Мглистые горы

Недельная подборка ответов.

Из пяти вопросов - три участвуют в конкурсе. Не забудьте проголосовать за лучший по-вашему мнению вопрос.

Вопросы принимаются через специальную форму. В конкурсе на лучший вопрос месяца участвуют только подписанные. Убедительная просьба - присылайте ссылку на свой профиль, а не сам ник (особенно обладатели русских ников).

Разглашать авторство конкурсных вопросов воспрещено!

Список вопросов:

     - Ортханк и палантири;

     - Великая чума в Средиземье;

     - Почему нолдор в "Хоббите" названы "глубинными эльфами"? (конкурс)

     - Чем заканчивается история Средиземья? (конкурс)

     - Сила Колец Власти. (конкурс)

     

Кто построил Орхтанк и создал палантиры?

   На этот вопрос следует дать два совершенно независимых ответа, так как Ортханк и палантири (правильное написание мн. числа с “-и” на конце, в виду особенностей эльфийской грамматики) были созданы в разные эпохи. Однако, вполне понятно, почему они ассоциируются - самым известным владельцем палантира можно считать мага Сарумана, владевшего башней с 2759 по 3019 Т.Э. Однако, история Ортханка начинается даже до его прибытия в Средиземье.

   После гибели Нуменора, дунэдайн основали в Средиземье два королевства - Арнор и Гондор. Последнее включало в себя, кроме привычной нам территории, ещё и провинцию Каленардон - будущий Рохан. Для защиты от западных племён, Гондор возвёл две цитадели вдоль узкого прохода между Мглистыми и Белыми горами - Агларонд (будущая Хельмова падь) и Айзенгард. Последний стал настоящим произведением искусства, возведённым по ещё сохранившимся нуменорским технологиям. Для постройки была выбрана долина в 1,5 км диаметром, окружённая естественной грядой; нуменорцы лишь придали ей вид стены, по одной из легенд - с помощью великанов. Посреди долины была воздвигнута башня Ортханк - вытесанная из неизвестного чёрного камня, она была неуязвима перед оружием людей, эльфов и орков; как принято считать, тот же материал применялся для постройки Внешней чёрной стены Минас Тирита.

   В свою очередь, история палантири ещё древнее. Они были созданы Феанором во время его пребывания в Амане, ещё до того, как были сотворены Солнце и Луна. Палантири были созданы в великом множестве, и большинство до сих пор остаются в Валиноре; Главный камень пребывает на острове Тол-Эрессеа по сей день.

   Часть камней Гил-галад подарил королям Нуменора, и те использовали их в пределах острова до конца Второй эпохи. Когда Нуменор пал, Элендил с сыновьями вывез из тонущей империи семь камней, что позднее были размещены в семи башнях Арнора и Гондора, помогая дунэдайн управлять страной. Именно эти семь камней, одни из многих, и известны нам из преданий Третей эпохи.

Где-то читал что была чума в Средиземье. Это была чума как в средние века? И каковы были масштабы эпидемии?

   В середине XIV века на Европу (а прежде - на Азию) обрушилась пандемия, не имевшая равных прежде - Чёрная смерть, что два десятилетия держала в страхе даже королей. Более 60 миллионов погибших, кардинальные перемены в культуре, политике и демографии целого континента - всё это оставило огромный след на мировую историю.

   То, что мы называем Чёрной смертью, многие европейцы называли просто - Великая чума. Подобные пандемии уже случались до, и случались после - в том числе катастрофическая испанка, при жизни Толкина выкосившая почти 100 миллионов человек. Неудивительно, что подобное событие нашло место и в многовековой истории Средиземья.

   В 1635 Т.Э., спустя год после коронации нового короля Гондора Телемнара (предыдущий был убит корсарами), в далёких Чумных землях к востоку от Мордора зародилась опасная эпидемия. Чёрный ветер принёс ей на север, к восточным границам Гондора; пострадали как союзники Саурона - восточане, так и союзники Гондора - рованионцы. Последние потеряли почти половину своего населения, их королевство оказалось ослаблено, а целые города навсегда заброшены.

   Далее чума двинулась с ветрами на запад, опустошая восточные гарнизоны Гондора; целые форты вымирали, не оставляя никого в живых. Приблизившись к Осгилиату, она стала особенно сильна - регион был стремительно заполнен колоннами беженцев, бегущих от чумы, а вдоль улиц грудами лежали непогребённые тела. Столица Гондора оказалась опустошена. Король Телемнар погиб вместе со своей семьёй, а следом за ним погибло Белое Древо Гондора и цвет элиты дунэдайн. Всего двести лет прошло с Усобной вражды (гражданская война Гондора), и не успев оправиться от потерь той смуты, дунэдайн Гондора пришли в упадок. Сильно пострадали Анориэн, Итилиэн и Дол-Амрот. Лишь благодаря счастливому случаю род королей не прервался, а Гондор не был добит внешним врагом - потому что и враги ощутили на себе эпидемию.

   Чума перекинулась на южные и центральные регионы, погубив множество харадрим и срединного народа. Пройдя через Каленардон (будущий Рохан), она вышла в Эриадор, и превратила процветавший Тарбад, разделённый рекой между Гондором и Арнором, в город-призрак. Последние дунэдайн Кардолана погибли на Курганных холмах, и вместе с ними сгинуло королевство; оно оказалось заселено злыми духами из Ангмара и Рудаура, и с тех пор лишь умертвия населяли край.

   Наконец, чума пришла в Шир. Хоть она и не сумела продвинуться дальше, лишь едва задев Артедайн, однако, потери хоббитов были чудовищными. Суммарное число жертв по всему Средиземью исчисляется сотнями тысяч. Ещё два столетия целые народы не могли оправиться от последствий. Гондор был вынужден бросить свои гарнизоны в Мордоре, оставив его без дозора. Спустя 350 лет, это позволит назгул вернуться в Мордор, и восстановить там королевство Саурона - который, вероятно, и стоял за самой страшной эпидемией Древних дней.

Здравствуйте, дорогая редакция. Спасибо за вашу просветительскую деятельность :3

Вот фрагмент из "Хоббита", глава 8. "They [Wood-elves] differed from the High Elves of the West, and were more dangerous and less wise. For most of them (together with their scattered relations in the hills and mountains) were descended from the ancient tribes that never went to Faerie in the West. There the Light-elves and the Deep-elves and the Sea-elves went and lived for ages, and grew fairer and wiser and more learned, and invented their magic and their cunning craft, in the making of beautiful and marvellous things, before some came back into the Wide World."

Так вот. Стоит ли искать здесь связь с Сильмариллионом? Если да, то насколько детальную? Вроде как вполне прослеживается соответствие описанных здесь высших эльфов с соответственно ваниар, нолдор, тэлэри. Если это сопоставление уместно (уместно ли?), то есть ли какое-то объяснение, почему тут нолдор - Deep-elves (в каком-то переводе, а может, и не в одном, - подземные эльфы)?

   Да, вполне верно замечено, что в этом фрагменте Толкин отсылает нас к трём эльфийским родам - Миньяр, Татьяр и Нэльяр (ваньяр, нолдор и тэлери). Возвращаясь к недавнему вопросу о различиях между первым и вторым изданием Хоббита, можно смело цитировать этот отрывок - он был добавлен уже во время написания Властелина Колец, чтобы связать историю Бильбо с Легендариумом.

   Однако, ответ будет прост и даже по-своему банален. Как и часто в случае с русскоязычной толкинистикой, “язык мой - враг мой”. Это тот нередкий, увы, случай, когда переводчики недосмотрели, упустили из внимания контекст, и попросту не постарались узнать истинное значение термина. Толкин, как мастер английского, умело применял скрытые значения слов, пусть и усложняя этим перевод, но придавая своим произведениям особый дух старины и возвышенности. Deep - английское слово, восходящее к индоевропейскому корню, от которого произошли русские слова “дно”, “дебри” и т.д. В современном своём виде, оно подрастеряло часть своих значений, однако, стоит вернуться поближе к индоевропейскому корню - и оно заиграет смыслами. Один из них - сродни русскому “мудрость”, под глубиной подразумевая глубину знаний. Всё просто.)

Какое событие можно считать самым поздним во вселенной Толкиена?

Эльфы умрут со смертью Арды. Людям Эру дает особую судьбу и возможность спеть вторую песнь Творения. А что будет с остальными расами: гномами, энтами и неучтёнными в списке живущих хоббитами?

   Последнее из событий, задокументированных хрониками Древних дней (известное нам Средиземье, имевшее место быть до библейских времён) - неоконченный роман Толкина “Новая тень”. Она описывает период правления Эльдариона, сына Арагорна Элессара, под властью которого Гондор переживает расцвет некоего тёмного культа. Однако, Толкин не стал продолжать историю, боясь превратить её в средней руки детектив. Далее всё обрывается - спустя неизвестное количество времени, старое Средиземье прекращает существование, и наступает известная нам Древность Европы. За ним следуют Античность, Средние века, Новое и Новейшее время. Эпохи сменяют одна другую, укорачиваясь - так, сейчас мы живём то-ли в шестую, то-ли седьмую эпоху. Не так давно, по внутренней мифологии мира, Толкин перевёл на современный английский Пятикнижье; эльфы истончились и превратились в бесплотных духов, гномы стали легендами, последние драконы были перебиты рыцарями и героями эпосов, а кровь Нуменора течёт лишь в немногих. Итак, мы прибываем в современность. Что же дальше?

   Легендариум Толкина, будучи по духу европейским мифом, вобрал в себя элементы очень многих культур Европы. Однако, сама идея его создать возникла у Толкина из желания восстановить утраченную “мифологию Англии”, которая суть - скандинавская. Именно скандинавским Рагнарёком, с поправкой на героев Толкина, заканчивается мир - когда наступает Дагор Дагорат, Последняя Битва.

   Согласно второму предсказанию Мандоса, в конце времён Моргот сумеет выбраться за Врата ночи, возродит своих величайших слуг (в т.ч. Саурона), и уничтожит Солнце и Луну. Против него на бой выйдут все Свободные народы - гномы, люди и эльфы, - и среди них будут павшие герои прошлого. Турин Турамбар клинком Гуртанг нанесёт Морготу удар в самое сердце, убив его. По другой версии, это свершит Эонвэ, в отмщение за Солнце-Ариэн. Энты, орлы и другие создания Валар и Эру будут сражаться против слуг Мелькора, а хоббиты, вероятно, считаются в этом предании за людей.

   После сражения, сильмариллы будут возвращены Феанору, и тот добровольно отдаст их Йаванне, чтобы возродить Два Древа. Аулэ вместе с гномами будут трудиться, восстанавливая Арду, а после - прозвучит Вторая песнь. Из неё возникнет новый мир, а петь будут не только Айнур, но также эльфы и люди. Что будет дальше - нам неизвестно. Вероятно, замысел Илуватара исполнится таким, как он был задуман, и новый мир будет незапятнан искажением Моргота.

Какие силы и способности, за исключением невидимости, дает кольцо всевластия? А Три эльфийских, Семь гномьих и Девять людских колец?

Почему одних кольцо всевластия делало невидимыми, а других нет?

Какими силами наделяет кольцо всевластия своего носителя, кроме контроля других колец и невидимости?

   Во-первых, стоит сделать ремарку о том, что “семи гномьих” и “девяти людских” Колец эльфы не ковали. Саурон научил их этому искусству, прикрываясь дружбой и радушием, и сперва было создано множество Младших Колец. Затем, уже невольно следуя желанию Саурона поработить народы Средиземья, они создали шестнадцать (возможно, и больше) Старших колец, к каждому из которых Саурон приложил руку лично. Они не были предназначены конкретным народам, и были для эльфов лишь проявлением их высочайшего мастерства. Однако, желая совершенствоваться в этом, они уже в тайне ото всех создали Три Кольца, в которые вложили своё сокровенное желание сохранять и приумножать красоту мира, знания и искусства прошлого. Саурон же выковал собственное, Единое Кольцо, связанное с шестнадцатью Старшими. Вскоре он был раскрыт, и пошёл войной на кузнецов Эрегиона; Келебримбор был убит, шестнадцать Колец оказались в руках Саурона, а Три эльфийских удалось спасти.

   Следуя своему изначальному плану, он раздал Кольца людям и гномам. Люди, один за другим, подпали под Тень; Кольца дали величие, могущество и власть, сделали их чародеями и королями. Но когда их тела истончились - они стали назгул, прикованными к Единому Кольцу на вечное служение. Гномы сопротивлялись много дольше, но и их коснулись следы искажения. Известно даже, что некоторые гномы сражались на стороне Саурона, или даже служили ему добровольно.

   Три эльфийских были спасены. Они сменили несколько владельцев, пока в конечном итоге не оказались у Элронда, Гендальфа и Галадриэль. Сила Трёх, как уже сказано, заключалась в поддержании неизменными немногих вольных гаваней эльфов, но также поддерживало дух, волю и стойкость владельца. Гендальф, носитель Кольца Огня, применял его силу, когда звал солдат Гондора вернуться на стены Минас Тирита, и принять бой с орками.

