четвертая эпоха

Мы ждали практически две недели, но так и не дождались существенного разрыва между фаворитами голосования. Нам не остаётся ничего, кроме как признать победителями обоих - Короля-чародея (вопрос о назгул) и Sains'а (вопрос о конце времён).

Между тем, новая подборка, и новая возможность заработать медальку интересным вопросом. Спамить вопросы, как и раскрывать авторство - нельзя, а подписываться просим ссылкой на профиль.

Список вопросов:

     - Было ли у Финголфина 3 сына, или всё-таки 2?

     - Какова история Одинокой горы до прихода гномов?

     - Что за существа "старше самого Саурона" обитали на дне Мории? (конкурс)

     - Являются ли события в стратегии The Lord of the Rings: The Battle for Middle-earth II: The Rise of the Witch-king каноничными или хотя бы не противоречащими канону? (конкурс)

     - В Средиземье действовали те же физические законы (+/-), что и в нашем теперешнем мире? (конкурс)

В "Википалантире" нашёл любопытную статью про Аргона, сына Финголфина. Вроде бы как он существовал, но в "Сильмариллионе" его нет. Какое ваше мнение на это счёт - было ли у Финголфина 3 сына, или всё-таки 2?

   Интересный мне удался экскурс в прошлое - ибо это я написал в Википалантире статью про Аргона, около двух лет назад. В целом, ответ кроется в самой статье - “Аргон не появляется в опубликованном Сильмариллионе, так как возник лишь в поздних черновиках Толкина”. Противоречия между черновиками и опубликованными работами Толкина - одна из ключевых проблем толкинистики. Как я люблю говорить - у Толкина есть его лучшие идеи, его поздние идеи, и его опубликованные идеи, которые редко являются одним и тем же. Кристофер, взявшись за публикацию Сильмарионна, взял на себя огромный риск; работы его отца были многочисленны, противоречили одна другой, и многие не были окончены. Опубликованная версия Сильмариллиона - компиляция многих историй, возникших не одновременно, но большей частью - во время и вскоре после работы над Властелином Колец. Это “срединный этап” Легендариума, наиболее лёгкий в том, чтобы с ним работать.

   В противовес есть “поздний этап” - последние годы Толкина, когда он переосмыслил многие идеи, и дополнил другие. Так, например, он отказался от идеи плоского мира, сделав Арду изначально сферической, а легенду о сотворении Солнца и Луны и вовсе исключил из истории. Особое внимание Толкин уделил генеалогии - и тогда возник четвёртый ребёнок Финголфина. Его судьба незначительна - он гибнет по прибытию нолдор в Средиземье, сперва сразив орочьего военачальника в битве. Но есть и более запутанные изменения; так, загадкой становится происхождение Гил-галада. В “срединный этап” его отцом был назван Фингон, что и было сказано в Сильмариллионе; однако, позднее Толкин отдал отцовство Ородрету. В свою очередь Келеборн, впервые возникший во Властелине Колец, менял происхождение ещё чаще, успев побывать простым синда из Дориата, значился родичем Тингола, затем - роднёй Кирдану, и наконец был назван тэлери из Амана по имени Телепорно.

   Кристофер был поставлен перед сложным выбором - делать ли Сильмариллион из “устаревших”, но связных и законченных черновиков, либо же экспериментировать с последними работами отца. Однако, он опасался навредить замыслу Джона, а потому очень чутко, стараясь не добавлять от себя, взял за основу “срединный период”, изредка принося элементы из позднего. Позднее Кристофер признавал, что принимал неверные решения - но Сильмариллион, будучи опубликован, встал в основной костяк Легендариума, вместе с ВК и Хоббитом. Когда были опубликованы черновики, возникла изрядная путаница, которую уже никому не под силу разгрести. Однако, не стоит воспринимать что-то из этого как “неканон” - все работы Толкина, противоречащие друг другу, являются частью предания, по-разному пересказанного и иначе переданного. А потому и Аргон, скорее всего, существовал - просто того, кто “писал” Сильмариллион (а именно Пенголода), этот конкретный эльф не интересовал - вот он и выбыл из предания. В конце концов, и реальные исторические документы рассказывают об одном и том же событии по-разному - ведь всё зависит от знаний и точки зрения летописца. Этим Легендариум до чудесного правдоподобен.

Какова история Одинокой горы до прихода гномов? Как она появилась?

   Ничего не известно об Одинокой горе до того, как рядом с ней поселились люди - да и о том времени сказано мало. Гора там просто была, с тех самых времён, как мир принял привычные нам очертания. Высокий ориентир, возвышавшийся над регионом, привлёк туда людей - племена северян, которые поселились у вод реки Келдуин, основав, вероятно, первый Озёрный город в середине Третьей эпохи. Гномы тогда не нуждались в Горе, и не знали о её богатствах. Столицей длиннобородов был Казад-дум, великие чертоги Мории, а часть от ещё двух кланов обитала в Голубых горах; далеко но востоке, вдали от известных карт, находились восточные горы Орокарни, где правили оставшиеся четыре клана. Все прочие горы либо были пусты, либо заняты орками.

