Часть 2
Это - вторая часть большого ответа на вопросы. Часть 1 вы можете прочесть здесь.
Кто такие беорнинги? Откуда у них такое "родство" с медведями?
Как многие из вас уже знают, “Хоббит” возник у Толкина совершенно случайно, и не сразу стал частью Легендариума. К началу тридцатых годов уже были созданы варианты “Великих историй” (так Толкин называл предания о Берене и Лютиэн, Турине Турамбаре, Туоре и падении Гондолина), и составлены первые две версии “Сильмариллиона”. “Хоббит”, однако, стоял совершенным особняком. В него проникли некоторые детали Легендариума, а также впервые были напечатаны слова на эльфийских языках Арды; однако, Толкин не связывал свою сказку с легендами Древних дней, а про Третью эпоху и думать не начинал. Однако, успех книги привёл его к написанию сиквела; но уже очень скоро он понял, что история о Кольце - это продолжение “Сильмариллиона”, а не “Хоббита”. Так, совершенно случайно, история Бильбо стала частью большого полотна.
Это породило множество проблем. Во-первых, приходилось признать, что Бильбо порядочно врал. В оригинальном пересказе, опубликованном в 1937 году, встреча Бэггинса с Голлумом закончилась тем, что последний, проиграв в состязании загадок, добровольно отдал Кольцо хоббиту. Разумеется, “Властелин Колец” противоречил самой возможности такого исхода. Незадолго до выхода в свет “Властелина Колец”, было издано второе издание “Хоббита”, меняющее подобные сцены, а в дальнейшем ещё два издания внесли небольшие коррективы в текст. Первое издание, таким образом, объявлялось выдумкой Бильбо, который уже тогда, под воздействием Кольца, пытался сокрыть от других его происхождение. Однако, даже последующие издания, как ни странно, не рассказали нам правды.
Дело в том, что “Хоббит” - это сказка, основанная, согласно внутренней мифологии, на пересказе приключений Бильбо, и переведённая, наконец, на английский язык Толкином. Как и всякая сказка, “Хоббит” бывает непосредственным, смешливым, историю направляет не течение времени, но острящий рассказчик, а знакомые нам мрачные события конца Третьей эпохи - владычество Саурона над Мраколесьем, разорённые орками Мглистые горы, покинутые людьми пустоши Эриадора, и даже кровавое сражение у склонов Эребора за власть над Севером - всё это предстаёт перед нами в наивном переложении, в форме увлекательной, чудесно написанной, но совершенно неправдивой сказки. Толкин пытался исправить эту неправдивость многими способами: так, при подготовке Приложений к “Возвращению Короля”, он настаивал на включении в них “Похода к Эребору”; но издатель отверг как полный, так и сокращённый вариант рассказа. “Поход к Эребору” - это свидетельство Гендальфа о событиях 2941 года Т.Э., о их предпосылках и сокровенной задаче похода. Сегодня выводы этого рассказа мало кого удивят; ведь именно их взяли за основу сценария Питера Джексона. Гендальф вёл опасную игру, пытаясь остановить продвижение Саурона на Севере. Он преследовал исключительно прагматичные цели - если не восстановить Королевство-под-Горой, то хотя бы устранить саму возможность союза Смауга с Сауроном, и остановить продвижение Врага на Севере, где тот с лёгкостью мог восстановить Ангмар былых дней. Из этой истории следует, что Бильбо, по сути, был сам обманут Гендальфом и гномами - последние презирали его, и лишь к концу похода начали доверять хоббиту. Гендальф рисковал жизнью Бильбо из призрачного шанса на успех, и для того, чтобы заманить его в опасное предприятие, воспользовался слабостью романтичного хоббита - представил ему этот отчаянный поход как небывалое приключение. Он знал Бильбо с раннего детства, и прекрасно понимал, что тот не удержится перед искушением. Допускаю, издатель не допустил эту историю ещё и потому, что она переворачивала с ног на голову картину мира, установленную в “Хоббите”. Главный герой, научивший себя храбрости и самопожертвованию, оказался всего лишь марионеткой в большой войне.
