орки рождение

То как мог выглядеть Азог - один из оригинальных дизайнов для Хоббита

"То были назгулы, Кольценосцы, что из всех прислужников Врага вызывают больший страх в сердцах людей. Тьма следует за ними, а дыхание их - могильный холод... Некогда Саурон выбрал их из многих и одарил Девятью кольцами - и с годами росло их богатство, слава и мощь. Они стали великими мужами своих дней, королями и чародеями, воинами и мудрецами. И пока убывали силы их народов, старели и умирали их слуги, Девятеро лишь росли в могуществе. Стали доступны их взгляду вещи, невидимые живым, и сами они были одновременно большим и меньшим, чем их смертные тела. Так они стали призраками, рабами на службе у Единого Кольца."

И вот мы снова выходим на связь. Нынешняя подборка вышла довольно пышной, и как по мне, вопросы попались особенно интересные. Впрочем, именно вам решать, какой из них лучший - помните о условиях конкурса, голосуйте в конце поста, и присылайте собственные вопросы в нашу постоянную рубрику.

Что до награждения за предыдущий месяц период, то ожидайте его к середине недели, когда мы постараемся подробно поговорить о чём-нибудь особенно интересном и пространном. И, дабы сэкономить нам время, можете сами предлагать в комментариях особо волнующие вас темы, на которые можно с чуством порассуждать.

P.S. Заглядывайте в новую библиотеку! Ключевые работы Толкина в нескольких переводах уже там.

Список вопросов:

     - "Негры в Тенях войны… Серьёзно?"

     - Как звали папашу Глоина?

     - Какова численность населения Средиземья? (конкурс)

     - Можно было бы уничтожить Кольцо где-либо кроме Роковой Горы? (конкурс)

     - Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти? (конкурс)

Сперва, о наболевшем для многих вопросе:

Негры в Тенях войны… Серьёзно? (а также около сотни подобных восклицаний)

   Недавно Monolith анонсировали сиквел к довольно успешному экшену Shadow of Mordor, получивший название Shadow of War. Впечатление от первого трейлер, несмотря на обилие в нём эпического действа, оказалось для многих… несколько “очернено”. Ролик, в котором давно почивший Келебримбор выковывает новое Кольцо в жерле Роковой горы, из земли выбирается очередной балрог, а хронология и логика мира трещат по швам, больше запомнился зрителю по крайне нетипичному для Средиземья гостю.

   Чернокожий воин Гондора (во всяком случае, на последнее намекает нам его броня) появляется не только в трейлере, но и на обложке игры: более того, он расположен на ней сразу же за протагонистом. Пока что о сюжете известно слишком мало, чтобы рассуждать о его роли в повествовании, но едва ли он мелькает так часто лишь чтобы выполнить печально заезженную чернокожую квоту в искусстве. Однако, видится как минимум странным то, что о его неуместности для сеттинга порой кричат те же люди, что считают совершенно нормальными все многочисленные искажения канона в игре. Если абстрагироваться от этого, то вопрос стоит следующий:

   Могли ли чернокожие оказаться в Гондоре конца Третьей эпохи, и тем более служить в гондорской армии?

   Во-первых, чтобы навсегда отмести одно крупное недоразумение, сообщаем - чернокожие в Средиземье были. Эндор, срединный континент - это огромное пространство, объединяющее доисторические Евразию и Африку. На нём обитают сотни народностей и тысячи племён, каждое из которых так или иначе соответствует легендарным расовым архетипам. Нуменорцы и их потомки - своеобразный прообраз легенд об Атлантиде; люди повозок и балхоты - предтеча кочевых властителей степей; лоссоты - вероятные предки финно-угорских народов; харадрим Юга - основа североафриканских цивилизаций. Разумеется, в этом кругу есть место обитателям далёкого Юга, древним людям негроидной расы.

   Причина, по которой о них ничего не известно - та же, по которой не названы все восточные племена, объединённые именем восточан-истерлингов. История Древних дней рассказана от лица Свободных народов, живущих вблизи Великого моря. Масштабы известного им Средиземья, в сравнении с остальным континентом, сродни масштабам Европы на фоне Афро-Евразии. Все народы, известные лишь по военным столкновениям либо неизвестные вовсе, сводились западными народами в группы - харадрим, восточане и т.д. Вероятно, этнических групп в Хараде было больше, чем на всём протяжении от Харондора до залива Форохель, и от Великого моря до королевства Дэйл. Они говорили на множестве разных языков, но мы не знаем почти ни единого слова (кроме разве что “мумакил”, да ряда иных), потому что контакты с западом были минимальны.

   Очень часто возражают, что западные страны не могли существовать без торговли с соседями, так как это противоречит банальным законам политики и экономики. Однако, торговля шла (особенно, когда Гондор владел огромными пространствами на юге и востоке), чему подтверждение - широкие, но покинутые торговые тракты. К концу эпохи, когда Харад полностью подпал под власть Мордора, торговля стала невозможной, ибо между Сауроном и Свободными народами стоял непроницаемый Железный занавес. Между сторонами не могло быть мира, пока одна не одолеет другую.

   Вопрос автаркии западных государств (а именно, их способность существовать без торговли с остальным миром) обязательно будет затронута в экономической подборке. Что важно сейчас, так это те два факта, что 1) торговля велась в более спокойные времена, и отдельные связи (пусть и очень редкие и рискованные) сохранялись; и 2) мир был огромен, а война, голод или простые блуждания могли привести человека из Дальнего Харада в Гондор.

   Как могло произойти второе? Наверняка не сразу. В былые годы нуменорцы путешествовали по всем берегам Средиземья, а чёрные нуменорцы имели склонность к работорговле. К тому же, на войну со Свободными народами Саурон сгонял всех, до кого могло дотянуться его влияние; именно его воля может стоять за тем, что порой целые народы двигались на северо-запад, вторгаясь в пределы Гондора и Рованиона. Ряд из них оседали у гондорских границ или внутри них; другие оказались подданными короны в те дни, когда царство простиралось дальше самого Умбара. там люди короля могли встретить самых диковинных обитателей огромного континента. Очутиться в Гондоре конца Третьей эпохи негроид, с некоторыми оговорками, всё же мог. Другое дело, что из этого бы наверняка сделали событие, но мы не можем говорить о том, как на него реагируют окружающие, пока не увидим игру.

