фэндомы

На ком лежит ответственность, за все это. Ваши мысли.

Немного об экономике

Наше судно - почти научное, и определённо исследовательское, - утонув, казалось, в водах коварной толкинистики, вновь поднимает паруса. Спасибо вам, что вы с нами.

Следует сказать о новой политике, которой я, уповая на прочее, постараюсь придерживаться. Голосование за лучший вопрос теперь будет разовое, и каждый, чей вопрос был признан лучшим в числе трёх вопросов выпуска, получит её. Все достойные будут в скором времени, как только это позволит бухгалтерия, награждены. Разумеется, те, кто задавал успешные вопросы повторно, будет награждён особо. В конце-концов, это - не соревнование, но попытка поощрить ваш интерес приятной мелочью. Вопрос, рассуждение о котором столь обширно, что переростает в отдельный выпуск (как в сегодняшнем случае), также будет поощряться наравне с победителями голосования. Надеюсь, Вы сочтёте это в достаточной мере справедливым: с одной стороны, вопросы, достойные поощрения за саму свою сложность, с другой - те, что волнуют читателя, пускай и не требующие длительного разъяснения.

Мы всегда ждём ваши вопросы. Они - главный стимул продолжать.

Экономический вопрос. Какая валюта использовалась при торговле в Средиземье? Это было золото? Или натуральный обмен? Ведь если политических центров было немного, то зачем золото тем, кто жил в удаленных поселениях?

   В “Полном справочнике Средиземья” (“The Complete guide to Middle-earth”) - вторичном источнике, чей авторитет, однако, подкреплён словами Кристофера Толкина (“восхитительный справочный материал”), - имеется любопытный пассаж: “Вопреки некоторым мнениям, во Властелине Колец есть упоминания денег…”

   Если судить по этой фразе, то во всяком случае на момент первого издания книги (август 1974, время расцвета толкиновского культа в США) среди читателей сложилось убеждение, будто бы денежной системы, подобной римской, средневековой или современной, в Средиземье не было. Следует понимать, что Толкин и его герои для целого поколения американцев стали своеобразной альтернативой современности; лозунги, подобные “Гендальфа в президенты!” - часть тот культуры, культуры хиппи и битников, осуждавших Войну во Вьетнаме и придерживающихся, зачастую, левых и леворадикальных взглядов. В этой системе ценностей, деньги выступали частью ненавистного миропорядка, а потому совершенно понятно, как они “исчезли” со страниц Толкина (то же относится и к заблуждению о том, что в Средиземье нет религии; об этом мы тоже поговорим). Сам автор, заставший “толкиновский бум” в США, относился к явлению с нескрываемым раздражением: вместо читателей, он получил “фанатов”, значительно исказивших форму и содержание его труда, а героев эпоса превративших в персонажей политической агитации. Этот “бум” породит и значительную часть современного фэнтези; рискну сказать, что Толкин, доживи он до наших дней, и от своих “последователей” был бы не в восторге (ворчлив он был, что поделать).

   Деньги, однако, были хороши известны героям Дилогии (так я, с вашего позволения, буду называть сюжетных союз “Хоббит”-”Властелин Колец”), и в этой связи отмечу, что вопрос сформулирован очень верно. Ситуацию конца Третьей эпохи можно сравнить с Ранним Средневековьем Европы, переходящим в Высокое: Арнор пал, подобно Западной Римской империи, во многом из-за ряда неудачных правителей и постоянной войны на своих рубежах, неспособности центра контролировать периферию, вырождения правящего класса, и, в результате войн и эпидемий - депопуляции и так малонаселённой страны. Падение Форноста сродни падению Рима, или, скорее, Равенны (последней столицы империи), так как историческая столица - Аннуминас - был, как и Рим, покинут ранее. Именно Арнор, в период единства двух царств, был старшим; именно в Аннуминасе расположит свой трон Арагорн, когда станет правителем Воссодинённого царства.

   Восточное царство - Гондор, который и Толкин сравнил с Византией. Константинопольское царство, как и Гондор, располагалось одновременно на востоке и западе, в Европе, Африке и Азии - в северо-западном Средиземье, землях у моря Рун и с южными границами у самого Умбара, в случае Гондора. Византия охватывала восточное Средиземноморье, как Гондор охватывал залив Белфалас; общность климата, рельефа и культуры также сближают их. Даже в образе Арагорна, восходящего к фольклорному “спящему королю”, виден Мраморный король - последний император Византии Константин Драгаш, который, когда город пал, за своё мужество был обращён в мрамор, избежав таким образом смерти, чтобы однажды вернуться на трон и освободить Константинополь от турков. Символично, что хотя старшим городом считаются Рим и Аннуминас, но именно в Константинополе и Минас Тирите восходит на давно утраченный трон владыка обоих преданий.

