ktujkfc b nhfylebk

Но волкодав Ху́ан обладал благородным сердцем; любовь к Лу́тиэн проснулась в нём в первый же час их встречи, и горевал он, что дочь Ти́нгола оказалась в плену. Потому часто приходил Хуан в её покои, а ночами сторожил у её дверей, ибо чувствовал верный пёс, что зло пробудилось в Нарго́тронде. Лутиэн, томясь в одиночестве, часто беседовала с Хуаном, рассказывая ему о Бе́рене, что был другом всех зверям и птицам, ежели не служили они Мо́рготу; и Хуан внимал каждому слову. Ибо пёс понимал речь всего живого, но самому ему позволено было заговорить лишь трижды за всю жизнь.

И вот Хуан задумал помочь пленнице; явившись в её покои под покровом ночи, он принёс ей волшебный плащ и заговорил в первый раз, и посоветовал ей, что делать. И вывел её Хуан из Нарготронда тайными переходами, и вместе бежали они на север; и пёс смирил свою гордость и позволил Лутиэн ехать на нём верхом, точно на коне: вот так же орки порою разъезжают на огромных волках. Стремительно мчались они вперёд, ибо Хуан был быстр как ветер и не ведал усталости.

© Сильмариллион

АВТОР

Галадриэль была величайшей из Нолдор, за исключением, разве что, Фэанора, хотя она была мудрее его, и мудрость её в течение долгих лет возрастала.

Материнским именем её было Нэрвен, т. е. "Дева-муж", и выросла она высокой, превосходя ростом других женщин Нолдор; была она сильна телом, разумом и волей, и не уступала учёным и атлетам Эльдар в дни их юности. Даже среди Эльдар почиталась она красавицей, а волосы её полагали чудом несравненным. Они были золотыми, как у её отца и праматери Индис, но были гуще и сияли ярче, ибо золото их было тронуто памятью о звёздном серебре волос её матери [Эарвен]; и Эльдар говорили, что локоны её уловили свет Двух Древ, Лаурэлина и Тэльпериона. Многие думали, что эти слова и навели Фэанора на мысль о том, чтобы заключить в оболочку и смешать свет Древ, и позже в его руках замысел этот обрёл форму в Сильмарилях. Ибо Фэанор взирал на волосы Галадриэли с изумлением и восторгом. Трижды просил он у неё локон, но Галадриэль не дала ему и ни единого волоска. Эти два родича, величайшие из Эльдар Валинора, никогда не питали дружбы к друг другу.

© Шибболет Фэанора

Извиваясь в предсмертных судорогах, Гла́урунг вырвал Гу́ртанг из рук Тура́мбара, и клинок остался торчать в драконьем брюхе. Потому Турамбар вновь перебрался через поток, надеясь вернуть свой меч и взглянуть на недруга своего, и приблизился он к чудовищу: вытянувшись в длину, дракон лежал на боку, и Гуртанг торчал из брюха. Тогда Турамбар ухватился за рукоять и, упёршись ногою в брюхо чудовища, воскликнул, в насмешку над речами дракона в Нарго́тронде:

– Привет тебе, Змий Мо́ргота! Вот и повстречались мы снова! Умри же, и да поглотит тебя тьма! Се – отомщён Ту́рин, сын Ху́рина.

И выдернул он меч, и чёрная кровь струёй хлынула из раны и окатила его руку, и ожёг её яд. Тогда Глаурунг открыл глаза и взглянул на Турамбара с такой злобой, что тот покачнулся, словно от удара; и столь велико было потрясение и боль, причинённая ядом, что Турин погрузился в тёмное забытьё и упал как подкошенный, накрыв меч своим телом.

© Сильмариллион, Квента Сильмариллион: «О Турине Турамбаре»

Доброго утра и вкусного вам завтрака!

Оригинал: