игра престолов мемы

Иллюстрации художника Volkan Baga

Король-Чародей Ангмара

Осгилиат

Минас Тирит

&attribute_insert_7&

     - Почему эльфы пребывают в упадке?

     - Откуда берутся души? и Как изменяется их количество?

     - Могут ли рождаться дети от межрасовых союзов?

     - Почему Саурон не замуровал вход в Роковую гору?

     - Толкин вдохновлялся легендами о Короле Артуре?

     - Почему хоббиты известны как взломщики?

     - Почему только Саруман пользовался порохом? Почему он не создал ракетное оружие?

     - Что ели гномы в своих горах?

Почему эльфы пребывают в упадке?

   Я мог бы расписать это на многие страницы (знаю, вы это любите), но призову себя к краткости. Во-первых, о причинах внутренних: нолдор заносчивые психи. Надеюсь, эта новость вас не шокирует.

   Увядание эльфов, один из важнейших мотивов “Властелина Колец”, касается в первую очередь нолдор и примкнувших к ним синдар/тэлери. Географически говоря, речь идёт о Линдоне (некогда нолдорском королевстве), Имладрисе (убежище нолдор, изгнанных из Эрегиона) и Лориэне (населённом лесными эльфами, но во главе которого - валинорские тэлери и нолдор). Первым правит Кирдан, носивший Кольцо огня; вторым - Элронд с Кольцом воздуха; третьим - Галадриэль с Кольцом воды: Нарья, Вилья и Нэнья, Три Кольца эльфов. Кольца эти, как нам доподлинно известно, были выкованы без участия Саурона, но именно по его “рецепту”. Как следствие, Три Кольца были свободны от власти Единого, но оказывались связаны с ним крепкими цепями. Уничтожение Единого Кольца привело бы к смерти Трёх.

   Природа Колец обрекла эльфов на угасание. Кольца были созданы не для созидания, но для консервации, защиты и сокрытия. С помощью Вилья Элронд мог управлять водами Бруинен, и та смела подступающих назгул. С помощью Нэнья Галадриэль сохраняла Лотлориэн цветущим садом. Эльфы наслаждались покоем в своих анклавах, где пытались - зачастую успешно - воссоздать Золотой век Валинора. Лотлориэн был назван так в честь садов Лориэна на далёком Западе, поскольку по ним так сильно тосковали нолдор, а Серые гавани были своеобразным отражением Альквалондэ. Вместо того, чтобы бороться с врагом, пока Единое Кольцо остаётся потерянным, эльфы предавались воспоминаниям.

   Однако, с этим желанием вернуться сталкивалось другое, очень нолдорское чувство - гордыня. В прекрасном Валиноре нолдор были внизу иерархии, уступая эльфам-ваньяр и многочисленным майар, владыкам валар, и самому Илуватару. В Средиземье же они стали полубогами - их престиж среди всех народов, в том числе эльфийских (и даже враждебных) был невероятно высок, они почитались как хранители великой мудрости, в кузнечном деле не уступали гномам, а своей статью и благородством даже рядовые нолдор превосходили величайших людских королей.

   Мир Средиземья, в свою очередь, не был создан для эльфов. Людские народы очень быстро плодились, леса подвергались (совершенно необходимой!), города и крепости теснили эльфов всё глубже в изоляцию. При этом, приходившие на смену дунэдайн народы относились к эльфам со страхом и недоверием: уже в конце Третьей эпохи рохиррим считают Галадриэль злой ведьмой, а хоббиты даже не верят в её существование. С прошествием веков, эльфы станут фольклором - и далеко не всегда положительными его персонажами. Таким образом, желание эльфов о восстановлении Золотого века в мире, где на троне сидят они, а не валар - разбивается о реальность. Как результат, эльфы сами придумают себе свой упадок.

   Это можно сравнить с тем, как ещё сто лет назад Освальд Шпенглер похоронил Европу и европейскую цивилизацию. Наблюдая за мясорубкой мировых войн, падением старых режимов, интеллектуалы нередко видят в этом “конец времён”. Эльфы провозгласили свой скорбный упадок, и упивались им - их песни стали печальными, а их бытие наполнилось экзистенциальной тоской. Как следствие, они оказались довольно нерешительны, и лишь в поздние столетия принимали активное участие в судьбе мира. Война Кольца искупила их вину, ведь они оказались готовы пожертвовать своими иллюзиями ради других. И тогда они сделали то, что давно должны были - покинули Средиземье.