   Всё изменилось, когда балрог пробудился в мифриловых шахтах. Казад-дум был оставлен во тьме и пламени, а изгнанники разбрелись по миру. Часть оказалась у родичей в Голубых горах; другие пришли в Серые горы, и выбили оттуда орков, надеясь однажды возвратить свою древнюю столицу Гундабад; третья группа, ведомая королём Траином, пришла в Эребор в 1999 Т.Э. Они основали там крепость, ставшую им домом, и вскоре обнаружили богатые залежи драгоценных металлов, и именно тогда был добыт Аркенстон. Заслышав о их богатстве, северяне возвели у самой Горы город Дэйл, и оба поселения начали процветать. Однако, уже сын Траина, Торин I, оставил гору с большей частью своего народа, чтобы поселиться в великих чертогах Серых гор. Там гномов настигли драконы, прилетевшие с Севера и убившие короля Даина. Вновь потеряв свой дом, гномы вернулись в Эребор, где их залы оставались нетронуты. Трор стал новым королём, а Одинокая гора - столицей длиннобородов. Вновь потекло золото, и снова взвились знамёна над Эребором - именно таким застал его Смауг, которого слухи приведут к вратам гномов спустя 180 лет после повторного заселения.

Что за существа "старше самого Саурона" обитали на дне Мории?

   В летописях смутно упоминаются создания, населившие Корни Арды, и не столько потому, что о них совсем не знали - а скорее потому, что про них не хотели рассказывать. Моргот создал много тварей, вложив в них всю свою злобу и ярость, и позволил им бродить по миру. Иногда он искажал существующее, и искажением превратил пленных эльфов в орков; порой он призывал себе на службу могучих духов из Пустоты, совращая их и низводя до своих чудовищных слуг - такими были балроги; бывало также, что он давал волю фантазии, и из его замысла рождалось нечто, не наделённое душой и духом, неестественное и чуждое этому миру - и вот тут начинается Говард Филлипс Лавкрафт. Неизвестно, кем был Глубинный страж - но это было создание определённо неучтённое, выходящее за рамки и не относимое к известным категориям. Толкин не уточняет, был ли Страж чем-то уникальным, но вполне определённо заявляет - в глубинах мира, путешествуя во тьме по бесконечным туннелям, обитают создания похуже балрогов и драконов.

   Откуда они взялись - вопрос всегда открытый, но имеющий ряд предположений. Дело в том, что технически никто не может быть старше Саурона - как и все айнур, он появился до создания Вселенной. Вероятно, имелось в виду что  а) они пришли в мир до физического воплощения Саурона, либо б)они были в мире до того, как Саурон стал Сауроном - т.е. совершил Падение, встав на сторону Мелькора. Первое объяснение состоит в том, что они - те самые духи из Пустоты, многочисленные майар, бродившие по Вселенной. Мелькор, внося Искажение, притянул к себе многих, кто имел схожие помыслы - а затем использовал и превратил в ктулхуобразных тварей. К тому же, многие духи прибыли в Арду из благих побуждений - когда мир был создан, это почувствовали далеко за пределами мира, и из оказавшихся тогда в Средеземье духов возникли создания, которых мы позднее назовём дриадами, наядами, феями, нимфами, русалками, лешими, фавнами и т.д. Мелькор мог исказить некоторых, как и переманить на свою сторону; впрочем, неясно, подчинялись ли они вообще кому-то. В пользу этой теории говорят те места в легендах, где сказано о иных мирах - ведь Арда не была единственной планетой в Эа, и Тулкас, как известно, пришёл в наш мир из другого.

   Другое объяснение состоит в том, что твари подземного мира, кем бы они ни были изначально ни были, являются бракованными изделиями Моргота. Он был лишён права творить, но много пытался; прежде, чем создать могучих крылатых драконов, дышащих огнём, он создал медленного бескрылого Глаурунга. А сколько было попыток до Глаурунга? И сколько тварей, забракованных и доведённых Искажением до ужасающего состояния, обитает теперь глубоко под землёй? Достаточно вспомнить Глубинного стража, и осознать тот простой факт, что он - не единственный, и, вероятно, не самый страшный. И пока думаете об этом, фоновая музыка медленно сменяется с радостного A Elbereth Gilthoniel на монотонный и гулкий Пх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вгах'нагл фхтагн.

Являются ли события в стратегии The Lord of the Rings: The Battle for Middle-earth II: The Rise of the Witch-king каноничными или хотя бы не противоречащими канону?

   Эта одна из тех игр, что на удивление бережно отнеслась к первоисточнику. В то время как первая часть - пересказ событий фильма, а ванильная вторая - фантазия на тему северной войны, “Восхождение Короля-чародея” осторожно следует тому, что известно об Ангмарской войне. Не вдаваясь в детали, скажу лишь, что вольности авторы допустили в персонажах. Впрочем, то и понятно - необходимо было создать линейку героев для Ангмара, и сделано это максимально корректно, оперируя логикой и законами мира. Что до сюжета - он пересказывает события, происходившие на протяжении более пяти столетий. Из-за того, что оказался выбран такой широкий период, авторам не пришлось многое выдумывать - они просто перескакивают от одного известного сражения к другому, проматывая десятилетия в промежутке. Ход Ангмарской войны, основные действующие лица, причина и следствие - всё это сохранено, и аккуратно подано. Единственное, к чему можно придраться - не совсем точные карты, сопровождающие загрузочные ролики. В остальном - самая “каноничная” из игр по Толкину эпохи “Electronic Arts - Warner Brothers”, пусть и уступает в этом играм от Vivendi.

В Средиземье действовали те же физические законы (+/-), что и в нашем теперешнем мире? Например, работали ли там компьютеры на базе ламп или кремниевых процессоров, запускался ли ДВС, горел ли наш порох? Т.е. на что опираются фейерверки Гендальфа и ортханкский огонь, химию, магию, техномагию? Ведь любая достаточно развитая технология неотличима от магии, вот и решили прогрессоры с Сириуса устроить социальный эксперимент в рамках одного суперконтинента, прикинувшись богами при минимальном вмешательстве (за исключением некоторых личностей). Ограничивали/направляли развитие примитивных рас, а сами пользовались iПалантирами, строили термоядерные фонарики мощностью 11,583 ГВт, выводили генномодифицированных эльфов, меняли физические константы.

