языки Средиземья

Описания для Шэль

1.Берутиэль

Берутиэль была женой короля Гондора Тараннона, но не величием короля прославлено её имя. Даже спустя два тысячелетия народ помнил жестокую, нелюдимую женщину из рода Чёрных нуменорцев, чьё имя было стёрто из Книги Королей. Она не подарила мужу наследника, но стала героем сказок и легенд из-за сопровождавших её кошек – девяти чёрных и одной белой. Она ненавидела их, и ненавидела Гондор, и ненавидела море, которое было домом её мужу-мореходу; но именно кошки стали её шпионами, и ни одна тайна не была сокрыта от неё. Многие годы народ жил в страхе перед своей королевой, пока Тараннон не изгнал её. Но ещё долго ходили слухи о корабле, что видели далеко на юге – кошка сидела на его мачте, и ещё одна восседала на корме.

2.Король-Чародей

Король-Чародей, Владыка назгул, Двиммерлаик, правитель Ангмара – немногое известно о его происхождении, но едва ли найдётся тот, кто не слышал легенд о величайшем из слуг Саурона. Он был нуменорцем, чародеем и воителем, одним из Девяти, кого Саурон одарил Кольцом Власти. Враги бежали перед ним в ужасе, войска беспрекословно повиновались ему, и чёрной тенью он проносился над битвами, в которых участвовал. Одно за другим под его железной пятой пали королевства Арнора, и всему Северу угрожал он в годы своего могущества, а имя его заставляло храбрейших дрогнуть и отступить. Пророчество хранило его от ударов вражеского клинка, и не было ему равных на поле брани - лишь зачарованный клинок в руках полурослика, и отчаянный удар роханской девы смогли сразить его. Он потерпел поражение, и уже не сумел от него оправиться – с гибелью Кольца, цепи, что привязали его к миру, исчезли, а с ними сгинул и он сам.

3.Саруман

Саруман был некогда известен как майар по имени Курунир, что среди учеников Аулэ уступал в мастерстве лишь Майрону-Саурону. Чтобы остановить падшего Саурона, Курунир и другие истари под личиной чародеев прибыли в Средиземье в начале Третьей эпохи. Владением Сарумана Белого стал Айзенгард, и чёрная башня Ортханк посреди неприступных стен. Умелый кузнец, он больше других познал тайны Колец власти, и в гордыне своей возжелал сам стать Властелином Колец. Его предательство едва не погубило Рохан, его двойная игра заставила Саурона раскрыть себя раньше времени, а его могущество было столь велико, что даже после своего падения он оставался опасностью миру. Лишь со смертью Сарумана Многоцветного, Война Кольца, не им затеянная, подошла к концу, а его мятежный дух оказался развеян над Средиземьем.

4.Ар-Фаразон

Ар-Фаразон был последним и величайшим из королей Нуменора. В своей гордыне он зашёл так далеко, что желал править всем миром, и страх перед смертью лишь ожесточил его сердце. При нём Нуменор диктовал свою волю Средиземью, его мореходы достигали других континентов, а его войско было столь могущественно, что он разгромил в бою и взял пленником Саурона-Зигура. Но Зигур увидел помыслы и страхи короля, очернил его душу и направил его ярость на Валар. Флот, подобный которому уже не видел мир, двинулся к берегам Амана, и когда Ар-Фаразон первым ступил на Священную землю, Нуменор низвергся в пучину, и мир навсегда изменился. Но король и его войско не сгинули, и обитают в чертогах Мандоса в ожидание Последней битвы, когда и сумеют искупить свою вину перед миром.

5.Турин

Среди героев Первой эпохи немногих ждала участь столь трагичная; среди людей немногие столкнулись с противником столь безжалостным; среди смертных, немногие испытали столько страданий. Мужество его отца навлекло на Турина проклятье Моргота, и тяжёлой поступью Рока преследовала его жестокая судьба. Под разными именами он бродил по миру, сражаясь и скрываясь. Был он героем и предателем, любил и был любим, но всё вокруг оборачивалось гибелью к нему, и в конце осталась лишь ненависть. Среди историй эдайн нет более печальной, чем история о Турине и Ниэнор, о Драконе и Проклятье детей Хурина. И до сих пор жива горькая память о Турине – Победителе Судьбы, судьбой побеждённом.

6.Т(х)урингветиль

Немногое известно о той, что служила посланником Саурона в Первую эпоху. То была Тхурингветиль, вампиресса, что своим чёрным крылом не раз затмевала свет Луны над ночным Белериандом. Разными обличьями она владела, но легенды запомнили её огромной летучей мышью, тенью над лесами и долинами Средиземья, ужасом и гибелью врагам. Верная слуга, она не смогла защитить своего господина, и сгинула при разрушении его колдовской обители. Но личина её, даже после смерти хозяйки, ещё однажды появилась в преданиях, когда помогла Лютиен незримой добраться до Ангбанда.И с изменением мира не осталось больше подобных ей - чёрнокрылых вестников, вселяющих страх своими горящими очами.

Мы ждали практически две недели, но так и не дождались существенного разрыва между фаворитами голосования. Нам не остаётся ничего, кроме как признать победителями обоих - Короля-чародея (вопрос о назгул) и Sains'а (вопрос о конце времён).

Между тем, новая подборка, и новая возможность заработать медальку интересным вопросом. Спамить вопросы, как и раскрывать авторство - нельзя, а подписываться просим ссылкой на профиль.

Список вопросов:

     - Было ли у Финголфина 3 сына, или всё-таки 2?

     - Какова история Одинокой горы до прихода гномов?

     - Что за существа "старше самого Саурона" обитали на дне Мории? (конкурс)

     - Являются ли события в стратегии The Lord of the Rings: The Battle for Middle-earth II: The Rise of the Witch-king каноничными или хотя бы не противоречащими канону? (конкурс)

     - В Средиземье действовали те же физические законы (+/-), что и в нашем теперешнем мире? (конкурс)

В "Википалантире" нашёл любопытную статью про Аргона, сына Финголфина. Вроде бы как он существовал, но в "Сильмариллионе" его нет. Какое ваше мнение на это счёт - было ли у Финголфина 3 сына, или всё-таки 2?

   Интересный мне удался экскурс в прошлое - ибо это я написал в Википалантире статью про Аргона, около двух лет назад. В целом, ответ кроется в самой статье - “Аргон не появляется в опубликованном Сильмариллионе, так как возник лишь в поздних черновиках Толкина”. Противоречия между черновиками и опубликованными работами Толкина - одна из ключевых проблем толкинистики. Как я люблю говорить - у Толкина есть его лучшие идеи, его поздние идеи, и его опубликованные идеи, которые редко являются одним и тем же. Кристофер, взявшись за публикацию Сильмарионна, взял на себя огромный риск; работы его отца были многочисленны, противоречили одна другой, и многие не были окончены. Опубликованная версия Сильмариллиона - компиляция многих историй, возникших не одновременно, но большей частью - во время и вскоре после работы над Властелином Колец. Это “срединный этап” Легендариума, наиболее лёгкий в том, чтобы с ним работать.

   В противовес есть “поздний этап” - последние годы Толкина, когда он переосмыслил многие идеи, и дополнил другие. Так, например, он отказался от идеи плоского мира, сделав Арду изначально сферической, а легенду о сотворении Солнца и Луны и вовсе исключил из истории. Особое внимание Толкин уделил генеалогии - и тогда возник четвёртый ребёнок Финголфина. Его судьба незначительна - он гибнет по прибытию нолдор в Средиземье, сперва сразив орочьего военачальника в битве. Но есть и более запутанные изменения; так, загадкой становится происхождение Гил-галада. В “срединный этап” его отцом был назван Фингон, что и было сказано в Сильмариллионе; однако, позднее Толкин отдал отцовство Ородрету. В свою очередь Келеборн, впервые возникший во Властелине Колец, менял происхождение ещё чаще, успев побывать простым синда из Дориата, значился родичем Тингола, затем - роднёй Кирдану, и наконец был назван тэлери из Амана по имени Телепорно.

   Кристофер был поставлен перед сложным выбором - делать ли Сильмариллион из “устаревших”, но связных и законченных черновиков, либо же экспериментировать с последними работами отца. Однако, он опасался навредить замыслу Джона, а потому очень чутко, стараясь не добавлять от себя, взял за основу “срединный период”, изредка принося элементы из позднего. Позднее Кристофер признавал, что принимал неверные решения - но Сильмариллион, будучи опубликован, встал в основной костяк Легендариума, вместе с ВК и Хоббитом. Когда были опубликованы черновики, возникла изрядная путаница, которую уже никому не под силу разгрести. Однако, не стоит воспринимать что-то из этого как “неканон” - все работы Толкина, противоречащие друг другу, являются частью предания, по-разному пересказанного и иначе переданного. А потому и Аргон, скорее всего, существовал - просто того, кто “писал” Сильмариллион (а именно Пенголода), этот конкретный эльф не интересовал - вот он и выбыл из предания. В конце концов, и реальные исторические документы рассказывают об одном и том же событии по-разному - ведь всё зависит от знаний и точки зрения летописца. Этим Легендариум до чудесного правдоподобен.

Какова история Одинокой горы до прихода гномов? Как она появилась?

   Ничего не известно об Одинокой горе до того, как рядом с ней поселились люди - да и о том времени сказано мало. Гора там просто была, с тех самых времён, как мир принял привычные нам очертания. Высокий ориентир, возвышавшийся над регионом, привлёк туда людей - племена северян, которые поселились у вод реки Келдуин, основав, вероятно, первый Озёрный город в середине Третьей эпохи. Гномы тогда не нуждались в Горе, и не знали о её богатствах. Столицей длиннобородов был Казад-дум, великие чертоги Мории, а часть от ещё двух кланов обитала в Голубых горах; далеко но востоке, вдали от известных карт, находились восточные горы Орокарни, где правили оставшиеся четыре клана. Все прочие горы либо были пусты, либо заняты орками.

   Всё изменилось, когда балрог пробудился в мифриловых шахтах. Казад-дум был оставлен во тьме и пламени, а изгнанники разбрелись по миру. Часть оказалась у родичей в Голубых горах; другие пришли в Серые горы, и выбили оттуда орков, надеясь однажды возвратить свою древнюю столицу Гундабад; третья группа, ведомая королём Траином, пришла в Эребор в 1999 Т.Э. Они основали там крепость, ставшую им домом, и вскоре обнаружили богатые залежи драгоценных металлов, и именно тогда был добыт Аркенстон. Заслышав о их богатстве, северяне возвели у самой Горы город Дэйл, и оба поселения начали процветать. Однако, уже сын Траина, Торин I, оставил гору с большей частью своего народа, чтобы поселиться в великих чертогах Серых гор. Там гномов настигли драконы, прилетевшие с Севера и убившие короля Даина. Вновь потеряв свой дом, гномы вернулись в Эребор, где их залы оставались нетронуты. Трор стал новым королём, а Одинокая гора - столицей длиннобородов. Вновь потекло золото, и снова взвились знамёна над Эребором - именно таким застал его Смауг, которого слухи приведут к вратам гномов спустя 180 лет после повторного заселения.

