   Во-первых, чтобы навсегда отмести одно крупное недоразумение, сообщаем - чернокожие в Средиземье были. Эндор, срединный континент - это огромное пространство, объединяющее доисторические Евразию и Африку. На нём обитают сотни народностей и тысячи племён, каждое из которых так или иначе соответствует легендарным расовым архетипам. Нуменорцы и их потомки - своеобразный прообраз легенд об Атлантиде; люди повозок и балхоты - предтеча кочевых властителей степей; лоссоты - вероятные предки финно-угорских народов; харадрим Юга - основа североафриканских цивилизаций. Разумеется, в этом кругу есть место обитателям далёкого Юга, древним людям негроидной расы.

   Причина, по которой о них ничего не известно - та же, по которой не названы все восточные племена, объединённые именем восточан-истерлингов. История Древних дней рассказана от лица Свободных народов, живущих вблизи Великого моря. Масштабы известного им Средиземья, в сравнении с остальным континентом, сродни масштабам Европы на фоне Афро-Евразии. Все народы, известные лишь по военным столкновениям либо неизвестные вовсе, сводились западными народами в группы - харадрим, восточане и т.д. Вероятно, этнических групп в Хараде было больше, чем на всём протяжении от Харондора до залива Форохель, и от Великого моря до королевства Дэйл. Они говорили на множестве разных языков, но мы не знаем почти ни единого слова (кроме разве что “мумакил”, да ряда иных), потому что контакты с западом были минимальны.

   Очень часто возражают, что западные страны не могли существовать без торговли с соседями, так как это противоречит банальным законам политики и экономики. Однако, торговля шла (особенно, когда Гондор владел огромными пространствами на юге и востоке), чему подтверждение - широкие, но покинутые торговые тракты. К концу эпохи, когда Харад полностью подпал под власть Мордора, торговля стала невозможной, ибо между Сауроном и Свободными народами стоял непроницаемый Железный занавес. Между сторонами не могло быть мира, пока одна не одолеет другую.

   Вопрос автаркии западных государств (а именно, их способность существовать без торговли с остальным миром) обязательно будет затронута в экономической подборке. Что важно сейчас, так это те два факта, что 1) торговля велась в более спокойные времена, и отдельные связи (пусть и очень редкие и рискованные) сохранялись; и 2) мир был огромен, а война, голод или простые блуждания могли привести человека из Дальнего Харада в Гондор.

   Как могло произойти второе? Наверняка не сразу. В былые годы нуменорцы путешествовали по всем берегам Средиземья, а чёрные нуменорцы имели склонность к работорговле. К тому же, на войну со Свободными народами Саурон сгонял всех, до кого могло дотянуться его влияние; именно его воля может стоять за тем, что порой целые народы двигались на северо-запад, вторгаясь в пределы Гондора и Рованиона. Ряд из них оседали у гондорских границ или внутри них; другие оказались подданными короны в те дни, когда царство простиралось дальше самого Умбара. там люди короля могли встретить самых диковинных обитателей огромного континента. Очутиться в Гондоре конца Третьей эпохи негроид, с некоторыми оговорками, всё же мог. Другое дело, что из этого бы наверняка сделали событие, но мы не можем говорить о том, как на него реагируют окружающие, пока не увидим игру.

   Совсем другое дело, мог ли он оказаться на службе Гондора? Мы ничего не знаем о военном призыве в королевстве, но если быть честным - ситуация в конце Эпохи была плачевна в достаточной степени, чтобы брать в армию всех. К тому же, если он был рождён на землях Гондора, а быть может был взят ребёнком/найден на пепелище войны/выкуплен или освобождён из плена (а также другие клишированные сюжеты), то его вполне могли принять за своего со временем. Наверняка, будучи белой вороной, он проявлял особое усердие, или попросту выказал немалый талант. В конце концов, всем известен пример арапа Петра Великого, приходящегося прадедом Александру Сергеевичу Пушкину. При том, что в Московском Царстве и Российской империи редко встречались африканцы, этот исключительный случай показывает, что они могли даже достичь немалых вершин. И если Monolith не станут давить на толерантность в мире, кто такого понятия даже не изобрели, а просто покажут по-своему уникального, но в то же время правдоподобного персонажа - то лично у нас нет никаких возражений к цвету его кожи.

Как звали папашу Глоина?

   Гроин. Проходим дальше, не задерживаемся.

Какова численность населения Средиземья? При чтении трилогии складывается ощущение, что во всем Средиземье живет не больше 100 - 200 тысяч (не считая орков).

   Опять же, мы не можем рассуждать о демографии всего Средиземья, а тем более рассуждать про континенты, о которых известны в лучшем случае их имена. Потому всё, что относится к Востоку и Югу, вынуждены сразу отмести, и обратиться лишь к хорошо известному (северо-западному) Средиземью конца Третьей эпохи. К тому же, тема эта - довольно обширна, и заслуживает подробного изложения (о том, желаете ли вы услышать в следующий раз такой разбор - пишите в комментариях. А также предлагайте интересующие вас государства и периоды).

   Чтобы рассчитать примерное население ключевых краёв Средиземья, достаточно сопоставить между собой размер их воинств, уровень инфраструктуры и общее развитие. Повторю особо тщательно - точных данных здесь не будет, только рассуждения. Не вдаваясь слишком глубоко, можно прийти к следующему:

   Рохан: начинать с королевства всадников легче всего, так как устройство их армии описано наиболее подробно. Воинство Рохана составляли 100 эоредов по 120 всадников в каждом, итого - 12 000 конных. Однако, об этих цифрах сказано, что они были устаревшими на момент Войны Кольца, так как население Рохана заметно выросло; к тому же, к ним следует прибавить не менее пяти сотен воинов Королевской дружины. Пожалуй, за максимальное значение можно взять число в 15 000 всадников во всём королевстве. Теоден, потеряв немало своих людей в войне с Саруманом, смог повести на Минас Тирит всего 6 000 всадников, а надеялся он собрать 10 000 копий. Учитывая потери, оценка в 12 000 - 15 000 человек звучит вполне правдоподобно.

   Кроме конных, Рохан имел и пехоту, похожую на англосаксонское ополчение, созываемое королём во время иноземного вторжения - фирд. Роханское ополчение отвечало за оборону земель, которых было собрано - в книгах они обозначены, например, как “люди Вестфольда”. Мы не знаем точного числа ополченцев, но лишь то, что они уступали конному войску, и не могло оказать серьёзного сопротивления врагу. Суммарная цифра может оказаться в пределах 20 000 человек (даже наиболее смелая - не более 30 000). Может статься, что всадники и пешие могли взаимозаменять друг друга в случае нужды, и в таком случае общее число всех призывников определить в районе всё тех же 20 000.