   Да.

   Ну даже не знаю, что добавить.)

В давние дни, народ эотеод населял долину реки Андуин. Потомки эдайн Первой эпохи, они прославились как умелые всадники и коневоды, как храбрые и верные своей клятве воители. Когда Гондор оказался в великой нужде, атакованный ордами балхотов-истерлингов, Эорл Юный повёл своих людей на подмогу наместнику Кириону в битве на полях Келебранта. Силы вторжения были разбиты, а благодарностью эорлингам стала земля Каленардон, прозванная затем Рохан, «Землёй Конных Владык», и «Владыками коней» - рохиррим – стали они. Будто рождённые в седле, они лавиной обрушивались на врага, и скакуны их королей - белоснежные меарас - были королями среди лошадей, а под их чутким дозором северные границы Гондора, наконец, стали безопасны. Веками длилась дружба двух народов, скреплённая былыми победами, и когда тучи войны вновь сгустились над Средиземьем, рохиррим короля Теодена исполнили свою клятву в битве на Пеленнорских полях: И до наших дней поются песни о героях эорлингов, что легли мёртвыми в курганах Мундбурга.

Часть 2

Это - вторая часть большого ответа на вопросы. Часть 1 вы можете прочесть здесь.

Кто такие беорнинги? Откуда у них такое "родство" с медведями?

   Как многие из вас уже знают, “Хоббит” возник у Толкина совершенно случайно, и не сразу стал частью Легендариума. К началу тридцатых годов уже были созданы варианты “Великих историй” (так Толкин называл предания о Берене и Лютиэн, Турине Турамбаре, Туоре и падении Гондолина), и составлены первые две версии “Сильмариллиона”. “Хоббит”, однако, стоял совершенным особняком. В него проникли некоторые детали Легендариума, а также впервые были напечатаны слова на эльфийских языках Арды; однако, Толкин не связывал свою сказку с легендами Древних дней, а про Третью эпоху и думать не начинал. Однако, успех книги привёл его к написанию сиквела; но уже очень скоро он понял, что история о Кольце - это продолжение “Сильмариллиона”,  а не “Хоббита”. Так, совершенно случайно, история Бильбо стала частью большого полотна.

   Это породило множество проблем. Во-первых, приходилось признать, что Бильбо порядочно врал. В оригинальном пересказе, опубликованном в 1937 году, встреча Бэггинса с Голлумом закончилась тем, что последний, проиграв в состязании загадок, добровольно отдал Кольцо хоббиту. Разумеется, “Властелин Колец” противоречил самой возможности такого исхода. Незадолго до выхода в свет “Властелина Колец”, было издано второе издание “Хоббита”, меняющее подобные сцены, а в дальнейшем ещё два издания внесли небольшие коррективы в текст. Первое издание, таким образом, объявлялось выдумкой Бильбо, который уже тогда, под воздействием Кольца, пытался сокрыть от других его происхождение. Однако, даже последующие издания, как ни странно, не рассказали нам правды.

   Дело в том, что “Хоббит” - это сказка, основанная, согласно внутренней мифологии, на пересказе приключений Бильбо, и переведённая, наконец, на английский язык Толкином. Как и всякая сказка, “Хоббит” бывает непосредственным, смешливым, историю направляет не течение времени, но острящий рассказчик, а знакомые нам мрачные события конца Третьей эпохи - владычество Саурона над Мраколесьем, разорённые орками Мглистые горы, покинутые людьми пустоши Эриадора, и даже кровавое сражение у склонов Эребора за власть над Севером - всё это предстаёт перед нами в наивном переложении, в форме увлекательной, чудесно написанной, но совершенно неправдивой сказки. Толкин пытался исправить эту неправдивость многими способами: так, при подготовке Приложений к “Возвращению Короля”, он настаивал на включении в них “Похода к Эребору”; но издатель отверг как полный, так и сокращённый вариант рассказа. “Поход к Эребору” - это свидетельство Гендальфа о событиях 2941 года Т.Э., о их предпосылках и сокровенной задаче похода. Сегодня выводы этого рассказа мало кого удивят; ведь именно их взяли за основу сценария Питера Джексона. Гендальф вёл опасную игру, пытаясь остановить продвижение Саурона на Севере. Он преследовал исключительно прагматичные цели - если не восстановить Королевство-под-Горой, то хотя бы устранить саму возможность союза Смауга с Сауроном, и остановить продвижение Врага на Севере, где тот с лёгкостью мог восстановить Ангмар былых дней. Из этой истории следует, что Бильбо, по сути, был сам обманут Гендальфом и гномами - последние презирали его, и лишь к концу похода начали доверять хоббиту. Гендальф рисковал жизнью Бильбо из призрачного шанса на успех, и для того, чтобы заманить его в опасное предприятие, воспользовался слабостью романтичного хоббита - представил ему этот отчаянный поход как небывалое приключение. Он знал Бильбо с раннего детства, и прекрасно понимал, что тот не удержится перед искушением. Допускаю, издатель не допустил эту историю ещё и потому, что она переворачивала с ног на голову картину мира, установленную в “Хоббите”. Главный герой, научивший себя храбрости и самопожертвованию, оказался всего лишь марионеткой в большой войне.