Что за существа "старше самого Саурона" обитали на дне Мории?

   В летописях смутно упоминаются создания, населившие Корни Арды, и не столько потому, что о них совсем не знали - а скорее потому, что про них не хотели рассказывать. Моргот создал много тварей, вложив в них всю свою злобу и ярость, и позволил им бродить по миру. Иногда он искажал существующее, и искажением превратил пленных эльфов в орков; порой он призывал себе на службу могучих духов из Пустоты, совращая их и низводя до своих чудовищных слуг - такими были балроги; бывало также, что он давал волю фантазии, и из его замысла рождалось нечто, не наделённое душой и духом, неестественное и чуждое этому миру - и вот тут начинается Говард Филлипс Лавкрафт. Неизвестно, кем был Глубинный страж - но это было создание определённо неучтённое, выходящее за рамки и не относимое к известным категориям. Толкин не уточняет, был ли Страж чем-то уникальным, но вполне определённо заявляет - в глубинах мира, путешествуя во тьме по бесконечным туннелям, обитают создания похуже балрогов и драконов.

   Откуда они взялись - вопрос всегда открытый, но имеющий ряд предположений. Дело в том, что технически никто не может быть старше Саурона - как и все айнур, он появился до создания Вселенной. Вероятно, имелось в виду что  а) они пришли в мир до физического воплощения Саурона, либо б)они были в мире до того, как Саурон стал Сауроном - т.е. совершил Падение, встав на сторону Мелькора. Первое объяснение состоит в том, что они - те самые духи из Пустоты, многочисленные майар, бродившие по Вселенной. Мелькор, внося Искажение, притянул к себе многих, кто имел схожие помыслы - а затем использовал и превратил в ктулхуобразных тварей. К тому же, многие духи прибыли в Арду из благих побуждений - когда мир был создан, это почувствовали далеко за пределами мира, и из оказавшихся тогда в Средеземье духов возникли создания, которых мы позднее назовём дриадами, наядами, феями, нимфами, русалками, лешими, фавнами и т.д. Мелькор мог исказить некоторых, как и переманить на свою сторону; впрочем, неясно, подчинялись ли они вообще кому-то. В пользу этой теории говорят те места в легендах, где сказано о иных мирах - ведь Арда не была единственной планетой в Эа, и Тулкас, как известно, пришёл в наш мир из другого.

   Другое объяснение состоит в том, что твари подземного мира, кем бы они ни были изначально ни были, являются бракованными изделиями Моргота. Он был лишён права творить, но много пытался; прежде, чем создать могучих крылатых драконов, дышащих огнём, он создал медленного бескрылого Глаурунга. А сколько было попыток до Глаурунга? И сколько тварей, забракованных и доведённых Искажением до ужасающего состояния, обитает теперь глубоко под землёй? Достаточно вспомнить Глубинного стража, и осознать тот простой факт, что он - не единственный, и, вероятно, не самый страшный. И пока думаете об этом, фоновая музыка медленно сменяется с радостного A Elbereth Gilthoniel на монотонный и гулкий Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вгах'нагл фхтагн.

Являются ли события в стратегии The Lord of the Rings: The Battle for Middle-earth II: The Rise of the Witch-king каноничными или хотя бы не противоречащими канону?

   Эта одна из тех игр, что на удивление бережно отнеслась к первоисточнику. В то время как первая часть - пересказ событий фильма, а ванильная вторая - фантазия на тему северной войны, “Восхождение Короля-чародея” осторожно следует тому, что известно об Ангмарской войне. Не вдаваясь в детали, скажу лишь, что вольности авторы допустили в персонажах. Впрочем, то и понятно - необходимо было создать линейку героев для Ангмара, и сделано это максимально корректно, оперируя логикой и законами мира. Что до сюжета - он пересказывает события, происходившие на протяжении более пяти столетий. Из-за того, что оказался выбран такой широкий период, авторам не пришлось многое выдумывать - они просто перескакивают от одного известного сражения к другому, проматывая десятилетия в промежутке. Ход Ангмарской войны, основные действующие лица, причина и следствие - всё это сохранено, и аккуратно подано. Единственное, к чему можно придраться - не совсем точные карты, сопровождающие загрузочные ролики. В остальном - самая “каноничная” из игр по Толкину эпохи “Electronic Arts - Warner Brothers”, пусть и уступает в этом играм от Vivendi.

В Средиземье действовали те же физические законы (+/-), что и в нашем теперешнем мире? Например, работали ли там компьютеры на базе ламп или кремниевых процессоров, запускался ли ДВС, горел ли наш порох? Т.е. на что опираются фейерверки Гендальфа и ортханкский огонь, химию, магию, техномагию? Ведь любая достаточно развитая технология неотличима от магии, вот и решили прогрессоры с Сириуса устроить социальный эксперимент в рамках одного суперконтинента, прикинувшись богами при минимальном вмешательстве (за исключением некоторых личностей). Ограничивали/направляли развитие примитивных рас, а сами пользовались iПалантирами, строили термоядерные фонарики мощностью 11,583 ГВт, выводили генномодифицированных эльфов, меняли физические константы.

   Да.

   Ну даже не знаю, что добавить.)

В виду смежности некоторых из присланных нам вопросов, я постарался их объединить. Первые два вопроса раскрыты одним блоком, поскольку я так и не смог их связать в один, но и по-отдельности расписывать не стал. Вопросы очень разные и ответы чрезвычайно велики, а потому, советую ознакомиться со списком и выбрать сперва тот, что вам интересен. Первые две представляют собой историю написана "Властелина Колец", в то время как остальные более похожи на мой привычный формат.

Нет, серьёзно. Я правда переборщил с количеством буков.

Вопросы по-прежнему присылать сюда, а за понравившийся можно проголосовать, чтобы мы могли наградить вопрошающего.

Список вопросов:

     - Какие две башни имел в виду Толкин?

     - Почему Властелин Колец не трилогия?

     - Опишите государственный строй Гондора.

     - Как устроена экономика в Средиземье?

Какие Две башни имел в виду Толкин?
а также
Почему вы говорите, что Властелин колец не трилогия?

   Я не случайно связал эти два вопроса: в обоих случаях мы являемся жертвой образа, сложившегося вопреки желанию автора. Толкин не предполагал ни разбивать свою историю на три части, ни давать искусственным частям названия. Чтобы ответить на оба вопроса, необходимо их совместить:

   Толкин начал свой труд, по настоянию издателя, в декабре 1937 года, а завершил (не считая правок и приложений) в августе-сентябре 1948 года. За эти долгие 11 лет Толкина прерывали обязанности профессора в Оксфорде, необходимость кормить семью и тяготы военного времени, когда к увеличившейся университетской нагрузке прибавилось участие в службе Гражданской обороны, предупреждающей воздушные налёты и диверсии германцев. “Властелин Колец” писался тяжело, порой Толкин впадал в апатию и не мог в течении нескольких месяцев написать и строчки; в иные моменты, особенно в периоды долгого отдыха, он создавал за раз по несколько глав. Сохранилась подробная переписка Толкина с Рэйнером Анвином, главой издательства George Allen & Anwin, чей совсем ещё юный сын в своё время дал “зелёный свет” “Хоббиту”. По этой переписке можно понять, насколько мало знал о своей работе Толкин в самом начале пути: он постоянно сообщал Анвину, что книга почти готова, но затем следовал период затишья, после которого Толкин писал ещё пару сотен страниц, нисколько не приближаясь к финалу. Следуя черновикам, складывается впечатление, что Братство (тогда именуемое Компанией) должно было обнаружить Ородруин, едва перевалив через Мглистые горы. Многие детали возникали как бы сами по себе: Толкин не задумывал многих персонажей, но развивающиеся его пером события выходили из-под контроля. Так, откуда не возьмись, хоббитов на пути в Бри поджидали загадочные (неизвестные самому Толкину!) Чёрные всадники, а у Боромира, к изумлению не только персонажей, но и автора, появился брат Фарамир. Лишь на совете у Элронда Толкин, как и все остальные, узнал, что в пропаже Гендальфа виновен маг Сарумонд, а Арагорн, сменивший много имён и даже расу (когда-то он был хоббитом по имени Рысак), раскрыл своё королевское происхождение. Толкин был первооткрывателем растущего на глазах мира, и в конце концов он дошёл до конца путешествия, хотя последние главы (особенно “Разорение Шира” и вырезанный Эпилог) дались ему с особым трудом.

   Однако, даже будучи написанным, роман не мог быть издан; во многом потому, что Толкин желал издать другую книгу. Более того, в самом контракте, позволившем “Хоббиту” выйти в свет, оговаривалось, что автор обязан предоставить ещё одну свою книгу в случае успеха. Успех был достаточно громким, и в 1937 году Толкин предложил издать “Сильмариллион” - тогда ещё не дописанный и отличающийся (порой довольно существенно) от того, что мы знаем сегодня. Издатель, взвесив все риски, ответил Толкину уклончивым отказом - ему справедливо казалось, что мало кто прочтёт столь запутанную историю, написанную в очень нетипичном стиле, с сотнями имён на нескольких выдуманных языках. Вместо этого, Анвин настоял, что Толкину следует написать продолжение популярного “Хоббита”, а затем, быть может, настанет время “Сильмариллиона”.

   Толкин взялся за работу над продолжением, не оставив, однако, надежд на “приквел”. Как нам известно, то, что должно было стать новым “Хоббитом”, чрезвычайно разрослось, и уже не походило на своего предшественника. Если “Хоббит” был задуман в первый ряд для детей, то “Властелин Колец” уподобился совершенно иному. Когда работа приближалась к концу, Толкин уже был уверен, что “Властелин Колец” должен быть издан в паре с “Сильмариллионом”, и не имеет смысла без него. В письме издателю он подчёркивал, что единственное деление его работы - это две логические части, “Сильмариллион” и “Властелин Колец”, дополняющие друг друга. “Хоббит” в его сознании стоял совершенно отдельно, и лишь в конце жизни он взялся переписывать его на “высокий” манер; чего, впрочем, так и не успел.

