не думал что умру бок о бок с эльфом

Luthien Tinuviel

Солдаты Гондора и разведчики Итилиэна в бою

Подборка, посвящённая происхождению и природе хоббитов.

Вопросы можно присылать через специальную форму; подписанные вопросы принимают участие в конкурсе.

Вопросы, составившие тему подборки:

     - Как и когда появились хоббиты? В Сильмариллионе описано появление всех, кроме них.

     - Откуда появилась раса Хобитцев? У Толкиена про них почти ни слова.

     - Фродо и Бильбо имели предков среди эльфов? Тяга к путешествиям и убытие в Валинор…

   Большинство исследователей сходятся на том, что хоббиты принадлежат к расе людей, и стали отдельной её ветвью ещё в Древние дни. Таким образом, они были сотворены тем же актом Эру, что и младшие Дети Илуватара, а следовательно - наделены Даром людей покидать Арду после смерти. Однако, история этого народа покрыта туманом, который можно развеять лишь отчасти.

Происхождение хоббитов

   Согласно мифологии Толкина, люди пробудились в большом количество на востоке, в землях Хилдориена (кв. “hildor” - “люди”). Легендариум, как история о древнем прошлом Земли, многим отражает библейскую его версию. Даже утверждение о сотворении людей во множестве не противоречит Ветхому завету: в Книге Бытия, когда Каин убивает Авеля, он опасается преследования многих, что будут желать убить его; он же берёт себе жену, не являющуюся потомком Адама, и правит совсем другим народом в восточной земле Нод. Следовательно, Адам и Ева не были единственными людьми Древности, а только лишь символизировали собой акт сотворения и грехопадения людей.

   Причиной грехопадения Адама становится Сатана-Люцифер; к грехопадению хилдор причастен Мелькор. Как и разделение людей из-за преступления Каина, разделение хилдор на эдайн и тех, кто остался на востоке, несёт в себе след искажения. Предки эдайн бежали на запад, от преследования Моргота, потому что желали избавиться от Тени, что довлела над ними. Они шли разными путями, через Зеленолесье (будущее Лихолесье/Мраколесье), и через Андуин близ острова Каир Андрос (будущий Гондор). Кроме трёх домов, в этом путешествии участвовали друэдайн, заселившие Белые горы и пришедшие с эдайн в Белерианд. Хоббитов с ними не было.

   Вероятно, они страдали из-за своего размера и малочисленности. Им приходилось скрываться не только от слуг Моргота, но и, как и друэдайн - от других людей. Оставаясь на востоке, они находились в постоянном движении; поселившись на несколько лет в одном месте, они бежали оттуда, когда враги настигали их.

   Тяжело сказать, откуда возникло их различие с людьми. Можно, как и в случае с друэдайн, считать это результатом вмешательства Моргота и Падения людей. С  другой стороны, хоббиты будто и не подверглись искажению - они не боялись смерти, не были подвержены властолюбию, жадности и зависти в той мере, как это было с людьми, гномами и эльфами. Даже их стойкость перед Кольцом говорит в пользу того, что они пребывали неподвластными Тьме.

   А потому - они бежали от неё и от каждого, кто был ею подчинён. Так они прожили многие поколения, вплоть до середины Второй эпохи. После своего поражения в войне с эльфами, Саурон направил свой взор на Восток. Он начал наращивать свою власть среди людей Тени, собирая их под собственные знамёна. Хоббиты, вновь почувствовав угрозу себе, двинулись на запад, через лишения и опасности большого мира.

Известная история хоббитов

   В летописях они впервые возникли лишь в начале Третьей эпохи, когда поселились в долине реки Андуин, между Мраколесьем и Мглистыми горами. Там немногим больше двух тысяч хоббитов жили бок-о-бок с северянами, чьи потомки рохиррим и в поздние годы хранили память о “холбитла”. Многие древние имена и названия хоббитского созвучны с рохирриком, делая их родство заметным даже не имеющему представлений о лингвистике.

   По неизвестным причинам, вероятно связанным с появлением зла в Мраколесье, хоббиты покинули Долину Андуина в начале Третьей эпохи, и с их отчаянной попытки пересечь Мглистые горы начались Дни скитаний. Они пришли в Эрегион разными путями, оставив следы своих поселений в Дунланде и Рудауре, но в результате пришли в земли между рекой Барандуин и Ветреными холмами. Там они создали множество поселений, и разделение на три рода постепенно начало исчезать.