   Последние свои годы Толкин особенно отчаянно приводил Легендариум к внутреннему соответствию. Он с головой погружался в детали, обличал собственные ошибки, и создавал подробные эссе, объясняющие происхождение и природу событий, которые могли бы вызвать вопросы у читателя. Его поздний период - самый продуктивный по количеству заметок, эссе и писем. Среди прочего, он берётся полностью переписать “Хоббита” в стилистике “Властелина Колец”, т.е. описать события такими, какими они были на самом деле. Этот труд оказывается непосильным; Толкин недоволен своими наработками, но оставляет нам черновики первых глав. Из них мы можем понять, к чему стремился Толкин - устранить всё, что не соответствует Легендариуму, и добавить то, что ему особенно свойственно. Вероятно, мы должны быть счастливы, что третьей редакции не случилось: ведь тогда “Хоббит” стал бы чем-то совсем другим, чем должен быть. Из него бы исчезла та лёгкость, та неповторимая наивность Бильбо, вместе с которым миллионы детей выходили на тропу приключений. С неё исчезли бы пьянеющие от вина, вызывающие смех эльфы, говорящие барсуки и поездка на бочках. Возможно, изменился бы и Беорн.

   Да, мы наконец подобрались к вопросу! Поверьте, иногда на это требуется намного больше четырёх абзацев.

   Беорн, как и многие герои Толкина, родился из собственного имени; просто напомню о том, что сам Легендариум возник, когда Толкин захотел написать что-нибудь про героя, который бы носил имя, столь поразившее его в юности - Эарендил. Беорн, однако, принадлежит не к навязчивым идеям, и не к упражнениям в эльфийских языках, но к простой игре слов, которые Толкин так любил использовать в своих сказках и повестях. Вы все, вероятно, слышали, что Беорн - само по себе “медведь”. Однако, это правда лишь отчасти. Англосаксонское имя Beorn (“мужчина, воин”) восходит к древнескандинавскому bjorn (“медведь”), а через него - к прагерманскому *bernuz и праиндоевропейскому *bʰer либо *ǵʰwer; от первого также произошло русское слово “бурый” (одно из разрешённых имён медведя; у индоевропейцев существовал запрет на “настоящее” имя медведя), а от второго - слово “зверь”. Таким образом, Толкин, как грамотный лингвист, играл с обоими значениями этого имени - с тем, которое относится к мужчине-воину, и с тем, которое имеет семантику медведя либо дикого зверя. Это была ненавязчивая игра, веселившая самого Толкина, но едва ли понятная читателю.

   Таким образом, “медвежья тема” - в первую очередь лингвистическая шутка, мало продуманная в контексте. Однако, это не значит, что Беорн из него выпадает - просто следует понимать, что в первую очередь “медвежьи” черты - это его нелюдимость, дикость, и по-настоящему звериная ярость берсеркера. То, что он появляется в медвежьем обличье - типичный сказочный или мифологический приём, показывающий внутреннее свойство через внешнее. Однако, мы ведь с вами говорим об этом так, как оно было бы, будь оно на самом деле?

   Во-первых, понимайте, что беорнинги - это не повально оборотни. Беорнингами Толкин называет тех северян - жителей долины Андуина и окраин великого леса - которые признали Беорна своим вождём, и создали, во имя собственной безопасности, подобие народа, или скорее союза племён. Почему отшельник-Беорн стал политичен после Битвы Пяти воинств? Вероятно, он отчётливо понял, что события ускорились, и грядёт великая война (которая действительно пришла на его землю спустя десятилетия). Он принял на себя ответственность, и за ним, как за смелым воином (а это - главная ценность для такого общества) пошли окрестные племена. Я уверен, что сам он не принадлежал к народу, который возглавил; его собственное племя, по мнению Гендальфа, было изгнано орками из гор много лет назад. Из северян он, вероятно, и взял себе жену; от неё пошёл род Беорна - и они, как сообщает предание, были оборотнями. Сколько их было - неизвестно ничего, кроме имени старшего сына Гримбеорна Старого; но их было достаточно много, а ещё больше - их внуков, чтобы сам факт оборотничества стал общеизвестным признаком рода Беорна. Люди же, которыми он правил, были обыкновенными воинами, охотниками, собирателями и, возможно, крестьянами.

   Остаётся лишь один важный вопрос - как именно такая способность появилась в людском роде (а Беорн - несомненно человек, одного вида с рохиррим, гондорцами и харадрим)? У Толкина нет общедоступной магии, волшебства, которое могло бы извергать огненные шары и превращать людей в медведей: только майар и сильнейшие из эльфов способны влиять на природу вещей, а немногие нуменорцы несут в себе “пассивную” магию, позволяющую им прорицать и залечивать раны. В такую магическую систему оборотничество людей не вписано. Наиболее вероятный ответ - связь предков Беорна с майар, либо иными духами, малыми и большими, которые прежде активно проявляли себя в мире. Именно айнур (т.е. и майар), как известно, способны менять форум по собственному желанию, пока не навредят собственной природе настолько, что это уже становится невозможным (как стало с Морготом, а много позднее и Сауроном). Союз эльфа и майар нам хорошо известен; но сколько чудесных племён породил союз майар (особенно диких, малозначимых духов) с людьми - загадка.

Если посмотреть трилогии Питера Джексона то создается впечатление что Шир единственное спокойное место во всем Средиземье. За его пределами находятся только темные леса, горы, болота, королевства где идут вялотекущие конфликты или на время затаённые. Единственными островками спокойствия являются эльфийские земли и то не все. Действительно ли Шир является самым благоприятным для жизни местом во всём Средиземье? Или есть и другие земли где можно смело поселится, не опасаясь что завтра на тебя нападут орки или соседние народы, у которые веками хотели захватить эту землю?