   Совсем другое дело, мог ли он оказаться на службе Гондора? Мы ничего не знаем о военном призыве в королевстве, но если быть честным - ситуация в конце Эпохи была плачевна в достаточной степени, чтобы брать в армию всех. К тому же, если он был рождён на землях Гондора, а быть может был взят ребёнком/найден на пепелище войны/выкуплен или освобождён из плена (а также другие клишированные сюжеты), то его вполне могли принять за своего со временем. Наверняка, будучи белой вороной, он проявлял особое усердие, или попросту выказал немалый талант. В конце концов, всем известен пример арапа Петра Великого, приходящегося прадедом Александру Сергеевичу Пушкину. При том, что в Московском Царстве и Российской империи редко встречались африканцы, этот исключительный случай показывает, что они могли даже достичь немалых вершин. И если Monolith не станут давить на толерантность в мире, кто такого понятия даже не изобрели, а просто покажут по-своему уникального, но в то же время правдоподобного персонажа - то лично у нас нет никаких возражений к цвету его кожи.

Как звали папашу Глоина?

   Гроин. Проходим дальше, не задерживаемся.

Какова численность населения Средиземья? При чтении трилогии складывается ощущение, что во всем Средиземье живет не больше 100 - 200 тысяч (не считая орков).

   Опять же, мы не можем рассуждать о демографии всего Средиземья, а тем более рассуждать про континенты, о которых известны в лучшем случае их имена. Потому всё, что относится к Востоку и Югу, вынуждены сразу отмести, и обратиться лишь к хорошо известному (северо-западному) Средиземью конца Третьей эпохи. К тому же, тема эта - довольно обширна, и заслуживает подробного изложения (о том, желаете ли вы услышать в следующий раз такой разбор - пишите в комментариях. А также предлагайте интересующие вас государства и периоды).

   Чтобы рассчитать примерное население ключевых краёв Средиземья, достаточно сопоставить между собой размер их воинств, уровень инфраструктуры и общее развитие. Повторю особо тщательно - точных данных здесь не будет, только рассуждения. Не вдаваясь слишком глубоко, можно прийти к следующему:

   Рохан: начинать с королевства всадников легче всего, так как устройство их армии описано наиболее подробно. Воинство Рохана составляли 100 эоредов по 120 всадников в каждом, итого - 12 000 конных. Однако, об этих цифрах сказано, что они были устаревшими на момент Войны Кольца, так как население Рохана заметно выросло; к тому же, к ним следует прибавить не менее пяти сотен воинов Королевской дружины. Пожалуй, за максимальное значение можно взять число в 15 000 всадников во всём королевстве. Теоден, потеряв немало своих людей в войне с Саруманом, смог повести на Минас Тирит всего 6 000 всадников, а надеялся он собрать 10 000 копий. Учитывая потери, оценка в 12 000 - 15 000 человек звучит вполне правдоподобно.

   Кроме конных, Рохан имел и пехоту, похожую на англосаксонское ополчение, созываемое королём во время иноземного вторжения - фирд. Роханское ополчение отвечало за оборону земель, которых было собрано - в книгах они обозначены, например, как “люди Вестфольда”. Мы не знаем точного числа ополченцев, но лишь то, что они уступали конному войску, и не могло оказать серьёзного сопротивления врагу. Суммарная цифра может оказаться в пределах 20 000 человек (даже наиболее смелая - не более 30 000). Может статься, что всадники и пешие могли взаимозаменять друг друга в случае нужды, и в таком случае общее число всех призывников определить в районе всё тех же 20 000.

   Рохан - довольно примитивное, аграрное общество. Регулярное королевское войско в нём составляли далеко не все взрослые мужчины, а фирд в реалиях англосаксонской Британии - ополчение свободных землевладельцев, которые самостоятельно оплачивали своё оснащение. Ополчение в таком обществе может составлять около ¼ от всех мужчин, способных нести оружие; дорогостоящие, обученные всадники - не более ⅛. Следовательно, 20 000 пехоты мы умножаем на 4, прибавляя к этому 15 000 всадников, умноженных на 8; чтобы прибавить к этому женщин и детей, умножаем всё на 3 (= 600 000). Либо берём за основу призывное население в 20 000 человек, умножаем на 8, а затем на 3 (= 480 000).

   Итого мы получаем примерное население Рохана - ок. 480 000 - 600 000 человек.

   Гондор: на протяжении Войны Кольца мы видим лишь наименее заселённые районы королевства. Большая часть гондорцев живёт в богатых южных провинциях, к западу от Минас Тирита. Во время войны они сумели послать осаждённой столице лишь десятую часть собственных сил - 3 000 человек. Таким образом, большая часть населения предоставляет короне около 30 000 солдат. Кроме них, на заставах от Кайр Андроса до Итилиена - следопытов, городскую гвардию, а также моряков Королевского флота (ок. 5 000 человек в последнем). Примерная цифра окажется в районе 45 000 воинов.

   Общество Гондора куда более “цивилизованно”, нежели Рохан. Для столь развитой цивилизации, процент “призывных” может быть значительно меньше, нежели у соседа. К тому же, степень призыва отличалась от региона к региону: пока одни составляли костяк армий королевства, другие подчинялись короне лишь формально. Местное ополчение служило своим собственным лидерам, и выходило на войну лишь в случае всеобщей опасности. Изначальное население Гондора располагалось на берегу Андуина, между Минас Тиритом и Минас Итиль; первый защищал королевство от дикарей на западе (!), и лишь с утратой и запустением Итилиена обратил свой щит к Мордору. Беженцы и переселенцы ушли на запад, и расселились по нему неравномерно. В некоторых провинциях (например, Ламедоне) аборигенов к концу эпохи всё ещё больше, нежели гондорцев, а Андраст и вовсе едва заселён.

   Гондор очень многим похож на Basileis Romaion, Римскую империю византийцев, а обе столицы - Осгилиат и Минас Тирит - напоминают царьград Константинополь. В период расцвета Осгилиат содержал около 500 000 жителей (как и Константинополь на своём пике), но после столетий упадка, чумы и войн, к началу Войны Кольца в Минас Тирите обитало не более 50 000 человек; ещё столько же - на окружавшей его Пеленнорской равнине. В преддверии осады, город покинули женщины и дети, а потому в городе оставалось не больше 30 000 человек - столько же, сколько в Константинополе, когда тот пал перед турками (кстати, никто не замечал сходство между “orcs” и “turks”?).