   Однако, часть стуров в те годы повернули назад, опасаясь возникшего на севере зла. Вернувшись в Долину Андуина, они ещё несколько веков прожили на Ирисных полях речным народом рыбаков, и именно из этой ветви хоббитов произошли Деагол и Смеагол.

   В 1601 Т.Э. двое братьев-мохноступов решили пересечь реку Барандуин (прозванную хоббитами Брэндивайн), и поселиться на другом берегу. Множество хоббитов последовали за ними, и большая часть их старых владений была заброшена. Лишь Бри и несколько окружных деревень оставались к концу Третьей эпохи. Новая земля на западном берегу Брэндивайн была названа Шир. Король Артедайна даровал им его в вечное владение, а с гибелью Северного королевства людей, они стали полностью независимы.

Эльфийский след

   Во Властелине колец, по отношению к Фродо автор несколько раз применяет эпитет “эльфийский”; среди хоббитов же бытовала легенда о том, что семейство Туков (от которых Бильбо и Фродо происходят) в прошлом якшалось с эльфами, и даже брало себе невест среди Древнего народа. Однако, это не более чем метафоричная байка.

   Называя того или иного хоббита, человека или эльфа именем другого народа, религиозной группы, либо чужой ему профессии - мы лишь подчёркиваем качества, свойственные им. “Бойтесь данайцев, дары приносящих” - писал Вергилий в Энеиде, в связи с даром греков троянцам - огромным деревянным конём. Римляне называли данайцами тех, кто пытался подкупить другого дарами, чтобы самому затем обрести в этом выгоду и даже предать. Фарисеями (по имени иудейской секты фарисеев) называют лицемеров, а имя германского племени вандалов стало нарицательным для тех, кто портит и разрушает чужую собственность.

   Точно так же, отмечая в Фродо и других хоббитах эльфийские черты, мы подчёркиваем их мужество, стойкость, благородство, склонность тех же Туков к странствиям и приключениям. Бильбо - наиболее яркое воплощение хоббита-скитальца, в крови которого взыграла древняя история хоббитов-путешественников. Эльфийскость Фродо же отмечается тем, с какой стойкостью и самопожертвованием он свершил свою миссию. То, что им обоим дозволили ступить на землю Валинора - лишь высочайшая награда за их вклад, но не заслуга “эльфийской” родословной.

Даже не знаю, в какой момент небольшие ответы превратились в нынешнего гик-левиафана. Однако, ответы снова здесь, и пошёл ли размер в пользу - решать вам. Скажу лишь, что сами вопросы становятся всё острее и интересней, и отвечать на них - немалое удовольствие (поэтому шлите, шлите ещё! Больше вопросов богу вопросов!). На этот раз, чтобы избежать непомерных размеров выпуска, тем всего три - но зато все они конкурсные!

Итак:

     - Каков размер Минас Тирита?

     - Почему Саурон боялся Арагорна?

     - Был ли в Средиземье расизм?

Каков размер Минас Тирита? С каким современным городом можно его сравнить?

   Однажды, подсчитывая население Гондора в конце Третьей эпохи, я отметил, что в Минас Тирите проживает не более 50 000 человек; скорее всего, их было и вполовину меньше, но примерно столько жителей (вместе с многими беженцами) город мог прокормить во время войны. По нынешним меркам - не столь уж много, но много ли было мегаполисов в древности? Рим, Константинополь и Багдад можно сравнить с Осгилиатом на пике могущества Гондора, но в конце Третьей эпохи крупнейший город известного Средиземья - Минас Тирит - своими ~50 тысячами сравним с Лондоном, Парижем или Господином Великим Новгородом на исходе Средних веков, хотя вдвое уступает Венеции.  