Последние свои годы Толкин особенно отчаянно приводил Легендариум к внутреннему соответствию. Он с головой погружался в детали, обличал собственные ошибки, и создавал подробные эссе, объясняющие происхождение и природу событий, которые могли бы вызвать вопросы у читателя. Его поздний период - самый продуктивный по количеству заметок, эссе и писем. Среди прочего, он берётся полностью переписать “Хоббита” в стилистике “Властелина Колец”, т.е. описать события такими, какими они были на самом деле. Этот труд оказывается непосильным; Толкин недоволен своими наработками, но оставляет нам черновики первых глав. Из них мы можем понять, к чему стремился Толкин - устранить всё, что не соответствует Легендариуму, и добавить то, что ему особенно свойственно. Вероятно, мы должны быть счастливы, что третьей редакции не случилось: ведь тогда “Хоббит” стал бы чем-то совсем другим, чем должен быть. Из него бы исчезла та лёгкость, та неповторимая наивность Бильбо, вместе с которым миллионы детей выходили на тропу приключений. С неё исчезли бы пьянеющие от вина, вызывающие смех эльфы, говорящие барсуки и поездка на бочках. Возможно, изменился бы и Беорн.
Да, мы наконец подобрались к вопросу! Поверьте, иногда на это требуется намного больше четырёх абзацев.
Беорн, как и многие герои Толкина, родился из собственного имени; просто напомню о том, что сам Легендариум возник, когда Толкин захотел написать что-нибудь про героя, который бы носил имя, столь поразившее его в юности - Эарендил. Беорн, однако, принадлежит не к навязчивым идеям, и не к упражнениям в эльфийских языках, но к простой игре слов, которые Толкин так любил использовать в своих сказках и повестях. Вы все, вероятно, слышали, что Беорн - само по себе “медведь”. Однако, это правда лишь отчасти. Англосаксонское имя Beorn (“мужчина, воин”) восходит к древнескандинавскому bjorn (“медведь”), а через него - к прагерманскому *bernuz и праиндоевропейскому *bʰer либо *ǵʰwer; от первого также произошло русское слово “бурый” (одно из разрешённых имён медведя; у индоевропейцев существовал запрет на “настоящее” имя медведя), а от второго - слово “зверь”. Таким образом, Толкин, как грамотный лингвист, играл с обоими значениями этого имени - с тем, которое относится к мужчине-воину, и с тем, которое имеет семантику медведя либо дикого зверя. Это была ненавязчивая игра, веселившая самого Толкина, но едва ли понятная читателю.
Таким образом, “медвежья тема” - в первую очередь лингвистическая шутка, мало продуманная в контексте. Однако, это не значит, что Беорн из него выпадает - просто следует понимать, что в первую очередь “медвежьи” черты - это его нелюдимость, дикость, и по-настоящему звериная ярость берсеркера. То, что он появляется в медвежьем обличье - типичный сказочный или мифологический приём, показывающий внутреннее свойство через внешнее. Однако, мы ведь с вами говорим об этом так, как оно было бы, будь оно на самом деле?
Во-первых, понимайте, что беорнинги - это не повально оборотни. Беорнингами Толкин называет тех северян - жителей долины Андуина и окраин великого леса - которые признали Беорна своим вождём, и создали, во имя собственной безопасности, подобие народа, или скорее союза племён. Почему отшельник-Беорн стал политичен после Битвы Пяти воинств? Вероятно, он отчётливо понял, что события ускорились, и грядёт великая война (которая действительно пришла на его землю спустя десятилетия). Он принял на себя ответственность, и за ним, как за смелым воином (а это - главная ценность для такого общества) пошли окрестные племена. Я уверен, что сам он не принадлежал к народу, который возглавил; его собственное племя, по мнению Гендальфа, было изгнано орками из гор много лет назад. Из северян он, вероятно, и взял себе жену; от неё пошёл род Беорна - и они, как сообщает предание, были оборотнями. Сколько их было - неизвестно ничего, кроме имени старшего сына Гримбеорна Старого; но их было достаточно много, а ещё больше - их внуков, чтобы сам факт оборотничества стал общеизвестным признаком рода Беорна. Люди же, которыми он правил, были обыкновенными воинами, охотниками, собирателями и, возможно, крестьянами.