   Это впечатление создаётся, совершенно намеренно, не только в кинотрилогии. Рассуждая исключительно понятиями литературы, Шир - это “начальная локация”, родное место героя, обыкновенный, спокойный, и немного скучный мир, откуда предстоит начать приключение, и куда, нравственно повзрослев, надлежит вернуться с “волшебным эликсиром”. Эта схема подробно описана многими исследователями начиная с Юнга, а отчасти и Фрейда. Всякая история представляет собой архетипичный мифологический сюжет - привычному миру что-то угрожает, герой отправляется (а сперва - сопротивляется порыву) во внешний мир, где проходит ряд типичных испытаний, чтобы в конце, через символическую смерть, обрести тот самый элексир для родного места (водяной чип для Убежища, храбрость для Льва, отца для Скайуокера и т.д.). В этом смысле, Толкин рисует довольно типичную картину собственного “родного места” - английскую провинцию конца 19 века.

   Однако, сейчас я не хочу посвящать время литературоведению; тем более, что об архетипе Шира написано много и качественно другими авторами. Мы же стараемся обсуждать реалии мира изнутри - так, словно переворачиваем страницы в пыльном фолианте забытой древности. Так что же представляет из себя Шир, и был ли он “самым благоприятным местом для жизни”?

   Происхождение хоббитов - вопрос загадочный, и я уже посвятил ему некоторые рассуждения. Что нам известно наверняка, так это дата - год 1601 Т.Э. (за 1400 лет до событий “Властелина Колец”), когда хоббиты вошли в Шир. В то время он был частью королевства Артедайн, старшего из трёх королевств-наследников Арнора. Само имя Шир (т.е. английское слово для провинции, удела, части земли) происходит от того, что для артедайнцев он был лишь одним из суза-т, т.е. административной частью королевства, губернией или регионом. Суза-т стало самоназванием страны, и в переводе на английский превратилось в Шир; возможный перевод на русский: Край или Удел.

   Из всех земель Арнора Шир был самым плодородным (здесь роль играет его расположение, благодаря которому климат мягок, а земля богата на урожай). Однако, к тому времени народ Артедайна уменьшился числом, и король, вполне разумно, решил отдать эту землю (которую сам использовал как охотничьи угодья) новоприбывшим. Хоббиты формально подчинялись королю, снабжали Артедайн пищей, а взамен получали защиту и связь с внешним миром.

   Через земли Шира с древних времён (вероятно, ещё с Первой эпохи), проходила дорога гномов. Она начиналась в Железных холмах, пересекала Келдуин, шла через Мраколесье (именно её остатки называются Старой лесной тропой в “Хоббите” и “Властелине Колец”), долину Андуина, упиралась в Мглистые горы, но продолжалась после них - через Рудаур, Бри, реку Барандуин и Суза-т, и далее - к Серым гаваням, откуда открывался близкий путь до Голубых гор. В Первую эпоху, когда в Голубых горах стояли города Белегост и Ногрод, дорога продолжалась и до Белерианда, к землям эльфов Дориата. По этой дороге перемещались не только торговцы-гномы, но также королевские войска Артедайна до самого его падения; забота о дороге была одной из обязанностей хоббитов.

И вот мы снова выходим на связь. Нынешняя подборка вышла довольно пышной, и как по мне, вопросы попались особенно интересные. Впрочем, именно вам решать, какой из них лучший - помните о условиях конкурса, голосуйте в конце поста, и присылайте собственные вопросы в нашу постоянную рубрику.

Что до награждения за предыдущий месяц период, то ожидайте его к середине недели, когда мы постараемся подробно поговорить о чём-нибудь особенно интересном и пространном. И, дабы сэкономить нам время, можете сами предлагать в комментариях особо волнующие вас темы, на которые можно с чуством порассуждать.

P.S. Заглядывайте в новую библиотеку! Ключевые работы Толкина в нескольких переводах уже там.

Список вопросов:

     - "Негры в Тенях войны… Серьёзно?"

     - Как звали папашу Глоина?

     - Какова численность населения Средиземья? (конкурс)

     - Можно было бы уничтожить Кольцо где-либо кроме Роковой Горы? (конкурс)

     - Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти? (конкурс)

Сперва, о наболевшем для многих вопросе:

Негры в Тенях войны… Серьёзно? (а также около сотни подобных восклицаний)

   Недавно Monolith анонсировали сиквел к довольно успешному экшену Shadow of Mordor, получивший название Shadow of War. Впечатление от первого трейлер, несмотря на обилие в нём эпического действа, оказалось для многих… несколько “очернено”. Ролик, в котором давно почивший Келебримбор выковывает новое Кольцо в жерле Роковой горы, из земли выбирается очередной балрог, а хронология и логика мира трещат по швам, больше запомнился зрителю по крайне нетипичному для Средиземья гостю.

   Чернокожий воин Гондора (во всяком случае, на последнее намекает нам его броня) появляется не только в трейлере, но и на обложке игры: более того, он расположен на ней сразу же за протагонистом. Пока что о сюжете известно слишком мало, чтобы рассуждать о его роли в повествовании, но едва ли он мелькает так часто лишь чтобы выполнить печально заезженную чернокожую квоту в искусстве. Однако, видится как минимум странным то, что о его неуместности для сеттинга порой кричат те же люди, что считают совершенно нормальными все многочисленные искажения канона в игре. Если абстрагироваться от этого, то вопрос стоит следующий:

   Могли ли чернокожие оказаться в Гондоре конца Третьей эпохи, и тем более служить в гондорской армии?

