этот считается за одного

Daedalic Entertainment сделает Голлума главным героем своей игры по «Властелину колец»

Интерес к работам профессора Джона Рональда Руэла Толкина не утихает ни в Голливуде, ни в игровой индустрии. Достаточно вспомнить, что посвящённый Средиземью сериал от Amazon обещает стать самым дорогим в истории. Можно отметить и весьма успешные игры вроде Middle-earth: Shadow of War. Вот и немецкая компания Daedalic Entertainment решила попробовать свои силы на этом поприще.

Компания объявила о своём партнёрстве с Middle-earth Enterprises, подразделением The Saul Zaentz Company, в рамках разработки и издания The Lord of the Rings — Gollum. О самой игре пока ничего не сообщается, за исключением того, что это будет приключенческий боевик с элементами стелса, который создаётся внутренней студией Daedalic Entertainment и поступит в продажу в 2021 году на ПК и всех актуальных на тот момент платформах (видимо, уже на консолях следующего поколения).

Судя по названию, посвящена игра будет Голлуму — бывшему хоббиту Смеаголу, который стал жертвой Кольца. Он является одним из ключевых персонажей в таких произведениях, как «Хоббит, или Туда и обратно» и «Властелин колец». Daedalic Entertainment утверждает, что The Lord of the Rings — Gollum станет лишь первым плодом сотрудничества с Middle-earth Enterprises, а в будущем намечены ещё проекты.

Грядущая игра, как обещают создатели, сохранит верность видению Толкина, изложенному во «Властелине колец», но позволит взглянуть на новые события и узнать больше подробностей о судьбе Голлума. Возможно, нам расскажут о том, как полурослик превратился в то самое отвратительное существо из обеих книг. The Lord of the Rings — Gollum разрабатывается на движке Unreal Engine и будет переведена на множество языков.

«„Властелин колец“ — одна из самых грандиозных и знаменитых историй всех времён. Для нас честь получить возможность сделать собственный вклад в эту вселенную, — добавил исполнительный директор и один из основателей компании Daedalic Entertainment Карстен Фиштельманн (Carsten Fichtelmann). — В игре Gollum поклонникам предстоит взять на себя роль одного из знаковых персонажей Средиземья. Мы расскажем историю Голлума с нового и невиданного доселе ракурса, в то же время сохраняя верность легендарным книгам профессора Дж. Р. Р. Толкина».

Сегодня - краткая подборка вопросов попроще, а завтра я постараюсь опубликовать долгий опус о географии Арды всех эпох. Сегодня, все вопросу - подписаны, т.е. участвуют в голосовании. Задавайте ещё!

Список вопросов:

    - Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти?

    - Почему армия мёртвых не была задействована изначально? Почему Арагорн отпустил их?

    - Что случилось с орками Изенгарда после окончания войны?

Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти (например, одним из трех Колец гномов) или мог ли он сделать аналог (возможно, чисто декоративный) собственноручно, подражая Саурону?

   Очень уж часто мы обращаемся к Саруману, и уже многое было о нём сказано - и о причинах его падения, и о природе его сил, и о посмертной участи, и о замыслах господства. И мне показалось сейчас, что особое творение его рук - Кольцо Сарумана - мы и впрямь обделили вниманием.

   Раскрыв свои замыслы перед Гендальфом, Саруман Белый меняет цвет своего плаща, становясь Саруманом Многоцветным; и в свидетельство своей новой власти, он предъявляет Гендальфу собственное Кольцо, нарекая себя Саруманом Создателем Колец. Очевидная аналогия с Кольцом Саурона верна, но, однако, будет не полной; и считать, что Саруман выковал собственное Кольцо Власти, будет поспешно и ошибочно. И вот почему:

   Как известно, Саруман был мудрейшим среди истари, хотя мудрость его, в отличии от житейской мудрости и сострадания Гендальфа, заключалась в знаниях и тайнах - зачастую запретных и тёмных. Осознанным риском валар, отправивших истари в Средиземье, было поставить во главе отряда (пускай и чисто символически, ибо лидерство Сарумана оформилось лишь с созданием Белого совета многими веками позже) того из майар, кто больше прочих понимал в искусстве Саурона, и был, к тому же, таким же учеником Аулэ, как и павший собрат (за комментарии в духе “Аулэ бракодел!” буду карать. Тебя, Шэль, буду карать лично и с особым удовольствием). Поселившись в Айзенгарде, он, несомненно, узнал о искусстве Колец ещё больше; ибо в Айзенгарде хранилась прекрасная, но запретная библиотека, а шпионы и помощники Сарумана наполняли её артефактами со всего мира.