   Девять людских и Семь гномьих потакали желаниям и амбициям своих владельцев. Людской срок был заметно увеличен кольцами, а девять королей стали величайшими правителями своего времени, создав империи далеко на Юге и Востоке.  Гномы же вскоре обнаружили, что их богатства лишь быстрее растут с тех пор, как они обрели кольца. Однако, из-за их природной стойкости, они так и не подпали под власть Саурона, что взбесило последнего; в конце-концов, он вернул три из гномьих колец, а оставшиеся четыре погибли в пламени драконов.

   Что же до Единого Кольца, то оно было создано с единственной целью - контролировать подчинённые Саурону народы, сделать своими слугами носителей Старших колец, и управлять волей легионов. Что же до невидимости, которую то давало известным носителям - это не более чем форма искушения, которую Кольцо принимало, чтобы подчинить себе нового “владельца”. Оно принадлежало только и единственно Саурону, и всеми силами пыталось вернуться к нему. Для этого, ей сперва нужно было овладеть волей нашедшего, а для того - дать ему то, что он желает. Исильдур, окружённый орками, желал спастись - и Кольцо подарило ему ложную невидимость; Голлум желал незамеченным поймать на обед рыбку или забредшего в его пещеру орка - и Кольцо делало его невидимым; Бильбо хотел бежать от Голлума, а затем - незримо помочь гномам и проникнуть в Гору, что также обернулось невидимостью; Фродо во многом подражал Бильбо - желая скрыться от глаз зевак в Гарцующем пони, он исчез, стоило только Кольцу упасть на палец. Это всё - лишь попытка дать желаемое, заполучить доверие носителя - и когда тот будет подчинён, можно приказать ему отправиться в Мордор с Кольцом. Именно этого боялись Саруман и Дэнетор, и именно на этот страх рассчитывал Гендальф. Более могущественные создания (например, Бомбадил) к этому эффекту были невосприимчивы. Тот, кто понимал природу Кольца, и даже был способен с ним совладать, видел в нём совсем другие желания. Сэма Кольцо искушало видением мира, где повсюду - огромный сад, потому что таков предел его амбиций; Галадриэль же видела себя великой королевой, и надень она Кольцо - то либо была бы сломлена и принесла его Саурону, либо сменила его на Тёмном престоле.

Имена Средиземья II. Хоббиты

Некогда я взялся описывать систему имён, выстроенных Толкином для Легендариума. Тогда вы могли узнать, какие имена носили гномы, айнур, орки и драконы; сегодня же, наконец, мы обратимся к куда более грозным созданиям. И если вы считаете, что хоббиты безобидны, то оглянитесь вокруг, и скажите, видите ли вы Саурона и Сарумана? А они были.

Немного о хоббитах и их языке

   Хоббиты - это авторская сторона “Алой Книги” (“Хоббита” и “Властелина Колец”), ведь именно хоббиты написали, хранили и переписывали её. Обе книги были написаны на их языке, диалекте вестрона, всеобщей речи северо-западного Средиземья. Вестрон происходит от адунаика, языка Нуменора, но был подвержён огромному влиянию соседских языков, особенно языков северян. Как вы помните из прошлой части, для “перевода” языков северян Толкин использовал различные древнегерманские языки - готский, древнескандинавский, англо-саксонский и т.д.; так, именно на англосаксонском в романе говорят рохиррим и их предки. Вестрон, в свою очередь, был переведён Толкином на современный английский, и, согласно задумке, всякий переводчик должен заменять его своим собственным языком. Чтобы понять хитросплетения хоббичьих имён, нужно понимать их историю.

   Хоббиты появились в летописях лишь в начале Третьей эпохи: тогда они жили в Долине Андуина среди северян. Если у них до этого и был свой язык, то он исчез; вместо него, хоббиты восприняли речь своих соседей рохиррим (в переводе - англо-саксонский). Так, именно из него возникло их самоназвание, ибо хоббичье слово “кудук” происходит от эотеодского “kûd-dûkan”, т.е. “строители нор”. Для перевода Толкин ввёл два собственных слова - всем известное “хоббит” и псевдо-англо-саксонское “holbytla” (псевдо-, поскольку составлено, пускай и совершенно грамотно, самим Толкином, но не использовалось англо-саксонцами). В реальной жизни, однако, слово “хоббит” возникло само по себе, без всякого смысла, и лишь намного позже Толкин изобрёл для него объяснение.

   Когда Тень вновь дала о себе знать, многие хоббиты покинули свой дом, и отправились ещё дальше на запад, через Мглистые горы в Эриадор. Другие и вовсе остались в долине; так поступило и племя Смеагола. Именно поэтому его истинное имя (“Трахальд”, т.е. “закапывающийся”) принадлежит к северянским языкам, и переведено на англо-саксонский.

   Хоббитам предстоял долгий путь, во время которого они могли останавливаться среди встреченных народов. В это время, в Эриадоре существовали три королевства дунэдайн - Артедайн, Кардолан и Рудаур. Они возникли после гражданской войны 861 года Т.Э., когда трое сыновей короля Эарендура поделили между собой Арнор. Короли Артедайна продолжали считать себя правителями всего Арнора, удерживая столицу в Форносте (изначальная столица, Аннуминас, была заброшена ещё до войны). Именно их род сохранит королевскую кровь Нуменора, и когда Артедайн падёт под ударами Короля-Чародея, род королей Артедайна сменят вожди следопытов, последним из которых станет Арагорн II.

   Хоббиты шли разными путями - вероятно, каждое из трёх крупных племён (бледнокожи, мохноступы и стуры) сильно отличалось от остальных (даже в позднейшие времена некоторые хоббиты будут особенно гордиться своим происхождением от одного из них, хотя различия уже исчезнут), и каждое племя избрало собственную дорогу. Они долго не встречались, и в разное время достигли Эриадора. Так, первыми в него вошли мохноступы, и поселились где-то на безлюдном стыке трёх королевств. Позднее пришли бледнокожи, и, вероятно, осели в Рудауре, а стуры остались жить в Дунланде и в Углу (Angle) - треугольной полосе земли между реками Митейтель и Бруинен, на юге Рудаура.

   Тень, однако, словно следовала по пятам. В 1300 году Король-Чародей пришёл в Ангмар, а орки оживились в горах. Бледнокожи и мохноступы вновь двинулись в путь, а некоторые стуры даже повернули назад, к долине Андуина. Многие хоббиты осели между Амон-сул и рекой Барандуин, в окрестностях Бри, где и прожили три сотни лет. В 1601 году Т.Э. король Артедайна даровал хоббитам безлюдную провинцию Суза (т.е. “организованный участок земли”, “округ”, в переводе на английский - Шир). Большинство хоббитов (к тому времени, различия между родами почти исчезли) заселили Шир, и последними к ним присоединились стуры Дунланда. С этого события начинается отсчёт летоисчесления Шира, а с падением Артедайна тремя столетиями позже - история самостоятельного “государства”.

   В Эриадоре хоббиты обрели свой окончательный язык - вестрон, на котором говорило простое население Арнора и Гондора (в противовес дунэдайнской элите, которая говорила на синдарине и знала квенья). Диалект хоббитов, однако, сохранил многие лексемы архаичного языка рохиррим, а элементы, привнесённые стурами, происходят из языка дунландцев. Этот язык имел особое отличие от остальных; если северяне приходились дальними родственниками дунэдайн, так как происходили от тех же эдайн Первой эпохи (следовательно, и языки северян были в той же степени родственны вестрону, в какой английский родственен немецкому), то дунландцы принадлежат к совершенно другой ветви людей, не достигших Белерианда. Поэтому язык их передан Толкином не через германскую языковую семью, а через кельтскую. К тому же, изначальные жители Бри (не колонисты) приходились дунландцам ближней роднёй, а потому их соседство с хоббитами также могло принести в хоббичий диалект кельтские мотивы.

   Добавлю, к тому же, что хоббиты, просуществовав несколько столетий в пределах дунэдайнских королевств, заимствовали некоторое (совершенно незначительное) количество элементов из эльфийских языков. Именно этой сложной языковой историей объясним хаос имён, который я представлю вам в дальнейшем.



Собственно, имена собственные

   Итак, вы приняли волнительное решение дать имя своему маленькому хоббиту - идёт ли речь о ролевой игре, фанфике или расстройстве личности. Важно понимать, что то или иное имя - объект определённой среды, а хоббичье общество очень разнообразно: Тука не назовут в честь родственника Бэггинса, потому что Бэггинсы и Туки - это разное происхождение, разный статус и разные традиции.

         1)Крестьяне и ремесленники - простые, архаичные имена.

   Это первая большая группа, к которой, например, принадлежит семейство Галпси из деревни Галабас; в английском переводе они названы Гэмджи, а деревня - Гэмвич. Их имена близки к старому диалекту хоббитов, и к тем временам, когда хоббиты жили бок о бок с предками рохиррим. Как результат, в переводе их имена - староанглийские или архаичные английские, схожие с именами Рохана. Вот лишь несколько примеров (по возможности уточнено непереведённое вестронское имя):

   Семейство Гринхэнд (“Зеленоруких”, букв. “Садовники”)

     Холман - известнейший садовник своего времени и дальний предок Сэма. Его имя, “Человек из норы” - архаичное английское по своей форме. Его сыновья - Хальфред, Эрлинг и Хэндинг. Первые два - староанглийские, и означают “Полу-красный” и “Потомок эрла/благородного” соответственно. Последнее - среднеанглийское имя времён Шэкспира, “Умелый муж”.
Семейство Хлотран (в переводе - Коттон, букв. “из городка с особняками”);

     Коттар  - патриарх семейства. Его имя - среднеанглийское, “живущий в особняке”. Имя его сына - Хлотрам (в переводе “Котман”), примерно с тем же значением;

     Иные имена - Томакка, в переводе Толман (часто сокращается до “Том”), со среднеанглийского - “Человек инструмента”; староанглийские Вильком - “Желанный гость”, а также Карл - “Свободный крестьянин”.

   Семейства Галабас и Галпси (Гэмвич и Гэмджи)
     Ранугад, в переводе Хэмфаст - “Остающийся дома”. Так звали не только отца Сэма, но и патриарха семьи. Его сын - Визман, т.е. “Мудрый муж”.
     Также Эндвайс (“умелый”) и Хэлфаст (“здоровый и крепкий”). Часто имена образует приставка “...сын”, например “Энсан”, “Хэмсан” и т.д.

     Известнейший из семейства - Баназир Галбаси, известный в переводе как Сэмвайз Гэмджи, т.е. “Полумудрый” (букв. Простак).

   Таким образом, простонародье Шира носит имена, которые должны быть понятны остальным, но при этом старомодны на слух. Сложно сказать, как эта архаичность выражалась в вестроне, и чем имя Баназил отличалось среди прочих имён; но в случае перевода это будут староанглийские и среднеанглийские имена. Если речь идёт о тотальном переводе на русский язык (который в данном случае недопустим), то имена таких хоббитов - это имена в духе “Малюта”, “Тугарин”, “Некрас”, “Булгак” да “Лобан”, т.е. имена старомодные, но с очевидным смыслом.

         2) Средний класс - короткие и бессмысленные клички

   Такие имена, распространённые среди Бэггинсов и зажиточных семей центрального Шира, являются ярким детищем хоббичьей культуры и жизни - спокойной, неизменчивой и размеренной. Семейства, живущие в сравнительном богатстве вдалеке от тревог мира, дают своим детям не столько имена, сколько звучные клички, по два слога на каждую. Возможно, они происходят от имён легендарных предков, однако, настолько упрощены, что их этимологию уже не восстановить. Почти все они очень точно переданы в переводе:

   Семейство Лабинги, известное нам как Бэггинсы-Торбинсы-Сумкинсы...

     Прославленный Бильба из Лабин-нэк - это Бильбо из Бэг-энда. Именно так - Бильба в оригинале, и Бильбо в английском “переводе”. По тому же принципу “переведены” следующие имена:

     Лота - Лото; Ота - Ото; Дрога - Дрого, Пола - Поло, Порта - Порто, и т.д. У женских имён принцип может быть обратный: так, оригинальные “Коро” и “Нино” перевод превращает в “Кора” и “Нина”, так как окончание -а лучше соответствует европейским представлениям о женских именах.

     Известное исключение - Маура Лабинги, т.е. Фродо Бэггинс. В этом случае его имя (“Мудрый”) переведено на староанглийский, потому что, в отличии от имени отца и дяди, не представляет из себя бессмыслицу. Эта маленькая, незаметная деталь, очень многое говорит об отношениях Фродо и Бильбо; очевидно, что именно Бильбо повлиял на то, чтобы племяннику, который заменил ему сына, дали такое имя.

   Таким образом, у нас есть очевидная закономерность, но никак не правило. Представитель семейства Бэггинсов или им подобной фамилии будет зваться кратко и просто - Золо (Зола), Гото (Гота), Куло (Кула), Хало (Хала) и Уто (Ута) (имена не из Толкина, но с потолка). Если допускать, что это следствие упрощения изначально вестронских или заимствованных имён, то несколько “среднеширских” имён можно вывести из людских или даже эльфийских (Перегрин - Пиппин - Пин; хотя здесь особый случай); это сродни тому, как староанглийское “Сэмвайз” упростилось до ныне самостоятельного “Сэм”.