   Первой догадкой будет цифра в 1-2 миллиона, т.е. в два-три раза больше, чем у меньшего по размерам и развитию Рохана. Продолжая сравнение с Византией (напомню, что Толкин самолично настаивал на этой параллели), отсылаю вас к Варрену Трэдголду, профессору Гарвардского университета, признанному византинисту. Он заметил, что несмотря на все перемены в жизни империи и утрату огромных территорий, процентная величина ромейской армии относительно населения почти не менялась. В период 300-1080 Н.Э. она составляла 1,5-2,5% от всего населения. Поделив приблизительное число гондорских солдат (40 000, чтобы избежать преувеличений) на 0,02, мы получаем 2 миллиона жителей. Не стоит забывать, что число солдат мы усредняем в меньшую сторону; если взять хотя бы на 5 000 солдат больше, или принять на вооружение более 2% (например, те же 2,5% у Трэдголда), то цифра приблизится в 2,5 миллионам и дальше.

   Между тем, этот промежуточный разбор уже выходит довольно длинным. Если вам по нраву такая тема и такой к ней подход, или вы имеете поправки к введённой нами схеме, но всё равно желаете увидеть продолжение - пишите, обязательно откликнемся. О других странах (а также Эпохах!) тоже есть что сказать. Только (спойлер!) в Третью эпоху население любого другого известного нам края едва ли будет больше 100 000.

Гендальф говорил, что Единое кольцо не уничтожить ни в одной из гномих печей, ни в драконьем пламени, ибо не осталось таких драконов которые хотяб подогреть колечко могли, посему осталась ток гора в которой и было выковано кольцо. А вот теперь вопрос, а его вообще можно было бы уничтожить где-либо кроме Роковой Горы, ну допустим в современных условиях, сейчас же есть печки, которые способны достигать температур побольше чем в жерле вулкана или его от температуры защищает именно магия, которая сбрасывается только в первоисточнике?

   Для ясности, повторю уже много раз упомянутый фрагмент:

   “Даже печи гномов не смогли бы сделать этого [разрушить Кольцо]. Говорят, что пламя дракона способно расплавить Кольца Власти, но не осталось на земле драконов, чьего пламени бы хватило. Да и не было никогда такого дракона, будь то хоть сам Анкалагон Чёрный, что смог бы навредить Единому Кольцу, Кольцу Всевластия, ибо оно сделано самим Сауроном. Есть лишь один путь - отыскать Роковую Расщелину в глубинах Ородруина, Огненной горы, и сбросить в неё Кольцо.”

   Во-первых, важен тот факт, что это произносит Гендальф. Стал бы он рисковать жизнью Фродо и судьбой всего Средиземья, если бы был иной шанс разрушить оружие Врага? Однако, заданный нам вопрос куда интереснее, чем привычное “а если бы?”, потому что заранее оговаривает иные условия. И, следуя логике повествования, приходится заключить, что дело не в температуре плавления. В то время, как температура базальтовой лавы не превышает 1300 градусов по Цельсию, современные доменные печи легко превысят отметку в 2000 градусов, а рекордный показатель достигнут во время управляемой термоядерной реакции на американской испытательной установке в 1986 году - 200 миллионов градусов! Только вот, снизойди такая мощь на Кольцо, оно бы всё ещё осталось невредимым посреди выжженной пустоши.

   Кроме чисто повествовательного мотива (Кольцо ДОЛЖНО быть уничтожено в своём начале, совместными усилиями Судьбы и Веры), важно ритуальное (т.е. магическое) значение горы. Мудрейшие (в т.ч. Гендальф и Элронд) сходятся на том, что лишь Ородруин может уничтожить Единое, и ни одно оружие не нанесёт ему вред. Ссылаясь на Анкалагона, Гендальф вовсе не говорит о жаре драконова пламени; он лишь даёт нам образное понятие того, что даже самое могущественное из известных существ не способно навредить Кольцу. Это сродни тому, чтобы сказать “даже Чак Норрис не сумел бы уничтожить его!” (пакую вещи, скрываюсь из страны)

   Подчёркнуто, что связь между местом создания и местом уничтожения неразрывна. Даже другой вулкан, найди его Гендальф, не подошёл бы. Это особая связь, которая возникла в тот самый миг, когда в Роковой расщелине Саурон отдал часть собственной силы Кольцу. Почему же он использовал именно вулкан, в таком случае?

   Саурон черпал свою силу от искажения, оставленного в мире Морготом. О приходе Моргота в мир сказано: “снизошёл он через пламя и гнев в великое пекло, во тьму”; “принёс он холод и пламя, на вершины гор и в подземелье глубоких печей, что под ними”. Когда валар исправляли его деяния, они “усмирили огонь, а пламя иное сокрыли в глуби первобытных холмов”. “Огненные пропасти” находились в Утумно, и в целом вулканическая активность - результат мелькоровой власти над материальным миром. Где, как не в действующем вулкане, Саурону следовало искать связи с учителем? Как и все чернокнижники, он питался могуществом Моргота, которое тот оставил повсюду в земле, а особенно - в её глубинах. Орудруин - это место, где усеянные искажением глубины оказались обнажены. Саурон поселился рядом с вулканом, чтобы особо эффективно черпать силу предыдущего Тёмного владыки, и благодаря его силам перестроил под себя весь Мордор. Решив многократно усилить собственное влияние на материальный мир, он выковал из наиболее искажённого земного металла Кольца Всевластия; и где, как не в обнажённом сосредоточении Искажения ему это делать? Возможно, могущество и сила этого колдовства была столь велика, что только в сосредоточении этой силы Кольцо могло быть отправлено в небытие.

Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти (например, одним из трех Колец гномов) или мог ли он сделать аналог (возможно, чисто декоративный) собственноручно, подражая Саурону?

   Саруман всегда интересовался “премудрым ремеслом”, т.е. тем, что люди привыкли звать волшебством. Из всех творений эльфов, майар, гномов и людей, он был особенно сведущ в Кольцах власти, ибо его учителем был сам Аулэ-кузнец; тот же Аулэ, что обучил ремеслу Властелина Колец Саурона. Вероятно, в момент своего падения, он горячо завидовал Саурону, и страстно желал создать собственное Кольцо. Саруман считал, что его правление принесёт Средиземью пресловутый “прогресс”, и полагал, будто способен сравняться в силе с Сауроном. Пожалуй, он и вправду мог, потому что имел тот же ранг в иерархии айнур. К тому же, он завидовал Гендальфу, так видел, что ему благоволят валар; и когда Саруман узнал, что Гендальф получил Кольцо огня Нарья, это могло стать ещё одной причиной сотворить собственное. Как бы то ни было, во время Войны Кольца он раскрывает свою новую личину - Саруман Многоцветный, Саруман Создатель-Колец.