   Всё это, конечно, не относится к эльфам Мраколесья, к многим синдар и авари. Они остались в Средиземье и с наступлением Четвёртой эпохи, но не смогли отстоять свои владения из-за особенностей эльфийской репродуктивной системы (о ней - дальше). Королевство Трандуила и эльфы Восточного Лориэна со временем потеряют свои тела, истончатся до уровня лесных духов - таково будет воздействие не-эльфийского на вырождающихся эльфов. Вероятно, на них будут охотиться люди новых эпох; и они же станут основой легендам и сказкам про лесных фей, леших и эльфов.

   Это первое.

   Второе - взгляды самого Толкина. Он, несомненно, был консерватором. Весь “Властелин Колец” проникнут идеями восстановления и возвращения былого, Золотого века, а “Сильмариллион” - история о последствиях мятежа, нравственного и политического. Он сам ощущал подобный упадок окружающего мира, и хотя самолично обвинял эльфов в безнадёжности такого отношения - сам являлся его носителем. Впрочем, не он один - европейская культура проникнута этим мотивом со времён античных авторов. Это одна из ключевых универсалий европейской культуры, которая, так уж вышла, единственная правила миром (или значительной его частью), а потому так остро переживает своё неизбежное увядание.

Как у различных разумных существ изменяется количество и "сила" души при появлении детей? Возникают ли эти новые души "из ничего" или черпаются из некоего общего источника душ данного вида? Вопрос навеян тем, что складывается ощущение, что Валар в принципе не могут иметь детей, души людей возникают для каждого новорожденного и не отбирают силу у родителей, а у эльфов дети отбирают часть силы души родителей. Если у эльфов души так же возникают "заново" при рождении — могли ли они чисто теоретически избежать истончения за пределами Валинора просто рожая следующее поколенее до того, как предыдушие истончится до состояния бестелесности?

и

Могут ли иметь детей союзы между различными расами средиземья? Могут ли Их дети иметь детей? Смогут ли заделать ребенка дочка эльфа и хоббита и мальчик родившияся от связи потомка Беорна и орка в котором есть немного крови гномов? Может звучит как тупость, но средиземцы постоянно путешествовали туда-сюда, воевали, любили, насиловали, забирали в сексуальные рабства.

и

Могли ли орки, будучи искаженными Мелькором первыми эльфами, скрещиваться с нормальными эльфами?

   О том, откуда берутся души, вы можете прочесть у философов, теологов и мистиков. Уже по количеству теорий становится предельно ясно, что вопрос этот не имеет ответа даже в рамках конкретных религий. Толкин тоже не даёт нам ответа, но учитывая, что Илуватар - это авторское осмысление иудо-христианского Господа, логичней будет обратиться к соответствующей традиции. Очень часто источником душ назван сам бог; а так как он неисчерпаем, души - т.е. божественные эманации - также неисчерпаемы. Мысли Платона и Канта на этот счёт также очень интересны (первый предвосхитил христианство, второй - его подытожил).

   Проблема бесконечности или конечности душ возникает в тот момент, когда население земли необыкновенно увеличивается, чему причиной так называемый “научно-технический прогресс”, а следовательно - повышенный скептицизм к религиозной трактовке мира. Однако, можно ли эльфийские души рассматривать той же логикой?

   Эльфы - не люди, и это выражено как в их физиологии, так и в природе их души. Возможность общего потомства завязана на особые случаи: 1)Лютиэн прекращает быть в полном смысле эльфом, и принимает смертную судьбу, прежде чем родить Берену сына; 2)У Идриль и Туора родился сын Эарендил, который, как известно, бессмертен, и оберегает планету Венера; 3)Проблемы начинаются с сыновьями Эарендила - Элрондом и Элросом. Чтобы разрешить парадокс их двойственной природы, им разрешено выбрать собственную участь. Элронд выбирает эльфийский путь, а Элрос становится людским королём; 4)Арвен, как и Лютиэн, выбирает смертную участь, прежде чем зачать ребёнка от Арагорна. Сам Арагорн - человек с богатой, в том числе эльфийской, родословной.