         3)Старые и богатые семьи - имена из легенд

   Если семейство Галпси-Гэмджи - это простоватые трудяги, а семья Лабинги-Бэггинсы - мелкие буржуа, то наделённые престижем, богатством и некоторой властью хоббиты - Туки (между прочим, редкое слово, оставленное в своём оригинальном звучании; Тук - слово вестронское, и может быть связано с древней фамилией самого Толкина - Толкюн, т.е. “Безрассудно храбрый”). Гэмджи и Бэггинсы возникли как самостоятельные семейства в тот момент, когда кто-то из их предков стал достаточно богат или знаменит (как великий садовник, предок Сэма - Холман), чтобы позволить отколоться от большой семьи; Туки и ряд других семейств старого Шира, напротив, ведут свой род едва ли не с его основания. Туки - огромная семья, располагающая ни с чем не сравнимым уважением: почти все тэйны (условные лидеры Шира, не путать с термином “тан”) принадлежат к Тукам. Имена они берут соответственно своему статусу - древние, из легенд и преданий. Для отражения этих величественных и высокопарных имён Толкин, что ему не свойственно, прибегает даже к греко-романским элементам. Даже “французская” фамилия Саквилль-Бэггинсов - это их своеобразная претензия на статус, который имеют Туки. Вот лишь несколько известных примеров (не только из Туков, но также из чрезвычайно богатого семейства Больджеров):

   Германские:
     Айзенгрим - “Свирепое железо”;
     Айзембольд - “Лысое железо”;
     Хильдигрим - “Яростная битва”;
     Адальберт - “Благородный рыцарь”;
     Гундабальд - “Отчаянная битва”;
     Гундольф - “Волк битвы”;
   Германо-романские (германский+французский элемент)
     Айзумбрас - “Железная рука”;
     Бандобрас - “Множество рук”, в том смысле, что сила его рук подобна силе целой толпы;
   Греко-романские
     Ферумбрас - искаж. “Смелая рука”;
     Фортинбрас - “Сильная рука”;
     Геронтиус - “Старый”, вероятно прозвище Старого Тука (ещё один пример того, как прежде имена и клички сливались воедино);
     Паладин - имя, восходящее к латинскому “дворец”, и известное нам благодаря двенадцати рыцарям-паладинам Карла Великого.

  Самый известный из Туков - Разанур Тук, либо Перегрин-Пиппин в переводе. Разанур - имя легендарного путешественника из хоббичьих преданий, и вполне закономерно отражено латинским словом, означающим “Странник”.

   Таким образом, хоббит, ведущий своё происхождение от патриархов великих семей, либо принадлежащий к богатому и амбициозному роду, окружён историческими и легендарными именами. Сравните это с тем, как в разные периоды национального подъема в том или ином государстве приходила мода на такие имена. Самый яркий для меня пример - время нацистской диктатуры в Германии, когда престижными считались имена Зигмунд и Зигфрид, Брюнхильда и Вольфганг, и многие другие, связанные с языческой древностью и легендами германцев. Также, есть некоторое сходство с той популярностью старославянских имён, которая в двадцатом веке подарила нам столько Вячеславов и Святославов; а ведь это были имена, почти исчезнувшие из употребления.

   Не так уж и важно, какие языки (в основном, германские - немецкий и англо-саксонский, а также романские - испанский, французский и латинский) Толкин избрал для имён Туков и Болджеров; куда важнее именно то чувство легендарной древности, которое они вызывают. Латинские, германские и французские короли, витязи и чародеи - лишь попытка “перевести” на доступные нам языки имена королей, витязей и чародеев из истории и легенд хоббитов. При этом, как мне кажется, они могли брать и эльфийские имена; на этом точно нет табу, так Сэм (заслуживший стать родоначальником нового, уважаемого семейства) назовёт свою дочь синдаринским именем Эланор. Впрочем, это может быть и исключением; Туку же сгодится всё, что звучит высокопарно. Люцифер Тук? Почему бы и нет.

         4)Восточные хоббиты - кельтские мотивы

   Как я уже упомянул, судьба занесла племена стуров в Дунланд, где те спокойно соседствовали с местными народами, заимствовав элементы из их языка. Позднее, когда хоббиты двинулись в Шир, многие стуры остались в окрестностях Бри, либо заселили восточную часть Шира - Бэкланд и Восточную четь, т.е. всё ещё оставались ближе к Бри.

   Изначальное, пре-нуменорское население Бри говорили на языке, родственном дунландскому, и потому эти элементы (переведённые кельтскими языками) не только остались в диалекте стуров, но и приумножились (даже само имя “Бри” означает “холм” в переводе с бриттских языков). У стуров были слова, непонятные другим хоббитам, довольно странный акцент, а также другие названия месяцев. При этом, многие стуры жили за пределами Шира, в Бри и окрестных деревнях, либо на его восточной границе, в Бэкланде, и их быт сильно отличался от привычного хоббичьего. Так, именно стуры чаще всего строили обыкновенные дома, вместо того, чтобы выкапывать уютные норы.

   Кельтский след (т.е. след пре-нуменорских народов Эриадора) сохранился не только в именах, но и во многих топонимах восточного Шира. Однако, это может послужить темой другого разговора; мы же взглянем на имена семейства Брандагамба (т.е. Брэндибаков):

     Роримак - глава семейства, чьё имя - не чисто кельтское, но англицизированная форма “Ruaidhrí” (“Красный король”). Здесь мы вновь видим, что старая семья (к которым принадлежат, пусть и с натяжкой, Брэндибаки) берёт имена с легендарным оттенком; разница лишь в выборе языка. Его сыновья - Сарадок и Меримак, чьи имена, скорее всего, ничего не значат, и только уподоблены по звучанию “кельтскому” имени отца. Таким образом, мы возвращаемся к формуле “простое или бессмысленное имя”, и лишь стилизуем его под нормы местного диалекта.

     Горбадок - вероятно, искажение имени “Gorboduc”. Так звали легендарного короля бриттов, правившего Британией до прихода римлян. Во-первых, это вновь подтверждает, что Брэндибаки руководствовались почти той же логикой, что и Туки. К тому же, мы снова видим, за счёт искажения, что имена стуров редко являются по-настоящему кельтскими, но зачастую лишь искажают либо имитируют реальные кельтские имена. Значение имени, если что, неизвестно.

     Горхендад - патриарх Брэндибаков, чьё имя с современного валлийского переводится как “пра-прадед”. Его оригинальное вестронское имя - Огмандаб. Это тот редкий случай позволяет нам увидеть, как именно выглядело хоббичье имя, подверженное влиянию Бри и Дунланда. К сожалению, нам не хватает материала, чтобы выяснить, какой элемент в этом имени изначально вестронский, а какой - заимствованный.

   Наконец, ещё один ключик к пре-нуменорским языкам Средиземья (а вместе с тем - известнейший представитель рода) - Калимак Брандагамба, либо (в переводе) Мериадок Брэндибак. Его вестронское в своей форме не имеет никакого значения, но сокращённая форма - Кали - означает “радостный”, “счастливый” (в переводе Merry). Кельтское же имя Мериадок (“Великий правитель”) принадлежит валлийскому языку: так звали легендарного вождя, захватившего Бретань.

   Таким образом, формирование стурских имён подчиняется простому принципу: либо это имя на любом из кельтских языков, зачастую искажённое, либо лишь имитация кельтского, т.е. бессмыслица с окончаниями -ак, -ик и -ок. Хоть Фрекенбок да Колобок.

         5)Женские имена - цветы и самоцветы

   Последним пунктом, но не в последнюю очередь, следуют имена женщин. В большинстве своём они, как ни странно, подчинены правилу, общему для всех семей и родов Шира. Женские имена хоббитов - это либо названия цветов, либо имена драгоценных камней (за несколькими исключениями). Вот лишь несколько примеров:

   Камни:

     Адаманта, Берилла, Даймонд (“Алмаз”), Эсмеральда (“Изумруд”), Руби (“Рубин”), Сапфира. В большинстве своём, это женщины из богатых и/благородных семей. Так, в семье Больджеров, уже упомянутых мною в связи с их богатством, женщины носили в основном архаичные имена; однако, когда Больджеры решили породниться с внезапно обогатившимися Бэггинсами, то отдали в жёны именно Руби, т.е. великую драгоценность. Возможно, степень богатства семьи находила своё отражение и в цене камня, которым называли дочерей.

   Цветы:
     Амаранта, Примула, Мэриголд (“Бархатец”), Джессамина (“Цеструм”), Сальвия (“Шалфей”), Ангелика (“Дудник”), Белладона и Роза, и многие другие (десятки!). Очевидно, что цветочные имена были наиболее распространены, и почти всегда их имена можно соотнести с реальными цветами. Исключения - дочери Сэма Эланор и Голдилокс (“Златокудрая”); в обоих случаях речь о цветах, известных под этими именами у хоббитов, но не существующих в реальности. В основном, Толкин использует наиболее употребимые в английском названия цветов, но иногда применяет латинское или, скажем, испанское название цветка. Это также можно отнести к традиции отдельных родов давать имена архаичные и звучащие чужеродно.

   Разумеется, не все женщины Шира подпадают под эту систему, но абсолютное большинство имён - такие. Так, некоторые (например, Адальберта) названы согласно традициям своей семьи, но это скорее исключение. К тому же, в поздние времена хоббиты всё чаще прибегают к именам, упомянутым мною во втором пункте - коротким и бессмысленным (Нина и Кора). Таким образом, ваши руки вовсе не связаны - имя для хоббита-женщины может быть таким же необычным, как имя её сородичей-мужчин. Но куда вероятней, что её назовут Лили, а если повезёт с наследством - Опал.

   На этом я подвожу свой итог. Как вы видите, имена хоббитов столь же разнообразны, как и их семьи, но при детальном рассмотрении уже не столь хаотичны. Хоббиты, большое значение уделявшие традициям и семейным обычаям, выстроили некоторую систему, которую можно прочесть. Помните, что Тука не назовут кратким и бессмысленным именем, а Брэндибак скорее всего заканчивается на -ок. Впрочем, железных правил тоже не бывает.

   Я не стал касаться вопроса фамилий - в большинстве своём, это обычная характеристика, родовое прозвище либо имя патриарха. Все они существуют в традиции вестрона (хотя возможны исключения), а следовательно - переводятся на английский либо русский язык. Смиты и Кузнецовы, Тэннеры и Кожемяки - вот, как вероятно будет звучать фамилия рядового хоббита. Тут без сюрпризов.

Долго не мог завершить этот выпуск, и наконец, не зная, что именно вырезать, а что оставить, решил представить его как есть - большим и необрезанным. Пожалуй, у нас новый рекордсмен по объёму.

В виду смежности некоторых из присланных нам вопросов, я постарался их объединить. Первые два вопроса раскрыты одним блоком, поскольку я так и не смог их связать в один, но и по-отдельности расписывать не стал. Вопросы очень разные и ответы чрезвычайно велики, а потому, советую ознакомиться со списком и выбрать сперва тот, что вам интересен. Первые две представляют собой историю написана "Властелина Колец", в то время как остальные более похожи на мой привычный формат.

Нет, серьёзно. Я правда переборщил с количеством буков.

Вопросы по-прежнему присылать сюда, а за понравившийся можно проголосовать, чтобы мы могли наградить вопрошающего.

Список вопросов:

     - Какие две башни имел в виду Толкин?

     - Почему Властелин Колец не трилогия?

     - Опишите государственный строй Гондора.

     - Как устроена экономика в Средиземье?

Какие Две башни имел в виду Толкин?
а также
Почему вы говорите, что Властелин колец не трилогия?

   Я не случайно связал эти два вопроса: в обоих случаях мы являемся жертвой образа, сложившегося вопреки желанию автора. Толкин не предполагал ни разбивать свою историю на три части, ни давать искусственным частям названия. Чтобы ответить на оба вопроса, необходимо их совместить:

   Толкин начал свой труд, по настоянию издателя, в декабре 1937 года, а завершил (не считая правок и приложений) в августе-сентябре 1948 года. За эти долгие 11 лет Толкина прерывали обязанности профессора в Оксфорде, необходимость кормить семью и тяготы военного времени, когда к увеличившейся университетской нагрузке прибавилось участие в службе Гражданской обороны, предупреждающей воздушные налёты и диверсии германцев. “Властелин Колец” писался тяжело, порой Толкин впадал в апатию и не мог в течении нескольких месяцев написать и строчки; в иные моменты, особенно в периоды долгого отдыха, он создавал за раз по несколько глав. Сохранилась подробная переписка Толкина с Рэйнером Анвином, главой издательства George Allen & Anwin, чей совсем ещё юный сын в своё время дал “зелёный свет” “Хоббиту”. По этой переписке можно понять, насколько мало знал о своей работе Толкин в самом начале пути: он постоянно сообщал Анвину, что книга почти готова, но затем следовал период затишья, после которого Толкин писал ещё пару сотен страниц, нисколько не приближаясь к финалу. Следуя черновикам, складывается впечатление, что Братство (тогда именуемое Компанией) должно было обнаружить Ородруин, едва перевалив через Мглистые горы. Многие детали возникали как бы сами по себе: Толкин не задумывал многих персонажей, но развивающиеся его пером события выходили из-под контроля. Так, откуда не возьмись, хоббитов на пути в Бри поджидали загадочные (неизвестные самому Толкину!) Чёрные всадники, а у Боромира, к изумлению не только персонажей, но и автора, появился брат Фарамир. Лишь на совете у Элронда Толкин, как и все остальные, узнал, что в пропаже Гендальфа виновен маг Сарумонд, а Арагорн, сменивший много имён и даже расу (когда-то он был хоббитом по имени Рысак), раскрыл своё королевское происхождение. Толкин был первооткрывателем растущего на глазах мира, и в конце концов он дошёл до конца путешествия, хотя последние главы (особенно “Разорение Шира” и вырезанный Эпилог) дались ему с особым трудом.