   Его Кольцо, однако, было блеклой копией Кольца Всевластия. Во-первых, Саруман и не пытался создать замену, так как желал овладеть самим Единым Кольцом. Создание собственного было жестом отчаяния, зависти и гордыни. Во-вторых, несмотря на все его познания, полностью секрет Колец он не раскрыл, так как после гибели Келибримбора лишь Саурон знал его. Кольцо Сарумана было, несомненно, великим артефактом своего времени, и помогло волшебнику обрести новые силы к началу Войны; но оно не было всевластным. И что показательно, с гибелью Единого Кольца силы покинули и Кольцо Сарумана; даже не зная полного рецепта, он всё равно шёл по стопам Саурона.

О том, почему Сталин - не Саурон, и почему Толкин - не фэнтези

Моих рассуждений тут не было чуть ли не полгода, а между тем у Каминного зала 130 подписчиков. Спасибо вам, и особенно - за вопросы и отклик. Задавая первые, вы даёте мне заниматься одним из любимых дел, и всякий раз я сам что-то новое узнаю о творении Толкина. Появляясь в комментариях, вызывая дискуссии и споры, вы доказываете, что это действительно что-то значит.

Прежде, чем вернуться к привычному формату “вопрос-полотно ответов” (или не совсем привычному; в любом случае - вопросы как всегда принимаются здесь), я решил сделать нечто совершенно другое. Формально, нижеследующий текст - это попытка ответить на два особенных вопроса. На деле, это ещё и прощупывание почвы: приемлем ли читателю такой формат.

Покончив с предисловием, обратимся к вопросам:

     1) “Мордор - это аллюзия на СССР?” - и множество иных, подобного содержания;
     2) “Что такое мифопоэзия?” - присланный глубоко мною уважаемым человеком, вопрос этот был куда длиннее, но суть его сводится к этому.

   Оказалось, что вопросы эти в моей голове парадоксальным образом связаны. Я, сколь не пытался, не смог их разделить. Лишь для удобства повествования (всё равно довольно спутанного) мы начнём с первого в списке, обратив его позднее во второй.

   Должен заметить, что тут есть два подхода. Первый - исключительно объективный, основанный на словах и заметках самого Толкина; второй же - более условный, с попыткою проследить скрытые (возможно, и от самого автора) аналогии, или, во всяком случае, заметить любопытные, но случайные совпадения. И хотя я сам предпочёл бы ограничиться первым, но читатель неизбежно подразумевает второе: на такого рода спекуляции всегда есть интерес.

   Вопрос этот, в том или ином виде, задавали Толкину при жизни достаточно часто, чтобы в очередное издание Властелина Колец он включил вынужденное предисловие. Вкратце его суть сводится к следующему: никакой связи между современными автору событиями и его произведением нет и не будет; Властелин Колец - ни в коем случае не аллегория, и аллегорий в себя, по большей части, не включает. Чтобы наглядно это доказать, Толкин предоставляет нам краткое содержание романа, каким бы тот был, окажись он основан на событиях середины двадцатого века. В письмах и иных источниках он неоднократно подчёркивает, что не срисовал Чёрную страну на востоке с Советской империи Сталина. На Востоке, как он справедливо замечает, враг находился не всегда: Древние дни омрачало владычество Моргота на Севере, на севере же располагался Ангмар; были Умбар и харадрим на Юге, то воевавшие с Гондором, то заключающие перемирия; даже Запад бывал источником зла - в священном Валиноре поднял восстание и убивал сородичей Феанор, и западная империя Нуменор (без особой помощи Врага) привела себя к Падению и посеяла в мире противоречивое наследие. Никакой зацикленности на том, чтобы ставить Врага к востоку от основных событий, у Толкина, как мы видим, нет.

   Следует понимать, что на страницах Властелина Колец Саурон предстаёт перед нами не тем сложным, разносторонним персонажем, каким он будет затем в Сильмариллионе и многочисленных сказаниях первых двух Эпох. Властелин Колец - это героический эпос, сосредоточенный не на историчности фактов, не на пересказе всего и вся, но на тернистом пути и великом подвиге героев. В былые времена, до торжества модерна, жанр диктовал соответствующую атрибутику: какой нуар без роковой женщины? Когда речь идёт о героическом, то противник предстаёт по большей части обезличенным (враждебные соседи бургундов в Песни о Нибелунгах, коих сотнями убивал Зигфрид; полчища печенегов в русских былинах), а стоящие во главе злодеи - зачастую, персонификация абстрактного или коллективного (Грендель и его мать в Беовульфе, как воплощение всего злого и противочеловеческого; дракон как воплощение людского порока и сил природы, неизбежности смерти - там же и в Песни; в последней также Атилла, а в латышском эпосе Лачплесис - Чёрный рыцарь, самый страшный среди иноземных захватчиков-немцев). Такой жанр не будет вдаваться в мотивацию и чувства врага (для этого есть иные жанры), потому что задача противника здесь - раскрыть в противостоянии добродетели героя и ценности представленной им культуры.

   Это, кстати, и ведёт к тому, почему я, как и многие исследователи Толкина, не считаю его произведения относимыми к фентези: как и всякая мифопоэзия (т.е., попросту говоря, сотворённый миф), история Средиземья и окрестностей действует по сугубо легендарным, мифологическим законам мира и повествования, не привнося слишком много из современной литературы. Задача мифа - продолжение культурной традиции, сохранение традиций в форме легенды, слепок мировоззрения целого народа. Толкин сам пишет, что мир его книг отличается от мира реального, где зачастую речь лишь о разных степенях зла (о чём, во многом, и пишут современные фантасты). Миф и мифопоэзия говорят о Добре и Зле, обращаются не к реальности, а к метафизике нашего существования, к исконным причинам и сокровенному смыслу Бытия. Мартин, Сальваторе, Уэйс и Хикмен, Джордан, Сапковский и многие другие - все они пишут наш с вами мир в фантастических декорациях, задаются вопросами власти, долга, чести, неотвратимости зла, любви и судьбы человеческой. Всё это, несомненно, очень важные вопросы, и в мифах они тоже находят своё отражение; но протагонист фентези, зачастую - антигерой, в то время как герой мифа всегда предстаёт культурным идеалом, образцом человека как такового, как величайший благодетель общества, зачастую как законотворец (Прометей, Гильгамеш, Моисей, Мухаммад и т.д.). Главный герой Властелина Колец, с точки зрения Средиземья - Арагорн, обещанный государь. Фокус на Фродо и Сэме обусловлен тем простым фактом, что именно им принадлежит авторство, но фокус это будет смещаться для гондорца (и наверняка смещался со временем) на то, что важно для его культуры/цивилизации - образе Короля.

