По ту сторону рассвета

Arwen`s Fate

Описания

Из письма к Форресту Дж. Акерману 

Не датировано; июнь 1958]

[Комментарии Толкина по поводу предварительной версии киносценария{278} к «Властелину Колец».

Я наконец-то закончил комментировать «Сюжетную линию». То, сколь длинны и подробны мои заметки, я надеюсь, послужит доказательством моей заинтересованности в этом деле. По меньшей мере кое-что из того, что я говорю или предлагаю, может оказаться приемлемым, даже полезным, или, по крайней мере, интересным. Комментарии изложены постранично, в соответствии с текстом мистера Циммермана, копия которого была мне предоставлена и которую я теперь возвращаю. От души надеюсь, что кто-нибудь возьмет на себя труд это все прочитать.

Если Ц. и/или другие за это возьмутся, их, возможно, раздосадует или огорчит тон многих моих замечаний. Ежели так, то мне очень жаль (хотя я и не удивлюсь). Но я бы попросил их напрячь воображение и попытаться понять досаду (а порой и обиду) автора, который обнаруживает, чем дальше, тем больше, что с его произведением, кажется, обращаются в общем и целом небрежно, местами бездумно, и, по всему судя, вообще не понимая, о чем оно…..

Каноны построения сюжета сохраняют силу применительно к любому виду искусства; и недостатки плохих фильмов зачастую объясняются именно что преувеличением и вторжением неприемлемого материала, причиной чему — неспособность разглядеть глубинную суть оригинала.

Ц…. втиснул «волшебный замок» и целую уйму орлов, не говоря уже о заклинаниях, синих огнях и некотором количестве неуместной магии (как, скажем, парящий в воздухе Фарамир). Он вырезал те части повествования, от которых главным образом зависит его характер и особая атмосфера, отдавая предпочтение дракам; и не предпринял никакой серьезной попытки адекватно представить суть истории: поход Хранителей Кольца. Последняя, наиболее важная ее часть просто зарублена — не побоюсь этого слова — на корню.

Далее приведено несколько отрывков из пространных комментариев Толкина по поводу «Сюжетной линии».«Ц.» используется как сокращение для обозначения (автора) сценария. Ссылки даются на страницы (и, при необходимости, на отдельные строчки); ссылки на текст оригинала даются на том и страницу.

      2. С какой стати фейерверки включают в себя изображения «флагов» и «хоббитов»? В книге этого нет. Какие-такие «флаги»? Предпочитаю свой собственный выбор фейерверков.

Гандальв, извольте запомнить, «слюной» не «брызжет». Хотя ему порою случается и вспылить, хотя он наделен чувством юмора и вроде как фамильярничает с хоббитами, он — существо, облеченное высшей властью, исполненное благородства, и держится с исключительным достоинством. Не следует забывать об описании в I стр. 239.

     4. Здесь мы имеем дело с первым вторжением орлов. На мой взгляд, орлы — главная ошибка Ц., и притом совершенно неоправданная.

Орлы — опасный «механизм». Я их использовал очень умеренно, и это — абсолютный «потолок» их убедительности или полезности. Приземление Великого Орла с Туманных гор посреди Шира — это абсурд; кроме того, это делает неправдоподобным последующее пленение Г. Саруманом и портит рассказ о его бегстве. (Один из основных недостатков Ц. — его тенденция предвосхищать сцены или приемы, использованные позже, тем самым опошляя сюжет.) Радагастом зовут не орла, а мага; в книге приводится несколько орлиных имен. Для меня эти подробности важны.

Здесь да позволено мне будет заметить, что я абсолютно не вижу, зачем понадобилось сознательно ужимать временной расклад. В оригинале и без того плотность событий весьма высока: основное действие происходит с 22 сентября по 25 марта следующего года. Некритично настроенный зритель, возможно, что и проглядит множество невероятных нелепостей, вызванных еще большим ускорением; но я не понимаю, зачем без всякой на то необходимости их вводить. Естественно, что время в фильме неизбежно более расплывчато, нежели в книге; но в толк не могу взять, на что нужны определенные утверждения касательно времени, вопреки книге и достоверности…..