Остаётся лишь один важный вопрос - как именно такая способность появилась в людском роде (а Беорн - несомненно человек, одного вида с рохиррим, гондорцами и харадрим)? У Толкина нет общедоступной магии, волшебства, которое могло бы извергать огненные шары и превращать людей в медведей: только майар и сильнейшие из эльфов способны влиять на природу вещей, а немногие нуменорцы несут в себе “пассивную” магию, позволяющую им прорицать и залечивать раны. В такую магическую систему оборотничество людей не вписано. Наиболее вероятный ответ - связь предков Беорна с майар, либо иными духами, малыми и большими, которые прежде активно проявляли себя в мире. Именно айнур (т.е. и майар), как известно, способны менять форум по собственному желанию, пока не навредят собственной природе настолько, что это уже становится невозможным (как стало с Морготом, а много позднее и Сауроном). Союз эльфа и майар нам хорошо известен; но сколько чудесных племён породил союз майар (особенно диких, малозначимых духов) с людьми - загадка.
Если посмотреть трилогии Питера Джексона то создается впечатление что Шир единственное спокойное место во всем Средиземье. За его пределами находятся только темные леса, горы, болота, королевства где идут вялотекущие конфликты или на время затаённые. Единственными островками спокойствия являются эльфийские земли и то не все. Действительно ли Шир является самым благоприятным для жизни местом во всём Средиземье? Или есть и другие земли где можно смело поселится, не опасаясь что завтра на тебя нападут орки или соседние народы, у которые веками хотели захватить эту землю?
Это впечатление создаётся, совершенно намеренно, не только в кинотрилогии. Рассуждая исключительно понятиями литературы, Шир - это “начальная локация”, родное место героя, обыкновенный, спокойный, и немного скучный мир, откуда предстоит начать приключение, и куда, нравственно повзрослев, надлежит вернуться с “волшебным эликсиром”. Эта схема подробно описана многими исследователями начиная с Юнга, а отчасти и Фрейда. Всякая история представляет собой архетипичный мифологический сюжет - привычному миру что-то угрожает, герой отправляется (а сперва - сопротивляется порыву) во внешний мир, где проходит ряд типичных испытаний, чтобы в конце, через символическую смерть, обрести тот самый элексир для родного места (водяной чип для Убежища, храбрость для Льва, отца для Скайуокера и т.д.). В этом смысле, Толкин рисует довольно типичную картину собственного “родного места” - английскую провинцию конца 19 века.
Однако, сейчас я не хочу посвящать время литературоведению; тем более, что об архетипе Шира написано много и качественно другими авторами. Мы же стараемся обсуждать реалии мира изнутри - так, словно переворачиваем страницы в пыльном фолианте забытой древности. Так что же представляет из себя Шир, и был ли он “самым благоприятным местом для жизни”?
Происхождение хоббитов - вопрос загадочный, и я уже посвятил ему некоторые рассуждения. Что нам известно наверняка, так это дата - год 1601 Т.Э. (за 1400 лет до событий “Властелина Колец”), когда хоббиты вошли в Шир. В то время он был частью королевства Артедайн, старшего из трёх королевств-наследников Арнора. Само имя Шир (т.е. английское слово для провинции, удела, части земли) происходит от того, что для артедайнцев он был лишь одним из суза-т, т.е. административной частью королевства, губернией или регионом. Суза-т стало самоназванием страны, и в переводе на английский превратилось в Шир; возможный перевод на русский: Край или Удел.
Из всех земель Арнора Шир был самым плодородным (здесь роль играет его расположение, благодаря которому климат мягок, а земля богата на урожай). Однако, к тому времени народ Артедайна уменьшился числом, и король, вполне разумно, решил отдать эту землю (которую сам использовал как охотничьи угодья) новоприбывшим. Хоббиты формально подчинялись королю, снабжали Артедайн пищей, а взамен получали защиту и связь с внешним миром.
Через земли Шира с древних времён (вероятно, ещё с Первой эпохи), проходила дорога гномов. Она начиналась в Железных холмах, пересекала Келдуин, шла через Мраколесье (именно её остатки называются Старой лесной тропой в “Хоббите” и “Властелине Колец”), долину Андуина, упиралась в Мглистые горы, но продолжалась после них - через Рудаур, Бри, реку Барандуин и Суза-т, и далее - к Серым гаваням, откуда открывался близкий путь до Голубых гор. В Первую эпоху, когда в Голубых горах стояли города Белегост и Ногрод, дорога продолжалась и до Белерианда, к землям эльфов Дориата. По этой дороге перемещались не только торговцы-гномы, но также королевские войска Артедайна до самого его падения; забота о дороге была одной из обязанностей хоббитов.