   Во-первых, чтобы навсегда отмести одно крупное недоразумение, сообщаем - чернокожие в Средиземье были. Эндор, срединный континент - это огромное пространство, объединяющее доисторические Евразию и Африку. На нём обитают сотни народностей и тысячи племён, каждое из которых так или иначе соответствует легендарным расовым архетипам. Нуменорцы и их потомки - своеобразный прообраз легенд об Атлантиде; люди повозок и балхоты - предтеча кочевых властителей степей; лоссоты - вероятные предки финно-угорских народов; харадрим Юга - основа североафриканских цивилизаций. Разумеется, в этом кругу есть место обитателям далёкого Юга, древним людям негроидной расы.

   Причина, по которой о них ничего не известно - та же, по которой не названы все восточные племена, объединённые именем восточан-истерлингов. История Древних дней рассказана от лица Свободных народов, живущих вблизи Великого моря. Масштабы известного им Средиземья, в сравнении с остальным континентом, сродни масштабам Европы на фоне Афро-Евразии. Все народы, известные лишь по военным столкновениям либо неизвестные вовсе, сводились западными народами в группы - харадрим, восточане и т.д. Вероятно, этнических групп в Хараде было больше, чем на всём протяжении от Харондора до залива Форохель, и от Великого моря до королевства Дэйл. Они говорили на множестве разных языков, но мы не знаем почти ни единого слова (кроме разве что “мумакил”, да ряда иных), потому что контакты с западом были минимальны.

   Очень часто возражают, что западные страны не могли существовать без торговли с соседями, так как это противоречит банальным законам политики и экономики. Однако, торговля шла (особенно, когда Гондор владел огромными пространствами на юге и востоке), чему подтверждение - широкие, но покинутые торговые тракты. К концу эпохи, когда Харад полностью подпал под власть Мордора, торговля стала невозможной, ибо между Сауроном и Свободными народами стоял непроницаемый Железный занавес. Между сторонами не могло быть мира, пока одна не одолеет другую.

   Вопрос автаркии западных государств (а именно, их способность существовать без торговли с остальным миром) обязательно будет затронута в экономической подборке. Что важно сейчас, так это те два факта, что 1) торговля велась в более спокойные времена, и отдельные связи (пусть и очень редкие и рискованные) сохранялись; и 2) мир был огромен, а война, голод или простые блуждания могли привести человека из Дальнего Харада в Гондор.

   Как могло произойти второе? Наверняка не сразу. В былые годы нуменорцы путешествовали по всем берегам Средиземья, а чёрные нуменорцы имели склонность к работорговле. К тому же, на войну со Свободными народами Саурон сгонял всех, до кого могло дотянуться его влияние; именно его воля может стоять за тем, что порой целые народы двигались на северо-запад, вторгаясь в пределы Гондора и Рованиона. Ряд из них оседали у гондорских границ или внутри них; другие оказались подданными короны в те дни, когда царство простиралось дальше самого Умбара. там люди короля могли встретить самых диковинных обитателей огромного континента. Очутиться в Гондоре конца Третьей эпохи негроид, с некоторыми оговорками, всё же мог. Другое дело, что из этого бы наверняка сделали событие, но мы не можем говорить о том, как на него реагируют окружающие, пока не увидим игру.

   Совсем другое дело, мог ли он оказаться на службе Гондора? Мы ничего не знаем о военном призыве в королевстве, но если быть честным - ситуация в конце Эпохи была плачевна в достаточной степени, чтобы брать в армию всех. К тому же, если он был рождён на землях Гондора, а быть может был взят ребёнком/найден на пепелище войны/выкуплен или освобождён из плена (а также другие клишированные сюжеты), то его вполне могли принять за своего со временем. Наверняка, будучи белой вороной, он проявлял особое усердие, или попросту выказал немалый талант. В конце концов, всем известен пример арапа Петра Великого, приходящегося прадедом Александру Сергеевичу Пушкину. При том, что в Московском Царстве и Российской империи редко встречались африканцы, этот исключительный случай показывает, что они могли даже достичь немалых вершин. И если Monolith не станут давить на толерантность в мире, кто такого понятия даже не изобрели, а просто покажут по-своему уникального, но в то же время правдоподобного персонажа - то лично у нас нет никаких возражений к цвету его кожи.

Как звали папашу Глоина?

   Гроин. Проходим дальше, не задерживаемся.

Какова численность населения Средиземья? При чтении трилогии складывается ощущение, что во всем Средиземье живет не больше 100 - 200 тысяч (не считая орков).

   Опять же, мы не можем рассуждать о демографии всего Средиземья, а тем более рассуждать про континенты, о которых известны в лучшем случае их имена. Потому всё, что относится к Востоку и Югу, вынуждены сразу отмести, и обратиться лишь к хорошо известному (северо-западному) Средиземью конца Третьей эпохи. К тому же, тема эта - довольно обширна, и заслуживает подробного изложения (о том, желаете ли вы услышать в следующий раз такой разбор - пишите в комментариях. А также предлагайте интересующие вас государства и периоды).

   Чтобы рассчитать примерное население ключевых краёв Средиземья, достаточно сопоставить между собой размер их воинств, уровень инфраструктуры и общее развитие. Повторю особо тщательно - точных данных здесь не будет, только рассуждения. Не вдаваясь слишком глубоко, можно прийти к следующему:

   Рохан: начинать с королевства всадников легче всего, так как устройство их армии описано наиболее подробно. Воинство Рохана составляли 100 эоредов по 120 всадников в каждом, итого - 12 000 конных. Однако, об этих цифрах сказано, что они были устаревшими на момент Войны Кольца, так как население Рохана заметно выросло; к тому же, к ним следует прибавить не менее пяти сотен воинов Королевской дружины. Пожалуй, за максимальное значение можно взять число в 15 000 всадников во всём королевстве. Теоден, потеряв немало своих людей в войне с Саруманом, смог повести на Минас Тирит всего 6 000 всадников, а надеялся он собрать 10 000 копий. Учитывая потери, оценка в 12 000 - 15 000 человек звучит вполне правдоподобно.