   Рохан - довольно примитивное, аграрное общество. Регулярное королевское войско в нём составляли далеко не все взрослые мужчины, а фирд в реалиях англосаксонской Британии - ополчение свободных землевладельцев, которые самостоятельно оплачивали своё оснащение. Ополчение в таком обществе может составлять около ¼ от всех мужчин, способных нести оружие; дорогостоящие, обученные всадники - не более ⅛. Следовательно, 20 000 пехоты мы умножаем на 4, прибавляя к этому 15 000 всадников, умноженных на 8; чтобы прибавить к этому женщин и детей, умножаем всё на 3 (= 600 000). Либо берём за основу призывное население в 20 000 человек, умножаем на 8, а затем на 3 (= 480 000).

   Итого мы получаем примерное население Рохана - ок. 480 000 - 600 000 человек.

   Гондор: на протяжении Войны Кольца мы видим лишь наименее заселённые районы королевства. Большая часть гондорцев живёт в богатых южных провинциях, к западу от Минас Тирита. Во время войны они сумели послать осаждённой столице лишь десятую часть собственных сил - 3 000 человек. Таким образом, большая часть населения предоставляет короне около 30 000 солдат. Кроме них, на заставах от Кайр Андроса до Итилиена - следопытов, городскую гвардию, а также моряков Королевского флота (ок. 5 000 человек в последнем). Примерная цифра окажется в районе 45 000 воинов.

   Общество Гондора куда более “цивилизованно”, нежели Рохан. Для столь развитой цивилизации, процент “призывных” может быть значительно меньше, нежели у соседа. К тому же, степень призыва отличалась от региона к региону: пока одни составляли костяк армий королевства, другие подчинялись короне лишь формально. Местное ополчение служило своим собственным лидерам, и выходило на войну лишь в случае всеобщей опасности. Изначальное население Гондора располагалось на берегу Андуина, между Минас Тиритом и Минас Итиль; первый защищал королевство от дикарей на западе (!), и лишь с утратой и запустением Итилиена обратил свой щит к Мордору. Беженцы и переселенцы ушли на запад, и расселились по нему неравномерно. В некоторых провинциях (например, Ламедоне) аборигенов к концу эпохи всё ещё больше, нежели гондорцев, а Андраст и вовсе едва заселён.

   Гондор очень многим похож на Basileis Romaion, Римскую империю византийцев, а обе столицы - Осгилиат и Минас Тирит - напоминают царьград Константинополь. В период расцвета Осгилиат содержал около 500 000 жителей (как и Константинополь на своём пике), но после столетий упадка, чумы и войн, к началу Войны Кольца в Минас Тирите обитало не более 50 000 человек; ещё столько же - на окружавшей его Пеленнорской равнине. В преддверии осады, город покинули женщины и дети, а потому в городе оставалось не больше 30 000 человек - столько же, сколько в Константинополе, когда тот пал перед турками (кстати, никто не замечал сходство между “orcs” и “turks”?).

   Первой догадкой будет цифра в 1-2 миллиона, т.е. в два-три раза больше, чем у меньшего по размерам и развитию Рохана. Продолжая сравнение с Византией (напомню, что Толкин самолично настаивал на этой параллели), отсылаю вас к Варрену Трэдголду, профессору Гарвардского университета, признанному византинисту. Он заметил, что несмотря на все перемены в жизни империи и утрату огромных территорий, процентная величина ромейской армии относительно населения почти не менялась. В период 300-1080 Н.Э. она составляла 1,5-2,5% от всего населения. Поделив приблизительное число гондорских солдат (40 000, чтобы избежать преувеличений) на 0,02, мы получаем 2 миллиона жителей. Не стоит забывать, что число солдат мы усредняем в меньшую сторону; если взять хотя бы на 5 000 солдат больше, или принять на вооружение более 2% (например, те же 2,5% у Трэдголда), то цифра приблизится в 2,5 миллионам и дальше.

   Между тем, этот промежуточный разбор уже выходит довольно длинным. Если вам по нраву такая тема и такой к ней подход, или вы имеете поправки к введённой нами схеме, но всё равно желаете увидеть продолжение - пишите, обязательно откликнемся. О других странах (а также Эпохах!) тоже есть что сказать. Только (спойлер!) в Третью эпоху население любого другого известного нам края едва ли будет больше 100 000.

Гендальф говорил, что Единое кольцо не уничтожить ни в одной из гномих печей, ни в драконьем пламени, ибо не осталось таких драконов которые хотяб подогреть колечко могли, посему осталась ток гора в которой и было выковано кольцо. А вот теперь вопрос, а его вообще можно было бы уничтожить где-либо кроме Роковой Горы, ну допустим в современных условиях, сейчас же есть печки, которые способны достигать температур побольше чем в жерле вулкана или его от температуры защищает именно магия, которая сбрасывается только в первоисточнике?

   Для ясности, повторю уже много раз упомянутый фрагмент:

   “Даже печи гномов не смогли бы сделать этого [разрушить Кольцо]. Говорят, что пламя дракона способно расплавить Кольца Власти, но не осталось на земле драконов, чьего пламени бы хватило. Да и не было никогда такого дракона, будь то хоть сам Анкалагон Чёрный, что смог бы навредить Единому Кольцу, Кольцу Всевластия, ибо оно сделано самим Сауроном. Есть лишь один путь - отыскать Роковую Расщелину в глубинах Ородруина, Огненной горы, и сбросить в неё Кольцо.”

   Во-первых, важен тот факт, что это произносит Гендальф. Стал бы он рисковать жизнью Фродо и судьбой всего Средиземья, если бы был иной шанс разрушить оружие Врага? Однако, заданный нам вопрос куда интереснее, чем привычное “а если бы?”, потому что заранее оговаривает иные условия. И, следуя логике повествования, приходится заключить, что дело не в температуре плавления. В то время, как температура базальтовой лавы не превышает 1300 градусов по Цельсию, современные доменные печи легко превысят отметку в 2000 градусов, а рекордный показатель достигнут во время управляемой термоядерной реакции на американской испытательной установке в 1986 году - 200 миллионов градусов! Только вот, снизойди такая мощь на Кольцо, оно бы всё ещё осталось невредимым посреди выжженной пустоши.

   Кроме чисто повествовательного мотива (Кольцо ДОЛЖНО быть уничтожено в своём начале, совместными усилиями Судьбы и Веры), важно ритуальное (т.е. магическое) значение горы. Мудрейшие (в т.ч. Гендальф и Элронд) сходятся на том, что лишь Ородруин может уничтожить Единое, и ни одно оружие не нанесёт ему вред. Ссылаясь на Анкалагона, Гендальф вовсе не говорит о жаре драконова пламени; он лишь даёт нам образное понятие того, что даже самое могущественное из известных существ не способно навредить Кольцу. Это сродни тому, чтобы сказать “даже Чак Норрис не сумел бы уничтожить его!” (пакую вещи, скрываюсь из страны)

   Подчёркнуто, что связь между местом создания и местом уничтожения неразрывна. Даже другой вулкан, найди его Гендальф, не подошёл бы. Это особая связь, которая возникла в тот самый миг, когда в Роковой расщелине Саурон отдал часть собственной силы Кольцу. Почему же он использовал именно вулкан, в таком случае?