   Таким образом, союз между эльфом и человеком не подразумевается, но в исключительных случаях возможен. Однако, это уже не союз эльфа и человека, но человека и бывшего эльфа - цена высока. Союз между другими расами невозможен, потому что, кроме физиологического различия, они очень непохожи друг на друга практически во всём. Если эльфы - это лучшие люди, то гномы - это гномы. Хоббиты, как представители человеческой расы, в теории могут повторить историю Берена; да только вот расскажите мне, в какой реалистичной ситуации такое возможно? Перумов не в счёт, ибо я сказал “реалистичной”. Спорный момент - с орками, которые, вероятнее всего, произошли от людей или эльфов. В зависимости от того, какая теория вам нравится больше (Толкин со временем склонялся к первой), у них могла быть теоретическая возможность заиметь потомство от своего предшествующего вида. См. слухи о том, что среди слуг Сарумана были люди-гоблины, а среди воинств Юга - полутролли (скорее всего, полуорки). Я следую за Толкином поздних лет, когда утверждаю, что орки произошли именно от людей, а потому 1)их души работали по людским законам, а не эльфийским, и 2)потомство с людьми было возможно. Тролли, энты и прочие варги, конечно же, даже не рассматриваются.

   Итак, я уже упомянул “людские законы” душ, а потому вернусь к первой теме. Люди - я уверяю, но не мог знать до конца - у Толкина подчинены тем же законам, по устроен христианский мир. Души людей бесконечны, и исходят напрямую от Илуватара, а самим людям остаются невидимы, и существуют целиком в мире Незримого. Люди могут размножаться, не заботясь о дефиците, ведь на каждого новорождённого ребёнка найдётся частичка Вечности. Людей Илуватар любит по-особому, иначе чем эльфов, и именно людям уготовал Средиземье. А потому, он организовал их души таким образом, чтобы никак не ограничивать главное свойство людей - их свободу. Они могут плодиться (и уже доплодились до семи миллиардов), совершать ошибки, быть смелыми или трусливыми, добрыми или злыми, и не видят последствий своей жизни, потому что после смерти уходят за пределы мира навсегда.

   Эльфы - иной случай. Они - души Арды, привязаны к Арде, и вместе с ней увядают. Эльф может умереть от ран, но его душа останется в земных пределах, и либо попадёт в Чертоги Мандоса, откуда может снова вернуться к живым, либо останется блуждать призраком по Средиземью (в чём и состоит окончательная участь авари и синдар). При этом, эльфы плохо плодяться: каждое рождение даётся им с трудом, потому что требует, по сути, расколоть существующую душу. Мириэль, мать Феанора, так много сил отдала своему сыну, что душа её стала слишком слаба, и она покинула тело, не в силах нести его; в то время как дух Феанора был столь могуч, что уже тело не могло его выдержать, и когда ему была нанесена смертельная рана, душа вырвалась столпом пламени. Таким образом - и это принципиальное отличие - душа эльфов имеет количество, в то время как души людей равнозначны.

   Из этого следует теория, согласно которой Илуватар в начале времён сразу сотворил определённое количество “всеэльфийской души”. Помещённая в тела первых эльфов, она, быть может, и имела некоторый резерв, но не увеличивалась со временем, как условная “всечеловеческая душа”. К тому же, учитывая то, как тонко эльфы чувствовали друг друга, их изначальная душа действительно могла быть единым целым, а не осколками Бога, как в случае с людьми.

   Первые поколения эльфов были одно больше предыдущего, но уже после третьего колена рост обратился вспять: у могучего духом Феанора было семь сыновей, у них самих - в лучшем случае по ребёнку. Рода, подпитанные кровью майяр или разбавленные людской (например, все потомки Берена и Лютиэн), могли расчитывать на большее, но на общем фоне демографию не меняли. У Келеборна и Галадриэль - одна дочь, и одна дочь у Тургона, и у Мелиан с Тинголом, и Келебримбор был единственным, бездетным ребёнком, и не было потомства у Глорфинделя, и остался без детей древнейший Кирдан. Часть случаев можно списать на отсутствие информации; но в большинстве Толкин вполне очевидно задумывает своих эльфов бездетными, либо с одним ребёнком: у Леголаса не было брата и сестры, как и не было у его отца Трандуила. В поздние годы, больше одного ребёнка мы встречаем у Элронда, который не вполне эльф, и у Арвен, которая приняла людской удел, и вместе с Арагорном воссоединила древнейшие, наиболее могущественные рода Арды.

   Таким образом, спасения для эльфов не было. Каждое поколение будет меньше предыдущего, потому что так задумал Илуватар. В мире суждено было жить людям, а у эльфов - своя задача, которую они должны выполнять, пребывая в Валиноре. Возможно, кто-то из вас сочтёт это жестоким по отношению к своим детям; но кесарю - кесарево, а богу - богово. Не забывайте, что в реалиях Легендариума Бог - не философская конструкция, не умственный образ, а реальная вселенская сила.

Почему бы Саурону не замуровать вход в Ородруин , или хотя бы поставить там часовых (орков , назгула , тролля или еще какую тваринку) на случай прихода "диверсантов" с колечком ?