   Толкин понимал, что Анвин ему откажет; однако, в 1949 году он был представлен старшему редактору издательства Collins (ныне именно Harper & Collins издают его книги), который согласился издать обе книги, если те будут написаны. Толкин, однако, считал себя обязанным Анвину - пусть и не юридически (поскольку обещанная “вторая книга” была издана - ею стал “Фермер Джайлз из Хэма”), но морально. Дальнейшая переписка Толкина с Анвином - очень забавное чтиво. Толкин решил во что бы то ни стало разорвать деловые отношения с издательством, но сделать это максимально корректно. Он начал в подробностях описывать ему, как ужасен “монстр”, созданный им: “огромный, запутанный, скорее печальный, ужасающий роман, едва ли пригодный для детей (если вообще для кого-то пригодный)”; “Это не столько продолжение “Хоббита”, сколько продолжение “Сильмариллиона”; “Я считаю, что он тесно связан с “Сильмариллионом”, “и ничего не могу с этим поделать”; “Я хочу опубликовать их оба… неразделёнными”. Наконец, пытавшийся схитрить Толкин добавил: “Я не стану горько скорбеть (и не буду страшно удивлён), если вы отвергните столь очевидно невыгодное предложение…” - дело в том, что стоимость книгопечатания возросла в три раза за время войны, и не падала ещё некоторое время после. Толкин рассчитывал, что Анвин ответит отказом, и тем самым позволит ему заключить контракт с издательством Collins.

   Анвин думал иначе.

   Он очень хотел получить от Толкина продолжение, обещанное ещё десять лет назад. Осторожно подбирая слова, он поинтересовался, нельзя ли разбить роман на несколько томов (например, по две или три части на том), чтобы сэкономить средства. Толкин же уверял, что такое разделение будет искусственным, и часть не может быть самостоятельна от целого. И всё же, Анвин потратил немало времени, прорабатывая варианты, и не собирался говорить окончательное “нет”. Его сын, уже изрядно подросший, горячо настаивал на необходимости издать “Властелин Колец”. В письме отцу, который переслал его Толкину (против воли сына), Анвин-младший заявил, что ни разу при прочтении “Властелина Колец” не испытывал нужды в “Сильмариллионе”, и предлагал “перебросить” необходимый материал из одной книги в другую, если тот и вправду так нужен Толкину.

   Толкин был в ярости. Он не только не смог разорвать отношений с издателем, но и был вынужден делить то, что задумано целым. В конце-концов, он сдался; получив призрачный намёк на то, что при успехе “Властелина Колец” издательство возьмётся за “Сильмариллион” (который, кстати, так и не был дописан, что особенно смущало Анвина), Толкин согласился на условия Анвина, поскольку “лучше что-то, чем ничего… Время растёт в цене. Мой уход на пенсию (уже скорый), насколько я могу судить, принесёт мне не отдых, но бедность…” Собрав мысли, Толкин делает последние изменения в романе, всё ещё работая над приложениями и периодически правя редакторов (те “исправили” за Толкина “неправильное” написание слов “эльфы”, “дворфы” и т.д.) В это же время готовится второе издание “Хоббита”, и Толкин, желая хоть как-то сблизить его с “Властелином Колец”, переписывает ряд сцен - особенно те, в которых есть Голлум и Кольцо. Делает он это вынужденно - ведь вместо задуманной дилогии “Сильмариллион”-”Властелин Колец”, читателю представят “продолжение” “Хоббита”.

   С самого начала Толкин называл свою книгу “Властелин Колец”. Как я уже сказал, она была разбита на шесть частей, которые, на позднем этапе, несли следующие имена: “Кольцо отправляется”, “Кольцо идёт на юг”, “Измена Айзенгарда”, “Кольцо идёт на восток”, “Война Кольца” и “Конец Третьей эпохи”. Толкин предлагал Анвину, если книгу придётся разбить на три тома, назвать каждый по имени тех частей, из которых он составлен (т.е. первый том назывался бы “Кольцо отправляется и Кольцо идёт на юг”, и т.д.). Ему казалось, что назвать их иначе невозможно, поскольку если между первыми двумя и прослеживалась связь, то третья и четвёртая были совершенно не связаны: они имели смысл в едином целом, но не по отдельности.

   В качестве альтернативы, Толкин предложил шести частям и иные названия, более поэтичные в связке: “Первое путешествие” и “Путешествие Девяти спутников”, “Измена Айзенгарда” и “Путешествие Кольценосцев”, “Война Кольца” и “Конец Третьей эпохи”.

   Наконец, если Анвин потребует односложное название для томов, Толкин предложил назвать их “Растущая Тень”, “Кольцо в Тени” и “Война Кольца”. Для последнего тома также обсуждалось имя “Возвращение Короля” - слишком многое выдающее, как считал Толкин, но очень приглянувшееся Анвину. Некоторое время спустя, пока решалось, включать ли в книгу иллюстрации (очень затратные по тем временам), имя первого тома сменилось на “Возвращение Тени”.

   Решив иные вопросы публикации, но так и не получив однозначного ответа, Анвин предложил, среди прочего, назвать первый том “Властелина Колец”... “Властелин Колец”. Толкин парировал, что это название наиболее полно отражает роман целиком, и остановился на “Возвращение Тени”, “Растущая тень” и “Возвращение Короля”.

   Лишь 17 августа 1953 года Толкин написал окончательное решение: “...под общим именем “Властелин Колец”, часть. 1 “Братство Кольца”, часть 2 “Две башни”, часть 3 “Война Кольца” (либо, если вы всё ещё так желаете, “Возвращение Короля”).”

   “Братство Кольца”, по его словам, подходит почти идеально; “Две Башни” виделись ему чуть ли не единственным способом связать две непохожие части; наконец, он предпочитал “Войну Кольца”, поскольку тогда бы название не только упоминало лейтмотив произведения - Кольцо, - но и не давало бы подсказок к тому, как повернётся история.

   Итак, роман вышел. В трёх частях, небольшим тиражом, и с условием издательства - Толкин не получит и цента, пока издание книг не окупится, но затем будет получать половину прибыли. Роман вышел, и разделил пополам критиков, читателей, и историю литературы. С момента своего выхода, “Властелин Колец” никогда не выходил из печати; по количеству проданных копий он занимает третье место, уступая лишь Сервантесу и “Повести о двух городах” Диккенса (по иным данным, догоняя последнего). Из-за безумной популярности романа, за ним прочно закрепился ярлык “трилогии” - до сих пор, несмотря на дешевизну печати, он чаще издаётся в трёх томах, нежели одной книгой. Как мы уже выяснили, это заблуждение.

   Какие “Две башни” имел в виду Толкин? Сам он оставил противоречивые свидетельства на этот счёт. С одной стороны, как следует из письма Анвину, ему нравилась идея, что это может быть ЛЮБАЯ пара из башен, упомянутых в третьей и четвёртой книгах - Айзенгард, Барад-дур, Минас Тирит и Кирит Унгол... Однако, кажется, что в конце он выбрал башни Айзенгарда и Минас Моргул - именно они изображены на обложке, созданной Толкином для первого издания, но не использованной из-за тотальной экономии. В дальнейшем, когда “Властелин Колец” многократно окупился, башни Сарумана и Короля-Чародея появились на многих изданиях второго тома, как того и хотел Толкин.

Обложка кисти Толкина; Айзенгард и Минас Итиль

   Устоявшийся образ, однако, был изменён экранизацией Джексона: тот, отказавшись от параллельного повествования, предпочёл связать две книги “союзом двух башен” - Айзенгарда и Барад-дура, - доминирующих над героями во втором фильме. Из-за смещения некоторых глав четвёртой книги в третий фильм, во второй части и вовсе не появился Минас Моргул (как и башня Кирит Унгол); вместо этого решено было сделать Минас Моргул и Башню Луны символическим противовесом Минас Тирита и Башни Эктелиона в финальной части. С тех пор, среди прочих заблуждений пост-джексоновского фендома, бытует мнение о двух башнях - Саурона и Сарумана. В реалиях книги, для последнего это непозволительная честь.

Нет, мы не забыли про ответы на ваши вопросы. Просто отдыхали :3

Эта подборка - последняя перед выбором лучшего вопроса месяца. Напоминаем - конкурс открыт для подписанных вопросов.

Не забудьте проголосовать в конце поста и прислать свой вопрос.

Список вопросов:

     - Какие существуют разновидности орков?

     - На каком пальце носил Кольцо Фродо?

     - Из какого металла выковано Кольцо, и как в него была вложена часть души? (конкурс)

     - Как народы Средиземья теряли магические и технологические знания? (конкурс)

     - Почему считается, что Король-чародей не погиб, а лишь временно развоплотился на Пеленнорских полях? (конкурс)

Как ньюфаг, из разновидностей орков могу припомнить только обычных и урук-хаев. Если правда есть что-то этакое про разновидности, расскажите, пожалуйста :3

   Причиной различий между разными видами орков была исключительно их задача в общем деле. Созданные, как унифицированная и единообразная раса солдат, они всё же были нужны Морготу и Саурону для множества иных задач. Братство и герои Первой эпохи, путешествуя по Средиземью, встречали в основном крупных, выращенных для войны орков. Реже - они встречали мелких снага, орков-собирателей и работников. Их редко применяли в войне - только особо отчаявшись, Тёмные владыки пускали их в расход. Ещё одна разновидность - мелкие чернокожие орки с крупными ноздрями, ищейки на службе у Саурона, выращенные искать беглых рабов и дезертиров. Различия между этими родами, как видно, не только косметические - каждый из видов имеет ряд функций, которые усреднённый орк выполнить не способен.

   Толкин даёт лишь смутные намёки на то, как на орков влияет география. Северные орки крупнее, у них чёрная и крепкая кожа; орки гор невелики, и потому часто по ошибке их называют гоблинами и отделяют от других орков; далеко на юге есть люди-тролли, которые скорее похожи на орков - чёрная кожа, алые языки. Толкин не раз писал, что разновидностей великое множество - в том числе таких, которые дают намёк на их кровосмешение с людьми.

   Куда более явно об этом говорят две расы - полу-орки и люди-гоблины. Шпионы Сарумана, они были плодом его чёрного колдовства, в попытке вывести верных только ему лазутчиков-солдат. Ещё за 500 лет до этого, Саурон также предпринял попытку “освежить” орочью расу. Дело в том, что будучи плодом искажения, орки деградировали со временем; желая остановить это, Саурон искусственно вывел новую породу - урук-хай, урук Мордора. К концу эпохи, они населяли не только Тёмную башню, но также спустились с Мглистых гор в Айзенгард, и правили бывшими гномьими владениями в Гундабаде. Хобгоблины - ещё одно имя, отсылающее нас к одному из родов. Но вероятно, это лишь разновидность крупных урук.

На каком пальце носил Кольцо Фродо?

   Сюда можно добавить также, “на какой руке”, потому что ответ будет однозначно один - это неизвестно. В киноверсии и Саурон, и Фродо носят Кольцо на указательном пальце правой руки - решение логичное, но ни на чём не основанное. Всё, что известно - то, что Саурону на одной из рук недоставало пальца (того же, который позже откушен у Фродо).

Из какого металла было выковано кольцо всевластия? И каким образом вообще можно было вложить в металл какую-либо часть души?