   Саурон черпал свою силу от искажения, оставленного в мире Морготом. О приходе Моргота в мир сказано: “снизошёл он через пламя и гнев в великое пекло, во тьму”; “принёс он холод и пламя, на вершины гор и в подземелье глубоких печей, что под ними”. Когда валар исправляли его деяния, они “усмирили огонь, а пламя иное сокрыли в глуби первобытных холмов”. “Огненные пропасти” находились в Утумно, и в целом вулканическая активность - результат мелькоровой власти над материальным миром. Где, как не в действующем вулкане, Саурону следовало искать связи с учителем? Как и все чернокнижники, он питался могуществом Моргота, которое тот оставил повсюду в земле, а особенно - в её глубинах. Орудруин - это место, где усеянные искажением глубины оказались обнажены. Саурон поселился рядом с вулканом, чтобы особо эффективно черпать силу предыдущего Тёмного владыки, и благодаря его силам перестроил под себя весь Мордор. Решив многократно усилить собственное влияние на материальный мир, он выковал из наиболее искажённого земного металла Кольца Всевластия; и где, как не в обнажённом сосредоточении Искажения ему это делать? Возможно, могущество и сила этого колдовства была столь велика, что только в сосредоточении этой силы Кольцо могло быть отправлено в небытие.

Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти (например, одним из трех Колец гномов) или мог ли он сделать аналог (возможно, чисто декоративный) собственноручно, подражая Саурону?

   Саруман всегда интересовался “премудрым ремеслом”, т.е. тем, что люди привыкли звать волшебством. Из всех творений эльфов, майар, гномов и людей, он был особенно сведущ в Кольцах власти, ибо его учителем был сам Аулэ-кузнец; тот же Аулэ, что обучил ремеслу Властелина Колец Саурона. Вероятно, в момент своего падения, он горячо завидовал Саурону, и страстно желал создать собственное Кольцо. Саруман считал, что его правление принесёт Средиземью пресловутый “прогресс”, и полагал, будто способен сравняться в силе с Сауроном. Пожалуй, он и вправду мог, потому что имел тот же ранг в иерархии айнур. К тому же, он завидовал Гендальфу, так видел, что ему благоволят валар; и когда Саруман узнал, что Гендальф получил Кольцо огня Нарья, это могло стать ещё одной причиной сотворить собственное. Как бы то ни было, во время Войны Кольца он раскрывает свою новую личину - Саруман Многоцветный, Саруман Создатель-Колец.

   Его Кольцо, однако, было блеклой копией Кольца Всевластия. Во-первых, Саруман и не пытался создать замену, так как желал овладеть самим Единым Кольцом. Создание собственного было жестом отчаяния, зависти и гордыни. Во-вторых, несмотря на все его познания, полностью секрет Колец он не раскрыл, так как после гибели Келибримбора лишь Саурон знал его. Кольцо Сарумана было, несомненно, великим артефактом своего времени, и помогло волшебнику обрести новые силы к началу Войны; но оно не было всевластным. И что показательно, с гибелью Единого Кольца силы покинули и Кольцо Сарумана; даже не зная полного рецепта, он всё равно шёл по стопам Саурона.

Бомбадил – Музыка Айнур, часть 2

В предыдущий раз многие проголосовали за дальнейшее раскрытие вопроса, а потому вот оно самое.

Котлеты Ответы на вопросы - ближе к выходным. Однако, уже прямо сейчас - спешите голосовать за лучший вопрос месяца в конце поста! Учитывая, что в этот раз "месяц" тянется с мая, награждённых может быть и побольше.

Мы принимаем вопросы вот тут, а здесь - подробности о системе наград.

Вопросы-конкурсанты:

     - Что за существа "старше самого Саурона" обитали на дне Мории?

     - Откуда у людей из Вселенной Арды были технологии для постройки мегалитических сооружений?

     - Мог ли Смауг уничтожить Кольцо вместе с Бильбо?

     - Есть ли в мире малоизвестные твари кроме Глубинного стража?

   Существуют (и уже нами рассмотрены) три крупные теории: Том как вала, как майя, либо как природный дух. У каждой есть множество верных сторонников, но при этом - множество противоречий. Они не способны объяснить три ключевых аспекта Бомбадила: его уникальные силы и их ограничения, отношения Тома с Кольцом, и его положение «Старейшего, что был в мире до прихода Тёмного Владыки». Далее следует более подробное раскрытие Музыкальной теории по трём вопросам.

Уникальные силы и их ограничения

   Именно здесь теория особенно сильна. Как мы писали прежде,ни одной версии не удалось правдоподобно объяснить, почему Том обладает абсолютной властью над множеством вещей, и при этом не имеет и малейшего шанса одолеть кольцепризраков и Саурона. Почему голос Тома может умерить гнев Старика Ивы и изгнать умертвия в курганах? Вероятно, ответ в их природе: они –искажение тех вещей, что черпают свои силы в Музыке айнур. Они возникли благодаря Разладу Мелькора. Том, который «знает мелодию», и чьи «песни сильнее», использует Музыку, чтобы сражаться с искажением в ней. Он знает правильную мелодию, какой та была задумана, а потому может исправить разлад;это поистине великая сила.

   Почему же тогда Том утверждает, что его знания тускнеют на востоке, и почему ему не подвластны назгул? Почему он не сумеет одолеть Саурона? Сперва следует вспомнить, что мы знаем о Музыке и Разладе. В Сильмариллионе названы три мотива, созданных Эру, и Разлад, внесённый Мелькором. Первые два мотива пели айнур, но Мелькор вносил в них Разлад, и изначальный мотив отступал. Тогда сам Эру поднялся, чтобы дать третий мотив, призванный одолеть Мелькора. После того два мотива сражаются друг с другом перед Творцом, но ни один не способен одолеть. Разлад оканчивается лишь когда Эру снова встаёт, приказывая наступить тишине. Не Музыка побеждает Разлад, но воля самого Илуватара.