   Кажется, на этот я уже отвечал, но так как сейчас набираю вопросы массой, то позволю себе повториться.

   Всё дело в гордыне, и в следующей из неё близорукости Саурона. Он даже поверить не мог, что кто-то решится нести Кольцо к Ородруину, потом что сам создал Единое, и понимал, как оно работает. Собственно, никто кроме хоббитов и не смог бы этого сделать, а о существование хоббитов как таковых Саурон узнал за год до своей смерти. И то не понимал до конца, что именно те задумали. Долгое время он был уверен, что хоббиты несут Кольцо в Гондор, отчего начал войну раньше назначенного; некоторое время считал, что Кольцо двигается к Сарумана, а потому послал назгул в Айзенгард; когда хоббиты пересекли границы Мордора, Саурон потерял их след; он был теперь свято уверен, что Кольцо в руках у Арагорна, и Арагорн знал это, когда решил напасть на Чёрные врата. Если у врат Ородруина и стояла какая-то стража (зачем? это только вызвало бы больше подозрений о природе Вулкана и его связи с Кольцом), то массовая мобилизация и движение войск к Чёрным вратам (а я напомню, что до этого Саурон потерял огромную армию под Минас Тиритом, так что на оборону шли даже самые распоследние рабы) наверняка освободило хоббитам путь. Лишь когда Кольцо упало в Расщелину, Саурон осознал, что всегда ошибался. Было у него на это лишь несколько секунд.

В одном из прошлых ответов вы сказали, что после событий властелина колец , наступила древность Европы. Но разве Толкин писал не о Британии ? И не является ли коронование Арагорна намеком на короля Артура ?Также у обоих есть символичные мечи: Андурил и Эскалибур, и сам Гендальф очень напоминает Мерлина.

   Совершенно правильно отметили, но речь немного о другом. Толкин в ранние годы задумывал свой Легендариум как мифологическое прошлое Англии, и как авторскую замену утраченной английской (т.е. не-кельтской, не-германской, не-римской и не-синтетической, а именно английской) мифологии. Впрочем, очень скоро она начал черпать вдохновение из финской, кельтской, античной и германской языческой литературы, отчего облик его творения стал слишком универсален, чтобы считаться исключительно английским; в лучшем случае северо-европейским.

   Мотивы Короля Артура в Легендариуме многочисленны, но уступают как “Беовульфу”, так и “Калевале”. Образ Арагорна - собирательный, и известен в Европе под именем “Король-под-горой” - это и собственно Артур, и Фридрих Барбаросса, и последний византийский император Константин XI Палеолог. Все они уснули, либо превратились в камень, чтобы в тяжёлый час проснуться, и спасти свою страну от беды. Мотив “Возвращения короля”, таким образом, нельзя назвать исключительно артурианским.

   То же относится и к Гендальфу, образ которого куда больше общего имеет со скандинавским Одином: тот часто расхаживал среди людских народов в образе седого старика в сером плаще, а Gandalfr (т.е. “эльф с посохом”) - одно из его прозвищ.

   Этот ряд можно продолжать бесконечно, но сегодня мне этого не позволяет формат. Толкин был чудесно начитан, хорошо знал европейскую, в том числе артурианскую традицию; он даже начал собственную аллитерационную поэму “Смерть Артура”. Однако, артуриана не была в списке его любимчиков. Как отмечали знавшие его, он не любил в легендах о короле Артуре их “французский налёт” (а большинство легенд о нём, напомню, нам известны во французском пересказе), и то, как сильно эта “французскость” навредила исконно английской традиции.

   Да, эти образы на него повлияли - но не только они, да и они - не очень.

Хотелось бы узнать почему хоббиты столь известны как воры и взломщики, и как это соотносится со столь умиротворенным и пасторальным укладом жизни в Шире?

   А они и не известны. Это Гендальф всё придумал, чтобы убедить гномов взять с собой Бильбо. Торин был бесконечно упрям, а Гендальф, прозорливый интриган, разумно взвешивал шансы гномов на успех. Он знал о тайном проходе, и понимал, что нужен некто маленький и тихий, чтобы им удачно воспользоваться. Бильбо был знаком ему уже много лет, Гендальф ценил его добрые качества, но больше всего ему нравилось, что Бильбо был мечтателем, которого можно завлечь в пасть к дракону обещанием приключений. Да, по сути, Гендальф 1)обманул гномов и 2)использовал Бильбо. Но в результате поход увенчался успехом, так что поступок этот, смею заверить, был оправдан.