   Кольцо было выковано из чистого золота, потому что именно золото - металл Моргота. Вся Земля пропитана его искажением, и из земных металлов только мифрил ему не подвержен. Золото - злой по своей природе металл, способный сводить с ума (“драконова болезнь”) и вносить раздор. К тому же, Саурон, ограниченный в могуществе, черпал недоступную ему силу именно из земных недр - потому золотое Кольцо (само по себе символ власти) стало его реликвией.

   Необходимо понимать психологию тирана - они любят символизм. Им важно оставить след не только в современниках, но и оставить некий бессмертный символ на лице Вселенной. Огромные постройки тоталитарных режимов, бессмысленные и грандиозные инициативы, символика и ритуалы, иными словами - то, что называется “эстетикой власти”. Кольцо - символ идеальный, и к тому же заключающий в себе бесконечность. Саурон, желая усилить свою силу, взял из искажённой земли самый искажённый металл, и процессом ковки (что само по себе ритуал) связал себя с Кольцом. Для древнего человека, вспахивание земли - это ритуал, символизирующий акт любви между Богом-Небом и Богиней-Матерью. Так же - ковка. Опуская молот на наковальню, Саурон производил акт Изменения, Со-творения - брал существующее, и придавал ему форму и вид. Это нечто, что навсегда связывает. Разве не говорим мы об умелом изделии, что в него “вложили душу”? Толкин берёт этот изначальный смысл любого ремесла, и руками Саурона искажает его. Тот производит священный, извечный ритуал - и вносит в него искажение. Как и все кузнецы, он “вкладывает душу” - но его намерения настолько черны, что связь эта становится зловещей.

Как народы Средиземья теряли магические и технологические знания? Почему эльфы и гномы во времена ВК не могли создавать оружие, сравнимое с легендарными клинками, максимум - чинить сломаное?

   Магия - нечто врождённое, совокупность способностей, талантов и сил определённого эльфа. Со временем, в результате войн и естественного увядания, большинство великих эльфов покинули мир. Келебримбор был последним Кузнецом, Элронд - последний мудрец, а Гил-Галад - последний из благороднейших королей Средиземья. В какой-то момент, когда эльфийские королевства превратились в анклавы, а рождение новых эльфов стало редкостью или прекратилось совсем, знания уже не удавалось приумножать. Элронд, мудрейших из эльдар Востока, был лишь хранителем знаний, но не учёным в нашем понимании. Привязанные к миру и Земле, эльфы вместе с её упадком слабели сами, и потому не могли больше найти силы на созидании. Искажение Моргота становилось только сильнее - однажды оно станет настолько сильным, что начнётся Конец времён. Для эльфов это бомба замедленного действия, и нечто, что не только гонит их прочь из Старого мира, но и мешает по-настоящему творить. А для них это - страшнейшая мука.

   С людьми и другими расами вопрос обстоит прозаичней. Нуменор намного опередил технологии прочих народов, и на пике своего могущества нуменорцы способны были возводить великие сооружения, эффективно управлять огромной империей, возводить немыслимых размеров корабли, знали тайну пороха и парового двигателя, создавали некое подобие ракет и даже самолётов. Но разница между ними и миром сродни таковой между Римом и варварами. После падения Рима, даже Константинополь утерял многое; потребовалась тысяча лет, чтобы мы начали восстанавливать наследие Римской империи в искусстве и науке. С гибелью Нуменора, центр абсолютной власти и разносимого ей по миру прогресса оказался навсегда разрушен. Прибыв в Средиземье, Верные ещё помнили и несли с собой часть знаний - иначе не были бы возведены великие крепости и тракты, напоминающие по своей долговечности римские дороги и акведуки. Гондор - это как раз Византия, тень былого величия настоящей Империи, и потому хоть и сохранял некое преимущество перед народами Средиземья, но всё это пребывало в упадке и вскоре было забыто. Визайнтийцев не раз спасал греческий огонь; но когда турки окружили Константинополь - греки уже не помнили, как создать спасительную смесь. Особенно ярко это было видно, когда править стали Наместники - величайшим сооружением последних лет их правления был Раммас Эхор, стена вокруг Пеленнорской равнины, невысокая и быстро сметённая орками Мордора. Аргонат, Ортханк, Осгилиат, Аннуминас, Минас Анор и Итиль - всё это зримое свидетельство того, как способны деградировать цивилизации, оставляя после себя лишь обветшавшие памятники былому величию. Так, когда Константинополь доживал свои последние дни, греки использовали величественные цистерны акведуков для хранения зерна.

Никак не пойму, почему считается, что Король-чародей не погиб, а лишь временно развоплотился на Пеленнорских полях? Зачем тогда пророчество? "He will not return to this land. Far off yet is his doom, and not by the hand of man will he fall." - если это всего лишь очередное развоплощение? Зачем автору приводить диалог между КЧ и Эовин, что она не "living man"? Ну и "a voice bodiless and thin that died, and was swallowed up, and was never heard again in that age of this world".

   Во-первых, так считает Толкин, и объясняет это неоднократно. Нельзя убить того, кто не пребывает в физическом мире - только лишить его на время привязки к миру (плащи назгул, Кольцо в случае Саурона). Касаемо конкретного отрывка - проблема возникает при буквальном переводе. “Will fall” - “падёт”. Даже если не верить в сам факт пророчества (это может быть поздняя вставка летописца или отражение народной молвы), оно более чем сбылось. Король-чародей впервые в своей посмертной жизни был сражён, оказался повержен рукой Эовин (именно она нанесла последний удар, перерезавший ставшую очень тонкой связь КЧ с физическим миром). Если судить о последующих событиях - она действительно “убила” его, ведь он уже не успел восстановиться в теле прежде, чем его дух навсегда сгинул с Кольцом.

   Однако, ПЕРЕВОД. “a voice bodiless and thin that died, and was swallowed up, and was never heard again in that age of this world” - всё предложение повествует нам о ГОЛОСЕ короля назгул, а не о нём самом. Died - это скорее “ослаб, улетучился, сгинул, утих” и т.д. по смыслу. Примерный перевод - “Лишившись тела, голос истончился и исчез, подхваченный ветром, и никогда больше не слышали его в эту эпоху мира”. Сам Король-чародей окончательно умер спустя несколько дней, вместе со всеми назгул и Кольцом.

Описания

Даже не знаю, в какой момент небольшие ответы превратились в нынешнего гик-левиафана. Однако, ответы снова здесь, и пошёл ли размер в пользу - решать вам. Скажу лишь, что сами вопросы становятся всё острее и интересней, и отвечать на них - немалое удовольствие (поэтому шлите, шлите ещё! Больше вопросов богу вопросов!). На этот раз, чтобы избежать непомерных размеров выпуска, тем всего три - но зато все они конкурсные!

Итак:

     - Каков размер Минас Тирита?

     - Почему Саурон боялся Арагорна?

     - Был ли в Средиземье расизм?

Каков размер Минас Тирита? С каким современным городом можно его сравнить?

   Однажды, подсчитывая население Гондора в конце Третьей эпохи, я отметил, что в Минас Тирите проживает не более 50 000 человек; скорее всего, их было и вполовину меньше, но примерно столько жителей (вместе с многими беженцами) город мог прокормить во время войны. По нынешним меркам - не столь уж много, но много ли было мегаполисов в древности? Рим, Константинополь и Багдад можно сравнить с Осгилиатом на пике могущества Гондора, но в конце Третьей эпохи крупнейший город известного Средиземья - Минас Тирит - своими ~50 тысячами сравним с Лондоном, Парижем или Господином Великим Новгородом на исходе Средних веков, хотя вдвое уступает Венеции.  

   Такое население поддержать непросто, и лишь промышленная революция 18-19 веков приведёт города Европы к тому стремительному росту, последствия которого мы наблюдаем сегодня. В Гондоре же, по понятным причинам, крестьяне всё так же составляют основную часть населения, возделывают почву и приносят часть урожая в казну. В других краях им и вовсе не на кого работать, кроме как на себя, свою общину, да проходящих торговцев. Дело в том, что за пределами Гондора, Дэйла, Рохана и иных островков государственной власти, почти нигде не существует сколько нибудь централизованного управления, а следовательно - нет перераспределения ресурсов, необходимого для роста политических центров. Попросту говоря, будь на севере государство, сопоставимое с Гондором, то и там бы крестьянский труд произвёл на свет процветающий, многолюдный город. Если бы хоббиты не были столь обособлены, а мэр (избираемый правитель хоббитов) имел реальную власть, то Мишель Дэльвинг вполне мог вырасти во что-то большее, нежели каменную деревню. Затем, с развитием ремёсел, это привело бы к возникновению выраженной городской прослойки - более богатых, образованных и амбициозных - которая и свершила бы ту самую “революцию”, обрекая Шир на погибель индустриализации.

   Почему Гондор, сильнейшее и наиболее развитое из государств конца Третьей эпохи, мог поддержать лишь единственный крупный город, да и тот - уступающий былой столице (~50 тыс. Минас Тирита против ~ 500 000 Осгилиата)? Как следует из ранее сказанного, города растут по мере становления центральной власти, которая, в свою очередь, возникает (в том числе!) для перераспределения избытков. Первые чиновники появились в тот день, когда древняя община произвела больше, чем могла съесть: требовался человек (особенно мудрый и опытный), который мог бы найти избытку справедливое применение (кроме того, разумеется, власть рождалась и среди служителей культа - первые правители почти всегда были жрецами). В результате, кому то доставалось больше за то, что они защищали племя (так появилась прослойка воинов-аристократов), кому-то - за выполнение особо важных, культовых задач (так возникло раннее жречество), а кто-то просто делился со своими близкими и отсыпал побольше зерна себе (так возникла коррупция). Избыток обеспечивал стабильный рост племени, и со временем, когда начались контакты с другими племенами, торговля превратила избыток в конвертируемый продукт: зерно можно было обменять на камень, древесину, кожу, ткани, металлы… По мере того, как древний “чиновник” концентрировал в своих руках всё больше административной, военной и религиозной власти (располагая и запугивая жрецов и воинов), а трудились под его началом всё больше и больше крестьян (не только за счёт естественного прироста, но и путём экспансии, рабства или наёмного труда), община вырастала в первые поселения, обнесённые стенами, а в пределах этих стен воздвигались зиккураты и святилища, возникали древнейшие ремёсла, рождались государства. Первые цивилизации возникли в землях Плодородного полумесяца - не берегах Тигра, Евфрата и Нила - у вод Инда и Ганга, вдоль Жёлтой реки. Логика такого развития проста: чем плодороднее почва - тем больше избыток; большой избыток приводит к развитию централизованной власти, а та, в свою очередь, к ещё большему избытку; наконец, возникает концепция власти, необходимость в правителе; рождается государство. Упадок централизованной власти, следовательно, приводит к упадку городов: когда Рим пал, потребовалось ещё пять сотен лет, чтобы немногие города Европы достигли того, какими были многочисленные города Римской империи.