   Выходит, что Музыка призвана сражаться с Мелькором, но не может его победить. Том, как воплощение Музыки, обладает огромной властью, но вто же время ограничен в своём противоборстве Разладу. На Востоке музыка Мелькора особенно сильна, а потому у Тома там нет власти. Бомбадил исправляет Разлад там, где способен, но он не может уничтожить то, что черпает силы из Разлада. Кольцепризраки возникли благодаря Саурону и Кольцу. Кольцо – это порождение искаженной материи (золота), зачарованное самим Искажением (ведь Саурон, как и все чернокнижники, пользуется наследием Мелькора, которое впитала сама земля). Айнур могут быть неподвластны силе Музыки, потому что сами помогли её спеть. Том не способен нанести вреда Саурону и Кольцу, потому что он и они – два противостоящих мотива, не способных одержать верх над другим. Музыка врага вовсю мощь звучит на Востоке, а потому Том действует на «границе» двух мотивов,сдерживая противника. К тому же, Том не станет действовать против Саурона,потому что он уже знает финал истории. Ему, как самой Музыке, известно, что Разлад завершится благодаря Третьей песне (т.е. силами Детей Илуватара) и волей самого Творца. Он просто ждёт, когда исполнится Замысел.

   О границах владений Тома сказано, что он сам установил их себе, но некогда правил куда большей землёй. Он ограничил себя Старым лесом и Курганными холмами (Могильниками), ожидая неких перемен. Возможно, этой переменой будет окончательное вмешательство Эру и конец Разлада. К тому же, Том постоянно спешит вернуться к супруге, и любовь к ней – одна из возможных причин, почему Том прикован к этой земле. Она не может уйти от лесной Реки, а потому не может и Том. Даже если ты воплощение Музыки Творения, физическое воплощение неизбежно "заземляет".

Отношения Тома с Кольцом

   Почему  Бомбадил не желает хранить Кольцо, и сразу же потеряет его, как безделушку? Это едва ли не главное противоречие всех теорий, однако, его можно довольно быстро объяснить.Если Том – воплощение Музыки, то его и вправду не заботит всё, что родилось вне Музыки и без её участия. Кольцо сотворено лишь благодаря Разладу; искажение противостоит первичному замыслу, но одно не подвластно другому. Том не способен навредить Кольцу, а Кольцо не воздействует на Тома.

   Теории "Том-майар" и"Том-дух природы" не способны объяснить этого, ведь даже Гендальф и Саруман подвластны искушению Кольца. Бомбадил назван Хозяином, но ему не нужно ничем повелевать, потому что жажда власти и могущества ему неизвестны. Эти желания –результат Разлада, а Том находится на другом острие Бытия от них. Том совершенно чист, незапятнан, он – само воплощение доброты. Даже природа искажена Мелькором, и им искажены многие майар, но только не Музыка.

Том – старейший

   Звание Старейшего довольно просто увязать с теорией: Илуватар сотворил Бытие через Музыку, и она была прежде всего, кроме самого Создателя. «Сущий прежде,чем вступил Тёмный Владыка», ибо первым «вступлением» (либо приходом) Мелькора можно назвать внесённый им в Музыку Разлад. Прочие теории слабо объясняют тот факт, что Тьма вступила прежде, чем была создана Арда; если брать за точку отсчёта Песнь, то всё встаёт на свои места.

   Сложнее всего понять, почему Том сгинет последним, если Саурону суждено победить. Том не может быть духом Земли, потому что Саурон (в отличии от Моргота) желает править миром, но не разрушать его. Если же Саурон победит, подчинив себе целую планету, то Разлад Мелькора попросту одолеет Музыку. Да, этого не может произойти; но и фраза произносится теми, кто не знает финала истории, и произносится лишь как рассуждение "а что если". Последнее, что исчезнет из мира – это не сама Земля, не какой-то дух или даже заплутавший айну; последними будут всё то добро и надежда, что заключены в Музыке. Это сродни пророчеству из книг Роулинг: «Ни один не сможет жить, пока жив другой».Вся история – противостояние двух мотивов, и лишь победа одного из них окончит борьбу.

Имена нуменорцев: особенности, закономерности, смыслы.

Пока горячи следы Бомбадила - очередная подборка читательских вопросов.

Да, мы сами заждались. Вопросов на этот раз четыре, но все они примут участие в конкурсе.

Напоминаем - вопросы сюда. Да побольше О_О

Вопросы:

     - Кто такие вастаки? (конкурс)

     - Почему Гендальф боится, что Кольцо попадёт к Саурону? (конкурс)

     - Сколько лет жили орки? (конкурс)

     - Есть ли в мире малоизвестные твари кроме Глубинного стража? (конкурс)

Кто такие Вастаки? До недавнего времени я считал что это аналог Китая. Но недавно столкнулся с теорией что это скифские племена

   Вастаки, либо восточане (easterlings) – собирательный термин, взятый Толкином из истории Европы. Так называли всякий народ, что приходил с восточных земель – гуннов, половцев, монголов и т.д. Точно так же, для обозначения северных захватчиков, применялся термин «северяне» (northmаn). Востоком, для известного нам Средиземья, будут все земли от Рованиона к горам Орокарни (то ли древний Уральский хребет, то ли Гималаи) и дальше. Это – огромные пространства, превосходящие западное Средиземье так же, как Азия превосходит Европу. Даже в древние, ардианские времена, они были населены множеством народов и племён. Именно на востоке – в Китае, Индии и Ираке – находятся центры зарождения первых исторических цивилизаций. Всё это многообразие, встреченное разве что нуменорскими путешественниками, обозначалось одним общим словом – восточане, «люди востока».

   Нам известно как минимум четыре племени, входивших в эту общность: восточане Первой эпохи (разделённые позднее на тех, кто предал Маэдроса либо остался верен ему), Люди повозок (вторжение в Гондор в конце второго тысячелетия Т.Э.), балхоты (вторжение в северный Гондор в 2510 Т.Э.), и некие загадочные, бородатые и вооружённые огромными топорами воины, сражавшиеся на стороне Саурона под Минас Тиритом; также, некоторые относят к восточанам варьягов, загадку происхождения которых мы уже обсуждали. Кроме того, бессчётное множество племён, племенных союзов и отдельных отрядов совершали набеги на западное Средиземье, служили Саурону, либо оказывались в сфере влияния Гондора и подчинялись королю дунэдайн. Их многообразие столь велико, что мы говорим не просто о разных ветвях одной народности, но о совершенно непохожих друг на друга этносах.

   Из всех названных, лишь балхоты и люди повозок имели некое родство. Прочие, внешностью и культурой, разительно отличались друг от друга. Ближайшие параллели, которые мы можем привести – кочевые народы Евразии, скифы и сарматы, а также иные персидские и тюркские племена. Миграция – процесс длительный и обширный, и очень часто целые народы приходили в Европу с Дальнего Востока. Вероятно, с тем же сталкиваемся и мы, говоря о восточанах. Их культура – неоднородна, их языки – неродственны и многочисленны (этим, кстати, объясняется отсутствие единого восточного государства), и мы ничего больше не знаем о них, поскольку они редко участвовали в событиях Запада иначе, как союзники Саурона.