В свои первые годы Шир со всех сторон окружён дружественными государствами - эльфы и гномы на западе, и государства дунэдайн по северной, восточной и южной границе. Артедайн и Кардолан, пускай и заметно ослабевшие, стоят на пути у единственной враждебной силы региона - Ангмара. К тому времени Король-чародей покорил Рудаур, одно из трёх королевств-наследников Арнора. Однако, сила Артедайна, поддержанного Гондором, ещё велика. Кроме Ангмара, угроза существует лишь на далёком юге - после кровавой гражданской войны, Умбар откололся от Гондора, и корсары регулярно совершают набеги на побережье королевства. До Шира об этих событиях не дойдут даже слухи.
В 1635 году Т.Э. на Гондор обрушилась Великая чума, которая спустя год уже достигла границ Шира. Хоббиты понесли чудовищные потери, но сумели выжить; спустя века Гендальф будет восхищаться тем, как подобные события воспитали стоицизм маленького народа. Чем тяжелее приходиться хоббитам, тем больше они способны вынести; Толкин явно думал о британском народе, прожившем несколько лет под регулярными бомбёжками на осаждённом острове.
Великая чума вычеркнула из истории второе из королевств - Кардолан. Его последний король погиб на Курганных холмах, где и был захоронен (существует теория, что именно в его кургане очутился Фродо). Однако, пострадали и враги Гондора, и слуги Ангмара; хотя сама Чума, несомненно, была вызвана Сауроном. Войны ненадолго прекратились, но именно в это время Саурон, под личиной Некроманта, захватывает значительную часть Мраколесья. Народы севера начинают испытывать растущую тревогу. Гондор не может прийти на помощь своим союзникам, поскольку в это время в него вторгаются кочевники с востока.
Лишь спустя три столетия Ангмар завершает начатое. Когда Артедайн пал в войне с Ангмаром (в 1974 Т.Э.), само существование Шира оказалось под угрозой. Но он, как мы знаем, устоял. В чём же причина?
Шир уцелел в 1974 году, потому что сама угроза была тут же устранена: объединённое войско эльфов и людей разбило Короля-чародея, и Ангмар был очищен. После этого наступил долгий мир, а Шир обрёл независимость.
Когда Артедайн пал, торговля обеднела, но не прекратилась. Остатки королевства ещё столетия теплились в Бри и окрестных деревнях, а гномы продолжали ходить по старой тропе, даже когда пали их королевства в Мории и Эреборе. Эта торговля - единственное, что напрямую связывало хоббитов с большим миром, поскольку и жители Бри были довольно изолированы от него. Посредством торговли хоббиты получали всё то немногое, что не могли произвести; в остальном, они жили в покое, не имея прямых угроз своему краю.
В 1981 году гномы пробуждают балрога, спавшего у корней мира. Величайшее королевство гномов оказывается уничтожено; гномы уходят к Одинокой горе, а Саурон, удивлённый неожиданным подарком судьбы, начинает новый этап великой войны.
Он концентрирует своё внимание на Гондоре, желая уничтожить последнее из королевств дунэдайн. В 1980 Т.Э. назгул приходят в опустошённый чумой Мордор, а в 2002 году Король-чародей захватывает ослабленный Минас Итиль. В 2050 году Эарнур, последний король Гондора, исчезает, отправившись на поединок с Королём-чародеем в Минас Моргул. Но Гондор выживает и без короля - на его место становятся Правящие наместники. У Саурона ещё не достаёт сил, чтобы уничтожить Гондор. В 2064 году, догадываясь о его возвращении, Гендальф приходит в Дол-гулдур, но Саурон бежит прежде, чем успевает себя раскрыть, оставляя вместо себя Кхамула. Начинается Бдительный мир.