   Такое население поддержать непросто, и лишь промышленная революция 18-19 веков приведёт города Европы к тому стремительному росту, последствия которого мы наблюдаем сегодня. В Гондоре же, по понятным причинам, крестьяне всё так же составляют основную часть населения, возделывают почву и приносят часть урожая в казну. В других краях им и вовсе не на кого работать, кроме как на себя, свою общину, да проходящих торговцев. Дело в том, что за пределами Гондора, Дэйла, Рохана и иных островков государственной власти, почти нигде не существует сколько нибудь централизованного управления, а следовательно - нет перераспределения ресурсов, необходимого для роста политических центров. Попросту говоря, будь на севере государство, сопоставимое с Гондором, то и там бы крестьянский труд произвёл на свет процветающий, многолюдный город. Если бы хоббиты не были столь обособлены, а мэр (избираемый правитель хоббитов) имел реальную власть, то Мишель Дэльвинг вполне мог вырасти во что-то большее, нежели каменную деревню. Затем, с развитием ремёсел, это привело бы к возникновению выраженной городской прослойки - более богатых, образованных и амбициозных - которая и свершила бы ту самую “революцию”, обрекая Шир на погибель индустриализации.

   Почему Гондор, сильнейшее и наиболее развитое из государств конца Третьей эпохи, мог поддержать лишь единственный крупный город, да и тот - уступающий былой столице (~50 тыс. Минас Тирита против ~ 500 000 Осгилиата)? Как следует из ранее сказанного, города растут по мере становления центральной власти, которая, в свою очередь, возникает (в том числе!) для перераспределения избытков. Первые чиновники появились в тот день, когда древняя община произвела больше, чем могла съесть: требовался человек (особенно мудрый и опытный), который мог бы найти избытку справедливое применение (кроме того, разумеется, власть рождалась и среди служителей культа - первые правители почти всегда были жрецами). В результате, кому то доставалось больше за то, что они защищали племя (так появилась прослойка воинов-аристократов), кому-то - за выполнение особо важных, культовых задач (так возникло раннее жречество), а кто-то просто делился со своими близкими и отсыпал побольше зерна себе (так возникла коррупция). Избыток обеспечивал стабильный рост племени, и со временем, когда начались контакты с другими племенами, торговля превратила избыток в конвертируемый продукт: зерно можно было обменять на камень, древесину, кожу, ткани, металлы… По мере того, как древний “чиновник” концентрировал в своих руках всё больше административной, военной и религиозной власти (располагая и запугивая жрецов и воинов), а трудились под его началом всё больше и больше крестьян (не только за счёт естественного прироста, но и путём экспансии, рабства или наёмного труда), община вырастала в первые поселения, обнесённые стенами, а в пределах этих стен воздвигались зиккураты и святилища, возникали древнейшие ремёсла, рождались государства. Первые цивилизации возникли в землях Плодородного полумесяца - не берегах Тигра, Евфрата и Нила - у вод Инда и Ганга, вдоль Жёлтой реки. Логика такого развития проста: чем плодороднее почва - тем больше избыток; большой избыток приводит к развитию централизованной власти, а та, в свою очередь, к ещё большему избытку; наконец, возникает концепция власти, необходимость в правителе; рождается государство. Упадок централизованной власти, следовательно, приводит к упадку городов: когда Рим пал, потребовалось ещё пять сотен лет, чтобы немногие города Европы достигли того, какими были многочисленные города Римской империи.

   Это отступление к курсу 5 класса по истории было необходимым, чтобы пояснить роль Минас Тирита в мире Средиземья конца Третьей эпохи. Гондор кажется величественным и несокрушимым тем, кто никогда не видел его прежнего величия. Глубокий кризис сопровождает позднюю историю королевства, и предсказать его можно было ещё во времена гражданской войны. Регионы Гондора (“провинции”, если прибегнуть к римскому термину) верны столице лишь на словах, и даже в час войны не каждый высылает на Пеленнор ополчение. Чем дальше от Минас Тирита - тем больший разрыв. Несмотря на то, что земли Гондора плодородны и велики, лишь малая их часть вообще возделывается; но и остальное не всегда доходит до казны, оседая у губернаторов и наместников. Западная окраина принадлежит Гондору лишь на словах, а на деле - это дикий, едва ли обитаемый край. Гондор последних наместников - эталонный пример увядающей империи: утратив власть над регионами во время кризиса, и не имея воли восстановить эту власть, центр пребывает в упадке. Лишь с возвращением сильной власти (“обещанного Короля”) связаны надежды на спасение и второй расцвет. Не забывайте, что Толкин был консерватором и монархистом.