Почему Гендальф так боится, что кольцо попадёт к Саурону? Ведь в Сильмариллионе этого самого Саурона регулярно (минимум трижды) били при наличии у него кольца. То бишь кольцо не делает Саурона непобедимым. Так в чем дело?

   Пожалуй, дело в соразмерности. Кольцо – это воплощение и сосредоточие мощи Саурона. Оно связывает его с земной материей, служит своеобразным мостом между Зримым и Незримым, позволяя с лёгкостью воздействовать на физический мир (так, именно Кольцо помогло воздвигнуть Барад-дур). Однако, оно накладывает и ограничения: привязав своё естество к миру, Саурон становится этому миру уязвим. Такова цена власти, которую Саурон готов заплатить; ведь он убеждён, что люди и эльфы слишком подвержены Искажению, и не сумеют стать хозяевами Кольца.

   Саурон преклонил колени перед Ар-Фаразоном не в результате военного поражения, а чтобы его избежать. Войско Нуменора было столь велико и могущественно, что слуги тёмного майа разбегались, едва завидев знамёна дунэдайн. Что мог сделать Саурон против такой неостановимой мощи? Пожалуй, он мог сражаться; но был бы загнан в угол противником, который превосходил его в военном отношении. Кольцо позволяло повелевать легионами орков, но у Ар-Фаразона легионов было больше, и он не нуждался в Кольце, поскольку был пусть и трагичным, но законным и признанным королём. Саурон поставил всё на власть над физическим миром, и по правилам этого мира проиграл. Впрочем, поражение он сперва обернул триумфом; но затем был сметён и навсегда лишён прекрасной оболочки, ведь гнев Создателя обрушился на Нуменор. Но ни его дух, ни Кольцо не пострадали.

   Затем происходит Война Последнего союза – долгая, изнурительная война, в которой остатки армий Саурона (многочисленные, но уступающие его же силам в Войне Кольца) отбивались от отборных войск со всего Средиземья. Саурон выходит на поединок – и терпит поражение лишь будучи «отделённым» от Кольца.

   Обладая Кольцом, Саурон не только повелевал множеством слуг, но и личное своё могущество мог обратить против врага; я просто напомню, что прежде, чем пасть от отчаянного удара Исильдура, он лично убивает троих королей. Ещё раньше – уничтожает великое эльфийское королевство Эрегион, и фактически правит большей частью Средиземья. Лишь мощь противника, и чистая удача (в случае Саурона – неудача) обернули ситуацию против Саурона. Его побеждают, очерёдно, царь величайшей империи, сам Бог, и чистая случайность, сопряжённая с военным превосходством противника.

   Кто же противостоит ему в конце Третьей эпохи? Анклавы увядающих эльфов, обособленные и ослабленные гномы, а также Гондор в состоянии упадка. Ещё есть Рохан, чей король обманут Саруманом и медленно гибнет, и несколько малых сил (Дейл, северяне, беорнинги, хоббиты и люди Эриадора), которые посильно держат зло у своих границ, но едва ли представляют угрозу мировому господству. Минас Тирит – последнее препятствие на пути к Гаваням, и Саурон способен взять его даже без Кольца. Силы его достаточно велики, чтобы по одному (а то и разом) разгромить всех врагов. Кольцо бы лишь ускорило их участь: с ним он бы подчинил своих воле тех, кто ещё колебался; привёл бы на поля сражений народы, до того находившиеся вне его досягаемости. Пока Кольцо оставалось в руках Свободных народов, у Гендальфа ещё была надежда обыграть Саурона; но получи тот Кольцо, то ему бы осталось безбоязненно смести со своего пути эльфов, дунэдайн, гномов и Сарумана. У Свободных народов просто не оставалось запасного плана, кроме как скрытно внести Кольцо в Мордор.

Сколько лет жили орки? Двое вожаков орков, которых подслушал Сэм, после пленения Фродо, упоминали Великую Осаду. О чем они говорили?

   Об этом многого и не скажешь (чувствую, как выдохнули утомлённые моей болтовнёй). Созданные Морготом из пленных эльфов (но это не точно), они, видимо, не были физически бессмертны. Бессмертность эльфов как-то связана с их низкой репродуктивностью: редко случалось, чтобы в семье рождалось больше двух детей. Вероятно, это относится к природе их души, которая иначе (при большем и более частом потомстве) вынуждена будет дробиться, ослабляя родителя. Пример такой слабости мы видим в роду Феанора.

   Орки, в свою очередь, воспроизводятся крайне быстро. Вопрос наличия у них души – давний и так и не решённый. Сам Толкин спутает карты исследователю, который возьмётся решить загадку: ведь и он не был уверен ни в их происхождении, ни в их природе. Возможно, происходи они от людей, вопрос решается сам собой. Что мы знаем точно – оба Тёмных владыки (а также Саруман) могли довольно быстро восполнить потери. Орки взращивались для войны в огромных количествах, невозможных в те времена даже для людей. Но были ли иные причины их выращивать, кроме как для восполнения боевых потерь?

   Единственный орк, жизнь которого можно измерить – Больг, сын Азога. Больг возглавлял нападение орков на Эребор в 2941 Т.Э.; его отец был убит в Битве на Азанулбизар в 2799 Т.Э., так что Больгу на момент смерти было не меньше 150 лет. К тому же, стоит допустить, что Азог не зачал сына накануне битвы, а сам Больг явно не был старым (если оркам вообще известно понятие «старость»). Про их общество мы знаем мало, но едва ли среди тех, кто беспрестанно воюет, ценят тех, кто не способен сражаться – детей, женщин и стариков. Поэтому, можно допустить, что их ряды «омоложались» ещё и за счёт устранения «излишних» участников общественного процесса. Помнило это общество только войну, и "Великая осада" - вероятно, передаваемое из уст в уста предание об осаде Барад-дура в Войне Последнего союза. Поддерживание таких воспоминаний (коллективных, но никоим образом не пронесённых одним и тем же тысячелетним орком) - залог непрестанной ненависти к тем, кто нанёс тогда поражение оркам.

   Что до цифр, то мы не можем назвать других, кроме как расплывчатых дат жизни Больга; но почти наверняка жизненный путь орка был коротким из-за войн, борьбы за власть (ведь правит среди них сильнейший), и бесконечных тягот такой жизни. Будь у них возможность пожить в мире – вероятно, мы бы эмпирически выяснили, как долго им суждено жить. Но такой возможности у них никогда не было.

   Берегите своих орков.

По всему Средиземью харчат кроликов, видят воронов, рассекают на разных породах лошадей. Даже о мумаках все слышали, хотя и верят в них с разной степенью рьяности. Кроме Глубинного стража, есть ли вообще хоть какие-то твари, о которых не слышали в каждом закутке?