   До прибытия в Средиземье, знание Сарумана было, условно выражаясь, теоретическим; оказавшись на землях, где Саурон лично ступал во главе своих воинств, и где ковались Кольца Власти, Саруман сумел постичь многое из того, что прежде лишь представлял. В первые годы (столетия!) он путешествовал с Синими магами на Востоке; и даже получив во владение Айзенгард, нередко его покидал. Уверен, что он был и в Эрегионе, а возможно и в Мордоре, когда тот ещё оставался покинут своим хозяином (эту теорию, если меня не подводит память, развивают в недавней “Shadow of Mordor”).

   На момент Третьей эпохи, лишь Саурон сохранил рецепт Колец Власти, которым когда-то поделился с эльфийскими кузнецами Эрегиона. Когда его замысел был раскрыт, он хорошо постарался, чтобы всякий свидетель исчез: Эрегион был сожжён, Келебримбор жестоко убит, а все его соратники сгинули вместе с ним. Поэтому Саруман, желая в самом начале лишь лучше понять слабости врага, определённо посетил этот разорённый край. И у нас есть все основания считать, что он там что-то нашёл.

   Кроме Колец Власти, кузнецы Гвайт-и-Мирдайн совершенствовали своё искусство в создании множества Младших колец - слабых, в сравнении со Старшими, но всё ещё несущих в себе толику эльфийского могущества. Как и Старшие Кольца, они были связаны с Единым Кольцом, ведь полагались на искусство, принесённое Сауроном. Я не считаю, что Саруман нашёл одно из Младших колец; но он определённо изготовил такое.

   Он не мог знать рецепт Старших Колец, и тем более не понимал, как было создано Единое, ведь только Саурон мог поведать об этом. Однако, Саруман был невероятно искусен, и, блуждая по руинам Ост-ин-Эдил, столицы Эрегиона, мог найти недостающее знание, чтобы создать собственное кольцо, но лишь слабое, неспособное даже приблизиться к Кольцам эльфов, людей и гномов, не говоря уже о Едином.

   Саруман хвалится своим кольцом, но оно, однако, не делает его сильнее. В силу своей гордыни, которая непомерно росла на протяжении столетий, Саруман спешит объявить себя королём Арды, не завоевав даже Рохан. Кольцо, созданное им, не даёт ему особых преимуществ, лишь немного усиливая его естественный талант. Создание этого кольца - жест обиды и отчаянья, ведь Кольцо, которое он на самом деле желает, вновь и вновь ускользает от него.

   Да, он действительно подражает Саурону в стремлении к Кольцу, так как у Толкина очень силён мотив самоповторяющегося зла; но дело не в одном лишь Властелине Колец. Сильнее, чем зависть к Саурону, им движет ревность к Гендальфу. Саруман всегда подозревал, что Гендальф получил от Кирдана одно из Колец эльфов, и желание обладать тем же сильно съедало его. Он, по справедливости, считал себя первым среди истари, а потому не мог понять, почему Кирдан избрал не его. К тому же, уже подробно описанная мною прежде подозрительность Сарумана (как следствие его собственной скрытности) привела его к мысли, что Гендальф скрывает Единое Кольцо в кармане простака Бильбо.

   Ущемлённое чувство гордости, в купе с манией величия, привели его отчаянной попытке выковать собственное Кольцо. Возможно, он и сам понимал, что создал пускай и искусное, но слабое подобие Единого, но гордыня не позволила бы ему это признать. Он кичился своим Кольцом перед Гендальфам, и считал, что победа уже у него в руках; но Кольцо не спасло Сарумана, потому что было лишь катализатором его собственной мощи. Которую он не только преувеличивал, но ещё и подрастерял. Как и всякий тиран, потерявший связь с реальностью, он проиграл, хотя его положение было более чем выгодным.

   Подтверждением моих слов о том, что Саруман не создал собственное Кольцо (т.е. кольцо, выкованное из его личного могущества, как это сделал Саурон) служит тот факт, что с падением Барад-дура артефакт Сарумана стал простым украшением. Да, он был единственным за четыре тысячи лет, кто сумел повторить творения эльфов Эрегиона; но такие кольца они изготавливали сотнями, без особого для себя труда - не ровня Старшим.

   Не совсем понимаю, что означает авторское "изначально" в вопросе. Арагорн не мог прибегнуть к армии мёртвых раньше, потому клятва была связана с камнем Эрех. Это очень типичный для легенд мотив повторения - ведь он принимает их клятву на том самом месте, где её принимал Исильдур, именно так, как это было три тысячи лет назад. И, что особенно важно - как и Исильдур, он принимает её в час особой нужды, и не смог бы принять раньше (до того, как Саурон начал атаку). Таковы законы ритуала.

   Согласно реалиям книги, мёртвые дошли с Арагорном до Пеларгира, крупнейшего портового города Гондора, и самим своим видом повергли в ужас корсаров - те в страхе прыгали за борт и бежали прочь. Это очень важный момент! - в отличии от фильма, книги не дают подсказок к тому, могло ли оружие мертвецов наносить вред живым. Страх - вот что помогло освободить Пеларгир.