   Кроме конных, Рохан имел и пехоту, похожую на англосаксонское ополчение, созываемое королём во время иноземного вторжения - фирд. Роханское ополчение отвечало за оборону земель, которых было собрано - в книгах они обозначены, например, как “люди Вестфольда”. Мы не знаем точного числа ополченцев, но лишь то, что они уступали конному войску, и не могло оказать серьёзного сопротивления врагу. Суммарная цифра может оказаться в пределах 20 000 человек (даже наиболее смелая - не более 30 000). Может статься, что всадники и пешие могли взаимозаменять друг друга в случае нужды, и в таком случае общее число всех призывников определить в районе всё тех же 20 000.

   Рохан - довольно примитивное, аграрное общество. Регулярное королевское войско в нём составляли далеко не все взрослые мужчины, а фирд в реалиях англосаксонской Британии - ополчение свободных землевладельцев, которые самостоятельно оплачивали своё оснащение. Ополчение в таком обществе может составлять около ¼ от всех мужчин, способных нести оружие; дорогостоящие, обученные всадники - не более ⅛. Следовательно, 20 000 пехоты мы умножаем на 4, прибавляя к этому 15 000 всадников, умноженных на 8; чтобы прибавить к этому женщин и детей, умножаем всё на 3 (= 600 000). Либо берём за основу призывное население в 20 000 человек, умножаем на 8, а затем на 3 (= 480 000).

   Итого мы получаем примерное население Рохана - ок. 480 000 - 600 000 человек.

   Гондор: на протяжении Войны Кольца мы видим лишь наименее заселённые районы королевства. Большая часть гондорцев живёт в богатых южных провинциях, к западу от Минас Тирита. Во время войны они сумели послать осаждённой столице лишь десятую часть собственных сил - 3 000 человек. Таким образом, большая часть населения предоставляет короне около 30 000 солдат. Кроме них, на заставах от Кайр Андроса до Итилиена - следопытов, городскую гвардию, а также моряков Королевского флота (ок. 5 000 человек в последнем). Примерная цифра окажется в районе 45 000 воинов.

   Общество Гондора куда более “цивилизованно”, нежели Рохан. Для столь развитой цивилизации, процент “призывных” может быть значительно меньше, нежели у соседа. К тому же, степень призыва отличалась от региона к региону: пока одни составляли костяк армий королевства, другие подчинялись короне лишь формально. Местное ополчение служило своим собственным лидерам, и выходило на войну лишь в случае всеобщей опасности. Изначальное население Гондора располагалось на берегу Андуина, между Минас Тиритом и Минас Итиль; первый защищал королевство от дикарей на западе (!), и лишь с утратой и запустением Итилиена обратил свой щит к Мордору. Беженцы и переселенцы ушли на запад, и расселились по нему неравномерно. В некоторых провинциях (например, Ламедоне) аборигенов к концу эпохи всё ещё больше, нежели гондорцев, а Андраст и вовсе едва заселён.

   Гондор очень многим похож на Basileis Romaion, Римскую империю византийцев, а обе столицы - Осгилиат и Минас Тирит - напоминают царьград Константинополь. В период расцвета Осгилиат содержал около 500 000 жителей (как и Константинополь на своём пике), но после столетий упадка, чумы и войн, к началу Войны Кольца в Минас Тирите обитало не более 50 000 человек; ещё столько же - на окружавшей его Пеленнорской равнине. В преддверии осады, город покинули женщины и дети, а потому в городе оставалось не больше 30 000 человек - столько же, сколько в Константинополе, когда тот пал перед турками (кстати, никто не замечал сходство между “orcs” и “turks”?).

   Первой догадкой будет цифра в 1-2 миллиона, т.е. в два-три раза больше, чем у меньшего по размерам и развитию Рохана. Продолжая сравнение с Византией (напомню, что Толкин самолично настаивал на этой параллели), отсылаю вас к Варрену Трэдголду, профессору Гарвардского университета, признанному византинисту. Он заметил, что несмотря на все перемены в жизни империи и утрату огромных территорий, процентная величина ромейской армии относительно населения почти не менялась. В период 300-1080 Н.Э. она составляла 1,5-2,5% от всего населения. Поделив приблизительное число гондорских солдат (40 000, чтобы избежать преувеличений) на 0,02, мы получаем 2 миллиона жителей. Не стоит забывать, что число солдат мы усредняем в меньшую сторону; если взять хотя бы на 5 000 солдат больше, или принять на вооружение более 2% (например, те же 2,5% у Трэдголда), то цифра приблизится в 2,5 миллионам и дальше.

   Между тем, этот промежуточный разбор уже выходит довольно длинным. Если вам по нраву такая тема и такой к ней подход, или вы имеете поправки к введённой нами схеме, но всё равно желаете увидеть продолжение - пишите, обязательно откликнемся. О других странах (а также Эпохах!) тоже есть что сказать. Только (спойлер!) в Третью эпоху население любого другого известного нам края едва ли будет больше 100 000.

Гендальф говорил, что Единое кольцо не уничтожить ни в одной из гномих печей, ни в драконьем пламени, ибо не осталось таких драконов которые хотяб подогреть колечко могли, посему осталась ток гора в которой и было выковано кольцо. А вот теперь вопрос, а его вообще можно было бы уничтожить где-либо кроме Роковой Горы, ну допустим в современных условиях, сейчас же есть печки, которые способны достигать температур побольше чем в жерле вулкана или его от температуры защищает именно магия, которая сбрасывается только в первоисточнике?