   Арда – огромное, раннеисторическое (с нашей точки зрения) пространство, где реальная фауна сожительствует с мифологией и палеонтологией. Так, Толкин признавал, что крылатые твари назгул – вероятные потомки птеродактиля.

   Многих из существ, упомянутых лишь вскользь, могло и вообще не быть; часть из них – очевидная выдумка даже внутри Легендариума, либо реинтерпретация реальных существ через призму фольклора. Так, например, червеоборотни – не более чем деталь образной фразы. «..Даже если мне придётся пройти на восток от востока, и сразиться с дикими червеоборотнями [в ранней версии - "червеоборотнями Китая"] в Последней пустыне [в ранней версии - "в Великой пустыне Гоби"]  – я всё равно сделаю это...» - т.е. готовность совершить чрезвычайно далёкое путешествие, и проявить нетипичную храбрость. Сюда же можно отнести огромных рыбо-черепах (Фаститокалон), загадочных родичей кошек – пардов, крупных насекомых (хаммерхорны и дамблдоры), разумных барсуков и т.д. Все они – герои хоббичьих песен и сказок, и лишь немногим можно найти прототип (так, «хлюпогубы» - явная аллюзия на орков).

   Свето-черви (glow-worms), малые и большие, якобы встречаются в подземельях мира. Так, именно за этих червей Белег принял фонари нолдор, и именно они бродят у границ Дороги снов (путь, по которому люди могу попасть в Валинор). В эссе по эльфийской лингвистике упоминаются морские змеи (либо рыбо-драконы), населяющие море и порой нападающие на моряков. Там же мы узнаём о фэалоке – искристых драконах, названных так оттого, что излучали свет. Фактически, зная замысел Толкина, мы можем дополнить этот список любой разновидностью драконов и змеев, что встречаются в мифологии мира.

   Нередко Толкин упоминает гигантов (великанов). В раннем Легендариуме они играли куда большую роль; но и в Третью эпоху Бильбо принимает рокот в горах за их схватку. Великаны занимают большое место в фольклоре Гондора: якобы Минас Тирит был воздвигнут этими созданиями, а одна из горных гряд центрального Гондора – останки погибшего великана Тарланга. Возможно, это была раса огромных людей (как хоббиты – раса маленьких), либо так звались некие природные духи, или даже разновидность троллей. В ранних работах возникают и создания «гонги» - но мы не знаем ничего о них, кроме имени, и того, что они как-то связаны с орками и драконами (дракониды^-^!). Загадкой покрытии полу-тролли и люди-тролли, якобы обитающие на далёком юге, и замеченные в Битве на Пеленнорских полях. В подвешенном состоянии и слово «хобгоблин» - не ясно, разновидность ли это орков, или некая особая раса. Та же история и с «ограми» - они могут быть лишь иным именем троллей, хотя в ранних работах так названы великаны-людоеды.  Лишь упомянуто словосочетание «снежные тролли», а Гендальф невзначай бросает, что тролли бывают ещё и двуглавыми.

   В Средиземье множество духов, природных и сотворённых. Так или иначе упомянуты дриады (духи деревьев), русалки (духи воды), привычные нам по сказкам «эльфы» (феи, пикси, духи земли), и сильфы (духи ветра). Последние три – вероятно, младшие из айнур, самая низкая ступень в иерархии.  Отдельно стоят спектры – злые создания, подобные умертвиям и призракам.

   Едва упомянуты «великие твари», что тянули таран Гронд к вратам Минас Тирита (в экранизации их облик основан на доисторическом бронтотерии). Но особо волнующее упоминание о «неупоминаемом» - безымянные твари:

          В глубине – много глубже глубочайшей из шахт гномов – изъедают мир безымянные твари. Даже Саурон не знает их, ибо они древнее его. Теперь я побывал там, но не скажу ничего, ведь слова мои могут затмить дневной свет.

   Нет точных свидетельств того, чтобы Толкин читал или слышал о работах Говарда Лавкрафта; однако, такие пассажи – вполне в духе «неописуемого» и «неназываемого» ужаса мифов Ктулху. Хранитель морийских врат – лишь одно-единственное, случайно забредшее на поверхность чудовище. Подземный мир Средиземья хранит не только спящих балрогов.

Кто такой Том Бомбадил? Ч. 2

Прежде (уже так давно, что наверняка нужно освежить это в памяти), мы попытались выяснить и объяснить, почему Том не может быть ни вала, ни майа, ни природным духом, а также откинули ряд «младших» теорий. А потому, остаётся вопрос – каким духом являлся Том?

Несмотря на перерыв, мы всё ещё с радостью принимаем ваши вопросы, и вот-вот займёмся награждением лучшего за последние.... полгода. Да, толкинистика - она такая. Медленная.

Итак,

Том как воплощение Музыки айнур

   Вероятно, стоит ответить сперва – что определяет природу любого духа? Дух, гость любой мифологии, предстаёт персонификацией сил природы, явлений жизни, отдельных человеческих качеств; дух определяют его центральные, ключевые и наиболее заметные функции, свойства и качества. Том могущественен, пусть и находится в рамках; он старейший, первый и последний. Он взаимодействует с миром посредством песни и музыки, с самого своего появления в истории. Главы, посвящённые Бомбадилу, перегружены песнями, и едва ли у кого-то возникнет сомнение, что музыка – главная особенность этого духа. Если сомнения возникают – пишите.

   Прежде, чем описать эту теорию (довольно популярную в западной толкинистике), следует напомнить – Толкин не давал и не желал дать ответ на вопрос о природе Тома. Он полагал само существование этой загадки той деталью, которая делает мир объёмным; ведь мы и сами многого не знаем о мире, и часто сталкиваемся с вещами, едва ли объяснимыми. Однако материал, оставленный Толкином, столь богат, что всегда будут находиться новые и новые теории, объясняющие аспекты его мира, не выходя при этом за рамки утверждённого канона. Следующая теория – попытка дать не окончательный, но уже куда более зрелый ответ на извечный вопрос Легендариума. Вступая на эту тропу, неволей мы вынуждены идти на компромисс с собственными амбициями исследователя – ибо нет однозначного ответа, и никогда уже не будет, если не оставил его Толкин в глубине всё ещё не поднятых архивов. Также, предвосхищая некоторые обвинения, уточняем – мы не говорим, что Бомбадил является Музыкой, а лишь  её физическим воплощением, «аспектом» либо «аватаром». Он – своеобразный след той песни, которая сотворила мир, своеобразный «остаточный материал», некая необъяснимая аномалия, выступающая наружу деталь изначальной природы мира. Так, жена Бомбадила вполне может быть духом лесной реки; но она – не сама река, а лишь её воплощение.