   Таким образом, Минас Тирит и не должен быть мегаполисом, каким был Осгилиат - время не то, да и не для этого крепость строилась. Сперва это была лишь цитадель, сестра-близнец Минас Итиль; в дни королей она служила летней резиденцией (позднее зелёные поля Пеленнора, где так любили прогуливаться аристократы, станут важным источником пищи для осаждённой страны). Лишь с упадком Осгилиата и падением Минас Итиль королевский двор оказался в западной цитадели; но основное население Гондора - крестьяне - жили в провинциях юга, куда до времени не добиралась война, а климат был более расположен к труду. Не более 50 тыс. - оценка приблизительная, но близкая к истине. В конце концов, она включает в себя пятьдесят тысяч и один вариант (если не считать полуросликов), так что имеет право на жизнь. По нынешним меркам, 50 000 - это очень мало, но до наступления Новых времён - более чем внушительно.

   P.S. И лишь поставив точку, воспалённый Толкином мозг допустил мысль, что речь шла о физических размерах города - его площади, высоте и т.д. Единственная характеристика, которую Толкин даёт в связи с его размерами, определяет разницу между каждым ярусом в 100 футов (ок. 30 метров), следовательно высота города (не считая башни Эктелиона) - 700 футов (ок. 213 метров). Сравнив между собой два рисунка Толкина - изображения Минас Тирита и Цитадели - Карен Уинн Фонстад соотнесла диаметр башни Эктелиона (ок. 150 футов ~ 45 метров) с диаметром первого яруса, и выдала приблизительную цифру - 3100 футов (ок. 944 метров). В экранизации диаметр первого яруса ещё больше - 3960 футов (ок. 1200 метров), т.е. больше километра!

   Если именно это подразумевал вопрошающий, то прошу простить меня, что занял отведённое место иному рассуждению (надеюсь, не менее любопытному).

Известно, что Саурон явно боялся Арагорна, считая, что он завладел Кольцом. Однако, до этого нас постоянно заверяли в том, что Кольцо никогда не предаст своего настоящего хозяина, и любые попытки завладеть им будут обречены на возвращение к истинному владельцу. Не значит ли это, что даже сам Саурон не был до конца уверен в своём творении, раз боялся, что Кольцо может предать даже Его, найдя кого-то более достойного и могущественного? И не может ли это значить, что привязанность Кольца к его создателю и правда преувеличена? В конце концов, никто окромя Исильдура и двух с половиной хоббитов больше не пытался его использовать в страхе перед неизвестно чем.

   Этот вопрос очень долго пылился на дне нашего списка. Не желая обидеть вопрошающего, я всякий раз брался за него, но не находил, что сказать. Ответ казался мне слишком простым и очевидным. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что ответ и не должен быть простынёй текста. Наверное, я просто привык к простыням текста.

   Напомню одно положение, которое я тут и там подчёркивал: Саурон - доведённый до абсолюта тиран, наделённый абсолютной властью и воплотивший своё могущество в абсолютном артефакте - Кольце Всевластия. Взгляните на любого тирана, которого знала история, и вы поймёте, что всех их съедал неумолимый страх расстаться с властью. Лишь раз вкусив её во всей полноте, уже не можешь отказаться от второго укуса.

   Государственное устройство римлян строилось, до определённой поры, на идеи недопущения человека к нераздельной власти. Даже консулов - высших должностных лиц, по факту лидеров республики - всегда было двое, и правили они лишь по году. Но римляне не пережили многие века, если бы не заметили, что в тяжёлый час демократия не работает: для чрезвычайной ситуации один из консулов наделялся всей полнотой власти “во спасение Республики”. И, стоило угрозе исчезнуть, спаситель республики становился её страшнейшим врагом. Сулла, избранный однажды диктатором, не захотел отдавать титул до самой смерти. Цезарь, величайший из сынов Рима, по завершению гражданской войны пожелал и дальше возглавлять республику - единолично. Другие сыновья Рима убили Цезаря, потому что больше всего боялись прихода нового царя.