Сезонам в оригинале уделяется внимание самое пристальное. Они ярки и красочны, и должны бы, и с легкостью могут стать основным средством, с помощью которого художники показывают ход времени. Главное действие начинается осенью и длится всю зиму вплоть до ясной, погожей весны: на этой основе зиждется содержание и атмосфера повести. «Ужимание» времени и пространства у Ц. уничтожает это впечатление. Так, по его раскладам мы угодим в снежную бурю, в то время как на дворе еще лето. «Властелин Колец», возможно, и «волшебная сказка», однако действие его происходит в Северном полушарии этой земли: мили — это мили, дни — это дни, погода — это погода.

Ужимание такого рода вовсе не то же самое, что необходимое сокращение или отбор сцен и событий для воплощения в зрительных образах.

    7. Первый же параграф создает превратное представление о Томе Бомбадиле. Он — не владелец лесов; и к такой угрозе он бы никогда не прибег.

«Старый плут!» Вот хороший пример общей тенденции, что я замечаю за Ц., — тенденции к снижению и упрощению тона под стать сказочке более детской. Это выражение никак не согласуется с тоном последующей долгой речи Бомбадила; и хотя речь эта вырезана, вовсе незачем игнорировать содержащиеся в ней указания.

Извините, но, на мой взгляд, Златенику вводят ужасно нелепым образом, под стать «старому плуту». Опять-таки в моей истории для этого нет никаких оснований. Мы не в «волшебной стране», а в самом что ни на есть реальном краю рек осенней порой. Златеника воплощает собой смену времен года в таких землях. Лично я считаю, что лучше ей вообще исчезнуть, нежели появляться таким бессмысленным образом.

    8 строка 24. Хозяин гостиницы кепросит Фродо «зарегистрироваться»! Да и зачем бы? Там нет ни полиции, ни властей. (Равно как и комнаты он у меня не номерует.) Если нужно добавлять лишние подробности в картину, и без того загроможденную, они должны хотя бы соответствовать описываемому миру.

    9. Покидать гостиницу ночью и убегать в темноту — здесь это совершенно невозможное разрешение трудностей с подачей материала (а я их вижу). Арагорн никогда бы так не поступил. Данная сцена основана на абсолютно неправильном представлении о Черных Всадниках; очень прошу Ц. его пересмотреть. Опасны они главным образом тем, что внушают иррациональный страх (подобно призракам). У них не так много физической силы, чтобы одолеть бесстрашного; но та, что есть, и внушаемый ими страх несказанно возрастает в темноте. Король-чародей, их предводитель, во всех отношениях могущественнее остальных; однако ж не следует до поры наделять его мощью т. III. Там, будучи поставлен Сауроном во главе войска, он обретает добавочную демоническую силу. Но даже в Пеленнорской битве тьма только-только начала рассеиваться. См. III 114.

   10. Ривенделл — никакой не «мерцающий лес». Это — неуместное предвосхищение Лориэна (на который он никоим образом не похож). С Заветери его не видно: Ривенделл находится от нее в 200 милях и сокрыт в ущелье. Не вижу ни визуальных, ни сюжетообразующих выгод в том, чтобы без нужды ужимать географию. В книге Бродяжник вовсе не «выхватывает меч». Еще бы: его меч сломан. (Клинок, сияющий эльфийским светом, — еще одно ложное предвосхищение перекованного Андуриля. Предвосхищение — один из главных недостатков Ц.) Так зачем ему это делать здесь — в поединке, в котором, как ясно указывалось, оружие не задействовано?