   Причисление Тома к валар, майар и духам природы – это попытка вписать его в существующую, крепко сложившуюся в головах многих картину ардианской космологии. Однако, в Сильмариллионе (глава «Затмение Валинора») об Унголиант сказано: «Не ведали эльдар, откуда та явилась; но говорили иные, будто бы с давних пор она обитает в мире, куда спустилась из тьмы».  Нам так и не объясняют её природы; по хорошему, она – загадка, не уступающая Бомбадилу, но менее волнующая умы читателей. Описывая владык валар, Толкин пишет (в Валаквента):

          ...прочие, восемь в числе - Аратар, Величайшие в Арде: Манвэ и Варда, Ульмо, Йаванна и Аулэ, Мандос, Ниэнна, и Оромэ. Пускай Манвэ и король среди них, стерегущий их верность Эру, но в величии они ровня друг другу, и превосходят всякого, будь то валар, майар, или создания иного порядка, коих Илуватар отправил в Эа...

   Пускай это и не бросается многим в глаза, но здесь Толкин явственно допускает, что космология Арды не ограничивается одними лишь валар и майар. Когда валар придают форму Земле, то они призывают себе в помощь духов, среди которых некоторые «почти равны были им в силе». В текстах встречается множество других явлений, которые мы можем объяснить их духовной природой – каменные великаны, Смотрящие (Стражи), вполне «живой» пик Карадрас, энты, умертвия. Само наличие таких духов – разных по своей природе, и отличных от валар и майар - видится нам достаточным, чтобы продолжить.

Несколько слов о Христе, Святом духе, и великой Мудрости

   Ни для кого не секрет, сколь убеждённым католиком был Толкин. Разумеется, он верил и в Святую Троицу, и был знаком с трактовкой Иисуса как Слова Божьего и ветхозаветной Мудрости. Сравните этот отрывок из «Книги Притч»:

          Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов, когда еще Он не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной. Когда Он уготовлял небеса, я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны, когда давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания земли: тогда я была при Нем художницею, и была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во все время, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими.  (Притч 8:22-31, Синодальный перевод)

И то, как себя описывает Бомбадил:

          Старейший, вот кто я... Том помнит первый дождь, и первый жёлудь... он знал тьму, когда в  ней не было страхов – прежде, чем Тёмный владыка пришёл Извне... (LotR I-7)

   Это отступление необходимо, чтобы уберечь теорию от прямых параллелей: да, Толкин употреблял элементы христианской мифологии, осознанно или нет, но почти никогда не делал их равнозначными. Он употребляет мотив воскрешения, но в нём нет того значения, которым обладала судьба Христа. Точно так же, проводя параллель между Словом Божьим и Музыкой айнур, мы не проводим тем самым параллель между Иисусом и Бомбадилом, особенно в рамках догмата о Троице. Нас могут обвинить в арианстве, но мы, ни на шаг не отходя от Библии и учений отцов Церкви вплоть до 325 года, не увидим ни единого упоминания о единстве Отца, Сына и Святого духа, как и мысли о божественной природе Христа.

   В учениях раннего христианства допускалось, что Иисус – то самое Слово, первое из созданий Бога, через которого и было сотворено всё прочее. Такова и роль Музыки в Легендариуме – через неё Илуватар даёт начало миру и всему в нём. Однако, как и Слово Божье, Музыка была задумана Эру задолго до валар, майар и всего, что было им создано. В трудах Отцов Церкви, Иисус – инструмент и вернейший помощник Бога, но не сам Бог; так и Музыка, свяжи мы её с Эру – лишь инструмент, отдельная личность, возникшая до всего остального. «В начале было Слово, и Слово было божественным» - таков более точный перевод известных строк.

Том и его пение

   Всё участие Тома в истории связано с его пением; он знает, какую песню применить, чтобы Ива отпустил хоббитов; он побеждает умертвие, демона, лишь с помощью силы своей песни (и не просто побеждает, но изгоняет из этого плана бытия!). Когда Гендальф выступает против балрога, он раскрывает тому свои силы, совершает древний ритуал восхваления перед сражением. Можно ли вообразить, чтобы вместо пламени Анора Гендальф угрожал балрогу силой своего певческого голоса? Откуда же у Бомбадила есть столь глубокие познания о самой материи музыки, что он оказывается способен изгнать грозного врага без особых на то видимых усилий? К тому же, можете ли вы себе представить двух сцепившихся дриад (не в формате Оглафа), или сражение иных духов леса и древ? Бомбадил же сражается с деревьями, и называет их тёмными – действие, нетипичное для духа природы, которые обычно враждебны лишь людям. При этом, способность Бомбадила уникальна; когда Фродо позднее пытается изгнать назгул, то ему это не удаётся, ведь у него «не было силы Бомбадила». Том сражается не с физической оболочкой противника, но обращается прямо к его естеству; даже Гендальф, Саруман, Саурон, даже Тулкас с Морготом сражаются сродни смертным, нанося удары и получая удары в ответ.

   Ива назван злым, но Том, уже столько раз видевший его злобность, не убивает дерево; он всякий раз успокаивает злобу Ивы, тем самым очищая мир от Искажения. Он, обладая изначальной творческой силой – музыкой – знает все мотивы, и способен найти подход к каждому. Потому он так могущественен, что, вероятно, способен бы был одолеть даже майа Саурона. Но его задача – не побеждать в чужой войне, а вносить гармонию туда, где она была утрачена из-за разлада, внесённого Мелькором.

   Когда хоббиты прощаются с Бомбадилом, тот говорит, что ему пора вернуться к своим делам: «Мне многое нужно сделать и спеть, и много сказать и пройти, и за краем своим проследить». «Сделать» (make) Том называет первым, к тому же в паре с пением. Для него, музыка – исконный инструмент созидания, которым был сотворён мир, и которым Арда будет излечена от Искажения в конце времён.

Возвращаясь к Унголиант

   В этой связи, считаем не лишним вспомнить уже упомянутую Унголиант. Как было замечено, она – загадка не меньшая, нежели Бомбадил. Более того, они оба описаны Толкином на удивление схоже, и к обоим из них Толкин применяет слово «извечный» (primeval, букв. «первобытный»). В широком понимании, вся история Арды – от сотворения до Последней битвы – противостояние двух противоположных мотивов, чистого замысла Илуватара и  Искажения Мелькора. Допуская, что Бомбадил олицетворяет собой первое, не составит труда связать Унголиант с Искажением. Совершенно неуместным может показаться упоминание Бомбадила ближе к концу истории, в логове Шелоб; но разве не уместно оно, когда Шелоб – прямой потомок Унголиант? Обнаружив эту связь, становится легче понять Тома.