   После этой скорой победы Арагорн получил всё, что желал: путь для подкреплений с юга был открыт, и вскоре ополчение направилось на подмогу Минас Тириту. Мёртвые были отпущены тут же, у стен Пеларгира, и не присутствовали в Битве на Пеленнорских полях. Почему?

   Во-первых, подумайте, могло ли их оружие - страх - разить легионы орков, во главе которых стояли назгул и лично Король-чародей? Могли ли мёртвые, способные напугать слабо организованных и суеверных пиратов, побороть чары, которыми Саурон и Король-чародей контролировали своих подчинённых? Чёрная тень, которой Саурон накрыл Пеленнор, давала оркам силу и бесстрашие. Даже если бы те испугались мёртвых, они бы не отступили, пока с ними был их вождь, и в любом случае эффект не был бы тем же, что при Пеларгире. Неожиданность была бы потеряна, и существовал немалый риск (!), что мёртвые поддадутся увещеваниям уже другого короля, такого же “мёртвого”, как и они.

   Во-вторых, важно понимать, что клятва сработала именно потому, что Арагорн выполнил её условия. Исильдур не требовал от людей гор победить Саурона, но лишь приблизить его падение; и Арагорн позволил им это сделать. Помните, что Арагорн восходит к образу хорошего, справедливого, идеального короля - Карла Великого и короля Артура, Октавиана Августа и других, кого потомки восхваляют за мудрость, великодушие и честность. Арагорн не мог поступить иначе, ибо тогда он бы отступил от своего наследия; Арагорн, сумевший отказаться от тяги к Кольцу и заглянувший в глаза Саурону через палантир, попросту не мог поддаться желанию воспользоваться мертвецами. Он, как истинный король (такой, какими королей рисует предание, и каких желал бы видеть на тронах всего мира сам Толкин), совершил широкий жест, и проявил милость даже к тем из своих законных вассалов, кто когда-то предал корону. Этим он оправдал свою легитимность - очень важное действие для того, кто претендует на власть. Если бы он заявился к стенам Белого города с мертвецами, и не разогнал бы их в дальнейшем, в нём бы увидели не короля, но нового тирана, не способного вести себя как Обещанный король. Арагорн поступил единственно верным образом, освободив своих подданных от вечной муки, и тем заслужил корону.

Что случилось с орками Изенгарда после окончания войны? Остались они самобытным народом или ассимилировались с орками Мордора, а то и с людьми?

   Я бы объединил это с более общим вопросом: люди нередко вопрошают, что стало с орками после Войны Кольца. Обыкновенный ответ будет заключаться в обычном геноциде - тех, кого не перебьют в сражениях, загонят в глубокие пещеры, по возможности их зачищая. Видимо, орки не были уничтожены сразу, и некий след от них сохраняется в позднейшие эпохи, в бестиариях и легендах старой Европы. Уверен, что орки больше не занимали обширных территорий в Четвёртую и дальнейшие эпохи; разве что на Востоке, о котором нам ничего не известно. Однако, лишившись воли Саурона, они уже не представляют собой единую силу. Их легко будет разделить, охотиться на них, и со временем уничтожить. Они уже не соберуться в армии, если только под властью сильного волшебника или особо выдающегося человека. Сказки про одиноких троллей, живущих под мостами - вот и всё, что останется к нашему времени от некогда многочисленной расы.

   Вопрос, однако, относится к Айзенгарду, что кажется мне довольно странным; вероятно, мы снова жертвы кинематографа. На службе у Сарумана действительно были орки, в том числе могучие урук-хай (выведенные, как я не устану напоминать, не им, а Сауроном, пятью столетиями раньше). Они явились к нему с Мглистых гор, ведомые обещанием добычи. Некоторых из орков Саруман (искусный не только в кольцетворении, но и биологии) превращал в некую новую породу, смесь орков и людей. Их, однако, было немного; большинство погибли во время войны, в Рохане или Шире, а остальные вполне могли уцелеть, поскольку походили пусть и на уродливых, но людей. Их смешанное происхождение, возможно, позволяло им плодить потомство с людьми.

   Обычные орки были почти полностью истреблены энтами и хуорнами, и я готов считать, что среди ветвей живого леса не уцелел и единый орк. Кто-то мог бежать старыми путями в горы, но там их жизнь представляла бы вечный страх перед людьми, орлами и гномами. Особенно гномами.

   Едва ли мог возникнуть “самобытный народ”, поскольку оркам, как мы можем судить, понятие народа чуждо. Они - огромная раса, разбитая на тысячи мелких племён, способные объединиться лишь под властью великого властелина. Даже Саурон, лишившись Кольца, не мог полностью контролировать свои войска, а многие орки севера и вовсе были ему неподвластны. Они пребывали в своём диком состоянии, постоянно боролись друг с другом за власть, и довольно плохо плодились, если за их спиной не стоял Тёмный властелин.