   Не все были так прозорливы, как римляне (да и те не спасли свою страну от тирании). На протяжении истории почти каждый народ породил на свет во всяком случае одного диктатора. И их опыт, богатый и разнообразный, показывает нам, что сколь благородными бы ни были их цели в начале, рано или поздно лишь один мотив остаётся в их сердце - страх расстаться с властью. Даже добрый и честный человек, случайным образом угодив на трон, вынужден будет, чтобы выжить и спасти государство, ожесточиться и стать хитрее. Но чем дольше правишь, тем больше притупляется взгляд: однажды, глядя в зеркало, правитель и сам поверит в то, что является мессией, спасителем, единственной надеждой своего народа.

   Саурон верил, в конце своего пути, что все судьбы Средиземья сходятся на нём; вероятно, он ставил себя даже выше своего недалёкого хозяина. Почему он, бог во плоти, кому подчиняется половина мира, и кому скоро подчинится другая, боялся одного единственного человека?

   Во-первых, замечу, что он и вправду боялся - об этом прямо сообщается на страницах романа, в письмах, черновиках… Казалось бы, бояться Гендальфа или Сарумана ему куда как уместнее? Их он, впрочем, вполне разумно опасался, пытаясь столкнуть между собой и постоянно держа на прицеле. Но вместо того, чтобы ставить себя наравне с майар, он противостоит человеку, пускай из благородного рода - разве это рационально?

   Дело в том, что когда речь заходит о главном страхе тирана - страхе за власть - тут нет места рациональному. Вместо того, чтобы обратить внимание на реальные донесения, проверить своего союзника Сарумана или выждать лучшего момента для атаки, он дрожит от тени Немезиды, и всюду ему видятся тревожные знамения. Сперва он узнаёт, что объявился наследник Исильдура: того самого Исильдура, обыкновенного человека, который однажды оборвал правление майа! В руках у него перекованный меч - тот самый, которым было отсечено Кольцо. Позднее его признают Королём мёртвые - самые беспристрастные из участников этих событий.

   Подобное мышление можно встретить во многих преданиях о греческих, персидских и шумерских тиранах, в сказаниях Китая и Индии. Перед своим падением тиран всегда видит страшные тени и грозные предзнаменования, ему мерещатся заговоры там, где их нет. Зачастую, страх падения и становится его причиной: вот ведь и Саурон поспешил, потому что больше всего боялся не того, что кто-то уничтожит Кольцо или что Гендальф с Саруманом пожелают им воспользоваться, а что Кольцо окажется в руках его Немезиды - Арагорна. Даже без Кольца владыка дунэдайн вызывал в нём необъяснимый, панический страх, а после битвы на Пеленноре он и вовсе убеждается в том, что Арагорн (за спиной которого стоит манипулятор Гендальф, за спиной которого стоят валар, за спиной которых стоит ZOG) не сумел бы достигнуть всего этого без помощи Кольца. Это, кстати, говорит о том, что у Кольца действительно была немалая свобода, раз даже его создатель боялся измены.

   Мог ли Арагорн и вправду воспользоваться Кольцом - вопрос спорный. Мне всё же кажется, что история Арагорна совсем не об этом, но сам факт того, что, испытав тягу к Кольцу, он сумел Его отвергнуть (что с трудом давалось даже Гендальфу и Галадриэль) - говорит многое об этом человеке, величайшем из людей, в чьих жилах есть кровь и эльфов, и майар.

   Меж тем, полотно текста и вышло.

Раз вопросы Вы любите. "Большой эльфийский вопрос и его окончательное решение". У меня сложилось впечатление, что "фракции" эльфов друг друга недолюбливают. Эльфы, не уходившие на Запад, прохладно относятся к нолдор? В то же время, в фильме (в книге такого места не помню) Трандуил отобрал у Торина меч из Гондолина со словами, что это меч выковал его народ. Лукавит? Где Трандуил и где Гондолин. Захотел меч или встать в ряд с Владыками нолдор? (часть вопроса я опущу, так он выходит за рамки единственной темы; но постараюсь ответить позднее)

   Я позволю себе совместить этот вопрос с другим, не подписанным:

Был ли расизм в Средиземье?