   Не самая корректная аллегория, но всё же хочу отослать к трилогии “Хоббит” Питера Джексона - вернее к фокусу повествования. Акцент смещён с полу-детского на более соответствующий “Властелину Колец”. Почему Джексон сделал так - вопрос отдельный, но мне видится, что он не так уж далёк от истины. Дело в том, что “Хоббит” Джона Рональда Руэла Толкина, найти который вы можете в любом книжном магазине и почти каждой библиотеке города (во всяком случае, так обстоит дело в моей стране), представляет собой не оригинальный труд Бильбо, а скорее хоббичий фольклор. Бильбо лишь изложил свои приключения - так, как видел их, с определённой долей вымысла. То, что мы имеем сегодня - это история Бильбо, ушедшая в народ и пересказанная спустя многие века британским профессором лингвистики для своих детей. Опять же, я не пытаюсь сказать, что так всё и было, а пять тысяч лет назад на месте Италии был Гондор, но именно такую историко-мифологическую реальность строил вокруг своих работ Толкин. Следовательно, Джексон, сделав трилогию такой, какой она стала, опирался скорее на то, какой книга Бильбо (по сути, его мемуары) была изначально; правда, речь тогда об альтернативном Бильбо, находящимся в глубинном конфликте с Бильбо у Толкина. Но если фокус фольклорного, книжного “Хоббита” - на духе приключений и самом герое, то фокус джексоновского - на бэкграунде, на исторических событиях, окружающих героя. Баланс между двумя - штука редкая, сравнимая с “Энеидой” Вергилия или “Одиссеей” Гомера. “Хоббит” Толкина, однако, не совмещает элементов, и следовательно - не мифопоэзия; Хоббит Джексона - пытается ею быть, но теряет героя.

   Итак, культурный герой (т.е., герой, воплощающий цивилизацию) во Властелине Колец это: Арагорн - для гондорцев и людей; Фродо и Сэм - для хоббитов. Важное отличие Властелина Колец от мифов мира в том, что он заключает сразу два этих мира и уживает их вместе: в конце романа, Арагорн дарует хоббитам вечную независимость, и обязует людей не ступать в Шир без дозволения его жителей. Это - отражение самого Толкина, который сочетал в себе любовь к старой, сельской Англии (хоббиты) и при этом хранил почтенную верность королевству Великобритания (Гондор), в более широком смысле - всей европейской цивилизации. Но кроме культурного героя, есть и враг цивилизации - тот, кто угрожает ценностям и устройству нашего общества. И если у нас есть две культурные модели (хоббиты и люди Запада), то и злодеев двое - у каждого он свой.

   Почему Властелину Колец нужны и Саруман, и Саурон? Последний - это враг всеобщий, сравнимый с Люцифером в рамках романа (хотя, конечно, Люцифер Толкина - это Моргот). Но война, затеянная им, не эсхатологическая - после победы Саурона конца света не наступит. Овладев Кольцом, он сломит сопротивление (которое и до того трещало по швам), но не потрясёт основы мироздания. Конец света уже предрешён, и он состоится иначе, вне зависимости от исхода Войны Кольца, и не Саурону его начинать. Таким образом, являясь Врагом с большой буквы, Саурон, однако, не уничтожает всё на своём пути; в конце концов, целые народы жили столетиями под его властью. В этом смысле, он своего рода Атилла, Бич Божий, а орки его - монголы Чингисхана (которые казались современным тогда европейцам чем-то наподобие орков). Вероятно, в извращённом уме самого Властелина колец, он несёт Средиземью благо, и сумеет устроить на земле идеальный порядок, когда изгонит с неё прислужников валар - эльфов и дунэдайн. Не желаю создавать очевидной аналогии, но Саурон строит своего рода расистскую утопию - где будет, по его замыслу, хорошо всем, кроме тех немногих, кто принадлежит к роду королей или к эльфийской расе - их следует уничтожить во избежание. По этой, а также по ряду иных причин, под образ Саурона ложится скорее другой Великий обольститель, нежели Сталин. В конце концов, Холодная война началась лишь в последние годы написания “Властелина Колец”, и, несмотря на очевидный холодок по отношению к Стране Советов, Толкин и его семья участвовали в обоих мировых войн против Германии, а не России (которая оба раза выступала союзником Британии). Если мы и можем найти некое сходство Мордора с историческим прототипом, осознанным или нет, то это будет не Сталинская Россия (о которой британцы почти ничего и не знали тогда), а милитаристская, а затем и нацистская Германии.

   Но так как это мифопоэзия, то она работает с архетипами - первообразами. Если в фэнтези, например, Сапковского или Мартина, государства - по большей степени копии реальных средневековых держав, то в мифопоэзии Толкина, это - архетип. Гондор, являясь великой некогда, но ныне гибнущей империей, восходит не к конкретному примеру, а к целому ряду архетипичных прототипов - Египет, Рим, Византия. Фэнтези оперирует прямым заимствованием, мифопоэзия - легендарным, фольклорным их восприятием. Помните, как в русских былинах и летописях упоминается Царство Греческое, и столица его - Цареград? Да, мы знаем, что речь о Византии и Константинополе, но для славян это - образ, пример великой державы, каменные дворцы и соборы, великие армии и блистательный двор. Вот и Гондор его соседи, рохиррим, называют Каменной страной (совсем как славяне Византию), а чем дальше от границ этой страны - тем более сказочной, необыкновенной она предстаёт. Это - язык мифа.

   Кто же в этом мифе Саурон, и кто же тогда Саруман?

   Саурон - это зло для цивилизации, подобное стихии Чингисхана. Стратегия войны, затеянной Сауроном - это паровой каток, что пройдёт по Средиземью с востока на запад, сметёт всё на своём пути, и позволит Саурону покорить всех без исключения. К этой войне Саурон готовится десятилетиями, и лишь страх, что Арагорн завладеет Кольцом, вынуждает его выступить в спешке. Саурон управляет посредством страха, он запугивает и повелевает народами, словно те его рабы. Он, во многом неосознанно, следует пути своего учителя, и становится постепенно его худшим подобием.