Карта 2 - Эриадор в 2064 Т.Э. Как я уже сказал, враги в этот момент заняты Гондором: назгул приходят в Мордор, захвачен Минас Итиль и убит последний король. Ближайший враг расположен за горами и Андуином и Мраколесьем - но Кхамул лишь слуга своего владыки, и не стремиться привлекать внимание раньше времени. Он наполняет лес страхом, но не выходит за его пределы. Саурон в это время путешествует по Востоку, собирая сторонников.
Дальнейшие столетия отмечены относительным миром. На севере недолго бушует война гномов с драконами, создано Королевство-под-Горой; но для хоббитов драконы уже стали обыкновенной легендой. В это время орки занимают Мглистые горы и создают там свои крепости. Они убивают путешественников на перевалах, чем заметно вредят связям востока и запада; их набеги на долину Андуина вынуждают предков рохиррим задуматься о переезде. Когда в 2510 Т.Э. балхоты вторгаются в Гондор, Эорл Юный приходит на подмогу соседям; в дар от наместника его народ получает Каленардон - королевство Рохан. В это же время впервые входят в историю урук-хай: они нападают на Осгилиат, и город окончательно превращён в руины.
В 2740 году орки вторгаются в Эриадор. В этой войне, впервые со времён падения Артедайна, следопыты-дунэдайн проявляют себя организованный силой. Они объединяются с жителями Бри и окрестных деревень, организуют дружины ополчения, и совместными усилиями (вероятно, с помощью эльфов) семь лет ведут битвы с врагом. Однако, часть орков проходят заставы следопытов, и вторгаются в Северную четь Шира. В Битве на Зелёных полях хоббиты разбивают орочьего вождя Гольфимбула; в скором времени, орки оказываются рассеяны и возвращаются в Мглистые горы.
Вторжение в Шир показывает нам не только отвагу хоббитов, но и то, что сама их судьба висела на волоске. Лишь усилия следопытов остановили большую армию на пути к Ширу, и лишь склочность гоблинов не позволила им организованно покорить Эриадор. Вплоть до Войны Кольца, хоббиты больше не оказывались в большей опасности. Их границы, по особой просьбе Гендальфа, стерегут следопыты.
Карта 3 - Эриадор в 2740 Т.Э. Как мы видим, реальная угроза теперь исходила от орков Мглистых гор. Их крепости (с севера на юг) - Гундабад, гора Грэм, Город Гоблинов и Мория - лишь те, что известны нам по имени, но их было намного больше. Северяне, а среди них и бывшие жители королевства Рованион, после Великой чумы уходят к реке Андуин; вероятно, среди них есть и народ, к которому принадлежит Беорн. В это время, контроль Гондора над Айзенгардом ослабевает, и вскоре дунландцы смешиваются с местным гарнизоном, и тот становится частью их земель. В это время начинается вражда дунландцев с Роханом, и королевство всадников вынуждено постоянно защищать свои западные границы; однако, дунландцы не угрожают Ширу, и не подчиняются Злу, а попросту хотят вернуть себе “свои” земли. Гондор живёт в относительном мире. На этот раз, война приходит в Рованион.
В 2758 году случается Долгая зима, когда Барандуин покрылся льдом и волки вошли в Шир. Но это испытание, пускай и тяжёлое, несравнимо с той угрозой, которая всё ещё исходила от Мглистых гор. На юге же рохиррим разбивают дунландцев, а наместник Гондора отдаёт Айзенгард во владение Саруману, который очень быстро заводит дружбу как с рохиррим, так и с дунландцами.
В 2770 году Смауг приходит с Севера, и разоряет королевство Эребор и город Дэйл. Гномы, лишённые очередного дома, обращают свой гнев на орков. С 2793 по 2799 Т.Э. почти по всей протяжённости Мглистых гор, от Лориэна до Гундабада, гномы вырезают орочьи города и крепости. Все семь кланов приходят на помощь Длиннобородым, и орки оказываются наголову разбиты, но и потери гномов слишком велики, чтобы воспользоваться своей победой. Орки теряют свою силу, но, когда гномы уходят на запад и восток, начинают вновь отстраивать Гундабад и Город Гоблинов. Шир прибывает в покое, и не догадывается о том, что Саурон вернулся в Дол-гулдур, и готовится к войне за Север.