   Это отступление к курсу 5 класса по истории было необходимым, чтобы пояснить роль Минас Тирита в мире Средиземья конца Третьей эпохи. Гондор кажется величественным и несокрушимым тем, кто никогда не видел его прежнего величия. Глубокий кризис сопровождает позднюю историю королевства, и предсказать его можно было ещё во времена гражданской войны. Регионы Гондора (“провинции”, если прибегнуть к римскому термину) верны столице лишь на словах, и даже в час войны не каждый высылает на Пеленнор ополчение. Чем дальше от Минас Тирита - тем больший разрыв. Несмотря на то, что земли Гондора плодородны и велики, лишь малая их часть вообще возделывается; но и остальное не всегда доходит до казны, оседая у губернаторов и наместников. Западная окраина принадлежит Гондору лишь на словах, а на деле - это дикий, едва ли обитаемый край. Гондор последних наместников - эталонный пример увядающей империи: утратив власть над регионами во время кризиса, и не имея воли восстановить эту власть, центр пребывает в упадке. Лишь с возвращением сильной власти (“обещанного Короля”) связаны надежды на спасение и второй расцвет. Не забывайте, что Толкин был консерватором и монархистом.

   Таким образом, Минас Тирит и не должен быть мегаполисом, каким был Осгилиат - время не то, да и не для этого крепость строилась. Сперва это была лишь цитадель, сестра-близнец Минас Итиль; в дни королей она служила летней резиденцией (позднее зелёные поля Пеленнора, где так любили прогуливаться аристократы, станут важным источником пищи для осаждённой страны). Лишь с упадком Осгилиата и падением Минас Итиль королевский двор оказался в западной цитадели; но основное население Гондора - крестьяне - жили в провинциях юга, куда до времени не добиралась война, а климат был более расположен к труду. Не более 50 тыс. - оценка приблизительная, но близкая к истине. В конце концов, она включает в себя пятьдесят тысяч и один вариант (если не считать полуросликов), так что имеет право на жизнь. По нынешним меркам, 50 000 - это очень мало, но до наступления Новых времён - более чем внушительно.

   P.S. И лишь поставив точку, воспалённый Толкином мозг допустил мысль, что речь шла о физических размерах города - его площади, высоте и т.д. Единственная характеристика, которую Толкин даёт в связи с его размерами, определяет разницу между каждым ярусом в 100 футов (ок. 30 метров), следовательно высота города (не считая башни Эктелиона) - 700 футов (ок. 213 метров). Сравнив между собой два рисунка Толкина - изображения Минас Тирита и Цитадели - Карен Уинн Фонстад соотнесла диаметр башни Эктелиона (ок. 150 футов ~ 45 метров) с диаметром первого яруса, и выдала приблизительную цифру - 3100 футов (ок. 944 метров). В экранизации диаметр первого яруса ещё больше - 3960 футов (ок. 1200 метров), т.е. больше километра!

   Если именно это подразумевал вопрошающий, то прошу простить меня, что занял отведённое место иному рассуждению (надеюсь, не менее любопытному).

Известно, что Саурон явно боялся Арагорна, считая, что он завладел Кольцом. Однако, до этого нас постоянно заверяли в том, что Кольцо никогда не предаст своего настоящего хозяина, и любые попытки завладеть им будут обречены на возвращение к истинному владельцу. Не значит ли это, что даже сам Саурон не был до конца уверен в своём творении, раз боялся, что Кольцо может предать даже Его, найдя кого-то более достойного и могущественного? И не может ли это значить, что привязанность Кольца к его создателю и правда преувеличена? В конце концов, никто окромя Исильдура и двух с половиной хоббитов больше не пытался его использовать в страхе перед неизвестно чем.

   Этот вопрос очень долго пылился на дне нашего списка. Не желая обидеть вопрошающего, я всякий раз брался за него, но не находил, что сказать. Ответ казался мне слишком простым и очевидным. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что ответ и не должен быть простынёй текста. Наверное, я просто привык к простыням текста.

   Напомню одно положение, которое я тут и там подчёркивал: Саурон - доведённый до абсолюта тиран, наделённый абсолютной властью и воплотивший своё могущество в абсолютном артефакте - Кольце Всевластия. Взгляните на любого тирана, которого знала история, и вы поймёте, что всех их съедал неумолимый страх расстаться с властью. Лишь раз вкусив её во всей полноте, уже не можешь отказаться от второго укуса.

   Государственное устройство римлян строилось, до определённой поры, на идеи недопущения человека к нераздельной власти. Даже консулов - высших должностных лиц, по факту лидеров республики - всегда было двое, и правили они лишь по году. Но римляне не пережили многие века, если бы не заметили, что в тяжёлый час демократия не работает: для чрезвычайной ситуации один из консулов наделялся всей полнотой власти “во спасение Республики”. И, стоило угрозе исчезнуть, спаситель республики становился её страшнейшим врагом. Сулла, избранный однажды диктатором, не захотел отдавать титул до самой смерти. Цезарь, величайший из сынов Рима, по завершению гражданской войны пожелал и дальше возглавлять республику - единолично. Другие сыновья Рима убили Цезаря, потому что больше всего боялись прихода нового царя.

   Не все были так прозорливы, как римляне (да и те не спасли свою страну от тирании). На протяжении истории почти каждый народ породил на свет во всяком случае одного диктатора. И их опыт, богатый и разнообразный, показывает нам, что сколь благородными бы ни были их цели в начале, рано или поздно лишь один мотив остаётся в их сердце - страх расстаться с властью. Даже добрый и честный человек, случайным образом угодив на трон, вынужден будет, чтобы выжить и спасти государство, ожесточиться и стать хитрее. Но чем дольше правишь, тем больше притупляется взгляд: однажды, глядя в зеркало, правитель и сам поверит в то, что является мессией, спасителем, единственной надеждой своего народа.

   Саурон верил, в конце своего пути, что все судьбы Средиземья сходятся на нём; вероятно, он ставил себя даже выше своего недалёкого хозяина. Почему он, бог во плоти, кому подчиняется половина мира, и кому скоро подчинится другая, боялся одного единственного человека?

   Во-первых, замечу, что он и вправду боялся - об этом прямо сообщается на страницах романа, в письмах, черновиках… Казалось бы, бояться Гендальфа или Сарумана ему куда как уместнее? Их он, впрочем, вполне разумно опасался, пытаясь столкнуть между собой и постоянно держа на прицеле. Но вместо того, чтобы ставить себя наравне с майар, он противостоит человеку, пускай из благородного рода - разве это рационально?

   Дело в том, что когда речь заходит о главном страхе тирана - страхе за власть - тут нет места рациональному. Вместо того, чтобы обратить внимание на реальные донесения, проверить своего союзника Сарумана или выждать лучшего момента для атаки, он дрожит от тени Немезиды, и всюду ему видятся тревожные знамения. Сперва он узнаёт, что объявился наследник Исильдура: того самого Исильдура, обыкновенного человека, который однажды оборвал правление майа! В руках у него перекованный меч - тот самый, которым было отсечено Кольцо. Позднее его признают Королём мёртвые - самые беспристрастные из участников этих событий.

   Подобное мышление можно встретить во многих преданиях о греческих, персидских и шумерских тиранах, в сказаниях Китая и Индии. Перед своим падением тиран всегда видит страшные тени и грозные предзнаменования, ему мерещатся заговоры там, где их нет. Зачастую, страх падения и становится его причиной: вот ведь и Саурон поспешил, потому что больше всего боялся не того, что кто-то уничтожит Кольцо или что Гендальф с Саруманом пожелают им воспользоваться, а что Кольцо окажется в руках его Немезиды - Арагорна. Даже без Кольца владыка дунэдайн вызывал в нём необъяснимый, панический страх, а после битвы на Пеленноре он и вовсе убеждается в том, что Арагорн (за спиной которого стоит манипулятор Гендальф, за спиной которого стоят валар, за спиной которых стоит ZOG) не сумел бы достигнуть всего этого без помощи Кольца. Это, кстати, говорит о том, что у Кольца действительно была немалая свобода, раз даже его создатель боялся измены.

   Мог ли Арагорн и вправду воспользоваться Кольцом - вопрос спорный. Мне всё же кажется, что история Арагорна совсем не об этом, но сам факт того, что, испытав тягу к Кольцу, он сумел Его отвергнуть (что с трудом давалось даже Гендальфу и Галадриэль) - говорит многое об этом человеке, величайшем из людей, в чьих жилах есть кровь и эльфов, и майар.

   Меж тем, полотно текста и вышло.

Раз вопросы Вы любите. "Большой эльфийский вопрос и его окончательное решение". У меня сложилось впечатление, что "фракции" эльфов друг друга недолюбливают. Эльфы, не уходившие на Запад, прохладно относятся к нолдор? В то же время, в фильме (в книге такого места не помню) Трандуил отобрал у Торина меч из Гондолина со словами, что это меч выковал его народ. Лукавит? Где Трандуил и где Гондолин. Захотел меч или встать в ряд с Владыками нолдор? (часть вопроса я опущу, так он выходит за рамки единственной темы; но постараюсь ответить позднее)

   Я позволю себе совместить этот вопрос с другим, не подписанным:

Был ли расизм в Средиземье?

   В каком-то смысле, сама постановка этого вопроса отвечает на первый. Сам Толкин был свободен от множества предрассудков, что замутнили умы многих его современников. И хотя нередко критики обвиняли его в неосознанном, “латентном” расизме, выраженном на страницах “Властелина Колец”, сам Толкин довольно резко отзывался об антисемитах, расистах и всякого рода супрематистах. Возможно, благотворную роль сыграло его детство в Южной Африке; но скорее, причина тому в обыкновенных благодетелях, христианских и общечеловеческих, что были свойственну Толкину всю его жизнь.

   Однако, в описанном им мире та или иная форма ксенофобии свойственна почти каждому народу; но Толкин ли тому виной? Пожалуй, он довольно реалистичен, когда даже миролюбивые хоббиты у него на дух не переносят “чужаков”. В мире Толкина почти нет идеологического расизма - т.е. ненависти к чужой расе, культивируемой в обществе и диктующей отношения с окружающим миром. Единственный настоящий расист в Третью эпоху - это Саурон, стремящийся уничтожить эльфов и нуменорцев, и потому воспитывающий в своих подданных страх и ненависть к ним. Можно ли в данному случае называть расистами в современном смысле эльфов или людей, которые за все Три эпохи видели лишь орков-убийц, но ни разу - орков-фермеров? Орки же не только ненавидят окружающих, но и между собой пребывают в постоянной вражде: более слабых они презирают и всячески унижают, пока не встретят на своём пути орка посильнее. Особенно выделяются урук-хай, которые всех орков без разбора считают “снага” (т.е. “рабами”), и лишь себя - совершенными солдатами. Это результат многовекового существования их расы, состоящего лишь из войны и смерти.