   Саруман - злодей иного порядка. Если Саурон - враждебный человечеству тиран, готовый поработить всё живое, то Саруман - чрезвычайно одарённый обольститель, не принуждающий, а убеждающий служить ему. Пока Саурон пребывает в своей ненависти к эльфам и мечтает их уничтожить, Саруман тех просто игнорирует: он поставил на людей, ведь он прозорлив, и увядающие эльфы не обернутся ни выгодой ни преградой в мире, который перенимают люди. Планы его направлены в будущее, и Саруман ждёт, до поры до времени, бескровных плодов своего хитроумия. Когда он предстаёт перед нами на страницах романа, его план почти исполнен: Грима управляет Роханом от имени короля Теодена, а шпионы и агенты чародея сидят едва ли не в каждом поселении от Айзенгарда до Шира, готовясь к приходу новой власти. Доживи Теоден свой век в оковах старости, Грима окончательно прибрал бы к рукам страну, и дунландцы помогли бы поддерживать порядок в новом владении Сарумана (подобное уже случалось в истории Рохана при короле Хельме). Немногие противники режима были бы изгнаны или истреблены; пока Саурон готовился к войне с Гондором, Саруман бы строил из себя союзника, и подчинил бы себе, угрозами и лестью, племена и общины Эриадора. Кто бы выступил против него, когда следопыты воюют с другим врагом, а эльфам нет дела до мира? Это был бы почти бескровный захват целого региона, а немногие жертвы покажутся ему допустимой ценой.

   Какой мир бы он создал? В отличии от мира Саурона, это бы не был мир рабов; скорее, мир слуг. Умелый, талантливый манипулятор, он бы управлял народами медовыми речами и несгибаемым умом. Там, где Саурон построил бы рудник для рабского труда покорённых, Саруман возвёл бы чудо инженерной мысли, делающее всё за людей. Вместо империи рабов настало бы Царство прогресса - в худшем значении слова “прогресс”. Помните, что стало с Широм, когда Саруман завладел им - вырубленные деревья и коптящие в небо фабричные трубы? Сумей он исполнить свой план до конца, и тогда на месте городов Средиземья возникли бы города-заводы, где вместо снега падает пепел, но зато у каждого есть место в хрущёвке, талоны на бесплатную еду, и вообще - всё идёт по плану.

   Но, подобно Саурону, Саруман был вынужден поспешить. Властелин Колец начал, не скрываясь, искать свою собственность, а Гендальф привёл в исполнение замысел по её уничтожению. Взяв своего собрата в плен, Саруман бросил половину своих сил на поиск Фродо, а вторую - на покорение Рохана. То, чего можно было достигнуть со временем, приходилось достигать в спешке, и это погубило Сарумана. Мало того, что он раньше времени раскрыл своё предательство, так ещё и дал Саурону понять, что никогда не служил ему. Их союз в принципе был невозможен, и служил лишь интересам момента; а потому союз распался, Сарумана разбили на поле битвы, Саурон вскоре исчез вместе с Кольцом, а со смертью чародея завершилась большая война. Он погиб в разорённом им Шире, от руки ближайшего подручного.

   Я буду прямолинеен, когда даю свой окончательный ответ на вопрос, был ли Саурон книжной версией Сталина: нет, он не был. И если и можно хоть как-то связать “Отца народов” с романом Толкина (всё же, писался тот в годы войны и сразу после, когда СССР доминировал в Восточной Европе), то я, скрепя сердце за такую наглость, скажу, что Сталин - это Саруман. Я вовсе не утверждаю, что это имел в виду Толкин; повторюсь, он вообще был против аллюзий. Но время, в которое роман возникал, совпало со сталинским триумфом. Так или иначе, но Сталин оставил след на всей эпохе, а потому мог просочиться и в книгу; но насколько мои рассуждения верны - решать вам.

   Образ Сталина, который был известен западному наблюдателю - это образ хитреца, жестокого, но не безумного. Сталин в глазах британцев тех лет - это прагматик, готовый даже на сделку с Гитлером; это человек несгибаемой воли, способный пожертвовать миллионами жизней во имя собственного видения мира. До того, как началась Холодная война (и некоторое время после её начала), коммунизм был чрезвычайно популярен в мире, особенно среди молодёжи, студентов и богемы. Они видели фасад сталинского режима, со всеми его достижениями, с невероятным подъёмом после Гражданской войны. Им нравилась технократия Советов, их привлекал Культ науки, им был близок атеизм большевиков. Для людей, подобных Толкину - верующих, консервативных - Сталин виделся тем самым обольстителем, способным очаровать одних, пока губит других (неспроста Черчилль говорил, что вступит в союз с самим дьяволом для победы над Гитлером, явственно намекая на советского вождя). Всюду в те годы была сталинская агентура, всюду были коммунистические ячейки и подпольные газеты, провозглашавшие скорое наступление Коммунизма, свержение монархий и “ложных демократий”; сразу после войны, компартии и социалисты по всему миру одерживали убедительные, пусть и недолговечные победы на выборах. Подобно Саруману, Сталин вступил в трагикомичный союз с конкурентом, и дожидался, когда план его принесёт плоды. Только вот реальность, увы, печальнее вымысла: обольститель и впрямь оказался хитрее. Сперва он позволил врагу прихватить едва ли не всю Европу, а затем кинулся её освобождать, не жалея несчастные жизни ради расширения социалистического лагеря. Как и Саруман, Сталин всегда старался действовать под маской лучших побуждений, закона и порядка, процветания и прогресса. Как и Саруман, он представляет собой совершенно особую категорию “меньшего зла” - зла индустриализации, добровольного порабощения, лжи. Моя страна, согласно официальной версии тех лет, вошла в состав СССР в результате добровольного волеизъявления народа; о том, что проходило оно под дулами танков, сразу после многочисленных арестов и убийств - дело неважное, когда речь о всеобщем благе, о котором Сталин с Саруманом так пеклись. Точно так же, как республики Прибалтики, Рохан должен был “добровольно” войти в подчинение Саруману после смерти короля. Если в чём-то “Властелин колец” и является чистым фэнтези (т.е., “фантазией”), то это в том, что лишь в фантазиях люди подобные Сталину не одерживают верх. В отличие от мира легенды, где идеалом являются доблесть, честь и традиция, современный мир рукоплещет своим маленьким диктатором, тиранам и лжецам, политикам и знаменитостям, врагам традиции, семьи и культуры.

   И чтобы сохранить эти ценности, на смену мифу в наши дни способна прийти мифопоэзия.

Недельная подборка ответов.

Из пяти вопросов - три участвуют в конкурсе. Не забудьте проголосовать за лучший по-вашему мнению вопрос.

Вопросы принимаются через специальную форму. В конкурсе на лучший вопрос месяца участвуют только подписанные. Убедительная просьба - присылайте ссылку на свой профиль, а не сам ник (особенно обладатели русских ников).

Разглашать авторство конкурсных вопросов воспрещено!

Список вопросов:

     - Ортханк и палантири;

     - Великая чума в Средиземье;

     - Почему нолдор в "Хоббите" названы "глубинными эльфами"? (конкурс)

     - Чем заканчивается история Средиземья? (конкурс)

     - Сила Колец Власти. (конкурс)

Кто построил Орхтанк и создал палантиры?