   Однако, даже будучи написанным, роман не мог быть издан; во многом потому, что Толкин желал издать другую книгу. Более того, в самом контракте, позволившем “Хоббиту” выйти в свет, оговаривалось, что автор обязан предоставить ещё одну свою книгу в случае успеха. Успех был достаточно громким, и в 1937 году Толкин предложил издать “Сильмариллион” - тогда ещё не дописанный и отличающийся (порой довольно существенно) от того, что мы знаем сегодня. Издатель, взвесив все риски, ответил Толкину уклончивым отказом - ему справедливо казалось, что мало кто прочтёт столь запутанную историю, написанную в очень нетипичном стиле, с сотнями имён на нескольких выдуманных языках. Вместо этого, Анвин настоял, что Толкину следует написать продолжение популярного “Хоббита”, а затем, быть может, настанет время “Сильмариллиона”.

   Толкин взялся за работу над продолжением, не оставив, однако, надежд на “приквел”. Как нам известно, то, что должно было стать новым “Хоббитом”, чрезвычайно разрослось, и уже не походило на своего предшественника. Если “Хоббит” был задуман в первый ряд для детей, то “Властелин Колец” уподобился совершенно иному. Когда работа приближалась к концу, Толкин уже был уверен, что “Властелин Колец” должен быть издан в паре с “Сильмариллионом”, и не имеет смысла без него. В письме издателю он подчёркивал, что единственное деление его работы - это две логические части, “Сильмариллион” и “Властелин Колец”, дополняющие друг друга. “Хоббит” в его сознании стоял совершенно отдельно, и лишь в конце жизни он взялся переписывать его на “высокий” манер; чего, впрочем, так и не успел.

   Толкин понимал, что Анвин ему откажет; однако, в 1949 году он был представлен старшему редактору издательства Collins (ныне именно Harper & Collins издают его книги), который согласился издать обе книги, если те будут написаны. Толкин, однако, считал себя обязанным Анвину - пусть и не юридически (поскольку обещанная “вторая книга” была издана - ею стал “Фермер Джайлз из Хэма”), но морально. Дальнейшая переписка Толкина с Анвином - очень забавное чтиво. Толкин решил во что бы то ни стало разорвать деловые отношения с издательством, но сделать это максимально корректно. Он начал в подробностях описывать ему, как ужасен “монстр”, созданный им: “огромный, запутанный, скорее печальный, ужасающий роман, едва ли пригодный для детей (если вообще для кого-то пригодный)”; “Это не столько продолжение “Хоббита”, сколько продолжение “Сильмариллиона”; “Я считаю, что он тесно связан с “Сильмариллионом”, “и ничего не могу с этим поделать”; “Я хочу опубликовать их оба… неразделёнными”. Наконец, пытавшийся схитрить Толкин добавил: “Я не стану горько скорбеть (и не буду страшно удивлён), если вы отвергните столь очевидно невыгодное предложение…” - дело в том, что стоимость книгопечатания возросла в три раза за время войны, и не падала ещё некоторое время после. Толкин рассчитывал, что Анвин ответит отказом, и тем самым позволит ему заключить контракт с издательством Collins.

   Анвин думал иначе.

   Он очень хотел получить от Толкина продолжение, обещанное ещё десять лет назад. Осторожно подбирая слова, он поинтересовался, нельзя ли разбить роман на несколько томов (например, по две или три части на том), чтобы сэкономить средства. Толкин же уверял, что такое разделение будет искусственным, и часть не может быть самостоятельна от целого. И всё же, Анвин потратил немало времени, прорабатывая варианты, и не собирался говорить окончательное “нет”. Его сын, уже изрядно подросший, горячо настаивал на необходимости издать “Властелин Колец”. В письме отцу, который переслал его Толкину (против воли сына), Анвин-младший заявил, что ни разу при прочтении “Властелина Колец” не испытывал нужды в “Сильмариллионе”, и предлагал “перебросить” необходимый материал из одной книги в другую, если тот и вправду так нужен Толкину.

   Толкин был в ярости. Он не только не смог разорвать отношений с издателем, но и был вынужден делить то, что задумано целым. В конце-концов, он сдался; получив призрачный намёк на то, что при успехе “Властелина Колец” издательство возьмётся за “Сильмариллион” (который, кстати, так и не был дописан, что особенно смущало Анвина), Толкин согласился на условия Анвина, поскольку “лучше что-то, чем ничего… Время растёт в цене. Мой уход на пенсию (уже скорый), насколько я могу судить, принесёт мне не отдых, но бедность…” Собрав мысли, Толкин делает последние изменения в романе, всё ещё работая над приложениями и периодически правя редакторов (те “исправили” за Толкина “неправильное” написание слов “эльфы”, “дворфы” и т.д.) В это же время готовится второе издание “Хоббита”, и Толкин, желая хоть как-то сблизить его с “Властелином Колец”, переписывает ряд сцен - особенно те, в которых есть Голлум и Кольцо. Делает он это вынужденно - ведь вместо задуманной дилогии “Сильмариллион”-”Властелин Колец”, читателю представят “продолжение” “Хоббита”.

   С самого начала Толкин называл свою книгу “Властелин Колец”. Как я уже сказал, она была разбита на шесть частей, которые, на позднем этапе, несли следующие имена: “Кольцо отправляется”, “Кольцо идёт на юг”, “Измена Айзенгарда”, “Кольцо идёт на восток”, “Война Кольца” и “Конец Третьей эпохи”. Толкин предлагал Анвину, если книгу придётся разбить на три тома, назвать каждый по имени тех частей, из которых он составлен (т.е. первый том назывался бы “Кольцо отправляется и Кольцо идёт на юг”, и т.д.). Ему казалось, что назвать их иначе невозможно, поскольку если между первыми двумя и прослеживалась связь, то третья и четвёртая были совершенно не связаны: они имели смысл в едином целом, но не по отдельности.

   В качестве альтернативы, Толкин предложил шести частям и иные названия, более поэтичные в связке: “Первое путешествие” и “Путешествие Девяти спутников”, “Измена Айзенгарда” и “Путешествие Кольценосцев”, “Война Кольца” и “Конец Третьей эпохи”.

   Наконец, если Анвин потребует односложное название для томов, Толкин предложил назвать их “Растущая Тень”, “Кольцо в Тени” и “Война Кольца”. Для последнего тома также обсуждалось имя “Возвращение Короля” - слишком многое выдающее, как считал Толкин, но очень приглянувшееся Анвину. Некоторое время спустя, пока решалось, включать ли в книгу иллюстрации (очень затратные по тем временам), имя первого тома сменилось на “Возвращение Тени”.

   Решив иные вопросы публикации, но так и не получив однозначного ответа, Анвин предложил, среди прочего, назвать первый том “Властелина Колец”... “Властелин Колец”. Толкин парировал, что это название наиболее полно отражает роман целиком, и остановился на “Возвращение Тени”, “Растущая тень” и “Возвращение Короля”.

   Лишь 17 августа 1953 года Толкин написал окончательное решение: “...под общим именем “Властелин Колец”, часть. 1 “Братство Кольца”, часть 2 “Две башни”, часть 3 “Война Кольца” (либо, если вы всё ещё так желаете, “Возвращение Короля”).”

   “Братство Кольца”, по его словам, подходит почти идеально; “Две Башни” виделись ему чуть ли не единственным способом связать две непохожие части; наконец, он предпочитал “Войну Кольца”, поскольку тогда бы название не только упоминало лейтмотив произведения - Кольцо, - но и не давало бы подсказок к тому, как повернётся история.

   Итак, роман вышел. В трёх частях, небольшим тиражом, и с условием издательства - Толкин не получит и цента, пока издание книг не окупится, но затем будет получать половину прибыли. Роман вышел, и разделил пополам критиков, читателей, и историю литературы. С момента своего выхода, “Властелин Колец” никогда не выходил из печати; по количеству проданных копий он занимает третье место, уступая лишь Сервантесу и “Повести о двух городах” Диккенса (по иным данным, догоняя последнего). Из-за безумной популярности романа, за ним прочно закрепился ярлык “трилогии” - до сих пор, несмотря на дешевизну печати, он чаще издаётся в трёх томах, нежели одной книгой. Как мы уже выяснили, это заблуждение.

   Какие “Две башни” имел в виду Толкин? Сам он оставил противоречивые свидетельства на этот счёт. С одной стороны, как следует из письма Анвину, ему нравилась идея, что это может быть ЛЮБАЯ пара из башен, упомянутых в третьей и четвёртой книгах - Айзенгард, Барад-дур, Минас Тирит и Кирит Унгол... Однако, кажется, что в конце он выбрал башни Айзенгарда и Минас Моргул - именно они изображены на обложке, созданной Толкином для первого издания, но не использованной из-за тотальной экономии. В дальнейшем, когда “Властелин Колец” многократно окупился, башни Сарумана и Короля-Чародея появились на многих изданиях второго тома, как того и хотел Толкин.

Обложка кисти Толкина; Айзенгард и Минас Итиль

   Устоявшийся образ, однако, был изменён экранизацией Джексона: тот, отказавшись от параллельного повествования, предпочёл связать две книги “союзом двух башен” - Айзенгарда и Барад-дура, - доминирующих над героями во втором фильме. Из-за смещения некоторых глав четвёртой книги в третий фильм, во второй части и вовсе не появился Минас Моргул (как и башня Кирит Унгол); вместо этого решено было сделать Минас Моргул и Башню Луны символическим противовесом Минас Тирита и Башни Эктелиона в финальной части. С тех пор, среди прочих заблуждений пост-джексоновского фендома, бытует мнение о двух башнях - Саурона и Сарумана. В реалиях книги, для последнего это непозволительная честь.

Опишите государственный строй Гондора. Если это феодальное королевство, как оно не распалось в первом тысячелетии?

   Толкин обращается к архетипам, созидая при этом причудливую смесь. Его видение общества - это идеалистичное Средневековье: “Идеальный феодализм”, как нарекли его позднее. В интервью 1964 года, Толкин особенно ярко выражает своё восхищение “феодализмом”, понимая под этим словом не раздел государственной земли между вассалами, но идею наследования, способность власти и благородства передаваться через брак и родство. К этому он добавил свою известную фразу: быть может, если ты поклонишься господину, это не особо порадует господина, но уж точно порадует тебя. Особо развитые общества Средиземья (эльфы и дунэдайн) воплощают такой идеал: власть переходит к старшему сыну или ближайшему родственнику (у дунэдайн и по женской линии), а усобиц почти не случается. Однако, Гондор остаётся империей, а жизнь империи подразумевает подчинение. Вероятно, Гондор применял невольничий труд пленённых врагов, воздвигая свои величественные цитадели и монументы; многочисленные племена, населявшие берег и пригорье до прихода дунэдайн, не могли исчезнуть добровольно; даже предсмертный образ Дэнетора II или легендарная королева Берутиэль показывают, до чего способна дойти гондорская элита. Гондор не идеален, и похож скорее на Римскую империю или владычество Наполеона, что несли условный прогресс условным же дикарям - на острие штыка. Однако, устройство Гондора выгодно отличает его от средневековой Европы: в первую очередь тем, что по смерти монарха власть переходит к наследнику (порой назначенному) неукоснительно, а власть и право владыки дунэдайн быть вождём ВСЕХ людей несомненна даже для его врагов (вспомните, как Саурон боится возвращения Короля).

   Средиземный феодализм (вернее, дунэдайнский) значительно стабильней европейского, и, хотя власть Центра над Провинцией в Гондоре достаточно слаба (о чём будет сказано абзацем позднее), автономные правители сохраняют свою верность легитимному ядру - роду Анариона и наместникам: существование на Востоке, Юге и Севере (переменно, а подчас и одновременно) империи враждебного ко всем дунэдайн полубога (напомню, что ненависть Саурона к нуменорцам носит расовый характер) заставляет могущественных вассалов Гондора оставаться частью целого. Предупреждаю: дальнейший мой вывод очень смел и выходит за пределы того, что могли думать Толкины. Гондор - страна, где чистокровные или почти чистокровные дунэдайн правят смешанным населением Средиземья, и все важные посты (наместники, правители провинций и полководцы) доступны в полной мере лишь нуменорцам. В отличие от коренного населения Гондора, они сражались бы с Сауроном до последнего; поскольку, в случае сауроновой победы, тот истребил бы их всех до единого, в то время как остальные народы лишь оказались бы под пятой нового, пускай и более жестокого сюзерена. Я считаю, что страх перед внешним врагом усмирил внутренние конфликты.