   В каком-то смысле, сама постановка этого вопроса отвечает на первый. Сам Толкин был свободен от множества предрассудков, что замутнили умы многих его современников. И хотя нередко критики обвиняли его в неосознанном, “латентном” расизме, выраженном на страницах “Властелина Колец”, сам Толкин довольно резко отзывался об антисемитах, расистах и всякого рода супрематистах. Возможно, благотворную роль сыграло его детство в Южной Африке; но скорее, причина тому в обыкновенных благодетелях, христианских и общечеловеческих, что были свойственну Толкину всю его жизнь.

   Однако, в описанном им мире та или иная форма ксенофобии свойственна почти каждому народу; но Толкин ли тому виной? Пожалуй, он довольно реалистичен, когда даже миролюбивые хоббиты у него на дух не переносят “чужаков”. В мире Толкина почти нет идеологического расизма - т.е. ненависти к чужой расе, культивируемой в обществе и диктующей отношения с окружающим миром. Единственный настоящий расист в Третью эпоху - это Саурон, стремящийся уничтожить эльфов и нуменорцев, и потому воспитывающий в своих подданных страх и ненависть к ним. Можно ли в данному случае называть расистами в современном смысле эльфов или людей, которые за все Три эпохи видели лишь орков-убийц, но ни разу - орков-фермеров? Орки же не только ненавидят окружающих, но и между собой пребывают в постоянной вражде: более слабых они презирают и всячески унижают, пока не встретят на своём пути орка посильнее. Особенно выделяются урук-хай, которые всех орков без разбора считают “снага” (т.е. “рабами”), и лишь себя - совершенными солдатами. Это результат многовекового существования их расы, состоящего лишь из войны и смерти.

   Нуменорцы, прибыв к берегам Средиземья, сверху-вниз смотрели на “дикарей”, населявших континент. Сперва это проявлялось в их желании быть заступниками, защитить и направить; позднее кооперация перешла в покорение. Несмотря на то, что обитатели будущего Гондора были их далёкой роднёй, нуменорцы принижали их за смуглую кожу и чужой язык. Целые культуры исчезли, смешавшись с дунэдайн или погибнув, а сами аборигены боялись и ненавидели нуменорцев, считая их морскими демонами. Позднее дунэдайн всеми силами избегали кровосмешения с иными народами, считая, что это умалит их высокую кровь, и приведёт к упадку культуры. Нежелание принимать королём Эльдакара, чей матерью была северянка, стало причиной гражданской войны, в которой, ироничным образом, и сгинул цвет дунэдайн.

   Такое отношение к себе, однако, не мешало северянам считать себя самыми чистокровными из всех аборигенов Средиземья. Они полагали, что ближе других к дунэдайн, из чего рождалось их высокомерное обращение с родичами-дунландцами, соседями-восточанами и маленьким народом другу. Восточане же, напару с южанами, подгоняемые древними обидами и речами Саурона, питали презрение к гондорцам и северянам, считая последних придворными псами Гондора. Несмотря на это, и среди южан, подвергнувшихся сильному влиянию нуменорцев, “высшим народом” считались те, в ком было больше западной крови.

   Всё это - отличный пример того, как возникает ненависть между народами, переходящая порой в то, что мы называем расизмом. Ещё один прекрасный пример - уже упомянутые дунландцы, некогда обитавшие на земле Каленардон. Когда Гондор был спасён от вторжения восточан силами рохиррим, последние получили Каленардон в вечное пользование как благодарность наместника. Образовав там королевство Рохан, рохиррим изгнали дунландцев с их древней земли, потому что считали дикарями. Представьте, что может стоять за такой пометкой в исторической хронике: народ, живший тут столетиями, бросает в спешке дома, спасая свои жизни. Одно единственное решение определяет судьбу народов: дунландцы становятся злейшими врагами Рохана, и жестоко мстят ему позднее, почти завоевав страну при короле Хельме, и помогая Саруману в конце Третьей эпохи. Каждый, кто считает мир Толкина чёрно-белым, пускай внимательно рассмотрит каждый из предложенных примеров.