   На этот вопрос следует дать два совершенно независимых ответа, так как Ортханк и палантири (правильное написание мн. числа с “-и” на конце, в виду особенностей эльфийской грамматики) были созданы в разные эпохи. Однако, вполне понятно, почему они ассоциируются - самым известным владельцем палантира можно считать мага Сарумана, владевшего башней с 2759 по 3019 Т.Э. Однако, история Ортханка начинается даже до его прибытия в Средиземье.

   После гибели Нуменора, дунэдайн основали в Средиземье два королевства - Арнор и Гондор. Последнее включало в себя, кроме привычной нам территории, ещё и провинцию Каленардон - будущий Рохан. Для защиты от западных племён, Гондор возвёл две цитадели вдоль узкого прохода между Мглистыми и Белыми горами - Агларонд (будущая Хельмова падь) и Айзенгард. Последний стал настоящим произведением искусства, возведённым по ещё сохранившимся нуменорским технологиям. Для постройки была выбрана долина в 1,5 км диаметром, окружённая естественной грядой; нуменорцы лишь придали ей вид стены, по одной из легенд - с помощью великанов. Посреди долины была воздвигнута башня Ортханк - вытесанная из неизвестного чёрного камня, она была неуязвима перед оружием людей, эльфов и орков; как принято считать, тот же материал применялся для постройки Внешней чёрной стены Минас Тирита.

   В свою очередь, история палантири ещё древнее. Они были созданы Феанором во время его пребывания в Амане, ещё до того, как были сотворены Солнце и Луна. Палантири были созданы в великом множестве, и большинство до сих пор остаются в Валиноре; Главный камень пребывает на острове Тол-Эрессеа по сей день.

Где-то читал что была чума в Средиземье. Это была чума как в средние века? И каковы были масштабы эпидемии?

   В середине XIV века на Европу (а прежде - на Азию) обрушилась пандемия, не имевшая равных прежде - Чёрная смерть, что два десятилетия держала в страхе даже королей. Более 60 миллионов погибших, кардинальные перемены в культуре, политике и демографии целого континента - всё это оставило огромный след на мировую историю.

   То, что мы называем Чёрной смертью, многие европейцы называли просто - Великая чума. Подобные пандемии уже случались до, и случались после - в том числе катастрофическая испанка, при жизни Толкина выкосившая почти 100 миллионов человек. Неудивительно, что подобное событие нашло место и в многовековой истории Средиземья.

   В 1635 Т.Э., спустя год после коронации нового короля Гондора Телемнара (предыдущий был убит корсарами), в далёких Чумных землях к востоку от Мордора зародилась опасная эпидемия. Чёрный ветер принёс ей на север, к восточным границам Гондора; пострадали как союзники Саурона - восточане, так и союзники Гондора - рованионцы. Последние потеряли почти половину своего населения, их королевство оказалось ослаблено, а целые города навсегда заброшены.

   Далее чума двинулась с ветрами на запад, опустошая восточные гарнизоны Гондора; целые форты вымирали, не оставляя никого в живых. Приблизившись к Осгилиату, она стала особенно сильна - регион был стремительно заполнен колоннами беженцев, бегущих от чумы, а вдоль улиц грудами лежали непогребённые тела. Столица Гондора оказалась опустошена. Король Телемнар погиб вместе со своей семьёй, а следом за ним погибло Белое Древо Гондора и цвет элиты дунэдайн. Всего двести лет прошло с Усобной вражды (гражданская война Гондора), и не успев оправиться от потерь той смуты, дунэдайн Гондора пришли в упадок. Сильно пострадали Анориэн, Итилиэн и Дол-Амрот. Лишь благодаря счастливому случаю род королей не прервался, а Гондор не был добит внешним врагом - потому что и враги ощутили на себе эпидемию.

   Чума перекинулась на южные и центральные регионы, погубив множество харадрим и срединного народа. Пройдя через Каленардон (будущий Рохан), она вышла в Эриадор, и превратила процветавший Тарбад, разделённый рекой между Гондором и Арнором, в город-призрак. Последние дунэдайн Кардолана погибли на Курганных холмах, и вместе с ними сгинуло королевство; оно оказалось заселено злыми духами из Ангмара и Рудаура, и с тех пор лишь умертвия населяли край.

   Наконец, чума пришла в Шир. Хоть она и не сумела продвинуться дальше, лишь едва задев Артедайн, однако, потери хоббитов были чудовищными. Суммарное число жертв по всему Средиземью исчисляется сотнями тысяч. Ещё два столетия целые народы не могли оправиться от последствий. Гондор был вынужден бросить свои гарнизоны в Мордоре, оставив его без дозора. Спустя 350 лет, это позволит назгул вернуться в Мордор, и восстановить там королевство Саурона - который, вероятно, и стоял за самой страшной эпидемией Древних дней.

Здравствуйте, дорогая редакция. Спасибо за вашу просветительскую деятельность :3

Вот фрагмент из "Хоббита", глава 8. "They [Wood-elves] differed from the High Elves of the West, and were more dangerous and less wise. For most of them (together with their scattered relations in the hills and mountains) were descended from the ancient tribes that never went to Faerie in the West. There the Light-elves and the Deep-elves and the Sea-elves went and lived for ages, and grew fairer and wiser and more learned, and invented their magic and their cunning craft, in the making of beautiful and marvellous things, before some came back into the Wide World."

Так вот. Стоит ли искать здесь связь с Сильмариллионом? Если да, то насколько детальную? Вроде как вполне прослеживается соответствие описанных здесь высших эльфов с соответственно ваниар, нолдор, тэлэри. Если это сопоставление уместно (уместно ли?), то есть ли какое-то объяснение, почему тут нолдор - Deep-elves (в каком-то переводе, а может, и не в одном, - подземные эльфы)?

   Да, вполне верно замечено, что в этом фрагменте Толкин отсылает нас к трём эльфийским родам - Миньяр, Татьяр и Нэльяр (ваньяр, нолдор и тэлери). Возвращаясь к недавнему вопросу о различиях между первым и вторым изданием Хоббита, можно смело цитировать этот отрывок - он был добавлен уже во время написания Властелина Колец, чтобы связать историю Бильбо с Легендариумом.

Какое событие можно считать самым поздним во вселенной Толкиена?

Эльфы умрут со смертью Арды. Людям Эру дает особую судьбу и возможность спеть вторую песнь Творения. А что будет с остальными расами: гномами, энтами и неучтёнными в списке живущих хоббитами?