   Серьёзное исключение - Усобная вражда в Гондоре, вызванная, однако, множеством причин. Главная из них (в подтверждение моего предыдущего тезиса) - забота о чистоте королевской крови. В целом, представление о дунэдайн как о богах среди людей - тот цементирующий фактор, сыгравший в Гондоре роль церкви (вместо “власти от Бога” - “Боги во власти”). Другой пример: разделение Арнора между братьями, устроившими едва ли не гражданскую войну, и растянутая во времени гибель трёх королевств. Как и всякие многонациональные империи, Арнор и Гондор трещали по этническим швам: в конце Третьей эпохи Гондор сохранил за собой лишь земли, населённые преимущественно гондорцами и дунэдайн, не сумев удержать земли, на которых обитали северяне, восточане и южане. В пригорных владениях, где изначальное население превосходило числом гондорских поселенцев, власть короны была формальной.

   Гондор, и, вероятно, Арнор, был разделён на провинции. Глава провинции (названный просто “владыкой”, “лордом”) наследовал свою власть сыну, а не назначался королём. Вероятно, со временем владыки провинций смешались со средним людом (ввиду численного превосходства последних над дунэдайн), пускай и сохраняли некоторую долю нуменорской крови. Владыки провинций - феодалы, делившие свою землю на меньшие лоскуты между родственниками и сыновьями, и первой их задачей была организация гондорской экономики - преимущественно сельской (городов в Гондоре к концу эпохи оставалось немного), основанной на крестьянском труде. Владыки защищали крестьян и заботились о дорогах, а в случае войны снаряжали дружину из своих родичей или поднимали крестьянское ополчение (в Гондоре сложилось чёткое разделение благородного, “рыцарского” воинства, и войска крестьянского). Постоянной армии, вероятно, провинциальные дунэдайн не знали, но отправляли в неё безземельных (?) сыновей: та была почти всегда на восточных рубежах страны, подобно римским легионам на рубежах империи. Судя по тому, что во время Войны Кольца некоторые владыки не последовали призыву Наместника, и не отправились на войну, провинции были достаточно автономны и слабо контролировались: так, самая западная провинция - Анфалас - была заселена столь слабо, и так далеко находилась от столицы, что изрядная её часть была землёй Гондора лишь формально. Скорее всего, каждая провинция жила своей обособленной жизнью, признавая авторитет короля или наместника, и не принимая активного участия в жизни столицы. Похоже, что ситуация, когда византийские провинции диктовали условия Константинополю, а живущий на рубежах иноземец мог путём интриг и социального лифта стать едва ли не первым лицом государства, Гондору была неизвестна. Политическая жизнь и элита Гондора процветали на т.н. Землях короля - полоске земли от Минас Тирита до Минас Итиля, включавшей в себя некогда стольный Осгилиат: известные нам наместники и придворные - из Лоссарнаха, Эмин Арнен и т.д., т.е. из пределов королевского домена.

   Значимое исключение - Дол Амрот, вассальное княжество Гондора (Princedom - в данном случае я использую титул “князь”, применимый в историографии к терминам “фюрст”, “принц” и “герцог”). Принцы Дол Амрота из рода Имразора - чистокровные дунэдайн, умелые рыцари и мореходы, правящие обширными землями в провинции Белфалас. Формально, их владения - часть провинции, но на территории, подвластной князю, действует особый закон. Князь - это маленький царь. К концу Третьей эпохи, похвастаться столь блестящей родословной мог лишь Арагорн; в его Серой компании состояли потомки благородных домов Арнора, но кровью и числом следопыты Севера уступали дунэдайн Дол Амрота. Княжество было могущественным и хорошо защищённым; их верность трону была незыблемой. Многие князья вступали в родство с королями и наместниками, и всегда приходили на помощь сеньору. Лебединые рыцари Дол Амрота - элита гондорской армии, её ударный кулак. После вымирания Осгилиата и Итилиэна, именно Дол Амрот, а не Минас Тирит, стал центром дунэдайнской культуры: обратите внимание на то, что имена известных нам князей - это имена на адунаике, языке Нуменора, в то время как короли и наместники брали имена на квенья и синдарине.

   Таким образом, княжеские земли обладали особым статусом, а княжеский титул уступал лишь королевскому. Если провинции обладали некоторой автономией в пределах государства, то князя можно назвать полноценным вассалом.

   Вероятно, как и в случае с европейской историей, титул со временем превратится в церемониальный. Если наследники Арагорна пойдут по пути централизации, то рано или поздно чиновничий аппарат (уже известный Гондору) заменит собой правителей провинций. Княжеский титул, потеряв своё политическое значение, станет высокой наградой для слуг государя - подобно тому, как это было в Российской империи, где выдающихся полководцев и государственников одаривали символическим “княжеством”. Так, когда после Войны Кольца был возвращён королевский Итилиэн, вместо непосредственной власти над ним Арагорн одарил последнего правящего наместника, Фарамира, и его потомков, титулом князя Итилиэна, со столицей княжества в Эмин Арнен, откуда происходил род наместников (Минас Моргул, бывшая столица, остался заброшен). Неизвестно, было ли оно устроено подобно Дол Амроту - как автономная часть империи, - либо же оставалась такой же провинцией, как Лебеннин или Андраст; из прямого подчинения короля (как это было прежде) Итилиэн, однако, вышел.

   Итого, мы имеем около десяти провинций (цифра может быть меньше или больше, в зависимости от того, какой регион считать полноценной провинцией), из которых две (позднее одна) принадлежат королю-наместнику (возможно, к ним относится и Лоссарнах, если считать его отдельной от Анориэна провинцией), а одна (позднее две) - княжества.

   Ряд провинций были утрачены Гондором к концу Третьей эпохи: Энедвайт, слабо заселённый, но обеспечивающий защиту Королевскому тракту; Рованион, контролируемый лишь отчасти, и, зачастую, через местные вассальные государства; Умбар, величайший город известного Юга, захваченный чёрными нуменорцами и харадрим; Харондор, или Южный Гондор, постоянно захватываемый южанами. Дольше прочих провинций просуществовал Каленардон, и был добровольно отдан во владение союзникам Гондора - рохиррим (здесь, вероятно, параллель с призванием англо-саксонцев в Британию), и ставший отдельным королевством. Ещё можно отметить Харадвайт - Ближний Харад, плативший дань Гондору и бывший, вероятно, его вассалом.

   С воцарением Элессара Тельконтара (т.е. Арагорна) большинство этих земель окажется возвращено; к тому же, в государство войдёт три региона старого Арнора (Артедайн, Кардолан и Рудаур). Учитывая, что именно в Арноре разместит свою столицу Арагорн, можно предположить, что во всяком случае Артедайн станет частью Королевской земли (быть может, в компенсацию Итилиэна).



Всегда интересовал один вопрос. У всех народов Средиземья, в большей или меньшей мере, описана экономическая составляющая жизни. Люди и хоббиты возделывают поля, гномы заняты довольно прибыльным горным делом. Но, чем заняты эльфы? Я нигде не слышал чтобы эльфы работали в поле или шахте. Кузнецы среди них были, были и охотники, но охота ведь не способна прокормить целые города эльфов. То же касается и орков с гоблинами, те вообще живут в пустынных и горных местностях. Чем они добывают себе пропитание?

   Ещё один вопрос, что требует от нас “непрямого обращения”, так как, будем честны - Толкина подобные вещи не интересовал настолько, чтобы уделять тому особое внимание. Все факты, доступные нам, следуют из косвенных, контекстных упоминаний. Впрочем, рискну заметить, что всякие рассуждения на эту тему, составленные грамотным, обученным специалистом (коим я, если речь об экономике, не являюсь), могут обладать той же степенью достоверности, что и научные спекуляции об экономике древних цивилизаций Европы и Востока, ставшие хрестоматийными. Подчас, о населении Средиземья нам известно нам даже больше, чем, скажем, о некогда всемогущих хеттах; Толкин сообщил нам об устройстве эльфийского общества больше, нежели греческие историки - о царстве-гегемоне Миноса.

   В предыдущем вопросе, я уже упомянул склонность Толкина к архетипам: живописуя бытие миролюбивых хоббитов, Толкин взывает к существующему в нашей культурной памяти образу сельской идиллии, к пасторали. Хоббиты, на трапезном столе которых всегда царит изобилие, обеспечивают его себе крестьянским трудом: большинство хоббитов возделывают поля и ухаживают за садом. Их культура, а, следовательно, и экономика - пример автаркии, т.е. политики “самодостаточности”. Некоторая торговля существует между Широм и Бри, через более открытый миру Бэкланд. Последний, располагаясь на восточном берегу Барандуина, являет собой перевалочный пункт для гномов, пересекающих Эриадор (и иногда оставляющих часть товара в стране хоббитов), и немногих людей, отошедших далеко от дома или осмелившихся на путешествие через дикий край (редкие эльфы не в счёт). По большей части, хоббиты всем себя обеспечивали сами, не нуждаясь ни в армии, ни в сложном (а значит и затратном) государственном аппарате. На плодородной земле Шира они производили достаточно, чтобы прокормить всех, а излишек позволил возникнуть среди хоббитов богатым и влиятельным семьям. Ближайший пример:

   Люди Эриадора - преимущественно крестьяне, с единственным городом в Бри. Те немногие поселения, что разместились вокруг - последние очаги цивилизации на руинах Арнора. Их жизненный (и экономический) уклад точнее всего будет сравнить с европейскими (особенно периферийными) землями на территории бывшей Римской империи, вскоре после падения последней; например, изолированные римские поселения в Швейцарских Альпах. В сравнении с окружающими дикарями, они были довольно развиты, и именно от них многое переняли хоббиты, как то: земледелие, шерифы, самоуправление, табак и спички.

   Из прочих людей, нам лучше всего известны рохиррим. Их уклад, однако, типичен для раннего Средневековья; прототипом Рохану служат англо-саксонские государства Британии, а также готы и скандинавы. Это ранний феодализм в своём абсолюте, со всеми (подчас фатальными) недостатками таких государств. Основа экономики - свободные (реже крепостные) крестьяне, управляемые благородными лордами. Каждый такой лорд обладает свободой в пределах своего владения, но обязан содержать отряд всадников - основу рохирримского общества. Такие лорды с небольшими отрядами объединены в марки - провинции, где наследный или поставленный королём маршал организовывает безопасность границ и свободный проход товаров через страну. В случае войны, правители марок собирают малые отряды своих вассалов в большие группы, из которых состоит армия Рохана. Государство рохиррим не было столь же богато и развито, как их сосед, поскольку экономика страны не вызывала рост деревень и городов, но кормила регулярную армию всадников.

   Дэйл и, вероятно, Дорвинион (о котором ничего не известно) жили торговлей, и процветали благодаря соседству с эльфами и гномами. Прочие северяне вели (тут я вновь спекулирую) примитивное хозяйство, занимались собирательством, и, допускаю, подсечным или подсечно-огневым земледелием, что вынуждало бы их регулярно покидать насиженное место (этим объяснима их совершенная отсталость от соседей-людей). Впрочем, это может быть и следствием их трагичной судьбы: они некогда покинули своё королевство в Рованионе, гонимые восточными кочевниками, и позднее были вынуждены постоянно передвигаться в страхе перед тенями Мраколесья. В таком случае, с падением Дол Гулдура и превращением Рованиона в провинцию Гондора, они имеют шанс на спокойную оседлую жизнь. Ближайший пример, как ни странно, я вижу в славянских (особенно древнерусских или восточнославянских) племенах, которые также жили на границе Великой степи и Великого леса, у которого шаг за шагом отвоёвывали себе землю.

   Наконец, добавлю, что, превысив лимит спекуляций, ничего не скажу о Востоке и Юге. Допускаю лишь, что в Умбаре и Хараде огромное влияние на местные народы оказали чёрные нуменорцы, и, следовательно, мы найдём извращенное сходство с государствами дунэдайн.

   Гномы и в самом деле полагаются на горное дело, и, посредством торговли, добывают себе необходимое пропитание. Так как случаев голода среди казад история не сохранила, а вырастить что-то съестное (на людской вкус) глубоко под землёй довольно проблематично, гномы полностью полагались на своих соседей. Не случайно там, где поселились гномы, возникали поселения иных рас: Дэйл вырос на склонах Эребора, а эльфийское королевство Эрегион у врат Казад-Дум. В Первую эпоху, особая дорога была возведена от Ногрода и Белегоста к землям эльфов, и по ней в дни мира текли бессчётные богатства гномов. На что они обменивали своё мастерство, если золота и серебра у них было больше, чем могли вместить подземные чертоги? Ответ: пища, и многочисленные вещи из дерева, ткани и кожи, недоступные подземному народу. И случайно ли, что упадок гномов всегда вызван закатом соседей, а богатство соседей зависит от могущества гномов? Когда тучи сгустились над Средиземьем, это ударило и по гномам, которые, казалось бы, изолированы от мира; и когда гномы теряли свои крепости и города, окружающие их племена оказывались беззащитны и затухали.