Почему Саруман в Войне Кольца не применял ракетное оружие, хотя имел необходимые технологии ("ползучим (колдовским) огнем Сарумана" можно считать черный порох)

   Пожалуй, к этому вопросу, что был нам прислан, можно присовокупить ещё один, который я слышу значительно чаще:

Почему порох не был известен другим народам? Почему только Саруман его использовал?

   В моей любимой ролевой игре - Arcanum от Troika Games - был прекрасно показан конфликт наступающей промышленной революции с древней, могущественной магией. В реалиях игры, было возможно остановить, пусть и локально, торжество технологий; это было бы возможно, потому что мир Arcanum принадлежит к так называемому High-magic fantasy, т.е. магия в нём широко распространена и в достаточной степени сильна, чтобы заменить собой технику.

   Коллективное заблуждение гласит, что Легендариум Толкина относится к Low-magic жанру, что правда лишь отчасти. Действительно, магия у Толкина работает совершенно иначе, чем мы привыкли это видеть в современном фентези и мифопоэзии. Магия эльфов является частью их природы, а не чем-то сверхъестественным; волшебство некоторых мест является волшебным лишь для чужаков, а для обитающих в нём - совершенно естественным порядком вещей. Однако, хотя Средиземье не населено магами, которые испускают из ладоней огненные шары, но мир этот до самого основания волшебный. В этом мире драконы возлегли на несметных богатствах, на золоте и магических артефактах старины; целые города выросли вокруг эльфийских и гномьих мастеров, которые даже в обыкновенные игрушки вложили часть своего “волшебства”; волшебные бывают плащи, фонари, музыкальные шкатулки, мечи, шлемы, доспех, обувь и кошельки. Вы не встретите у Толкина истории (кроме, разве что, “Листа Ниггла”), где не было бы упоминания проклятий, волшебных болезней, заклятий сна и заклятий прорицания, магия исцеления  и эльфов, ходящих по толстому снегу.

   Таким образом, замечание о том, что у технологий в мире Толкина не было конкурента, не сработает; вернее будет сказать, что именно волшебное ремесло эльфов и гномов (а также некоторых людей) было Истинной технологией, которую признавал Толкин. В свою очередь заводы, паровые машины и дизельный двигатель были в юрисдикции Саурона - потому что, пускай и направленные на “высшее благо”, приносили его ценой чудовищных разрушений, ценой человеческих жизней ради абстрактного “человечества”, ценой самобытных культур ради единого и серого космополитизма, глобализма и мультикультурализма. Свободным народам не следовало бы стремиться к этому “прогрессу” хотя бы потому, что Толкин его ненавидел; но был вынужден признать, что в Четвёртую эпоху, с уходом эльфов, именно “прогресс” уничтожит всё то, что с таким трудом завоевала Третья эпоха.

   Итак, порох в руках Сарумана потому, что он поверил в собственную роль носителя “прогресса”. Настоящий злодей всегда видит себя спасителем: разве Гитлер не был мессией для немецкого народа? Умение и мастерство Сарумана было велико, но по логике Толкина он только усугубил свою вину тем, что создал порох для ведения войны. Почему он не создал что-то большее - например, примитивные ракетные установки, какие были известны ещё в древности? А зачем ему это? Солдат и щепотки пороха было вполне достаточно.

   Теперь - о том, насколько порох был распространён. Во-первых, как вы можете заметить, то, что мы называем порохом, находилось в руках очень узкой прослойки могущественных существ - майяр. Кроме Сарумана (который, вероятно, самостоятельно его изобрёл), намёки на порох мы встречаем в эпизодах с Гендальфом (в “Хоббите” и “Властелине Колец”, особенно его фейерверки), и во время осады Минас Тирита (когда снаряды сауроновой “артиллерии” вспыхивали в полёте). Здесь мы, во-первых, видим принципиальную разницу в подходе: Гендальф использует порох для забавы и веселья, Саурон - для войны и разрушений. Во-вторых, ряд Саруман-Гендальф-Саурон говорит о том, что знание о порохе было довольно эксклюзивным, и едва ли секрет его создания был доступен кому-то кроме трёх майяр. В черновиках мы можем встретить упоминание нуменорских “стрел, летящих на сотни миль, и не знающих промаха”, что можно рассматривать как поэтический приём, однако, следуя из контекста, речь идёт о чрезвычайном технологическом превосходстве Нуменора, которое вызывает беспокойство у Элендила. Здесь, как и в истории с Саруманом, средства “прогресса” являются неоправданными, а цели, к которым он ведёт - аморальными.