   11. Арагорн не «пел песню о Гиль-галаде». Что вполне естественно: она крайне неуместна, поскольку повествует о гибели эльфийского короля от руки Врага. Черные Всадники не вопят, но хранят куда более пугающее молчание. Арагорн не бледнеет. Всадники медленно подходят пешими в темноте, а вовсе не «пришпоривают коней». Никакой битвы нет. Сэм вовсе не «вонзает свой клинок в бедро Кольцепризрака», равно как и удар его вовсе не спасает Фродо жизнь. (А будь это так, результат оказался бы практически таким же, как в III 117—20: Призрак рухнул бы на землю, а меч исчез бы.)

С какой стати мой рассказ об этом эпизоде переписан целиком и полностью, без учета оставшейся части повествования? Я понимаю, что сцена в темноте заключает в себе ряд трудностей, но они вполне преодолимы. Полумрак, озаренный маленьким алым костерком, и Призраки, медленно приближающиеся как тени более темные, — вплоть до того мгновения, когда Фродо надевает Кольцо и Король выступает вперед в истинном обличье, — представляется мне картиной куда более внушительной, нежели очередные вопли и довольно бессмысленное размахивание мечами…..

На этот отрывок я затратил некоторое время как на пример того, с чем сталкиваюсь слишком часто, чтобы испытать «удовлетворение или удовольствие»: намеренное изменение сюжета, фактическое и смысловое, без всякой практической или художественной цели (насколько я могу судить), и обезличивающий эффект, что неминуемо возникает из-за уподобления одного эпизода другому.

   15. Время вновь ужимается и ускоряется, а в результате снижается значимость Квеста. Гандальв вовсе не говорит, что они отправятся в путь, как только упакуют вещи! Проходит два месяца. Без временных указаний вообще можно обойтись. Ход времени следует просто отобразить хотя бы тем, что по пейзажу и деревьям будет видно: наступила зима.

В конце страницы снова появляются орлы. На мой взгляд, столь вольное обращение с книгой просто недопустимо. «Девять Пеших» — и нате вам, они тут же взмывают в воздух! Такая отсебятина разве что снижает правдоподобие, а сюжетный ход с орлами становится избитым к тому времени, когда они наконец действительно понадобятся. Кинематографу вполне по силам наметить, относительно кратко, долгое и утомительное путешествие, скрытно, пешком, навстречу трем зловещим горным пикам.

Ц., похоже, не слишком-то интересуют времена года или пейзажи, хотя из того, что я видел, я сказал бы, что главное достоинство и привлекательность фильма, скорее всего, окажутся заключены именно в них. А что, на взгляд Ц., эффект фильма, скажем, о восхождении на Эверест несказанно улучшится, если ввести вертолеты и подвезти альпинистов до середины подъема (вопреки достоверности)? Куда лучше было бы вырезать снежную бурю и волков, нежели превратить трудное путешествие в фарс.

   19. С какой стати Ц. наделил орков — клювами и перьями?! (Орки— это вам не гагарки!) Со всей определенностью говорится, что орки — это искажение «человекоподобного» обличил эльфов и людей. Они (есть или были) приземистые, раздавшиеся вширь, с плоскими носами, землистой кожей, широкими пастями и раскосыми глазами: по сути дела, ухудшенные и отталкивающие разновидности самых непривлекательных (с точки зрения европейцев) монголоидных типов.

   20. Балрог вообще не разговаривает и не издает никаких звуков. И уж тем более не хохочет и не глумится…..Возможно, Ц. и считает, что разбирается в балрогах лучше меня, но пусть не рассчитывает, что я с ним соглашусь.

   21 и далее. «Чудесное зрелище. Это — дом Галадриэли… эльфийской королевы». (Вообще-то таковой она не была.) «Изящные шпили и миниатюрные минареты эльфийского цвета гармонично вписываются в прелестные очертания замка». По-моему, этот отрывок сам по себе прискорбен, а местами еще и сущая наглость. Не будет ли Ц. так добр отнестись к моему тексту с толикой уважения, хотя бы в описаниях, которые со всей очевидностью являются ключевыми для общего тона и стиля книги! Я ни при каких обстоятельствах не потерплю такого обращения с Лориэном, даже если лично Ц. предпочитает «крохотных феечек» и дешевые безделушки традиционных современных волшебных сказочек.