   Для ясности, повторю уже много раз упомянутый фрагмент:

   “Даже печи гномов не смогли бы сделать этого [разрушить Кольцо]. Говорят, что пламя дракона способно расплавить Кольца Власти, но не осталось на земле драконов, чьего пламени бы хватило. Да и не было никогда такого дракона, будь то хоть сам Анкалагон Чёрный, что смог бы навредить Единому Кольцу, Кольцу Всевластия, ибо оно сделано самим Сауроном. Есть лишь один путь - отыскать Роковую Расщелину в глубинах Ородруина, Огненной горы, и сбросить в неё Кольцо.”

   Во-первых, важен тот факт, что это произносит Гендальф. Стал бы он рисковать жизнью Фродо и судьбой всего Средиземья, если бы был иной шанс разрушить оружие Врага? Однако, заданный нам вопрос куда интереснее, чем привычное “а если бы?”, потому что заранее оговаривает иные условия. И, следуя логике повествования, приходится заключить, что дело не в температуре плавления. В то время, как температура базальтовой лавы не превышает 1300 градусов по Цельсию, современные доменные печи легко превысят отметку в 2000 градусов, а рекордный показатель достигнут во время управляемой термоядерной реакции на американской испытательной установке в 1986 году - 200 миллионов градусов! Только вот, снизойди такая мощь на Кольцо, оно бы всё ещё осталось невредимым посреди выжженной пустоши.

   Кроме чисто повествовательного мотива (Кольцо ДОЛЖНО быть уничтожено в своём начале, совместными усилиями Судьбы и Веры), важно ритуальное (т.е. магическое) значение горы. Мудрейшие (в т.ч. Гендальф и Элронд) сходятся на том, что лишь Ородруин может уничтожить Единое, и ни одно оружие не нанесёт ему вред. Ссылаясь на Анкалагона, Гендальф вовсе не говорит о жаре драконова пламени; он лишь даёт нам образное понятие того, что даже самое могущественное из известных существ не способно навредить Кольцу. Это сродни тому, чтобы сказать “даже Чак Норрис не сумел бы уничтожить его!” (пакую вещи, скрываюсь из страны)

   Подчёркнуто, что связь между местом создания и местом уничтожения неразрывна. Даже другой вулкан, найди его Гендальф, не подошёл бы. Это особая связь, которая возникла в тот самый миг, когда в Роковой расщелине Саурон отдал часть собственной силы Кольцу. Почему же он использовал именно вулкан, в таком случае?

   Саурон черпал свою силу от искажения, оставленного в мире Морготом. О приходе Моргота в мир сказано: “снизошёл он через пламя и гнев в великое пекло, во тьму”; “принёс он холод и пламя, на вершины гор и в подземелье глубоких печей, что под ними”. Когда валар исправляли его деяния, они “усмирили огонь, а пламя иное сокрыли в глуби первобытных холмов”. “Огненные пропасти” находились в Утумно, и в целом вулканическая активность - результат мелькоровой власти над материальным миром. Где, как не в действующем вулкане, Саурону следовало искать связи с учителем? Как и все чернокнижники, он питался могуществом Моргота, которое тот оставил повсюду в земле, а особенно - в её глубинах. Орудруин - это место, где усеянные искажением глубины оказались обнажены. Саурон поселился рядом с вулканом, чтобы особо эффективно черпать силу предыдущего Тёмного владыки, и благодаря его силам перестроил под себя весь Мордор. Решив многократно усилить собственное влияние на материальный мир, он выковал из наиболее искажённого земного металла Кольца Всевластия; и где, как не в обнажённом сосредоточении Искажения ему это делать? Возможно, могущество и сила этого колдовства была столь велика, что только в сосредоточении этой силы Кольцо могло быть отправлено в небытие.

Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти (например, одним из трех Колец гномов) или мог ли он сделать аналог (возможно, чисто декоративный) собственноручно, подражая Саурону?

   Саруман всегда интересовался “премудрым ремеслом”, т.е. тем, что люди привыкли звать волшебством. Из всех творений эльфов, майар, гномов и людей, он был особенно сведущ в Кольцах власти, ибо его учителем был сам Аулэ-кузнец; тот же Аулэ, что обучил ремеслу Властелина Колец Саурона. Вероятно, в момент своего падения, он горячо завидовал Саурону, и страстно желал создать собственное Кольцо. Саруман считал, что его правление принесёт Средиземью пресловутый “прогресс”, и полагал, будто способен сравняться в силе с Сауроном. Пожалуй, он и вправду мог, потому что имел тот же ранг в иерархии айнур. К тому же, он завидовал Гендальфу, так видел, что ему благоволят валар; и когда Саруман узнал, что Гендальф получил Кольцо огня Нарья, это могло стать ещё одной причиной сотворить собственное. Как бы то ни было, во время Войны Кольца он раскрывает свою новую личину - Саруман Многоцветный, Саруман Создатель-Колец.

   Его Кольцо, однако, было блеклой копией Кольца Всевластия. Во-первых, Саруман и не пытался создать замену, так как желал овладеть самим Единым Кольцом. Создание собственного было жестом отчаяния, зависти и гордыни. Во-вторых, несмотря на все его познания, полностью секрет Колец он не раскрыл, так как после гибели Келибримбора лишь Саурон знал его. Кольцо Сарумана было, несомненно, великим артефактом своего времени, и помогло волшебнику обрести новые силы к началу Войны; но оно не было всевластным. И что показательно, с гибелью Единого Кольца силы покинули и Кольцо Сарумана; даже не зная полного рецепта, он всё равно шёл по стопам Саурона.

Нокию нельзя уничтожить! Можно лишь сменить рингтон (x9)