   Почему же, если порох был известен как минимум троим могущественным созданиям (а возможно и нуменорской империи в древности), знание о нём не распространилось? Китайских порох был изобретён совершенно случайно, для его производства требовались особо обученные люди, обладающие огромными алхимическими познаниями. Они каждый раз рисковали собственной жизнью, смешиваю необходимые ингредиенты; и хотя китайцы запускали фейерверки и находили применение взрывчатке, но распространённым порох не являлся. Европа столетия жила, не зная о порохе, и неплохо без него справлялась.

   Сами китайцы начали активно использовать своё изобретение лишь в период больших войн, к концу династии Танг; но лишь при монгольской династии Юань торговцы принесли его в арабские земли, а затем - в Европу. Именно Европа, никогда не прекращавшаяся воевать, развила китайскую технологию в совершенное оружие войны. Если перенести этот пример на Средиземье, то кому, кроме Сарумана и Саурона, был нужен порох? Только воинственным нуменорским империалистам периода упадка (нравственного, а не политического); наследники Нуменора эту технологию утратили, вместе с родиной и колониями. Эльфы и их союзники, воевавшие с Морготом и Сауроном, полагались на собственную отвагу и то, что мы называем “магией” - волшебные Кольца, мечи и стрелы.

Что ели гномы в своих горах ?

   Они всегда селились рядом с людьми или эльфами, либо люди и эльфы селились рядом с ними (как в случае с Дэйлом и Эрегионом). Великие дороги Средиземья - как та, что проходит Эриадор с востока на запад (в Первую эпоху - вплоть до Дориата) - были воздвигнуты ими, чтобы соединить свои владения и наладить торговлю с другими народами. Гномы Эребора получали всё необходимое от людей Дэйла и Эсгарота, которые, в свою очередь, торговали с эльфами и Дорвинионом; более удалённые владения в Железных холмах могли иметь собственным соседей, но также получали припасы от собратьев. Гномы всегда основывали новые поселения на не очень большом удалении от существующих.

   Такая экономика могла существовать в годы мира, но когда Мория вошла в изоляцию, а Железные холмы оказались отрезаны от мира Смаугом на западе и орками на севере, этого объяснения становится мало. В дальнейшем, было много авторов, пытавшихся объяснить, как гномы (или иные подземные народы) производят продовольствие. Чаще всего на ум фантастам приходят грибы, некоторые продумывают тонкости ведения сельского хозяйства в отсутствии естественного источника света, а иные объясняют всё через особую магию гномов.

   Я склонен считать, что прокормить относительно небольшое население можно и без выхода на поверхность, либо полагаясь на животных, населяющих горы. Если мы взглянем на историю гномьих поселений, то заметим, что наиболее крупные из них (в первую очередь Кхазад-Дум) существовали за счёт соседей - эльфов и людей, - а потому процветали и могли позволить большое население. Когда города становились забиты под завязку, часть гномов покидала метрополию, и основывали колонию - десятки городов гномов были раскиданы по Мглистым и Серым горам, но нам неизвестны их имена (кроме древнейшего поселения Долгобородов - Гундабада, - и теоретически гномьего Карн Дума). Там небольшая популяция существовала, полагаясь на то, что было взято в дорогу, достаточно долго, чтобы наладить контакты с окружающими племенами или соседними колониями другим городов.

   Таким образом, по-настоящему большие города - Кхазад-Дум, Тумунзахар, Габилгатхол и Эребор - существовали за счёт соседей, а их упадок был всегда связан с уничтожением окружающих городов и государств. Малые же города (либо великие в состоянии упадка) оказывались в состоянии себя прокормить тем, что дают им горы. О том, что именно можно обнаружить в горах и на их склонах, рекомендую узнать у соответствующих специалистов; если вкратце - еды там может быть много.

   Из-за большого наплыва вопросов, иногда мы будем публиковать дополнительные выпуски, отвечая на старые, либо очень обширные вопросы.

   Напоминаем, что присылать вопросы можно через специальную форму. Подписанные вопросы будут участвовать в конкурсе.

В чём основная стратегическая ошибка Сарумана?