Покой Шира нарушает лишь Гендальф, когда в 2941 году уговаривает хоббита Бильбо, из семейства Бэггинсов, отправиться в приключение на восток. Как мы знаем (а Бильбо не вполне понимал), поход к Эребору был частью большой войны, и целью его было вывести из игры Смауга, прежде чем тот вступит с Сауроном в союз, и создать сильное королевство гномов на Севере. В результате, Эребор и Дэйл были восстановлены, и в тот же год Белый совет устроил атаку на Дол-гулдур, и именно тогда стало ясно, что Саурон действительно вернулся. Властелин Колец бежал в Мордор, где вскоре заново воздвиг Барад-дур, и где назгул уже собирали для него новую армию.
Изначальным планом Саурона было, с помощью Смауга или без, смести, одно за другим, королевства эльфов. Орки Гундабада помогли бы ему восстановить Ангмар и взять в осаду Имладрис; и куда бы пошло Братство Кольца, если бы Лориен был уничтожен? Но армии орков были разбиты в Битве Пяти воинств, а Саурон изгнан из Мраколесья. К своему несчастью, он избрал другой путь - и начал готовиться к войне с Гондором.
Таким образом, приключение Бильбо оказалось тем единственным, что спасло от гибели не только Шир, но и все Свободные народы. Следующие десятилетия Саурон копил силы, которые, как мы знаем, обрушил на своих врагов в Войне Кольца. В 3019 году Т.Э. очередной Бэггинс принёс Кольцо к Роковой горе, и навсегда, как казалось, избавил собственный народ от угрозы.
Карта 4 - Эриадор в 3018 Т.Э. Увы, но Саруман долго точил зуб на страну хоббитов, и стоило ему проиграть в войне с Роханом, он тут же двинулся в Шир. На этом примере мы вновь можем увидеть, до чего беззащитны были хоббиты: стоило только следопытам уйти на юг, и через границы Шира промаршировали разбойники и слуги Сарумана.
Хоббиты вновь побеждают врага, и именно в этот день завершается Война Кольца. Дух Сарумана отправляется в вечные скитания, без права на прощение, а хоббиты вновь оказываются под защитой дунэдайн.
Карта 5 - Эриадор в нач. Четвёртой Эпохи Эта карта лишь очень приблизительно (насколько это возможно) показывает Шир в начале новой эпохи. Воссоединённое государство Арнора и Гондора - несомненный гегемон северо-западного Средиземья, и от наступившего Pax Dunadana процветают все народы, кроме увядающих эльфов. Государство Келеборна в Лориэне и Южном Зеленолесье первым окажется заброшено; затем, опустеют Серые гавани и Имладрис. Эльфы Трандуила ещё долго будут жить, окружённые людьми, но и им предстоит уступить место Владычеству смертных.
Гномы отвоёвывают свои древние владения, и орки Мглистых гор больше не представляют организованной угрозы. Дунландцы, не злобные от природы, будут вынуждены (вероятно, на время) забыть о вражде с Роханом, и довольствоваться соседством с дунэдайн.
Сами же дунэдайн, пока они остаются верны своему наследию, будут защищать Шир от любого врага, что посягнёт на страну хоббитов, и сами, согласно повелению короля Элессара, не ступят на землю Шира кроме как по приглашению самих хоббитов.
Ближайшие столетия будут веками мира и торговли. Дунэдайн переживут новый Золотой век, подчинив себе народы востока и юга; вероятно, процветают науки и искусства. Но всё, как известно, подвержено упадку; и уже к концу Четвёртой эпохи Воссоединённое царство падёт, от внутренних и внешних угроз, море поглотит берега, а на место дунэдайн придут уже знакомые нам индоевропейцы - наши с вами предки. Хоббитам, как и эльфам, вскоре не останется места в этом мире железа и крови. Хоббиты, гномы и эльфы просуществуют достаточно долго, чтобы послужить источником европейских мифов и легенд; но Шир исчезнет, и на его месте римляне построят Лондиниум, король Артур будет сражаться с германцами, высадится с войском Вильгельм Завоеватель, схлестнутся в войне Алая и Белая розы, возникнет новая - величайшая со времён Нуменора - морская империя, а из далёкой харадской колонии сюда будет привезён юный Джон Рональд Руэл Толкин - один из немногих, кто умеет слушать голоса блуждающих эльфов.