Исчезновение искушения Галадриэли глубоко показательно. Практически все, что заключает в себе нравственный смысл, из сценария убрано.

   22. Лембас, «дорожные хлебцы», названы «пищевым концентратом». Как я уже давал понять, я не выношу, когда мое произведение приближают к стилю и характеру «contes des fйes», или французских волшебных сказочек. В равной степени я терпеть не могу любые поползновения в сторону «наукообразия», примером которого является данное выражение. И та, и другая стилистика моей истории чужды. Мы не Луну осваиваем и не какую-либо другую, еще более неправдоподобную область. Никакой лабораторный анализ не выявил бы у лембас химических свойств, благодаря которым лембас превосходят любые другие пшеничные хлебцы.

Я комментирую здесь это выражение лишь как показатель подхода в целом. Вне всякого сомнения, оно случайно и (надеюсь) в сам диалог ничего подобного в стилевом плане не вкрадется.

В книге у лембас две функции. Это «механизм» или прием для того, чтобы придать правдоподобия длинным переходам при малом количестве провианта в мире, в котором, как я уже сказал, «мили и мили». Однако это как раз относительно неважно. А еще лембас обладает куда большей значимостью — «религиозного» характера, как я бы сказал с определенными оговорками. Это впоследствии становится очевидным, особенно в главе «Гора Рока» (III 213 и далее). Не вижу, чтобы Ц. использовал лембас хотя бы как сюжетный прием; а вся «Гора Рока» исчезла в искаженной неразберихе, в которую Ц. превратил финал. Насколько я могу судить, лембас вообще можно убрать заодно с остальным.

Я от души надеюсь, что при вкладывании определенных речей в уста персонажей они будут воспроизведены в точности так, как у меня: по стилю и настрою. Я буду возмущен искажением характеров персонажей (и уже возмущаюсь, насколько это видно по данному наброску) даже больше, нежели порчей сюжета и декораций.

Части II и III. Я много места уделил критике части I, и даже отдельных ее деталей. Это оказалось проще, потому что часть I в целом воспроизводит сюжетную линию книги и отчасти сохраняет ее логическую последовательность. Часть II воплощает в себе все недостатки части I; но при этом гораздо более неудовлетворительна, а уж часть III — еще хуже, причем в отношении вещей куда более важных. Складывается впечатление, что Ц. затратил массу времени и труда на часть I и теперь обнаружил, что ему не хватает не только места, но и терпения для проработки двух более трудных томов, где действие ускоряется и усложняется. Как бы то ни было, он предпочел трактовать их так, что возникает хаос, к финалу перерастающий едва ли не в бред сумасшедшего…..

Теперь повествование распадается на две основные линии: 1. Основное действие: Хранители Кольца. 2. Второстепенное действие: оставшаяся часть Отряда, уводит к «героическим» темам. Важно рассматривать эти две линии в логической последовательности. Как для внятности истории, так и потому, что они столь различны по тону и декорациям. Смешивать их без толка и смысла означает полностью погубить и то, и другое.

   31. Я глубоко сожалею о подобном обращении с главой «Древобород», подсказано оно необходимостью или нет. Я уже заподозрил Ц. в том, что деревья его не интересуют; и очень жаль, поскольку в данной истории им отведено немало места. Но, честное слово, то, что осталось, в любом случае — совершенно невразумительное мимолетное впечатление, разве нет? Кто вообще такие энты?

   31—32. Теперь мы добрались до жилища людей в «героическом веке». Ц., похоже, этого не понимает. От души надеюсь, что поймут художники. Но и ему, и им на самом деле достаточно лишь следовать тексту и не менять его по собственному капризу (совершенно неуместному).