   Эльфы, за неимением иных слов, “бытовали”. О их потребностях ничего не говорится прямо. Люди и гномы, несомненно, едят; подчас, приём пищи представляет собой часть сюжетного эпизода. Едят орки (о которых позднее), едят орлы (от которых скрывали своих овец северяне), едят тролли и варги, волколаки и морские твари. Эльфы, не являясь в полной мере земными созданиями, но расположенные ближе к майар, не нуждаются в еде так, как мы. Они едят мало, и почти не спят; ремесло для них - способ самоутверждения, акт творения, а не жизненная необходимость. Они достигли вершин мастерства не потому, что в этом нуждались, а потому что наслаждались совершенством. Хлеб лембас, нектар мирувор - вот редкие примеры их “кухни”, которая представляла собой скорее творение алхимическое и волшебное, нежели кулинарное. Следовательно, мы не можем говорить о земледелии; у эльфов были сады, но плоды они, похоже, ценили больше, чем зерно - тому свидетельство их любовь к виноградным напиткам, фруктам и ягодам. Допускаю, что они были вегетарианцами, и не нуждались в пище животного происхождения.

   Если феодализм дунэдайн был близок к идеальному, то идеалом им служил феодализм эльфов. Их “государства” строились вокруг правящего рода, и, вероятно, “род” был ключевым понятием в их общественном устройстве. Они обитали в своих владениях, стараясь сохранить последние осколки старого, до-морготова мира, в лесах и горных долинах, в подземных крепостях и морских гаванях - там, где голос старого мира был сильнее всего. Жемчуг, изделия из серебра и стали, прекрасные самоцветы и смертоносные стрелы они производили лучше, чем кто-либо другой: это был их способ залечить раны мира, заменяя утраченное во время морготового владычества тем, что способны были создать своим мастерством. Их не заботила “экономика”, какую мы знаем, в той же степени и по тем же причинам, что не заботила она Толкина. Их целью в этом мире было не создание государств - люди занимались подобными вещами, поскольку их подгонял на свершения короткий срок, - но познание и сохранение Арды. Они торговали с соседями, но за богатства свои брали не золото, но материалы для изготовления новых изделий - камни, металлы и дерево. И, разумеется, вино.

   Что же касается орков, а также всех лихих тварей, что объединены с ними (для удобства) в одну расу - те были налётчиками, грабителями и рабовладельцами. Те, кто жил за пределами сауроновой власти - в Гундабаде и Мглистых горах, например, - жили за счёт постоянных набегов и, вероятно, скотоводство; не чурались они и людоедства - быть может, для этого растили невольников. Мордорские же орки, а с ними орки Ангмара и Дол Гулдура (центры власти Саурона и его вассалов) жили за счёт того, что на них, т.е. на армию, работала вся экономика. Огромный регион Мордора, расположенный вокруг моря Нурн, был домом порабощённого народа людей (либо целого собрания покорённых народов), где те своим рабским трудом добывали немыслимое количество еды для армии Саурона; их после Войны Кольца освободит Арагорн. Многочисленные кузни не производили товаров иных, кроме как оружие. Это была “армия с придатком в виде государства”, где сотни тысяч порабощённых снабжали десятки тысяч поработителей. Вероятно, по задумке Саурона, после победы в войне установился бы век процветания и всеобщего блага: покорив весь мир, можно было бы выпускать на мордорских заводах не только копья, но и чугунные игрушки. “Жить станет лучше, жить станет веселее” - твердили его эмиссары покорённым племенам Мордора и Востока, замахиваясь кнутом. Пожалуй, нигде в мировой истории не найти империи, похожей на эту: разве что Древний Египет, решивший вдруг завоевать всю Евразию.

Имена Средиземья, часть 1

Как заведено, в перерыве между присланными вами вопросами есть место случайному факультативу, на этот раз посвящённому именам. В виду зачастую скудного материала, мы не можем раскрыть традицию имянаречения у народов Арды. А потому дальнейшее - своего рода “пособие начинающему ролевику”: некоторые замечания по поводу того, как будет звучать средиземное имя в той или иной культуре.

   Имя - неотъемлемая часть нашей жизни. Любая культура, реальная или вымышленная, не обходится без этой универсалии. Многие верят, что имя предрекает судьбу человека, и зачастую имянаречение связано с долгой и сложной традицией. В христианском мире детей называют именем святого заступника, который оберегает и направляет своего тёзку; многие культуры повторяют в особой последовательности один и тот же набор имён, поколение за поколением, сохраняя таким образом преемственность традиций и ценностей; многие получали имя, воплощающее собой необходимое качество - сила, отвага, ум и т.п.; с наступлением Нового времени, и особенно после эпохи национальных революций, дети Европы всё чаще получают имена народные, восходящие к древности, фольклору и национальным героям культуры, либо имитирующие старомодный стиль. Имя - это очень и очень важный кирпичик цивилизации, неразрывно связанный с языковой и культурной традицией носителей.

   Далее я начну рассматривать имена культур и народов, известных нам из Легендариума. Лишь немногие из них по-настоящему подробно описаны; про иные сказано лишь пару слов. Эльфов, людей и хоббитов я отложу на следующие выпуски, так как в случае с ними разнообразие традиций слишком велико. Для начала же, в качестве своеобразного эксперимента (а зайдёт ли вообще такое?) я рассмотрю три с половиной “расы”, о которых многого и не скажешь.

Гномы

   Язык гномов - кхуздул - уникален во многих отношениях. Как и Чёрное наречие (с которым он очень схож), язык гномов был создан единственной персоной - в данном случае, вала-кузнецом Аулэ. Язык этот гномы хранили в строжайшем секрете, и лишь единицы (подобно Келебримбору) могли услышать его. На протяжении веков кхуздул не претерпел изменений, потому что мало использовался в быту и общении: для этого гномы применяли языки людей и эльфов. У кхуздула почти не было диалектов, а потому гномы, рождённые в тысяче километров друг от друга, прекрасно бы друг друга поняли; единственное региональное различие кхуздула заключалось в том, как произносился звук “Р” - либо как в языках эльфах (идентично русской "Р"), либо как у орков (дрожащая "Р").

   Именно на кхуздуле, языке ритуалов и традиции, гном получал своё “настоящее имя”. Мы имеем лишь общее представление о том, как звучал и был устроен кхуздул, многим походивший на древний иврит. Меньше полусотни слов на этом языке достоверно известно, а имён - совсем немного:

   - Азагхал - владыка (“забад”) гномьего королевства Белегост (“Габилгатол”) в Первую эпоху; учитывая родство кхуздула с адунаиком (в котором есть слово “azgara”) и некоторую связь с Чёрным наречием (“Азог”), может означать “Воин”;
   - Фелакгунду - так гномы усвоили имя Фелагунда, правителя Нарготронда (“Нулуккиздин”). Забавным образом, разбив имя на две части - “фелак” и “гунду” (встречается в “Гундабад”), можно трактовать имя как “Каменотёс Подземного чертога” - скорее всего случайность, либо обратная этимология (когда имя с другого языка заимствуется в схожей форме, но с новым смыслом);
   - Гамил Зирак - легендарный кузнец Первой эпохи из Ногрода (“Тумунзахар”). Вероятно, это лишь прозвище гнома, так как переводится либо как “Старое серебро” (из-за седых волос?), либо “Старое острие”;
   - Махал - “Создатель”. Так гномы называют Аулэ, своего творца. (потому что он махал молотом, гы)
   - Таркун либо Шаркун - так гномы называли Гендальфа. Вероятно, означает “[человек] с посохом”. Подозрительно схоже с орочьим словом “шарку” (“старик”), применяемом в том числе к чародеям; к тому же, последнее может происходить от людского корня ZAR, который родственен нуменорскому слову “зигур” (“чародей”). Но это не точно;
 

   Кроме того, выделяются три имени: Мим и его сыновья - Ибун и Кхим. В первом и последнем имени использована долгая “и” (“î”), которая отсутствует в кхуздуле. Следовательно, мы имеем дело либо с диалектом, либо с имена другого языка. Даже догадок о том, что они означают, я не имею (возможно, прозвища - “Отец, Старший и Младший”? - маловероятно).

   Представленных примеров немного, но общее впечатление они создают. Логика имён очень схожа с таковой у скандинавов. Такие имена и прозвища как Арнгейр (“Орлиное копьё”), Рафнсвартр (“Чёрный ворон”), Зигурд (“Страж победы”) и Гудфиннр (“Божественный колдун”) в переводе на кхуздул отлично бы вписались в логику гномьего имянаречения. Это имена силы, имена-амулеты, это отражение личных особенностей носителей и руководство к действию. Остаётся лишь добавить, что нео-кхуздул, специально разработанный Дэвидом Сэйло для экранизации “Властелина Колец”, обладает достаточным багажом, чтобы составить десяток-другой впечатляющий гномьих имён.

   Куда чаще гном известен под именем, которое использует в большом мире. И здесь следует сделать важную оговорку:

   Да, Толкин сконструировал несколько самостоятельных, готовых к применению языков, к тому же снабдив их диалектами и архаизмами. Однако, лишь три языка проработаны достаточно хорошо, чтобы ими пользоваться как они есть; ещё несколько обладают достаточным описанием, чтобы восстановить недостающее. Но в случае большинства мы знаем лишь несколько слов (например, талиска, язык эдайн Первой эпохи) либо не знаем ничего (как в случае с северянами-лоссотами). Для тех языков, чтобы не были проработаны в достаточной степени, Толкин зачастую использовал “заменитель” - реальный, но мёртвый ныне язык, на который как бы переводится язык оригинала. Самы известный пример - рохиррим. На страницах романа они говорят на англо-саксонском - прямом предке современного английского. Альбург, Хорнбург, Айзенгард - эти названия, как и имена многих рохиррим - староанглийские. На самом деле, у рохиррим был свой язык, из которого нам известны лишь редкие примеры. Но о них - позже.

   Отступление было необходимо, чтобы пояснить, почему гномы у Толкина носят имена из скандинавских саг. Когда Толкин писал “Хоббита”, он ещё не видел его частью Легендариума: гномы Эребора не были гномами Сильмариллиона. Все имена он взял из первого стиха Старшей Эдды - “Пророчества Вёльвы” (аллитерация не сохранена):

          “... Мотсогнир там / Сильнейший был создан
          Средь двергов всех / А следом был Дурин;
          Людям подобных / Многих создали
          Двергов на свете / По Дурина слову:

          Ньи и Нити, / Нортри и Сутри,
          Аустри и Вестри, / Альтйоф, Двалин,
          Нар и Наин, / Нипинг, Даин,
          Бифур, Бофур, / Бомбур, Нори,
          Ан и Онар, / Ай, Мьйотвитнир,

          Вигг  и Гандальф, / Виндальф, Траин,
          Тэкк и Торин, / Трор, Вит и Лит,
          Нир и Нират, - / Теперь по порядку -
          Регин и Ратсвит - / Всех назвала.

          Фили, Кили, / Фундин, Нали,
          Хепти, Вили, / Ханнар, Свиур…”

   В дальнейшем давать гномам скандинавские имена стало оправданной традицией. Дело в том, что гномы берут себе имена на языке того народа, рядом с которым живут. Эребор, Железные холмы, Серые и Мглистые горы (т.е. основные поселения гномов после Первой эпохи) опоясывают собой земли, населённые многочисленными северными народами. Для передачи их языков Толкин использовал различные германские языки; язык Дэйла был переведён именно на древнескандинавский. Потому совершенно неудивительно, что гномы берут себя имена из языка, который использует наиболее близкий к ним народ. Один из владык Ногрода Первой эпохи - Наугладур - и вовсе известен под таким эльфийским именем (“Владыка гномов”). Возможно, что имена Мима и его сыновей - лишь заимствование из чужого языка - например, языка восточан.

   Таким образом, всякий, кто подбирает имя своему маленькому гному, имеет ни с чем не сравнимый выбор: кроме собственно кхуздульских имён (нео-кхуздул в помощь, он правда хорош), гном может носить имя практически любого народа, с которым имел счастье познакомиться первым, или который имеет особое значение для его государства/племени/клана. Гном, живущий на востоке, с большей вероятностью возьмёт восточное имя; живущий на севере - северное. Гном, мигрировавший в Умбар, и взявший себе имя на харадрике или адунаике? Почему бы и нет! Средиземье - огромный и живой мир, способный подстроиться под любое обстоятельство.

Айнур

   Ещё один особый случай - “боги” Арды. Валар, майар и примкнувший к ним Шепилов сонм духов, будучи по природе своей нематериальны, в именах (и даже языке!) не нуждаются. Однако, им в конечном итоге пришлось иметь дело с эльфами и людьми, для чего требовалась форма. Приняв зримое обличие, чтобы не травмировать детей Илуватара своей внеземной природой, они создали себе и язык. И так же как и облик - великолепный, величественный и грозный - язык их отражает природу создателей. Даже эльфам он казался чуждым и неприятным, а потому валар говорили с ними на квенья. Лишь немногие эльфы изучали валарин, и некоторые слова, изменяясь, перешли в языки эльфов и людей (например, “мирувор” происходит от валар. “мирубхозэ” - “медовое вино”). Скорее всего, даже кхуздул (а может, и Чёрное наречье) возникли под сильным влиянием валарина: всё таки создатели всех трёх языков - айнур.