   Нуменорцы, прибыв к берегам Средиземья, сверху-вниз смотрели на “дикарей”, населявших континент. Сперва это проявлялось в их желании быть заступниками, защитить и направить; позднее кооперация перешла в покорение. Несмотря на то, что обитатели будущего Гондора были их далёкой роднёй, нуменорцы принижали их за смуглую кожу и чужой язык. Целые культуры исчезли, смешавшись с дунэдайн или погибнув, а сами аборигены боялись и ненавидели нуменорцев, считая их морскими демонами. Позднее дунэдайн всеми силами избегали кровосмешения с иными народами, считая, что это умалит их высокую кровь, и приведёт к упадку культуры. Нежелание принимать королём Эльдакара, чей матерью была северянка, стало причиной гражданской войны, в которой, ироничным образом, и сгинул цвет дунэдайн.

   Такое отношение к себе, однако, не мешало северянам считать себя самыми чистокровными из всех аборигенов Средиземья. Они полагали, что ближе других к дунэдайн, из чего рождалось их высокомерное обращение с родичами-дунландцами, соседями-восточанами и маленьким народом другу. Восточане же, напару с южанами, подгоняемые древними обидами и речами Саурона, питали презрение к гондорцам и северянам, считая последних придворными псами Гондора. Несмотря на это, и среди южан, подвергнувшихся сильному влиянию нуменорцев, “высшим народом” считались те, в ком было больше западной крови.

   Всё это - отличный пример того, как возникает ненависть между народами, переходящая порой в то, что мы называем расизмом. Ещё один прекрасный пример - уже упомянутые дунландцы, некогда обитавшие на земле Каленардон. Когда Гондор был спасён от вторжения восточан силами рохиррим, последние получили Каленардон в вечное пользование как благодарность наместника. Образовав там королевство Рохан, рохиррим изгнали дунландцев с их древней земли, потому что считали дикарями. Представьте, что может стоять за такой пометкой в исторической хронике: народ, живший тут столетиями, бросает в спешке дома, спасая свои жизни. Одно единственное решение определяет судьбу народов: дунландцы становятся злейшими врагами Рохана, и жестоко мстят ему позднее, почти завоевав страну при короле Хельме, и помогая Саруману в конце Третьей эпохи. Каждый, кто считает мир Толкина чёрно-белым, пускай внимательно рассмотрит каждый из предложенных примеров.

   А знаете ли вы, что стало с народом други, который жил в лесах на всём протяжении от моря до Андуина? Рохиррим, народ героев и верный союзник Гондора, преследовали друэдайн, как сказано, “без особых причин”, ведь те, как и дунландцы, казались им дикарями. Уничтожение маленького народа было почти что спортом, сравнимым с охотой. Когда пыль улеглась, осталось лишь одно известное место в мире, где обитают други. Но, в отличии от дунландцев, они никогда не мстили; более того, во время Войны Кольца именно други провели рохиррим к Минас Тириту, в обход вражеского фланга. Возможно, они и не помнили уже о случившимся, хотя ведь могли лучшим образом отомстить, заведя короля и его войско в ловушку! Но они не стали, и мне кажется, что причина в самих другах. Сравните враждебную, нацеленную на войну ксенофобию между народами бывшей Югославии, ставшую причиной кровавой гражданской войны, с ксенофобией европейских колонизаторов против индейцев северной Америки: первые вырезают друг друга по старым счетам, вторые терпят лишения, но не собираются жестоко мстить.

   Все так или иначе подвержены этому, если они не святые и не идеальные. Неидеальны и эльфы, которые хоть и ближе валар, но слишком отстранены от мира. Когда многие беды человека исходят от его полной свободы, и однажды он умрёт чтобы никогда не возвращаться, то удел эльфов - быть прикованными к миру, который с каждым веков всё меньше подходит для них. Там, где мы видим поступь веков и призрак прогресса, эльфы видят угасание и тлен. Чрезвычайно одарённые от природы, они совершенствуются на протяжении вечности, пока ими не одолевает нестерпимая тоска - и тогда они уходят в страну радости. Разве они могут, даже в теории, смотреть на нас иначе, нежели отстранённо? Представьте, что эльф взглянул на вас: вы проживёте после этого долгую жизнь, а он ощутит лишь мгновение. Эльфы столетия сражались против Моргота, затем воевали с Сауроном, чтобы обезопасить в том числе и людей, но они вновь и вновь наблюдали, как люди идут по пути зла, потому что имеют истинную свободу выбора. Да, эльф может послужить тёмным делам Моргота, но лишь опосредственно, потому что сама природа эльфов противоречит союзу со злу. Вспомните любого эльфа, свершившего злодеяния - разве природа их падения не подобна падению Моргота? Как и тёмный вала, Феанор принёс в мир зло из-за своего невероятного таланта, из-за того, что способности его значительно превосходили ту роль, что ему отвели. Во многом, это относится ко всей эльфийской расе - они слишком умны, сильны, величественны статью и волей, слишком на многое способны, но! - их роль в этом мире ограничена, так так мир обещан людям. Эльфы редко переходят к открытой вражде, но они смотрят на людей с опаской и разочарованием, потому что не могут нас понять. Им не понять, что такое смерть, что такое настоящий выбор, и что значит быть между Эру и Морготом. Эльфы никогда не были между, потому что они всегда были с валар. Вечная борьба человеческой души - между Раем и Адом - им недоступна, и потому они так холодны к нам.

   Почему же подобный холодок существует и среди племён эльфов? Теория отличительности гласит, что “каждый определяет себя при помощи того, что отличает его от других в данных обстоятельствах”. Перефразируя знаменитый отрывок про женщину-психолога, отвечу так:

   Эльф-синда в окружении нолдор будет думать о себе как о синда. Эльф-синда в окружении гномов будет думать о себе как об эльфе.

Вторая подборка ответов на вопросы.

Напоминаем, что присылать их можно через специальную форму.

В дальнейшем планируем выпускать новые подборки по субботам.

Список вопросов:

     - Как правильно - орки или гоблины?

     - Есть ли простые люди у Толкина, и сколько они живут?

     - Сколько лет было Беорну в 2941 году?

     - Гимли - последний гном?

     - Что делал Торин во время действия Властелина колец?

Как всё же правильно и канонiчно - орки или гоблины?

   Термин “гоблин” повсеместно используется лишь в Хоббите; во Властелине Колец для обозначения тех же существ используется слово “орк”, а “гоблин” применяется в качестве синонима. Однако, несмотря на прямые указания к родственности этих понятий, до сих пор популярно заблуждение о том, что орки и гоблины Легендариума - две различные расы, или во всяком случае разные ветви одного вида.

   “Гоблин” - это английское слово, обозначающее зловредных, человекоподобных существ европейского фольклора, что жили в пещерах и не терпели солнечный свет. В свою очередь “орк” - слово староанглийское/англо-саксонское, переводимое как “демон”, и обозначающее всякого рода злых духов.
   Хоббит изначально был сказкой, не связанной с событиями Легендариума, и потому не странно, что для неё Толкин использовал знакомых всем англичанам с детства фольклорных гоблинов. Властелин Колец же - героический эпос, связанный к тому же с уже возникавшими легендами Сильмариллиона. “Орк” был взят им из эпической англо-саксонской литературы, в первую очередь из-за созвучия уже существующим языкам эльфов (“орч” на синдарине, “орко” на квенья). К тому же, англо-саксонский изображал язык рохиррим, что также изящно вплело слово “орк” в происходящее.
   Однако, Толкин не стал менять “гоблинов” на “орков”, когда осознал, что Хоббит является частью большой истории. Во многом, ему хотелось сохранить сказочное, понятное детям слово. В результате, гоблины стали лишь хоббичьим вариантом орков, а, например, хобгоблины - заменены в большой истории на урук-хай.

Где обычные люди у Толкина? Вроде Дунэдайн (что даже переводится как “Люди с запада”) или Нуменорцы должны быть людьми, но тут же говорится об их долголетии: 80 лет - не старость, а зрелость. Также Боромир и Арагорн видели пророческие сны.

   Смертность считается даром Создателя людям. Однако, срок жизни может сильно варьироваться, как для отдельных людей, так и для целых народов. Первые люди, хилдор, проживали в среднем 100 человеческих лет (“человеческий век”). Когда произошло разделение на племена и народы, меняться стали не только языки и традиции, но и отношение к смерти. Три дома эдайн, западная ветвь людей, стали друзьями эльфов, и под их влиянием начали легче воспринимать необходимость ухода из жизни. В конце Первой эпохи, в награду за стойкость и жертвы, понесённые эдайн в войне с Морготом, они были награждены островом Эленна, а их срок жизни возрос в три-четыре раза. Род Элроса, короли основанного на острове Нуменора, могли прожить четыре века; простые нуменорцы, в зависимости от количества у них благородной крови, жили в половину королевского срока, или почти достигали его.
   Однако, с началом упадка Нуменора, созданием колониальной империи, и возросшим страхом перед смертью, срок жизни нуменорцев уменьшался. К тому же, они начали смешение с оставшимися в Средиземье народами, которые в своём страхе перед смертью даже начинали поклоняться ей (харадрим, восточане). После гибели Нуменора, его наследники в Гондоре и Арноре ещё сохраняли часть былого срока, но вынужденные браки с другими народами (из-за малочисленности дунэдайн), а также общий упадок королевств, привели к тому, что в конце Третьей эпохи лишь немногие дунэдайн преодолевали столетний рубеж.
   Те же народы, что остались в Средиземье после Первой эпохи, имели близкий современному срок жизни - около 80 лет. Таковы были жители Рохана, Бри, восточане Руна и южане Харада. И хотя с возвращением короля Арагорна Элессара наступил новый расцвет для дунэдайн, лишь он один сумел прожить срок, близкий нуменорскому.
   Что же касаемо дара прорицания - это была особенность, время от времени проявлявшая себя у многих благородных нуменорцев/дунэдайн, распространённая среди эльфов, но встречающаяся также у хоббитов и простых людей. Лишь немногие люди обладали развитым даром к ясновидение, а у других он появлялся лишь в час особой нужды или опасности. Порой матери давали своим детям имена, связанные с их дальнейшей судьбой, но постоянная возможность предвидеть была доступна лишь единицам.

Сколько лет Беорну (на 2941 год Т. Э.)?

   Этот вопрос, во многом, дополняет предыдущий. Хоть история беорнингов и покрыта пеленой таинственности, но происходят они от Трёх домов эдайн (так же как рохиррим, бардинги и лесовики). Точный возраст самого Беорна нам неизвестен, но в среднем люди его народа жили немногим больше других северян (80-100 лет). Мы можем лишь спекулировать о том, в каком возрасте находился Беорн на момент Похода к Эребору - но так как ему ещё предстояло зачать сына Гримбеорна, он, видимо, не был стариком.