   Византия и Гондор - лишь тени своего былого величия, но величия столь грозного и внушительного, что даже будучи тенью они превосходят всех остальных. Со временем Византия теряла своё преимущество, но почти тысячу лет никто не мог превзойти её в литературе, живописи, музыке, инженерии, ремёслах, кораблестроении, медицине и всех науках. 80-90% всего производства Евразии за вычетом Индии и Китая приходилось, в период расцвета, на Византию. Основой её сказочного богатства служили торговля и непомерные налоги. Я считаю, что несмотря на очевидные аллюзии (несомненно, что образ осаждённой Византии повлиял на историю Гондора), нельзя восполнять пробелы наших знаний о Гондоре тем, что нам известно о Византии - всё же, это совершенно разное государственное устройство, разное мировоззрение, иные обстоятельства и т.д. Однако, в соотношении Византия-Европа мы видим ключ к той пропорции, которую составляло соотношение Гондор-Средиземье. Как и греки, гондорцы сохранили сильную власть, относительно централизованную в начале и обретшую позднее феодальные черты (так, если первые наместники назначались королём, то в дальнейшем эта должность стала наследной; то же, вероятно, относится и к управляющим провинций). Византийская монета, как унифицированный способ налогообложения и торговли, была в ходу от Египта до Крыма, и от Балкан до Палестины; то же справедливо сказать и о империи Гондора.

   По имени нам известны две гондорские монеты - ка’стар (на синд. манер “ми’риам”) и та’рни (tharni, на синд. манер “ка’нат”, canath). Кастар был основной монетой Гондора, и по стоимости равнялся четырём тарни. Обе монеты, вероятно, были серебряными и отличались лишь размером; во всяком случае, металл кастара нигде не назван. Иные исследователи считают (и вполне разумно), что должно существовать ещё во всяком случае две монеты - больше кастара (условный золотой “дукат”) и меньше тарни (условный “пенни”, серебрянный либо медный).

Кастар в "Тенях Мордора"

   Эту систему унаследовали (вероятно, от нуменорцев) не только жители Гондора, но и арнорцы. В обоих странах монеты составляли государственную казну и всеобщий налог, монетой оценивалась стоимость товара и услуг ремесленника, а регулярная армия получала своё жалование.

   Определённо, дунэдайн не были единственными, кто прибегал к монетарной экономике: наследники Нуменора заселили южное побережье Средиземья, где могущество нуменорцев могло значительно повлиять на все вождества, королевства и империи, какие видел Харад; племена Востока без конца нападали на Гондор, желая его несметных богатств (государство, построившее Аргонат и десятки великих городов должно не только обладать познаниями в архитектуре и инженерии, но и нести огромные расходы, если не желает прибегать к рабскому труду). Особенно сильно влияние Гондора на его непосредственных соседей и союзников - северян. Так, в языке рохиррим есть слово “касту”, позднее ставшее хоббичьим “каст”, и происходящее от имени гондорской монеты “кастар”. Означало оно, однако, не собственную валюту, но любую ценную безделушку: это изменение смысла очень показательно, как пример отношения северян к деньгам. Для них, как и для варваров, окруживших Рим, монета представляла ценность не по своему символическому номиналу - “один кастар” или “четыре тарни”, но по качеству и количеству материала, из которого она сделана - столько-то грамм серебра или золота, их проба. Для человека, принадлежащего к “высокой цивилизации”, важнее численное значение монеты - мы видим мир в условных евро и долларах, в то время как для “варваров” это - кусочек драгоценного металла (не в наше время медных, никелевых и латунных блестяшек, разумеется). Вообще, переход монеты от “стоимости в себе” (т.е. стоимости материала, ушедшего на создание монеты) к “символической стоимости” (т.е. условной цене - 1, 2, 5 условных единиц...) - важная примета прогресса, общественного и экономического.

   Для рохиррим же, а также для лесовиков, людей Беорна и прочих дунландцев - монета лишь ценный кусок серебра, который можно получить у царского купца в обмен на свой товар (да простит меня требовательный читатель за то, что я называю Гондор царством, но у меня на то есть свои основания); а затем переплавить на новое изделие или столь же успешно купить какую-нибудь зарубежную забаву. Между собой, однако, они предпочтут естественный обмен - бартер, где наиболее доступный для племени товар становится мерой цены для всего остального (так, корова может стоить пяти овец, а золотое кольцо - двадцати). В этой связи предлагаю вспомнить чудесную дилогию Fallout. То ли я так играл, то ли так и было задумано, но несмотря на наличие в игре долларов и крышек, основную часть сделок я проворачивал бартером - отдавал то, что имею в избытке, и получал то, что мне необходимо. Мир после падения крупной империи - это всегда локальный постапокалипсис: с постепенным возрождением люди возвращают понятие валюты, но всё ещё полагаются на более долговечный и надёжный бартер. Наиболее “цивилизованны” в этом плане должны быть жители Рохана - они одни из немногих, кто из племени или союза племён построил пусть и примитивное по гондорским меркам, но довольно успешное государство; допускаю, что с установлением Pax Anadune, “дунэдайнского мира”, возрождённая Арагорном империя станет толчком к дальнейшему развитию Рохана, с печальными, вероятно, последствиями.