   Вопреки расхожему мнению, именно Саруман предстаёт главным антагонистом Властелина Колец. В отличии от него, Саурон всё время остаётся “за кадром”, направляя своей волей многочисленных слуг на войну с эльфами и людьми. Куда более “антогоничны” зримые воплощения его власти - Король-чародей уничтожает Арнор, одно из двух королевств дунэдайн; он же ведёт войска Мордора в атаку на Гондор, и вместе с другими назгул рыщет по Средиземью в поисках Кольца. Многочисленные орки, тролли, морийский балрог и служащие Тьме люди пусть и представляют реальную угрозу героям, но при этом остаются пешками в руках великих сил. Саруман же активно взаимодействует с другими персонажами, лично участвует во многих событиях, и при этом ведёт собственную игру, цель которой сравни цели Саурона - овладеть Единым кольцом и править Средиземьем во благо его обитателей (так, как это представляется им).

   Как нам известно, в конечном итоге Саруман дважды потерпел поражение - сперва Айзенгард и его армии были разгромлены, а затем он сам оказался убит восставшими хоббитами Шира. Чтобы понять, где Саруман просчитался, нужно сперва задаться вопросом - в чём же заключается его стратегия? Пожалуй, стоит разделить её на три ключевых направления:

     1.Поиск Единого кольца;

     2.Манипуляции королём Теоденом и контроль над Роханом;

     3.Создание агентурной сети в Шире.

   Известно, что главным мотивом многих поступков Сарумана было желание завладеть Единым Кольцом. Как и Саурон до него, Саруман желал принести порядок и мир обитателям Средиземья, но из-за нетерпеливости и гордыни в итоге жаждал не помогать, а править. Как только он осознал, что Исильдур потерял Кольцо в водах Андуина, Саруман начал свои поиски. Во многом, именно желание отогнать Саурона от реки стояло за его поддержкой атаки на Дол Гулдур, как и желание не привлекать внимание к ней стояло за его стремлением скрыть возвращение Саурона в Дол Гулдур позднее.

   Среди истари он был "специалистом" в вопросах магических колец, и использовал все средства для того, чтобы расширить свои знания. Вероятно, потому он и применил палантир, из-за чего оказался в ловушке Саурона. Последний решил воспользоваться волшебником в грядущей войне, и отчасти подчинил его. Однако, Саруман всё ещё жаждал Кольцо, и Саурон знал об этом желании.

Единственным способом вырваться из-под контроля Саурона было Кольцо. Саруман считал, что так избавит Средиземье о великого зла, полагая, что в его руках оно поможет обустроить мир по справедливости. Едва ли он понимал, что начинает мыслить как Саурон, и что подражает ему - даже когда выковал собственное Кольцо.

   Но недостаточно было лишь захватить Кольцо - с ним нужно было совладать, навязать свою волю. Сумей он это, то использовал бы Кольцо по назначению - чтобы управлять умами, контролировать легионы слуг и солдат, и подчинять народы своей власти.

   С силой Кольца он бы стал самым могущественным существом в Средиземье. Враги бы боялись его, слуги слепо следовали его приказам, и он мог бы влиять на погоду, исход сражений (вселяя сверхъестественные силы в своих солдат), и даже менять облик мира. Без Единого Кольца, Саурон не сумел овладеть волей Пиппина и Арагорна (последнего, однако, хранило его законное право на палантир), и не смог до конца сломить Дэнетора. Однако, он всё ещё обладал великим могуществом по всему Средиземью, наделяя назгул их зловещим ореолом, напуская тучи на Гондор, и контролируя слабых волей существ. Окажись Кольцо у Саурона - он был бы неостановим, а значит - Саруман нуждался в Кольце, чтобы хотя бы сравняться с конкурентом в силе.

   Роханская стратегия была навязана ему Сауроном: тот хотел видеть Сарумана младшим союзником, а то и вовсе слугой. Возможно, желая достичь уровня Моргота, он видел в Сарумане некоторое подобие себя, и именно роль второго после Бога ждала Сарумана. Однако, он продолжал играть собственную игру, подыгрывая Тёмному властелину - народы Гондора и Рохана не признали бы Сарумана своим владыкой, пока у него нет Кольца, и потому он нуждался в союзе с Сауроном, чтобы разбить людей.

   Его план был прост - овладеть разумом короля Теодена, и когда придёт время начать войну, просто ввести свои войска в беззащитный Рохан, вырезая сопротивляющихся по одному. Однако, когда Гендальф, которого Саруман отправил на верную смерть в Морию, воскресшим прибыл в Эдорас и излечил Теодена, Сарумана охватило беспокойство. В то же время, захватившие Пиппина и Мерри орки должны были принести ему Кольцо; Саурон знал тогда о мотивах волшебника, и послал на перехват собственный отряд. Однако, орки были перебиты людьми Эомера, а хоббиты бежали в Фангорн. Саруман настолько боялся неудачи, что лично вышел оркам навстречу, и бродил у окраин Фангорн.