   Валарин одним-единственным предложением описал эльфийский летописец Румил, но вы не найдёте описания точнее: “Языки и голоса Валар преисполнены неумолимого и сурового величия, и в то же время быстры и утончённы, рождая звуки, которые нам сложно воспроизвести; а слова их длинны и стремительны, подобные блеску клинков, сорвавшейся в бурю листве и грому обвала в горах.” Это действительно сложный, не поддающийся разбору язык; многие признаки, однако, роднят его с древним вавилонским, а письменность (сарати, предтеча тенгвара) - с санскритом. Вероятно, следуя внутренней мифологии, именно вавилонский и санскрит позднее заимствуют элементы из валарина. Вот так, например, на валаринском сарати (читается он справо-налево) записано “Атарафелун Душаманутан” (“Арда Искажённая”):

   Достоверно известны лишь некоторые имена, принадлежавшие валар, что восседали на своих престолах в Эзеллохаре (само по себе валаринское слово! - “Зелёный холм”), и их соратникам:

   - Айулэз - Аулэ (вероятно, “Изобретатель”);
   - Аромэз и Нэхэрра - Оромэ (“Звук рога”) и его скакун Нахар (по звуку, что издаёт лошадь);
   - Манавэнуз - Манвэ (“Благословенный”, “Близкий Эру”);
   - Ошшай, либо Ошошай - Оссэ (“Пенящийся”);
   - Тулукастаз - Тулкас (“Золотоволосый”);
   - Уллубоз - Ульмо (возможно, “Разливающийся”).

   Имена, под которыми валар были известны эльфам, всегда созвучны их истинным именам, но крайне редко совпадают с ними по смыслу. Скорее всего, услышав сложное имя, эльфы не только адаптировали его под свой язык, но и вольно трактовали значение. Так, "Тулукастаз" ("Золотоволосый") превратился в "Тулкас" ("Сильный", "могучий"), а "Ошшай" ("Пенящийся") в "Оссэ" ("Грозный", "ужасный").

   Младшие из айнур - майар - куда чаще вступали в общение с эльфами, и почти все из них носили в Валиноре квенийские имена. Гендальф был известен как Олорин (что-то связанное со снами), Саруман как Курумо (“Искусный” либо “Хитроумный”), а Саурон как Майрон (“Прекрасный”). Опять же, как и в случае с валар, логика совершенно ясно: пребывая в статусе высших творений, полубогов на земле, они получали имена соответственно своему статусу мастерству.

   Прибыв в Средиземье, майар продолжили собирать имена (вдобавок к своему валаринскому и квенийскому). Олорин стал известен как Гендальф (“Эльф с посохом”) среди северян, Митрандир среди эльфов и людей Гондора (“Серый всадник”), Инканус на юге (возможно(!), ибо недоказуемо, что это означает “Северный шпион” - Инка-нуш, либо “Владыка ума”, либо “Серый плащ”) и как уже упомянутый Таркун среди гномов; Курумо стал Саруманом для людей и Куруниром для эльфов и гондорцев (все имена с одним значением); Айвендиль (“Любитель птиц”) приобрёл то ли северянское, то ли нуменорское имя Радагаст (возможно, по аналогии со славянским богом - “Добрый гость”, но это сомнительно); прекрасный же Майрон был прозван эльфами Гортхаур (“Чудовищный ужас”), Саурон (“Отвратительный”) и Аннатар (“Владыка даров”), а нуменорцы звали его Зигур (“Чародей”).

   Таким образом, как и в случае с гномами, персонаж-айну нуждается хотя бы в двух именах. Первое - данное ему эльфами Валинора, отражающее главное качество и атрибут. Второе (а также третьей, пятое и двадцатое) - имена, которые айну собирает по свету, отражающие не только его качества, но и восприятие его окружающими. Для одного он - “Несущий дурные вести”, для другого - “Добрый гость”. Следует помнить, что майар - не простые волшебники из других историй, а силы природы, могучие и древние духи, перед которыми иные люди склоняются, как перед богами. Поэтому имена у них либо преисполнены трепета и почтения, либо страха и ужаса. На помощь вам придёт любой язык Средиземья; кроме, разве что, самого валарина - он слишком обрывист, слишком эпизодичен, чтобы его можно было восстановить для какого-либо использования. Впрочем, набора звуков "З", "Ш" и "Х" с несколькими гласными посередине вполне хватит.

Орки и окрестности

   Удивительная деталь, на которую я уже обратил внимание, заключается в лингвистическом сходстве кхуздула и чёрного наречия. Казалось бы, какой тут может быть культурный обмен, когда война между гномами и орками не прекращалась столетиями? Одна из идей, которую Толкин так и не развил, заключается в том, что многие языки мира восходят к валарину через три его диалекта - Аулеанский, Оромеанский и Мелькорин; всё это вариации одного языка, на которые ложатся особенности трёх озаглавленных валар. Согласно раннему Легендариуму, от первого возник кхуздул (что логично), второй сильно повлиял на эльфийские языки, а третий стал основой языка орков, балрогов и драконов Первой эпохи (серьёзно, вы когда-нибудь задумывались, на чём они говорили?). Позднее, идея эта была забыта, и так и не реализована в известных нам работах. Однако, именно Аулэ создал кхуздул для гномов, а Саурон - его ученик. Разве не закономерно, что язык, созданный учеником, повторит многое из языка, созданного учителем? - для это даже не нужен общий аулеанский прото-язык.

   Саурон, великий кузнец и обольститель, мечтал стать великим во всём. Он создал Чёрное наречие, чтобы удовлетворить свою жажду к творению, но так как ему не под силу было сотворить собственную расу, он вручил изобретение своим слугам - оркам и троллям, а также людям на службе у Властелина Колец. Видение Саурона заключалось в идеально устроенном мире, где всё будет твориться к всеобщему благу покорённых рабов; видимо, он представлял Чёрное наречие как всеобщий язык нового миропорядка.

   Только вот орки… дабы не обидеть орколюбов, назову их “лингвистически некомпетентными”. Для Толкина возможность творить и использовать язык - важнейшее качество живой души. Орки, чьи души (если они вообще были) пребывали в изрубленном, извращённом состоянии, с трудом поддержали инициативу начальства. Вместо того, чтобы заговорить на Чёрном наречии, они понахватали из него множество слов, и с исключительно орочьим изяществом поместили в ту какафонию звука, что называют орочьими языками - остатки той речи, которую создал для них Моргот (да, в мире творца языков Толкина каждый второй - творец языков).

   Никакого общего языка у орков, как понимаете, не было; на самом деле, их неудачи на военном поприще совершенно понятны тем, кто представит себе войско полу-зверей, говорящих на сотнях диалектов; однако, Чёрное наречие и воля Саурона справлялись с тем, чтобы это не приводило к полному разброду. Большая часть орочьих слов - заимствования из других языков, причём заимствования совершенно хаотичные и зачастую трудноузнаваемые. Например, слово для обозначения нолдор - “голог” - это искажённое синдаринское “голод”. Человек, который взялся изучать орочью лингвистику, превратился бы вскоре в безумного Аль-Хазреда. Уже упомянутый Дэвид Сэйло, однако, взялся за этот труд, и для трилогии “Хоббит” составил грамотный словарь нео-оркского языка. К ознакомлению рекомендую.

   Почти любое орочье имя на одном из их множества языков будет достаточно простым (если не сказать примитивным) именем-характеристикой - “сильный”, “глупый”, “высокий”, “убийца”, “охотник” и т.д. Точных примеров быть не может, потому что Толкин не занимался разбором Чёрного наречия из-за трудно скрываемого отвращения - так, словно это и вправду древний язык орков. Мы даже не знаем, как наверняка переводится фраза из “Властелина Колец”; Толкин отмечает, что не хотел бы переводить её, так как такие слова ему претят, и больше подходят не его трудам, а “тому, что сегодня принято называть высокой литературой”.

   Чёрное наречие устроено куда как стройнее, и по немногим артефактам можно довольно правдоподобно восстановить его структуру (опять же, обращайтесь к Дэвиду Сэйло - мировой человек в вопросах лингвистики). К тому же, Чёрное наречие может иметь некоторые связи с хурритским языком, который в свою очередь имеет историческую (но не лингвистическую) связь с уже упомянутым древним вавилонским, возможным прототипом валарина. От валарина же (то ли через мелькорин, то ли напрямую) Чёрное наречие заимствует целые слова: взять хотя бы прославленное “назг” (“кольцо”), восходящее (предположительно!) к валаринскому “нашкад” (из “Маханашкад” - “Кольцо Судьбы”).  

   Вот лишь некоторые примеры имён, орочьих либо на Чёрном наречии:

   - Азог - вероятно, имя на Чёрном наречии. Как уже было сказано, может восходить к общему с адунаиком корню, связанному с оружием и войной (т.е. “Воин”);
   - Больг - пример имени, взятого, вероятно, из чужого языка (возможно, людского). Скорее всего означает “сильный”;
   - Балкмег - пример орочьего имени на эльфийском (гномском) языке; его квенийский аналог - Малькамектэ (“Злое сердце”). Другой пример - Луг (“Змей”);
   - Гольфимбул - иной пример, когда орк получает имя на языке людей, в данном случае - языке северян Дэйла (т.е. древнескандинавском), с примерным значением “Великий [Гольф]” (да, это шутка про игру в гольф, и Толкину она в какой-то момент так надоела, что в планируемом переиздании “Хоббита” (которое так и не вышло), он переименовывался в Гульфимбула, а история переделывалась из сказки в эпос);
   - Лугдуш - чисто орочье имя. Первый элемент - орочье слово “луг” (“крепость”), как в “Лугбурц” (“Чёрная крепость”).
   - Кхамул - единственный из назгул, названный по имени. Значение неизвестно, но доставляет;
   - Шарку - уже упомянутое прозвище Сарумана среди орков (“старик”).

   Другие примеры орочьих имён из книг (дополнение (Ч) у имён из черновиков):

   Гаш (Ч), Горбаг, Гришнак, Лагдуф, Лугдуш (Ч), Лугхорн (допускаю заимствование из языка рохиррим), Маухур, Музгаш, Наглур (Ч), Радбуг, Шаграм (Ч), Шаграт, Уфтак, Углук, Ягул (Ч), Заглун (Ч)... Надеюсь, общую суть вы уловили.

   В конечном итоге, следует понимать, что Толкин создавал орочьи языки и Чёрное наречие из одного единственного побуждения - привнести в свой мир язык, который будет звучать грубо и неприятно. Поэтому, кроме как обращаясь к списку известных орочьих имён, можно просто имитировать то ощущение, которое возникает у носителя индоевропейского языка от знакомства с этими именами. Есть одно простое правило - орочьи вожди и люди, служащие Саурону, чаще берут себе имена на Чёрном наречии; простые орки - носят свои орочьи “клички”. Имена на других языках, особенно языках людей, тоже отлично подойдут - лишь бы смысл был пострашнее, да звучание погаже. В конце-концов, само слово “орк” означает ничто иное как “бугимен”, ночную страшилку для детей.

Hic sunt dracones

   Ещё один народ с собственным языком и культурой сюда не влезет, а потому самое время обратиться к тем, кто известен лишь под шестью именами - драконам.

   Дракон в представлении не нуждается - это образ настолько древний и повсеместный, что мы принимаем его с раннего детства. Сказки, легенды и мифы, фентези и фантастика, народный фольклор и множество пословиц и поговорок, вошедших во многие языки, связаны с этими удивительными, падкими на золото тварями. Дракон - это архетип жадности, силы и зла, смерти и неизбежного рока; на многих средневековых картах, желая отметить дикую и незаселённую область, писали “hic sunt dracones” - “тут обитают драконы”. Обрушив свою мощь на тот или иной народ, столкнувшись с тем или иным героем, они навсегда входят в народную память: как правило, под каким-нибудь грозным именем. Лично для меня, нет дракона значимей Фафнира, хотя и Змея-Горыныча забывать не стоит.

   Смауг - самый известный дракон, во многом потому, что принадлежит к числу последних. Его атака на Эребор послужила началом великих и далеко идущих событий, а его имя известно теперь миллионам. Смаугом его назвали люди Дэйла (вернее, выжившие жители города), а следовательно, это перевод оригинального дэйлского имени на древнегерманский лад. “Смауг” родственно имени “Смеагол” и слову “смиал” (так называются прославленные землянки хоббитов) - все они восходят к общему корню, означающему “прорываться сквозь землю”, “зарываться” или “закапываться”. Таким образом, Смауг, засевший в руинах Эребора - это “Закопавшийся”, в переносном смысле - “Червь”. Его имя на языке Дэйла (настоящем, а не адаптированном) - Трагу (в свою очередь, Смеагол - это “Трахальд”, а смиал - “тран” либо “трахан” ( ͡° ͜ʖ ͡°) ).

   - Ската - за несколько веков до Смауга этот северный змей напал на гномов и разграбил их богатства (либо согнал орков с уже захваченного золота); за что, однако, вскоре поплатился, погибнув от руки Фрама, предка рохиррим. Так как язык рохиррим и их предков - эотеода - передаётся посредством англо-саксонского, к нему имя “Ската” и принадлежит (“обидчик”, “враг”, “захватчик”, "вор");
   - Глаурунг - первый из драконов, чьё имя (на квенья) вероятно значит “Золотой блеск”;
   - Анкалагон - величайший из драконов (силой и размерами), что в агонии разрушил вулканические пики Тангородрим. Его синдаринское имя означает либо “Несущиеся челюсти”, либо “Кусачая буря”. В переводе на англо-саксонский он назван Анддрака (“Враг-дракон”);
   - Гостир - дракон на службе у Моргота, о котором известно лишь имя. Вероятно, означает “чудовищный взгляд” либо “ужасный блеск”;
   - Хризофилакс Дивэс - я не мог не добавить это милое создание, дракона из повести “Фермер Джайлс из Хэма”. Не будучи частью “Легендариума” (действие повести разворачиваются где-то в средневековой Британии), повесть эта, однако, слишком хороша, чтобы её не вспомнить. Дракон здесь - не злой, а скорее вредный. Его имя - смесь греческого с латынью, и означает "Богатый Хранитель Золота".