В те времена личные «покои» не использовались. У Теодена, скорее всего, их и не было, разве что «спальня» в отдельной небольшой «пристройке». Гостей или посланцев он принимал, восседая на возвышении в своем королевском чертоге. Из книги это вполне понятно; и такую сцену можно проиллюстрировать куда успешнее.

    31—32. Отчего Гандальв и Теоден не выходят на открытое место перед дверями, как сказано у меня? Да, я отчасти обогатил культуру «героических» рохиррим, однако до застекленных окон, которые можно распахнуть, дело не доходит!! Можно подумать, мы в отеле. («Восточные окна» чертога, II 116, 119, представляли собою лишь узкие, незастекленные прорези под свесами крыши.)

И даже если бы король такого народа имел отдельный «покой», этот покой никогда бы не превратился в «бурлящий деятельностью улей»! Бурная деятельность имеет место быть снаружи и в городе. То, что подлежит показу, должно происходить на широкой мощеной террасе перед массивными дверями.

    33. Боюсь, что изображенная мимоходом «защита Хорнбурга» — такое название подошло бы лучше, поскольку Хельмова Падь, ущелье за крепостью, вообще не фигурирует, — меня не вполне удовлетворяет. Сдается мне, втиснутая в таком виде в фильме эта сцена покажется довольно бессмысленной. Вообще-то сам я склоняюсь к тому, чтобы ее безжалостно вырезать, раз уж никак нельзя сделать ее более внятной и более значимой частью истории…..Если и на энтов, и на Хорнбург не остается достаточно места, чтобы получилось вразумительно, придется от чего-то одного избавиться. И лучше от Хорнбурга, поскольку по отношению к главной сюжетной линии это — побочный эпизод; кроме того, мы выигрываем еще и в том, что большая битва нам еще предстоит (а ее по возможности нужно изобразить как можно эффектнее), но битвы обычно чересчур похожи одна на другую: отсутствие конкуренции главной битве пойдет только на пользу.

    34. С какой стати Ц. взбрело в голову утверждать, что хоббиты «жуют смехотворно длинные сэндвичи»? И впрямь смехотворно. Не понимаю, с чего автор должен «радоваться» таким дурацким переделкам. Один из хоббитов спал, другой курил.

Винтовая лестница, «вьющаяся» вокруг Башни [Ортанк], — продукт фантазии Ц., а не моего произведения. Я же предпочитаю второе. Высота башни составляла 500 футов. К большой двери вела лестница из 27 ступеней; над ними было окно и балкон.

Ц. чересчур любит слова «гипноз» и «гипнотический». Ни гипноз как таковой, ни его научно-фантастические разновидности в моем произведении не фигурируют. Голос Сарумана не гипнотизировал, но убеждал. Те, кто ему внимал, подвергались опасности не впасть в транс, но согласиться с его доводами, будучи в полном сознании. Для любого всегда была открыта возможность отвергнуть, посредством свободной воли и разума, как сам его голос в момент говорения, так и последующее произведенное им впечатление. Саруман искажал способности к рассуждению.

Ц. вырезал финал книги, включая смерть Сарумана как таковую. В таком случае не вижу повода его убивать. Саруман ни за что не покончил бы с собой: та личность, которой он стал в итоге, станет цепляться за жизнь вплоть до последнего, жалчайшего ее остатка. Если Ц. желает-таки решить вопрос с Саруманом (не вижу, почему, при том, что столько нитей остается болтаться как попало), Гандальву, когда отлученный Саруман падает наземь, следует сказать что-нибудь вроде: «Раз ты упорно отказываешься выйти и помочь нам, так оставайся в Ортанке, пока не сгниешь, Саруман. И пусть об этом позаботятся энты!»

Часть III…. в моих глазах абсолютно неприемлема, как целиком, так и в подробностях. Если предполагается, что это — лишь наброски для раздела, по длине приблизительно равного I и II, тогда при заполнении необходимо привести его в соответствие с книгой и устранить вопиющие переделки. А если предполагается, что это — лишь своего рода короткий финал, тогда могу сказать лишь одно: так искажать книгу «Властелин Колец» недопустимо.