   Другой центр силы - Арнор, - как я уже упомянул, был разрушен в результате Ангмарских войн. На его обломках осталось два крупных населённых района - Шир (бывший Суза-т, протекторат короля) и земли вокруг Бри, что выжил за счёт своего расположения на торговом пути гномов через Эриадор. И тем, и другим в конце Третьей эпохе были известны деньги: более того, нам известно, что они использовали систему, происходящую от Арнорской, и, следовательно, схожую с таковой в Гондоре. Основная монета в переводе названа “серебряным пенни”: хороший пони стоил четыре пенни, а потеря тридцати пенни была значительной для состоятельного держателя таверны. Упомянута также золотая монета, столь ценная, что это подчёркивается особо. В черновиках к ВК сказано, что Бильбо потратил на прощальную вечеринку свои последние 30 дукатов, так что можно с некоторой долей достоверности называть так (в переводе на “современный язык”, разумеется) золотую монету.

   Богатства, принесённые Бильбо из Эребора, исчислялись, таким образом, в монетах; что и логично - едва ли хоббит смог пронести несметные по местным меркам богатства через весь Рованион и Эриадор, будь они в слитках. Я рискну, более того, предположить, что нуменорцы восприняли от гномов не только элементы своего языка (распознать кхуздул в адунаике сможет и непрофессионал), но и идею монетарной экономики. Гномы с самого своего пробуждения вгрызались в твердь земную, поднимая наверх богатства её недр: золото, серебро и мифрил. Искусные ремесленники, они создали тысячу прекрасных и полезных вещей, но основную долю богатств, захваченных Смаугом, составляли, как следует из иллюстраций самого Толкина, золотые монеты гномов. Дэйл, дважды обогатившийся благодаря соседству с гномами, имел собственную монету, и, судя по образу Мастера Озёрного города, познал все прелести коррупции. В конце Третьей эпохи он стал могущественным и обширным королевством севера; без монет с профилем Барда такое непросто воплотить.

Разговор со Смаугом, иллюстрация Толкина

   Почему монетарная экономика, применимая дунэдайн и гномами не стала основной? Ответ - эльфы. Всем нам привычна градация от медной монеты к серебрянной, а от серебрянной - к золотой. Так обстояли дела в старой Европе, и так же устроена экономика многих фентезийных миров. Эльфы, однако, всегда ставили серебро выше золота. Для них серебро - земные звёзды, в то время как золото за пределами трудов Толкина неспроста окрестили “металлом Моргота”. Золото - это страсть драконов и символ жадности, это материал Кольца Всевластия и цвет Ар-Фаразона Великого. Золото, сокрытое в недрах земли, приняло в себя то Искажение, которым Моргот отравил наш мир. Как же эльфы отнесутся к торговцу, предлагающему им “морготов металл”? Вероятно, это не было столь острой проблемой для эльфов Мраколесья, которые торговали с людьми Дэйла вином; возможно, что и загадочный народ (скорее люди, нежели эльфы) Дорвиниона, также славящийся вином, в обмен на напиток получал от северян гномью или далианскую монету.

   Итак, ситуация на конец эпохи действительно напоминает Европу после падения Запада: великий центр власти в Гондоре, подверженная его влиянию и постепенно развивающаяся периферия. Постепенно на руинах старой империи образуются новые племенные союзы, со временем способные стать государством (с той лишь в поправкой, что в Средиземье всё происходит несколько медленнее). В ядре погибшего Арнора, подобно княжествам Италии, подают надежды Бри и соседние деревни. Ключевое различие с реальностью состоит в том, что на момент падения Западной империи в ней проживали миллионы людей; Арнор же был населён беднее, нежели миллионник-Гондор. Население всего северо-западного Средиземье сконцентрировано в Гондоре, но и близко не стоит рядом с 50 000 000 жителей Римской империи в пятом веке, перед гибелью Рима. Именно низкой населённостью я объясняю ту скорость, с которой в Средиземье происходят процессы, занявшие куда меньше времени у наших европейских предков. Однако, с установлением Арагорном династии Тельконтари, всё должно измениться: и расширение Гондора на восток и юг, и возрождение (или даже Ренессанс) Арнора, и всеобщий мир станут тому достаточной причиной.

   И в завершение стоит заметить, что во времена, предшествующие Третьей эпохи, деньги не оставили известного нам следа. Определённо, деньги были у нуменорцев и гномов, но ни эльфы, доминировавшие в Средиземье первых двух эпох, ни их полудикие соседи-люди, не выходили за пределы бартера. Как шли дела при Сауроне и Морготе - загадка, но, скорее всего, рабского труда и плановой экономики вполне хватало, чтобы кормить военную машину, а о подчинённых народах оба захватчика особо не заботились.