   Таким образом, как и в случае с предыдущими историями (поверьте, в будущем закономерность будет другая), можно дать своему змею имя на любом языке и наречии Средиземья; обыкновенно, дракон становится известен под тем именем, что получил от своих первых жертв. А учитывая, что после первого же успеха дракон впадает в длительную и самодовольную спячку, он, скорее всего, окружение не сменит. Следовательно, дракон, живущий на севере, будет носить северное имя; дракон, живущий на юге - южное.

   И только дракон, поселившийся посреди Британии, достоин нести потрясное греко-латинское имя.

Недельная подборка ответов.

Посылать их всё так же можно через специальную форму, а подписанные участвуют в конкурсе. Раскрывать авторство воспрещено.

Список вопросов:

     - Когда Арагорн получил Нарсиль/Андурил?

     - Чем занимался Трандуил во время войны кольца?

     - Были ли у назгулов доспехи и тела? А корона была только у ангмарца? И в чем заключалась его "магическая" сила, что он назывался Ведьмаком? И не охренел я на количество вопросов? (конкурс)

     - Как бы пошла история, если Король-Чародей не был бы побежден в Битве на Пеленнорских полях? (конкурс)

     - Мог ли К. Чуковский написать Айболита под впечатлением от прочтения книг Дж. Толкина? (конкурс)

   Когда Арагорн получил Нарсиль/Андурил? В фильмах до возвращения короля он ходит с неким обычным мечом и кинжалом. А по книге он встречает хоббитов в Гарцующем пони с обломком меча, но уже под Хельмовой падью - сверкал Андурил ..

   Нарсил, меч Элендила, был одним из символов королевской власти дунэдайн. Он оказался сломан, когда Саурон сразил короля, но именно осколком отцовского меча Исильдур срубил кольценосный палец Врага. После смерти Исильдура на Ирисных низинах, осколки меча вместе с другими реликвиями были принесены в Ривенделл, а затем - в Аннуминас, столицу Арнора. Его короли, а после - короли Артедайна и вожди дунэдайн, хранили осколки меча в величайшем почёте даже после гибели Северного королевства.

   Арагорн II, сын Араторна, как и все вожди до него, получил эту реликвию после смерти отца. В 3018 был созван Совет у Элронда, на который прибыл и сын наместника Гондора Боромир. Он принёс слова о пророческом сне, что увидел его брат Фарамир - “ищи клинок, что был сломан” и “пробудился Исильдура рок”. С этого момента во Властелине колец развиваются две основные сюжетные линии - Фродо-Кольцо и Возвращение короля.

   Элронд, Арагорн, Гендальф, и наиболее осведомлённые из участников Совета восприняли, в отличии от Боромира, обе части пророчества. Перед тем, как Братство Кольца отправилось в путь, меч был перекован. Он должен был служить символом королевского наследия Арагорна - потому что ему предстояло не просто помочь уничтожить Кольцо, но и восстановить свой род на престоле. С тех пор Андурил всегда был с Арагорном - в Мории и на Амон Хен, в Хельмовой пади и во владениях Короля мёртвых, на Пеленорских полях и под Чёрными вратами. Как и задумывал Элронд, этот меч был распознан Врагом, и само его появление сыграло на руку Свободным народам.

   Фильм же опускает эту линию вплоть до третьей части; каким-то образом, Элронд покидает фактически осаждённый Ривенделл, преодолевает огромные расстояния, и в одиночку привозит перекованный меч в Дунхароу. Имеет ли смысл уточнять, что ход это, как минимум, спорный? Однако, у них могли быть на то причины - в том числе потому, что в отличии от книги, кино не стоит усложнять параллельными сюжетными линиями.

   Чем занимался Трандуил во время войны кольца?

   После Битвы пяти воинств, для Лесного королевства наступил период сравнительного мира. Пусть и находясь под постоянной угрозой со стороны Дол Гулдура, Трандуил держал в безопасности границы и дороги своей страны. Именно поэтому в 3018 Т.Э. Арагорн и Гендальф доставили к нему захваченного в плен Голлума, желая спрятать его от Саурона и выведать известное ему. Однако, Голлум бежал; Трандуил отправил в Ривенделл своего сына Леголаса, и тот стал одним из участников Братства Кольца, когда Совет Элронда завершился.

   После этого народ Трандуила оказался под ударом. Изначальным планом Саурона было уничтожить Лориэн и Ривенделл, но теперь, вынужденный считаться с возвращением короля Гондора и вероятным обретением им Кольца, тёмный властелин сменил направление удара - его северные легионы начали наступление по широкому фронту от Лориэна до Эребора, поддерживаемые восточанами и пауками. В тот же день, когда Король-чародей сокрушил врата Минас Тирита, силы Дол Гулдура вторглись в Лориэн и владения Трандуила; восточнее, люди Рун захватили Дэйл и осадили Эребор. Битва под древами обернулась большой кровью, лес оказался в огне, и зарево пожарищ виднелось за многие мили. Наконец, Трандуил одержал верх; в то же время, когда Галадриэль и Келеборн отбросили орков назад к Дол Гулдуру, а затем и сровняли его с землёй, лесной владыка освободил свои земли и потушил огромные пожары.

   Спустя две недели после поражения Саурона, пусть и до финального акта Войны, Трандуил встретился с Келеборном посреди Мраколесья. Они очистили лес от скверны, переименовали его в Эрин Лосгарен, Великое Зеленолесье, и поделили между своими народами на северную и южную часть, которыми и правили с началом Четвёртой эпохи.

   Были ли у назгулов доспехи и тела? А корона была только у ангмарца? И в чем заключалась его "магическая" сила, что он назывался Ведьмаком? И не охренел я на количество вопросов?

   Вот на что люди точно точно охренели  - так это на “НАЗГУЛ”. Это слово уже находится во множественном числе, и не поддаётся русским склонениям. *унимая нервный тик*

Назгул, величайшие из слуг Саурона, давно потеряли связь с реальностью (в буквальном смысле). Они целиком существуют в мире Незримого, вне физических состояний, и потому сами по себе неспособны нанести вред живым, а живые - неспособны нанести вред назгул. Лишь оружие, выкованное для них Сауроном, и зачарованные им черные плащи и серебренные кольчуги способны заключить их в некое подобие плоти. Вне их - они лишь бесплотные духи, невидимые людям.

   Однако, Саурон много сил уделял тому, чтобы поддерживать их в мире Зримого. Облачённые в чёрные плащи, они представали перед живыми тенью, которую можно увидеть; на месте лица иногда загорались в гневе гипнотические глаза, а оружие просто зависало рядом с ними там, где должна располагаться рука. Их реальной природе навредить было невозможно - они оставались бессмертны до тех пор, пока существует Кольцо. Смертный не мог прикоснуться к ним или нанести вред - однако, используя зачарованное оружие эльфов или дунэдайн, эту личину можно было сломать. Тогда они снова становились духами, уносились обратно к Саурону, и тот вновь наделял их "телом".

   Но несмотря на мечи, булавы и клинки, истинная их сила заключалась в другом. Они были окружены аурой ужаса и страха, действующей на всех вокруг. Их Чёрное дыхание было ядовитым, а крик назгул вызывал отчаянье в сердцах живых. С наступлением ночи их сила только возрастала; однако, они не могли навредить поистине бесстрашному созданию. А те, кто был особенно велик духом, и сам мог заглянуть в Незримое (будь то благодаря своим талантам или с помощью Кольца) - могли увидеть их истинное, смертное обличье. Там они были королями, в венцах и одеяниях своего народа; однако, лишь Королю-чародею позволено было являться в короне пред живыми. Саурон желал прервать всякую связь назгул с их прошлыми жизнями, с их былыми подданными и с их родиной - а потому он обезличил их, сделав отдельным "народом", с Королём-чародеем во главе.

   Многие из них были чародеями, а их вождь - король Ангмара - вошёл в историю именно под таким прозвищем. Кроме привычного арсенала назгул, он одним лишь своим голосом надломил врата Минас Тирита, сломал клинок Фродо, призывал огненный меч, и свершил множество чёрных деяний прежде. Точно трактовать его титул нельзя за отсутствием какой либо предыстории. Одна теория гласит, что из всех назгул, ангмарец и вправду был больше других искушён в тёмной мастерстве - вероятно, ещё до того как стать призраком. Вторая версия может объяснять это фольлорной традицией - подобно тому, как князь Всеслав Брячиславович был прозван Всеславом Чародеем за свою хитрость, проворство, силу и сопутсвтвующие его жизни загадочные события, - так и ангмарец мог войти в предания чародеем и ведьмаком из-за своей особой, пугающей и зловещей роли в событиях Третьей эпохи.

   Как бы пошла история, если Король-Чародей не был бы побежден в Битве на Пеленнорских полях?

   Вопрос, требующий уточнения. Как уже было сказано в предыдущем, назгула нельзя убить; сражённый зачарованным клинком, а затем потерявший форму от руки Эовин, он лишь отправился обратно к Саурону за новым обличьем. Лишь скорое уничтожение Кольца не дало ему времени вернуться на поле боя. Следовательно, окажись он не сражённым тогда (что довольно странно, учитывая его уже предначертанную судьбу) - это бы не изменило хода событий. Отступив вместе с остатками армий Мордора, он бы вместе с другими назгул принял участие в битве при Чёрных вратах, а затем - сгинул с Кольцом.

   Однако, если речь идёт о его военном поражении в битве, то вопрос обретает куда более спекулятивный характер. Многое зависит от выбора точки бифуркации - так в фантастике называют момент, где альтернативная история начинает свой отсчёт. Иначе сказанное слово, вовремя принятое решение - всё может посредством “эффекта бабочки” изменить историю мира. На мой взгляд, есть лишь одна серьёзная альтернатива:

   Рохан не приходит на помощь; в отличии от фильма, где Арагорн прибывает на битву с бессмертным войском, книжная версия куда больше обязана своим ходом королю Теодену. Он неожиданным и яростным натиском разделяет на две части войско Мордора, отрезая большую его часть от города. Его тактика, пусть и грубая, но отважная, даёт время до прибытия Арагорна во главе Серого отряда и южных армий Гондора, чтобы затем совместными усилиями отбросить вторую волну нападающих - харадрим. Рохан и вправду мог не явиться - отметём вариант с тем, что он был захвачен Саруманом, так как тогда слишком многое пошло бы иначе. Не сумей Теоден договориться с друэдайн, он бы попросту заблудился, либо оказался в засаде многочисленной северной армии врага. В любом случае, он бы не сумел уже стройным клином врезаться в ряды осаждающих, и попросту бы прибыл на пепелище (сумей до него добраться).

   Итак, Минас Тирит бы оказался захвачен. Белое древо в огне, а род наместников уничтожен. Сумей Арагорн избежать плена или смерти, он бы бежал на запад, собирать вассалов и друзей Гондора как король без короны. Саурон бы не мешкал, и пережившие в тот же день нападение Лориэн, Мраколесье и Эребор, подверглись бы нападению повторно - но уже ослабленные, не выстояли бы. Затем Саурон осуществил бы свой изначальный план, и завоевал Ривенделл. Вскоре Средиземье бы оказалось беззащитным пред ним.

   Однако, Фродо и Сэм имели бы шанс дойти до Ородруина. Все победы Саурона были бы перечёркнуты, и хотя Гондор оказался разорён - Средиземье выстояло из последних сил. Даже без помощи войск Гондора и Рохана при Моранноне, у хоббитов был шанс проскользнуть - особенно, когда Саурон опустошит Мордор для последнего удара по своим врагам. И тогда - всё бы встало на круги своя. Пусть и куда более печальным образом.

   Мог ли Айболит из произведений К. Чуковского быть знакомым с одним из истари или сам Айболит являлся одним из них (Радагаст был сведущ в повадках зверей и птиц)? Если отбросить шутливый стиль детской сказки, из произведения К. Чуковского видно как множество зверей и птиц помогали Айболиту, но, в конце, когда у Айболита не оставалось сил именно орлы(!), как и в произведениях Дж. Толкина. Мог ли К. Чуковский написать Айболита под впечатлением от прочтения книг Дж. Толкина?

   Это прекрасная, немного безумная теория, которую я бы сам с радостью поддержал, не будь веских противоречий - даты. Чуковский писал своего Айболита много лет, в стихах и прозе, публикуя истории про него на протяжении десяти лет. Известная нам стихотворная повесть была опубликована в 1929 году, а прозаический её вариант - в 1936 году, как пересказ и переработка “Доктора Дулиттла”. Хотя Корней Иванович и был человеком невероятно образованным, и наверняка знал о существовании Хоббита, но последний был опубликован спустя год, в 1937 году, когда образ Айболита и его приключений уже давно сложился.