Гимли - последний гном?

   Несмотря на то, что к концу Третьей эпохи гномы был куда малочисленней, чем в Древние дни, они всё ещё оставались значимым и могучим народом. Гимли не просто не был последним гномом - он основал новое государство для своих сородичей, став первым владыкой Агларонда в начале Четвёртой эпохи. В то же время длиннобороды отвоевали у орков Морию, и король Дурин VII правил в Казад-дум ещё несколько веков.
   Мы не знаем точно, когда гномы исчезли. Со временем их становилось всё меньше, они забрасывали свои шахты и туннели, покидали великие чертоги и становились мифом. Если брать в расчёт то, что Легендариум - древняя история Земли, то можно лишь предполагать, что спустя много веков после завершения Четвёртой эпохи, последние гномы ещё оставались в Европе, а их деяния стали основой для легенд и сказок.

Что делал Торин во времена действия Властелина колец?

   Если речь про Торина Дубощита - лежал. В обнимку с Аркенстоном. Мёртвый.

   Однако, во время Войны Кольца, сын Даина II, кузена Торина, и тёзка последнего, стал королём Эребора под именем Торин III Камнешлем. Его отец погиб во время осады Эребора, защищая тело Бранда, короля Дэйла. Торин возглавил осаждённых, и принёс союзным войскам победу над восточанами.

После долгого молчания - очередная (надеемся, что ожидаемая) подборка ответов.

За это время ничто не изменилось - Вы присылаете нам вопросы, мы публикуем ответы. Те, кто желает поучаствовать в маленьком конкурсе, могут подписать свой вопрос реакторским ником. Не забудьте проголосовать в конце поста!

Итак, к списку кораблей:

     - Осветите, пожалуйста, вопрос ударений в именах собственных.

     - Известно ли что-нибудь о семье Фродо?

     - Откуда у людей из Вселенной Арды были технологии для постройки мегалитических сооружений? (конкурс)

     - Что означают "цвета" магов? (конкурс)

     - Как в Средиземье создавали карты? Кто были основными/лучшими картографами? Были ли те, кто исходил все Средиземье вдоль и поперек? (конкурс)

У меня не вопрос, а просьба. Осветите, пожалуйста, вопрос ударений в именах собственных. Мир точно стал бы чуточку лучше, если бы в нём стало меньше упоминаний Моргóтов, Саурóнов, Финголфи́нов, и всех их коллег по несчастью.

(ОСТОРОЖНО, ФОНЕТИКА!)

   В вопросах ударений всё на удивление просто - особенно для тех, кто изучал латынь. Именно оттуда (как и многое в квенья) Толкин позаимствовал систему ударности. Она универсальна для квенья и синдарина, и, вероятно - для тэлерина. Совершенно иная история с адунаиком, чёрным наречьем и кхуздулом, но и названий на этих языках известно куда как меньше.

   В двусложных словах ударение всегда будет на первом слоге: Ва’лар, Ме’лькор, Мо’ргот, А’йнур, Ба’лрог, Ми’нас Ти’рит, Ба’рад Э’йтель, О’ртханк и т.д. Это относится как к именам собственным, так и к простым словам - pa’rma, si’lmo, e’stel.

   Многосложные слова имеют два принципа ударности. Первый - с ударением на предпоследний слог - если слог состоит из дифтонга (Valara’uko - балрог, Ingala’urё - Финарфин), долгой гласной (Elenta’ri), либо имеет сочетание двух и более согласных (Финго’лфин,  vire’ssё - апрель; Иси’льдур).

   На третий слог с конца ударение падает в том случае, если в предпоследнем cлоге – краткая гласная, и этот предпоследний слог заканчивается на гласную или на одиночную согласную (Гала’дриель, Келе’бримбор, О’ромэ).

   В поэзии эльфов часто встречается двойная ударность: для текста, который читается нараспев, это вполне допустимо. Таким будет слово “o’roma’rdi” в песни Namariё. В остальном, квенья и синдарин не знают исключений.

Фродо вроде бы приходится Бильбо племянником. А известно ли что-нибудь ещё о семье Фродо? Например, куда делись его родители? Видимо, их фамилия переживает упадок, раз остались только он и его пожилой дядя.

(ОСТОРОЖНО, ГЕНЕАЛОГИИ!)

   Семейство Бэггинсов возникает в истории Шира лишь спустя тысячу лет от основания края. Их патриархом был Бальбо; он не принадлежал к “аристократам” из племени бледнокожей, и не был из “дикарей” стуров. Бальбо - самый обыкновенный мохноступ, т.е. хоббит “среднего класса”. Неизвестно, как он сумел стать богатейшим хоббитом Шира и заслужить право на собственную фамилию (хоббиты в этих вопросах были очень консервативны). Он сказочно разбогател (уж не разграбив ли логово дракона, как его потомок в будущем?), обустроил Бэг-энд, и стал отцом пяти детей - род Бэггинсов продолжили трое сыновей и две дочери. Или не совсем так?

   Увы, но количество детей слабо увязывается с продолжением благородной фамилии - и совершенно не важно, много ли этой фамилии веков, или она только возникла. Дело в том, что имя отца передаётся исключительно по мужской линии. Существуют лишь крайне редкие исключения - в том числе в генеалогии Бэггинсов - когда бы дочь могла сохранить фамилию отца и передать её своему ребёнку. Даже в реальной истории матрилинейные браки - крайняя редкость. По матери определяют разве что кошерного еврея, а некоторые локальные культуры лишь в случае войн и утраты генофонда позволяли женщинам становиться во главе семьи.

   Таким образом, две дочери Бальбо уходят из семьи, и несут уже совершенно иные фамилии. К моменту рождения Бильбо одна из этих линий оборвалась, а другая - стала совсем далёкой от Бэггинсов семьёй. У старшего сына Бальбо - Мунго - также было три сына и две дочери. Старший - Бунго - взял в жёны прославленную Беладонну Тук. Их сын Бильбо Бэггинс ушёл за Море, так и оставшись бездетным. Средний сын Мунго - Лонго - сошёлся с Камелией Саквилль, последней наследницей богатого рода. Так она была последней в своём роду, ей позволялось сохранить фамилию; последним отпрыском Саквилль-Бэггинсов был бездетный Лото, убитый и съеденный (?) Гримой. Младший сын Бинго вышел за Чику, последнюю из рода Чабб; их семья Чабб-Бэггинсов прервалась на единственной внучке.

   Младший сын патриарха, Ларго, был дедом бездетной Доры, Дрого (отца Фродо), и Дудо, чья единственная дочь вышла замуж за Боффина. Как известно, Фродо был одинок; как и Бильбо, он ушёл за Море бездетным. Его родители, Дрого и Примула, утонули во время речной прогулки прежде, чем родить ему брата или сестру.

   Единственная ветвь Бэггинсов сохранилась в роду среднего сына Бальбо, Понто. У его внука было двое сыновей и дочь - все они, вместе со своими семьями, были на вечеринке у Бильбо. От этой же ветви пошли смешанные семьи Бэггинсов с Туками и Брэндибаками - среди них Пиппин и Мэрри.

Откуда у людей из Вселенной Арды были технологии для постройки мегалитических сооружений, ведь если верить тому, что было сказано в ВК особой магией или технологиями они не обладали?

   Вопрос технологического развития Арды достаточно часто вызывает споры; происходит это оттого, что люди слишком очевидно воспринимают слова Толкина о том, что Арда - это Земля шесть тысяч лет назад. Речь идёт лишь о датировке (к тому же, довольно условной), но не о уровне развития. Толкин пишет не о культуре времён неолита, но о легендарной истории того времени, когда ещё только зарождались цивилизации Двуречья и Египта. Достаточно обратиться к простому библейскому сюжету о Вавилонской башне, чтобы понять - люди всегда воспринимали историю как спираль, которая снова и снова отбрасывает людей назад. Таким же броском в прошлое был Великий потоп, уничтоживший целые цивилизации задолго до Вавилона; точно так же Платон описывает чудеса Атлантиды, которая намного превосходила в развитии Грецию. Если обратиться к реальной истории, то таких примеров - уйма. Всякий раз, когда гибла великая цивилизация, на её обломках обнаруживались дикари. Падение Рима - ярчайший пример, но были и куда более катастрофичные.

   Следует также уточнить, что понимается под мегалитами. В древнейшей своей форме они известны людям неолита, когда и создавались большинство дольменов Европы. Среди них - и грандиозные строения наподобие Стоунхенджа. Аналог мегалитической культуры у Толкина - дикари друэдайн, воздвигнувшие множество каменных изваяний на своей земле; были свои мегалиты у гномов, эльфов и даже орков.

   Если же речь идёт и мегаломанской архитектуре - Пирамидах Египта, Зиккуратах Востока и величии римской инженерии - то вопрос ставится уже иначе. Нуменор был на пике технологического могущества незадолго до своего Падения; их корабли строились из железа, а заправлялись углём. Черновики дают намёк на примитивные пороховые ракеты и зачатки воздухоплавания. С приходом Саурона, всё это было обращено на войну.

   Их архитектура не знала равных на свете. Они имели сотни лет мира и процветания, и потому смогли достичь совершенства во многих науках. Строительство Храма в Арменелосе сравнимо с Дворцом Советов Сталина или Народным Залом Гитлера - второе особенно подходит для сравнения, ибо также увенчано огромным куполом. Купол нуменорского Храма был больше, нежели в соборах Святой Софии или Святого Петра - ничего подобного мы не строим и сейчас.

   Гондор был тенью былого величия; вернее всего подойдёт сравнение с Византией, наследницей Рима на востоке. Именно с ней сравнивал Гондор сам Толкин - он также лишился своего западного брата (в лице Арнора), веками отбивал восточные атаки на Средиземье-Европу (только лишь турки и арабы оказались заменены на орков), а блистательный Минас Тирит-Константинопль последние свои годы проживал в ностальгии о былом величии, не особо веря в будущее. Изменён лишь финал; Константинопль пал под натиском восточных орд, и те хлынули в Европу. Гондор же вернулся к жизни вместе с Королями.

   Да, Византия была тенью Рима - но даже тень его была внушительней любой державы мира. Пока ещё кровь дунэдайн была сильна, гондорцы возвели свои великие города как памятники былому могуществу. Но их род угасал, линия королей прервалась, и остались лишь следы прежних лет - могучие стены столицы, грандиозные руины Осгилиата, и невообразимые громады Аргоната. Римские акведуки остались стоять, но никто не знал, как ими пользоваться.

   А что до мира вокруг - только лишь гномы достигли подобного мастерства, но и их век подошёл к концу. Таков грустный мотив, пронизывающий все работы Толкина - мир увядает, прошлое гибнет, и то, что было памятником, становится простым камнем; то, что имело смысл, становится пустышкой; мир, который чем то даже превосходил наш, становится всего лишь легендой.