   Последнее из событий, задокументированных хрониками Древних дней (известное нам Средиземье, имевшее место быть до библейских времён) - неоконченный роман Толкина “Новая тень”. Она описывает период правления Эльдариона, сына Арагорна Элессара, под властью которого Гондор переживает расцвет некоего тёмного культа. Однако, Толкин не стал продолжать историю, боясь превратить её в средней руки детектив. Далее всё обрывается - спустя неизвестное количество времени, старое Средиземье прекращает существование, и наступает известная нам Древность Европы. За ним следуют Античность, Средние века, Новое и Новейшее время. Эпохи сменяют одна другую, укорачиваясь - так, сейчас мы живём то-ли в шестую, то-ли седьмую эпоху. Не так давно, по внутренней мифологии мира, Толкин перевёл на современный английский Пятикнижье; эльфы истончились и превратились в бесплотных духов, гномы стали легендами, последние драконы были перебиты рыцарями и героями эпосов, а кровь Нуменора течёт лишь в немногих. Итак, мы прибываем в современность. Что же дальше?

   Легендариум Толкина, будучи по духу европейским мифом, вобрал в себя элементы очень многих культур Европы. Однако, сама идея его создать возникла у Толкина из желания восстановить утраченную “мифологию Англии”, которая суть - скандинавская. Именно скандинавским Рагнарёком, с поправкой на героев Толкина, заканчивается мир - когда наступает Дагор Дагорат, Последняя Битва.

   Согласно второму предсказанию Мандоса, в конце времён Моргот сумеет выбраться за Врата ночи, возродит своих величайших слуг (в т.ч. Саурона), и уничтожит Солнце и Луну. Против него на бой выйдут все Свободные народы - гномы, люди и эльфы, - и среди них будут павшие герои прошлого. Турин Турамбар клинком Гуртанг нанесёт Морготу удар в самое сердце, убив его. По другой версии, это свершит Эонвэ, в отмщение за Солнце-Ариэн. Энты, орлы и другие создания Валар и Эру будут сражаться против слуг Мелькора, а хоббиты, вероятно, считаются в этом предании за людей.

   После сражения, сильмариллы будут возвращены Феанору, и тот добровольно отдаст их Йаванне, чтобы возродить Два Древа. Аулэ вместе с гномами будут трудиться, восстанавливая Арду, а после - прозвучит Вторая песнь. Из неё возникнет новый мир, а петь будут не только Айнур, но также эльфы и люди. Что будет дальше - нам неизвестно. Вероятно, замысел Илуватара исполнится таким, как он был задуман, и новый мир будет незапятнан искажением Моргота.

Какие силы и способности, за исключением невидимости, дает кольцо всевластия? А Три эльфийских, Семь гномьих и Девять людских колец?

Почему одних кольцо всевластия делало невидимыми, а других нет?

Какими силами наделяет кольцо всевластия своего носителя, кроме контроля других колец и невидимости?

   Во-первых, стоит сделать ремарку о том, что “семи гномьих” и “девяти людских” Колец эльфы не ковали. Саурон научил их этому искусству, прикрываясь дружбой и радушием, и сперва было создано множество Младших Колец. Затем, уже невольно следуя желанию Саурона поработить народы Средиземья, они создали шестнадцать (возможно, и больше) Старших колец, к каждому из которых Саурон приложил руку лично. Они не были предназначены конкретным народам, и были для эльфов лишь проявлением их высочайшего мастерства. Однако, желая совершенствоваться в этом, они уже в тайне ото всех создали Три Кольца, в которые вложили своё сокровенное желание сохранять и приумножать красоту мира, знания и искусства прошлого. Саурон же выковал собственное, Единое Кольцо, связанное с шестнадцатью Старшими. Вскоре он был раскрыт, и пошёл войной на кузнецов Эрегиона; Келебримбор был убит, шестнадцать Колец оказались в руках Саурона, а Три эльфийских удалось спасти.

   Следуя своему изначальному плану, он раздал Кольца людям и гномам. Люди, один за другим, подпали под Тень; Кольца дали величие, могущество и власть, сделали их чародеями и королями. Но когда их тела истончились - они стали назгул, прикованными к Единому Кольцу на вечное служение. Гномы сопротивлялись много дольше, но и их коснулись следы искажения. Известно даже, что некоторые гномы сражались на стороне Саурона, или даже служили ему добровольно.

   Три эльфийских были спасены. Они сменили несколько владельцев, пока в конечном итоге не оказались у Элронда, Гендальфа и Галадриэль. Сила Трёх, как уже сказано, заключалась в поддержании неизменными немногих вольных гаваней эльфов, но также поддерживало дух, волю и стойкость владельца. Гендальф, носитель Кольца Огня, применял его силу, когда звал солдат Гондора вернуться на стены Минас Тирита, и принять бой с орками.

   Что же до Единого Кольца, то оно было создано с единственной целью - контролировать подчинённые Саурону народы, сделать своими слугами носителей Старших колец, и управлять волей легионов. Что же до невидимости, которую то давало известным носителям - это не более чем форма искушения, которую Кольцо принимало, чтобы подчинить себе нового “владельца”. Оно принадлежало только и единственно Саурону, и всеми силами пыталось вернуться к нему. Для этого, ей сперва нужно было овладеть волей нашедшего, а для того - дать ему то, что он желает. Исильдур, окружённый орками, желал спастись - и Кольцо подарило ему ложную невидимость; Голлум желал незамеченным поймать на обед рыбку или забредшего в его пещеру орка - и Кольцо делало его невидимым; Бильбо хотел бежать от Голлума, а затем - незримо помочь гномам и проникнуть в Гору, что также обернулось невидимостью; Фродо во многом подражал Бильбо - желая скрыться от глаз зевак в Гарцующем пони, он исчез, стоило только Кольцу упасть на палец. Это всё - лишь попытка дать желаемое, заполучить доверие носителя - и когда тот будет подчинён, можно приказать ему отправиться в Мордор с Кольцом. Именно этого боялись Саруман и Дэнетор, и именно на этот страх рассчитывал Гендальф. Более могущественные создания (например, Бомбадил) к этому эффекту были невосприимчивы. Тот, кто понимал природу Кольца, и даже был способен с ним совладать, видел в нём совсем другие желания. Сэма Кольцо искушало видением мира, где повсюду - огромный сад, потому что таков предел его амбиций; Галадриэль же видела себя великой королевой, и надень она Кольцо - то либо была бы сломлена и принесла его Саурону, либо сменила его на Тёмном престоле.