   Вопрос о ассимиляции орков тоже поднимается не в первый раз; но в мире Толкина это, похоже, невозможно. Природа орков, созданных исключительно для войны, не позволяет им примириться с миром. Разумеется, изолированные группы орков в горах не станут нападать на укреплённые поселения, но это - не мир, а лишь страх отхватить от противника посильнее. Они продолжат набегать на деревни и грабить корованы, но никогда не смогут вступить в семью свободных народов.

   Увы, но они такие, какими созданы. Впрочем, не стоит их жалеть, потому что у орков, были ли они эльфами или людьми (версии разные), совершенно нет души. Они - даже не животные, но тела, ведомые волей Моргота, или тем, что от неё осталось. Саурон занял вакуум, оставшийся после падения первого Тёмного властелина (вероятно, орков контролировал и Король-чародей), но с падением Саурона они превратятся в совершенно глупых и неконтролируемых созданий. В конце-концов, они станут и впрямь дикими зверьми, изредка наводящим страх на деревенских.

Начало Первой Эпохи

Наверняка ни для кого не секрет, что большинство отечественных «толкинистов» искренне считает, что Первая Эпоха Средиземья началась с первого восхода Солнца и, таким образом, длилась всего-то около шестисот лет. Многие даже заявляют, что это якобы очевидный факт… естественно, без какой-либо опоры на конкретные текстуальные источники.

Тем не менее, на самом деле Дж. Р. Р. Толкин неоднократно подчёркивал, что Первая Эпоха была несоизмеримо более продолжительной, и как минимум дважды упоминал в рукописях, что в действительности она началась с пробуждения эльфов у вод Куивиэнен.

Что ж, давайте пройдёмся по текстам. Начнём, пожалуй, с текста двенадцатой главы Квенты Сильмариллион, «О людях»:

Как видите, никаких упоминаний о якобы начале Первой Эпохи в этот момент (строго говоря, в опубликованном «Сильмариллионе» вообще нет дат). Сказано лишь, что первый рассвет ознаменовал начало нового способа летоисчисления, Лет Солнца, которые пришли на смену Годам Древ.

Идём дальше и обращаемся к Приложению F во «Властелине Колец» (а это, на минуточку, железобетонный канон):

Под «высшими эльфами» здесь очевиднейшим образом подразумеваются нолдор-изгнанники. Не кажется ли вам странным: как они могли вернуться в Средиземье в конце Первой Эпохи, если она якобы только началась с первым восходом Солнца? Правильно, никак.

Поэтому возникает вопрос: если начало исчисления Лет Солнца относится к концу Первой Эпохи, то когда же она в действительности началась? Смотрим текст Анналов Амана из десятого тома «Истории Средиземья»:

Началом Первой Эпохи названо пробуждение эльфов. Здесь, конечно, справедливо заметить, что понятия «Первая Эпоха Детей Илуватара» и «Первая Эпоха» могут быть не тождественны друг другу. Снова смотрим, на этот раз в текст семнадцатой главы первой части «Природы Средиземья»:

Как видите, Толкин не видел различий между этими двумя понятиями. Есть ещё один такой момент в тексте семнадцатой главы третьей части «Природы Средиземья»:

Великий поход эльдар на Запад, продолжавшийся с 1105 по 1132 Г. Д., отнесён ко временам Первой Эпохи. Что ж, тогда получается, что она была, мягко говоря, весьма и весьма продолжительной. Упоминал ли об этом Толкин? Да, в своём письме №131, адресованном Мильтону Уолдману:

Как видите, Толкин использует прилагательное «долгая» по отношению к определению Первой Эпохи. Всё это согласуется с озвученными выше цитатами и замечаниями. К слову, это письмо можно найти в предисловии опубликованного «Сильмариллиона» в переводе С. Лихачёвой.

В довершение всего, будет уместно обратить внимание на слова Кристофера Толкина в предисловии «Войны Самоцветов», одиннадцатого тома «Истории Средиземья»:

Обратите внимание: последние шесть веков. Если не включать режим конспиролога, то в совокупности всё выглядит следующим образом: на самом деле Первая Эпоха началась с пробуждения эльфов и в целом длилась 450 Лет Древ и 590 Лет Солнца, что в общей сложности составляло 4902 солнечных года (450 * 9,582 = 4312 + 590 = 4902). Это согласуется с выдержкой из письма №131, процитированной выше.

Таким образом, первые шесть веков Лет Солнца являются финальным отрезком Первой Эпохи, которая завершилась поражением Моргота в Войне Гнева, его изгнанием в Пустоту, затоплением Белерианда и уходом большинства эльдар за Море.