Есть Гендальф Серый, Саруман Белый, а еще Радагаст Бурый (Коричневый) и пара синих магов. Так что означают "цвета" магов? Почему Гендальф поле возвращения стал Белым? И какого цвета должен быть Саурон?

   Цвета магов-истари были исключительно способом внешне разграничить их роль внутри ордена. Толкин никогда не объясняет смысл, стоящий за каждым из цветов - мы можем лишь выдвигать ассоциативные теории, но оснований тому не найти. На западе распространена теория, крайне слабо привязанная к канону, согласно которой цвета связаны с Валар-покровителями. Куда вероятней привязка к “стихии” и иерархии.

   Белый цвет Сарумана был как-то связан с его ролью лидера и мудреца; начав собственную игру, он стал многоцветным - и этим желал выказать свою власть над куда большим, нежели ему было дано. Серый плащ Гендальфа - традиционный элемент легенд и мифов, атрибут странника и скитальца, восходящий к Одину и Мерлину. В то же время - это элемент дурного предзнаменования, к чему и отсылает Грима. После своей жертвы, Гендальф принял белое одеяние не только как новый глава Ордена, но и как прошедший Очищение и Воскрешение/Возвышение.

   Бурый цвет Радагаста - отсылает к его связи с природой и землёй, а голубые цвета Алатара и Палландо… ну, тут уж вариантов уйма, на самом деле. Синий-голубой - это и блуждания, и бескрайние просторы, и многое другое.

   Последний же вопрос удивителен. Саурон - не истари, и относить к нему цветовую палитру ордена магов нельзя, ибо он в нём не состоит. Впрочем, цветовые ассоциации возникают всё равно - и Саурон многим запомнился как Багровое око на Чёрном знамени.

Как в Средиземье создавали карты? Кто были основными/лучшими картографами? Были ли те, кто исходил все Средиземье вдоль и впоперек?

   Вопрос географии уже давно и долго растёт в полноценный выпуск; однако, не вдаваясь в подробности тектоники и геологии, которым время ещё придёт, можно ответить на этот вопрос в отдельности.

   Карты были известны Средиземью ещё в древности. Когда Феанор спустился на берег со своим мятежным народом, им помогали карты, составленные ещё во времена Великого похода; но то были лишь грубые наброски. Затем карты служили в первую очередь орудием войны. Все усилия нолдор были направлены на победу над врагом; карты запечатлели реки и леса, горные пики и важные проходы - всё, что требуется при обороне и нападении. Прочие эльфы не мыслили дальше своих владений; лишь тэлери совершали плавания дальше Белерианда, но взор их был устремлён на Запад. Многие сгинули, так и не обнаружив пути в Валинор. Эльфы странствовали по миру, общались с гномами и людьми, но не превращали это в науку. Они бродили, потому что такова их природа, но вовсе не из любопытства.

   Всё изменилось, когда народ огня развязал войну возникла империя Нуменора. Именно любопытство двигало ими, а также смертность - осознавая конечность своей жизни, они мечтали как можно большее свершить. Великий враг - Моргот - был заточён, и потому подвигом для нуменорца стало покорение бескрайнего моря. Они плавали к берегам Средиземья, заводили дружбу с дикарями, строили временные гавани, а позднее - города на побережье. Они забредали всё южнее, но редко уходили вглубь суши.

   При Альдарионе, короле-мореходе, была основана Гильдия путешественников. Её штаб-квартира расположилась на корабле, что плавал от одной гавани Нуменора к другой, а участники Гильдии совершали отчаянные походы в неведомые страны Юга. Немногое сохранилось о тех годах, но именно благодаря плаваниям Нуменора нам известны очертания древнего мира. Они не только доплывали до места, что позднее станет Мысом Доброй надежды, но и заплывали дальше - к обратному океану, к восточному берегу Средиземья (аналог Китая и Индии).

   Тогда и возникла карта в современном понимании - нуменорцы наносили на бумагу или кожу очертания берегов, моря и реки. Иногда на карты попадали чужеземные державы, и дикие племена. Мир выходил далеко за рамки Нуменора и известного нам Средиземья; увы, но все данные о могучих империях и диковинных краях погибли с островом.

   Картография сохранялась в Гондоре, но то вновь была необходимость. Карты провинций помогали собирать ополчение и налоги, а карты окружных земель - выбирать место сражений и подбирать выгодных союзников. Картами баловались хоббиты, любившие исследовать свой край - но то было лишь хобби, и единицы выходили за пределы Шира. Эльфов-мореходов всё также волновал лишь один путь - на Запад - и потому карт они не имели. Нолдор Ривенделла хранили древние карты в библиотеках, но мало кто видел их, и тем более мог прочесть. Благородная наука ушла в забвение, и лишь изредка карты всплывали в истории.

Карты Средиземья II. Очертания мира

В предыдущий раз, объектом нашего разговора послужили карты, связанные с “Властелином Колец” - те, что созданы самим Толкином, либо те, создание которых он инспирировал. Логичным продолжением было бы рассказать о подобных картах “Хоббита” и “Сильмариллиона”. Однако, логики от меня ждите.

Вместо этого, мы вернёмся в самое начало - к раннему Легендариуму, каким он был до “Властелина Колец”. В этой связи, для многих будет необходима периодизация творчества - в моём, несколько вольном исполнении. (Заметка: если соберусь и составлю толковый путеводитель, то именно с этого и начну).

          I) 1917 - 1925. В военном госпитале Толкин начинает “Книгу Утраченных преданий”. Согласно его задумке, он воссоздаст “мифологию для Англии”, повествующую о происхождении английской истории и культуры (подобно тому, как греческий миф “предшествует” истории Греции). Героем книги является средневековый моряк Эльфвин (“Друг эльфов”), который пересекает океан и случайно обнаруживает Прямой путь к стране эльфов. Там, на острове Эрессеа они рассказывают ему о Богах, балрогах и орках, о Нарготронде и падении Гондолина.

          II) 1925 - 1937. В 1926 году Толкин завершает “Наброски мифологии” - первый “Сильмариллион”, состоящий из 28 страниц. Это был огромный шаг от “мифологии для Англии” к самостоятельному мифу. В 1930 году Толкин пишет “Квента Нолдоринва” - единственную законченную версию “Сильмариллиона”. В это же время она работает над многими малыми историями - поэмой о Берене и Лютиэн, аллитерационной историей о детях Хурина и т.д. В 1937 году опубликован “Хоббит” - история, изначально не связанная с Легендариумом, но впитавшая из него многие детали.

          III) 1937 - 1950ые. В это время Толкин пишет свой самый прославленный труд - “Властелин Колец” - который, однако, считал лишь продолжением “Сильмариллиона”. К началу пятидесятых годов происходит становление зрелого Легендариума, формируются классические квэнья и синдарин, а история приобретает знакомый нам вид. В это же время продолжается работа над “Сильмариллионом”, а “Хоббит” переписан, чтобы соответствовать “Властелину Колец”.

          IV) 1950ые - 1973. В поздний период Толкин прилагает немалые усилия к тому, чтобы составить окончательную версию “Сильмариллиона”, не противоречащую “Властелину Колец”, и в поисках решения пишет великое множество эссе и малых историй. Пожалуй, это самый плодотворный этап. Ближе к концу своей жизни, Толкин полностью пересматривает космологию, начинает вновь переписывать “Хоббита” (в стилистике “Властелина Колец”), и, по сути, пишет Легендариум с начала (примерно так же я пишу эти посты). Он успевает лишь подготовить основу; Кристофер, готовя “Сильмариллион” к публикации, отверг эти позднейшие правки отца, и предпочёл версию времён “Властелина Колец”.

   Карты, о которых мы поговорим сегодня, относятся к первым двум периодам - между собою связанным, но очень разным. Надеюсь, очевидные противоречия не смутят моего читателя: между “Книгой Утраченных преданий” и ранним “Сильмариллионом” пролегает великая разница - но это всё ещё части одного Легендариума.

1.Первейшая из карт

   Именно так (“The earliest map”) названо первое изображение мира, который позднее будет назван Амбар (напомню, что Арда - это Солнечная система, Амбар - Земля, а Средиземье - Афроевразия). Оригинальный набросок хранится в архивах семьи, в то время как доступный нам рисунок - репродукция Кристофера. Её я сопровождаю собственной скорой картой большего разрешения (все дальнейшие карты также будут дублированы, в виду возраста оригиналов). И да не сложится у вас впечатление, что мы рассматриваем скетч на салфетке, но на долгие годы вперёд это единственное дошедшее до нас изображение континентов Амбара.

Илл. 1 "The Earliest Map", Кристофер Толкин

Илл. 2 "Первейшая из карт"

Илл. 3 "I Vene Kemen", Джон Толкин

3. Амбарканта (I, II, III)

   В конце двадцатых-начале тридцатых Толкин создаёт первые версии “Сильмариллиона”, и вместе с ним - первую карту Белерианда. Однако, о ней я расскажу я расскажу отдельно; ведь в то же самое время возникает эссе Амбарканта, “Очертания мира” - трактат, созданный эльфийским мудрецом Румилем, повествующий нам о космологии и географии, какой те были известны эльфам.

   Это - срединный период Легендариума, близкий к “Властелину Колец”, но всё ещё архаичный, с множеством устаревших и ошибочных имён. Однако, картина мира, описанная Амбаркантой, осталась почти неизменной до самой смерти Толкина. Это - важнейший источник об устройстве мира из доступных нам. С Амбаркантой связаны пять карт, созданных Толкином, и одна, созданная его сыном; последние три, однако, я на этот раз опущу, поскольку они уже включены в иное обсуждение.

   Первые две карты (или, как зовёт их Кристофер, “диаграммы”), выполняют ту же роль, что и “Мировая ладья” - показать расположение Земли в космическом пространстве. Диаграммы I и II изображают Арду в одном и том же состоянии - до Изменения мира в конце Второй эпохи, - но в разном положении. На диаграмме I Арда показана с запада на восток, на диаграмме II - с севера на юг.

Илл. 5 "Ambarkanta Diagram I", Джон Толкин

Илл. 6 "Ambarkanta Diagram II", Джон Толкин

Илл. 7 "Диаграмма I"

Илл. 8 "Диаграмма II"

Илл. 9 "Ambarkanta Diagram III", Джон Толкин

Илл. 10 "Диаграмма III"

   Такой, в общих чертах, предстаёт эволюция ардианской космологии. Пока что я опущу вопрос о звёздном небе, а также не стану говорить о географии контенентов древней толкиновской Земли; для этого уже подготовлен следующий рассказ.

   Всё так же присылайте вопросы (должен сказать, они не перестают меня по-хорошему удивлять), и не покидайте наш Каминный зал. Надеюсь, он вам по нраву.