   Итак, два главных условия победы Сарумана - Кольцо и ослабленный Теоден - ускользнули от волшебника. Однако, у него всё ещё была надежда на победу: Рохан оставался раздроблен, и Теоден не мог призвать на финальное сражение все свои войска; армия Сарумана была сильна и многочисленна, чтобы разбить войска короля в Хельмовой Пади; наконец, пусть Кольцо и не было обнаружено, но Саруман верил в шанс того, что двое сбежавших хоббита остаются неподалёку - он даже не понимал, что всё это время Кольцо движется вместе с Фродо к Мордору.

   Здесь происходит одна из важнейших стратегических ошибок Сарумана - он практически опустошил Айзенгард, обрушив все свои силы на короля Теодена. Ещё не зная о своём поражении, он открылся для нового удара - и энты вошли в его владения без особого сопротивления. Саруман долго ждал возвращения победоносной армии, но та уже была сметена. Он стал пленником в собственной башне.

   Была ли у Сарумана надежда победить, не захватив Кольцо? Так как всё вело к финальному противостоянию с Сауроном, у него едва ли были шансы одержать победу над огромными войсками Саурона, не переманив хотя бы их часть силой Кольца. Да, он мог раскрыть своё истинное могущество, и тогда нанёс бы огромный вред Средиземью; но начни он двигать горы и вызывать извержения вулканов, это бы вызвало реакцию Валар. Нужно понимать, что даже предав свою миссию, он всё ещё играл по определённым правилам, боясь привлечь к себе внимание сил, превосходивших его собственные возможности. На примере поединка Гендальфа и балрога мы видим, чем может обернуться сражение двух майар. Противостояние Саурона и Сарумана в их полную силу могло стать отголоском Войны гнева; и в то же время, завершилось бы физической гибелью обоих.

   Однако, если Саурон имел возможность возрождаться, пока Единое Кольцо существует, то едва ли Илуватар позволил бы падшему Саруману вернуться в мир, как позволил то пожертвовавшему собой Гендальфу.

   А значит, ему нужно было Кольцо - он ставил на него слишком многое, чтобы не считать это его ключевой ошибкой. Без него он бы стал не более чем полу-автономным союзником Саурона. Окажись Кольцо у Саурона, он бы окончательно подчинил мага своей воле, либо же просто избавился от него. Но оба проиграли, не взяв в расчёт хоббитов и наследника Исильдура - и если Саурон был развоплощён навсегда, то Саруман имел запасной план.

   Тяжело назвать конкретную причину, по которой Саруман уделял так много внимания Ширу, не зная, что Кольцо скрывается именно там. Однако, как выяснилось после падения Айзенгарда, он много лет закупал у Шира продукты, трубочное зелье и материалы. Учитывая, что до времени он находился в дружбе с Роханом, а люди Дунланда поставляли ему живую силу, необходимости в такой торговле не было - он и так мог закупать всё необходимое у ближайших соседей, не рискуя посылать караваны через заброшенные земли Эриадора.

   Однако, логика его действий напоминает логику великих держав современности - не имея особой с того выгоды, они заключают торговые договора с малыми государствами, усиливая таким образом своё влияние на них. Значительная часть дохода шла в карман Лото Саквиль-Бэггинса, что сделала его агентом Сарумана. Лото позволил людям войти на территорию Шира, а в результате те помогли ему захватить власть. Когда Саруман прибыл в Шир после своего первого поражения, он легко стал новым правителем, так как люди Лото всегда были верны волшебнику.

   Таким образом, он выполнил сразу несколько задач - создал пространство для отступления, плацдарм для завоевания Эриадора, и в то же время - обладал шпионской сетью под самым носом у Гендальфа и Арагорна. Как мы знаем, Шир пригодился ему именно в качестве запасного убежища, и лишь возвращение Фродо и компании помогло окончательно победить мага.

   В результате, несмотря на изначальное преимущество в живой силе, люди Сарумана не смогли одержать победу в партизанской войне с хоббитами. Пускай Шир и был разорён, а многие хоббиты погибли, но им удалось загнать волшебника в угол. И даже тут у него был шанс уйти, сбежать на Восток или Север, следуя за Синими магами. Однако, важнейшей ошибка большинства тиранов заключается в том, что они в грош не ставят даже своих вернейших слуг. Когда все, кроме Гримы, покинули Сарумана, он всё равно продолжал унижать Червеуста. Как и многие тираны, Саруман пал от руки своего ближайшего сподручного.

Фаргот Голум