Решил я недавно, спустя десять лет, пересмотреть Властелина колец. После просмотра у меня возникли вопросы к тем, кто читал и Властелина, и Хоббита, и что там раньше было, т.е. к знатокам вселенной.

К делу.

Начинается Братство кольца. Женский голос рассказывает предысторию: мол, были созданы кольца власти, три даны эльфам, семь гномам, а девять людям. Эти кольца давали власть над каждым из народов.

Т.е., как я понял, надел кольцо и получил власть над каким-то народом. Почему, за счет чего? — не говорят. Но можно объяснить словом "мэджик". Так вот: "мэджик" позволяет взять контроль над народом.

Далее голос говорит, что все кольценосцы были обмануты, потому что Саурон, гадость такая, создал еще одно кольцо. И это кольцо подчиняло себе все остальные, тоже при помощи "мэджик".

Из этого следует, что Саурон при помощи своего кольца должен был получить власть над всеми народами. Через посредников, конечно, но должен был.

Получается такая пирамидка, где Саурон через вассалов правит народами.

Далее женский голос повествует, что земли Средиземья одна задругой пали под властью кольца. На фоне кадры, где горят деревни, а мужики стопорами (или орки) ликуют. Так что же получается? Кольцо народы подчинило или нет? Судя по кадрам, нифига. Взяли все огнем и мечом, по старинке, так сказать.

Потом женщина рассказывает, что появились те, кто восстал против власти кольца. Союз людей и эльфов (где гномы? гномам насрать на кольца и порабощение, что ли?) пришел к Роковой горе (аж до туда дошли) сразиться с армией Мордора за свою свободу.

На фоне армия Мордора, состоящая полностью из орков.

Вопрос: где подчиненные властью кольца? Нет ни людей, ни эльфов (орки уже не эльфы), ни гномов, сражающихся за Мордор.

После голос нам говорит, что силу кольца превозмочь было нельзя. Вышел Саурон и стал, аки Брюс Ли, раскидывать всех по углам.

Исходя из сказанного про невозможность превозмочь силу кольца и показанного, получается, что кольцо власти дает не власть над народом, а силушку богатырскую? Имеет место игра слов? Power ring (где“power” — это именно сила, а не власть) дает силу? К чему тогда заявления про обманутых людей, эльфов и гномов? Саурон ведь никого не обманул: власть кольцо не перехватило, а только дало большую физическую силу. Кольцо можно представить так:

Женщина продолжает: она говорит, что надежда гаснет, но вот! Исильдур берет меч своего отца.

Исильдур берет меч и наотмашь отрубает Саурону пальцы, на одном из которых было кольцо. Как? Саурон же был в броне. Там сталь минимум 0,3мм. Ее просто так не рубанешь. Максимум, что должен был получить Саурон, так это перелом пальца; более вероятно, конечно, сильный вывих, как у волейболистов — и все!

Лишившись пальцев, Саурон — погиб! Даже комментировать не буду.

Через тысячелетия Саурон смог восстановить силу и дух, но не смог вернуть тело. Для этого ему нужно кольцо, ведь, со слов Гендальфа (в режиссерской версии 39-я минута), оно хранит сауроновскую жизненную силу.

Единственный замеченный мною и подтвержденный в фильме профит от кольца (про дарование силы напрямую сказано не было, это лишь мои догадки) состоит в том, что оно, по сути, является крестражем из вселенной Гарри Поттера. Владелец кольца может помереть (хорошо, что Саурон не фрезеровщик), а потом воскреснуть.