Речь идёт о следующем отрывке:

          «Это ловушка!» - Сэм схватился за рукоять клинка, и ему тут же вспомнилась тьма кургана, где клинок был добыт. – «Вот бы старый Том был рядом!» - подумалось ему. Он стоял, окружённый тьмой и съедаемый собственным отчаяньем и злостью, и вдруг ему привиделся свет: сперва нестерпимо яркий, подобно тому, как солнце слепит глаза всякому, кто прежде долго сидел в темнице. Свет превратился в цвета – зелёный, золотой, серебряный, белый. Вдалеке, как на маленькой эльфийской картине, он увидел владычицу Галадриэль среди трав Лориэна, и подарки были в её руках. «А тебе, Носитель Кольца,» - услышал он её голос, далёкий, но ясный. – «Тебе я приготовила это... Свет, что сияет, когда уже всё угасло. Ведь ныне лишь свет нам поможет...»

   Кроме очевидного противопоставления – свет против тьмы и добрый Бомбадил против злобной Шелоб – отрывок намекает на куда более глубокие связи. Фиал Галадриэль важен, поскольку в нём – отблеск звезды Эарендила, сильмарила, свет которого был взят из Двух древ Валинора; Древа же убила Унголиант. Толкин мастерски указывает на то, как свет, уничтоженный предком Шелоб, помогает победить её. Илуватар некогда отвечал Мелькору – «разве не видишь ты, что противясь мне, лишь исполняешь мой замысел?»; Унголиант, как казалось, одержала верх над Замыслом создателя, когда уничтожила Древа – но возмездие настигло её род. Противостояние света и тьмы проходит лейтмотивом через весь Легендариум, но редко где – столь показательно. Толкин явно противопоставляет и Тома с Унголиант, при этом делая их схожими в своей уникальности; случайно ли?

   Уничтожив Древа, Унголиант становится столь могущественна, что Мелькор пугается её; её природа – это неудержимый, злобный голод, сама Бездна, готовая поглотить мир – те качества, что Мелькор внёс своим Искажением в мир. Она снисходят в мир из тьмы, которая возникает в Песне с Искажением. Всё это позволяет заключить, пусть и с долей необходимой осторожности, что Унголиант – пара Бомбадила, его тёмное, искаженное альтер-эго.

   Очень важным видится любовь (почти одержимость) Тома к его жене. Если допускать, что она – дух реки, то это становится вполне закономерным: «И считают эльдар, что в воде живёт ещё отголосок Музыки айнур, больше, чем в любой земной материи»; эхом Музыки для эльфов звучит и шум морских волн. Если Том – воплощение Музыки, то лучше пары ему не найти. В одной из своих песен Том и вовсе признаётся, что полюбил речного духа за её прекрасное пение.

   Когда Фродо произносит само имя Бомбадила, то его голос меняется, напоминая звук барабана и труб. Ещё прежде, в гостях у Тома, хоббиты сами того не замечают за угощением, как начинают петь, и пение кажется им куда естественней обыкновенного разговора. Выходит, рядом с Томом, в сосредоточии его власти, песни сами находят себе путь.

   Ещё одно необыкновенное происшествие – позднее, в Курганных холмах, когда Бомбадил рассказывает хоббитам о судьбе королевства Арнор:

          «Немногие помнят их, хотя некоторые и ныне бродят по миру – сыновья забытых королей, блуждающие в одиночестве, и стерегущие простой народ от зла.» - хоббиты не понимали его слов, но пока он говорил, им явилось видение далёких лет, и перед ними, в тенистой долине, выстроились высокие и печальные мужи; во челе у последнего сияла звезда. Видение угасло, и хоббиты вновь очутились в своём мире.

   В Песне заключена история мира, и Бомбадил позволил хоббитам заглянуть не только в прошлое, но и в будущее; ведь Арагорна – мужа со звездой во челе – они ещё не встретили. Когда Песня была спета, Илуватар так же показал айнур видение, в которое та обратилась; и лишь потом мир был сотворён де-факто. Позднее, когда Бомбадил вновь поёт, хоббиты не могут понять его – то ли слова его лишены всякого смысла, то ли (как решают хоббиты в итоге) – он поёт на древнем и незнакомом им языке, «преисполненном чудес и красоты». Такими же словами описана Музыка и пение айнур; может ли быть так, что Бомбадил пел на валарине, либо неком языке, который предшествовал ему? Будучи воплощением Музыки, он знал, как она была спета; ведь Толкин никогда не пишет таких деталей случайно. 

В доме Бомбадила Фродо видит сон, навеянный звуками песни:
          ...песни, что подобно тусклому лучу спускалась из-за завесы дождя, становясь всё сильнее и обращая её в серебряную гладь; и вот – завеса отброшена, а впереди – прекрасный зелёный край в лучах рассвета.

В финале истории, отправляясь в Бессмертные земли, Фродо вновь слышит песню:
          ...ночью, посреди дождя, Фродо ощутил в воздухе дивный аромат, и услышал песню, доносимую из-за волн. И вдруг почудилось ему, как во сне в доме Бомбадила, что серая пелена дождя обращается серебряной гладью и отступает. И тогда он увидел – белые берега, а за ними прекрасный зелёный край в лучах рассвета.

   Важный элемент этих почти идентичных отрывков – музыка и песня. Пророческий сон Фродо видит в доме Бомбадила, и это – очередной намёк на его природу. Единственное место во всём Эа, способное сравниться с домом Бомбадила по чистоте и заключённой в Музыке силе – Бессмертные земли, где живут сами айнур. А какая музыка способна обладать силой прорицания, кроме как Музыка Сотворения?

   Когда Фродо спрашивает – «Кто такой (есть) Том Бомбадил», то ответом ему служит «Он есть», либо «Он суть» - главная причина, почему многие видят в нём Бога-Творца. Однако, теория эта уже отвергнута не только нами, но и самим Толкином; куда важнее теперь понять, что может быть самим естеством?

   Музыка – это бытие, существование мира, его создание, жизнь и перерождение. Когда Илуватар создаёт мир, то говорит «Эа» - т.е. говорит миру «будь», а инструмент к сотворению – Музыка айнур (так же, как уже упомянутое Слово Божье становится инструментом, через который Бог создаёт мир). Если перевести ответ «он есть» на эльфийские языки, то выйдет «Эа» - «то, что есть».  Музыка не владеет миром, но она заключена во всём, и во всём оставила след, как инструмент Илуватара. Взяв теорию на вооружение, можно объяснить как всемогущество Бомбадила, так и его ограничения; как его знания, так и его неведение о мире, что выходит за рамки Замысла.

   Разумеется, предстоит ответить на ещё множество вопросов, чтобы эта теория смогла превзойти остальные в глазах людей; и мы сами будем рады выслушать ваши, ведь в попытке ответить на них мы и способны приблизиться к разгадке.

          Том опять несёт домой лилии подмышкой.
          Хэй, хо! Добрый люд! Песни мои слышно?