Плюс оно позволило призвать девять мертвых мужиков в балахонах. Где еще? Про эльфов ладно, они бессмертны, но где семь гномов? В хоббите (фильме) говорилось, что гномьи кольца были потеряны, т.е. передавались по наследству. Людские не передавались? Первые девять владельцев умерли и кольца были похоронены вместе с ними, что и дало возможность призвать их призраков? Если да, то это слишком ненадежное условие для того, чтобы назвать это преимуществом, данным кольцом. Вдруг не похоронят?

Кстати про назгулов. Какие они?

Хреновые бойцы в ближнем бою. Арагорн пятерых в соло одолел.

Владеют способностями к акустическим атакам.

Могут видеть носящего кольцо и чуют его.

Бессмертны. Но тут все сложно:

Некоторых Арагорн сжег.

Некоторых Арвен потоком убила. Именно убила, потому что вы посмотрите на это. Тонны воды, мчащиеся на скорости под сотню км/ ч.

ссылка на гифку

Человек с обычной дамагмоделью должен был бы умереть. А у назгулов она обычная, потому что короля-чародея в третьем фильме тычками кинжала и меча завалили.

Насчет короля-чародея. Его может убить только женщина, Эовин это доказала. Но почему его не убила Арвен? Такой поток воды эквивалентен сбитию самосвалом. После такого не выживают. То, что король там был, это факт.

Но нет чародей выжил. Почему? Арвен не женщина? Арвен убила его при помощи магии эльфов, а у чародея резист к магии? Убивать его нужно напрямую? Но почему тогда меч Эовин считается за прямую атаку? По такому правилу Эовин обязана была его в рукопашной заломать или загрызть зубами.

Как это не странно, но другие назгулы бессмертны полностью: их убить ни муж, ни жена, ни оба в семейном тандеме совместно с внучкой, Жучкой и мышкой-нарушкой не могут.

Итак, главный вопрос, который меня волнует: что дает кольцо всевластия?

В фильме ничего, кроме возможности крестража. Хотя все и говорят, что если Саурон получит кольцо, то alles kaput и мы все умрем.

Я бы понял, если бы сюжет фильма строился на том, что у Саурона нет кольца и никогда не было. Он его сделал, но потом ему кольцо должен был доставить курьер, которого по пути поймали бандиты, а человек в клетчатом костюме застрелил в голову из пистолета и закопал на кладбище, после чего курьера выкопал бы робот, а жители близлежащего поселения выходили и рассказали бы, где искать людей, причастных к разбою. Курьер отправился бы за человеком в клетчатом костюме, отобрал бы у него кольцо и… Это хороший выход на Нью Вегас.

Но у Саурона кольцо было, а оно власти не дало. Пришлось пользовать старую добрую военную экспансию.

Вообще зачем кольцо, якобы дающее власть, нужно? Магия в мире Средиземья есть. Но истинных магов ведь не много. Пять магов, включая Гендальфа. Галадриэль, королева эльфов. И Саурон.

Судя по рассказам, Саурон самое сильное магическое существо. Так почему он не использует магию для войны? Или, если магия сильно ограничена в разрушительном плане, не использует магию в качестве пропаганды-агитации своей исключительной, почти божественной, мощи?

Мне нравится сериал Звездные врата. Там в нашей галактике Млечный путь существует раса гоа’улдов. Что они делали? Они планеты, находившиеся под их влиянием, держали на уровне развития, близком к нашему средневековью. Так было проще заставлять население планет верить в то, что гоа’улды боги. Ведь темному крестьянину легко поверить, что межзвездные корабли, лазеры, реакторы, компьютеры, компактное энергетическое оружие, технологии телепортации, различные машины и медицинские технологии, позволяющие воскресить мертвого, — все это является проявлением божественного.

Так почему Саурон, настоящий маг, не стал доказывать обычному люду, что он бог?

Еще раз: я не хочу сказать, что Толкиеновская вселенная плохая, непроработанная и нелогичная. Я уверен, что в книгах все описывается подробно и на все озвученные мной вопросы есть ответы. Но фильм ответов не дает.

Поэтому, читавший книгу, дай мне ответ!

Я кончил.