   А знаете ли вы, что стало с народом други, который жил в лесах на всём протяжении от моря до Андуина? Рохиррим, народ героев и верный союзник Гондора, преследовали друэдайн, как сказано, “без особых причин”, ведь те, как и дунландцы, казались им дикарями. Уничтожение маленького народа было почти что спортом, сравнимым с охотой. Когда пыль улеглась, осталось лишь одно известное место в мире, где обитают други. Но, в отличии от дунландцев, они никогда не мстили; более того, во время Войны Кольца именно други провели рохиррим к Минас Тириту, в обход вражеского фланга. Возможно, они и не помнили уже о случившимся, хотя ведь могли лучшим образом отомстить, заведя короля и его войско в ловушку! Но они не стали, и мне кажется, что причина в самих другах. Сравните враждебную, нацеленную на войну ксенофобию между народами бывшей Югославии, ставшую причиной кровавой гражданской войны, с ксенофобией европейских колонизаторов против индейцев северной Америки: первые вырезают друг друга по старым счетам, вторые терпят лишения, но не собираются жестоко мстить.

   Все так или иначе подвержены этому, если они не святые и не идеальные. Неидеальны и эльфы, которые хоть и ближе валар, но слишком отстранены от мира. Когда многие беды человека исходят от его полной свободы, и однажды он умрёт чтобы никогда не возвращаться, то удел эльфов - быть прикованными к миру, который с каждым веков всё меньше подходит для них. Там, где мы видим поступь веков и призрак прогресса, эльфы видят угасание и тлен. Чрезвычайно одарённые от природы, они совершенствуются на протяжении вечности, пока ими не одолевает нестерпимая тоска - и тогда они уходят в страну радости. Разве они могут, даже в теории, смотреть на нас иначе, нежели отстранённо? Представьте, что эльф взглянул на вас: вы проживёте после этого долгую жизнь, а он ощутит лишь мгновение. Эльфы столетия сражались против Моргота, затем воевали с Сауроном, чтобы обезопасить в том числе и людей, но они вновь и вновь наблюдали, как люди идут по пути зла, потому что имеют истинную свободу выбора. Да, эльф может послужить тёмным делам Моргота, но лишь опосредственно, потому что сама природа эльфов противоречит союзу со злу. Вспомните любого эльфа, свершившего злодеяния - разве природа их падения не подобна падению Моргота? Как и тёмный вала, Феанор принёс в мир зло из-за своего невероятного таланта, из-за того, что способности его значительно превосходили ту роль, что ему отвели. Во многом, это относится ко всей эльфийской расе - они слишком умны, сильны, величественны статью и волей, слишком на многое способны, но! - их роль в этом мире ограничена, так так мир обещан людям. Эльфы редко переходят к открытой вражде, но они смотрят на людей с опаской и разочарованием, потому что не могут нас понять. Им не понять, что такое смерть, что такое настоящий выбор, и что значит быть между Эру и Морготом. Эльфы никогда не были между, потому что они всегда были с валар. Вечная борьба человеческой души - между Раем и Адом - им недоступна, и потому они так холодны к нам.

   Почему же подобный холодок существует и среди племён эльфов? Теория отличительности гласит, что “каждый определяет себя при помощи того, что отличает его от других в данных обстоятельствах”. Перефразируя знаменитый отрывок про женщину-психолога, отвечу так:

   Эльф-синда в окружении нолдор будет думать о себе как о синда. Эльф-синда в окружении гномов будет думать о себе как об эльфе.

Maё govannen, как говорят у нас на Западе. Нашей рубрике недавно исполнился год, и за это время более шестидесяти (60!) вопросов получили свой ответ, хороший он был или плохой. Всё так же мы просим вас отзываться о качестве наших подборок, а также представлять любые замечания/предложения по сути и форме. Не забывайте оценивать конкурсные вопросы в конце поста, а также присылайте собственные.

Список вопросов:

     - Действительно ли яндекс переводчик выдает какую-то околорандомную хрень вместо синдарина?

     - Какие государственные образования существовали в Эриадоре на момент событий трилогии?

     - Кто же такие энты и что стало с их жёнами? (конкурс)

     - Заслуживают ли девять назгул право петь Вторую Песнь? (конкурс)

     - Что случилось с орками Изенгарда после окончания войны?(конкурс)

Действительно ли яндекс переводчик выдает какую-то околорандомную хрень вместо синдарина?

   Озаглавленный переводчик коварен, и наверняка обманул уже многих. Интернет полон самодельных переводчиков, конструкторов эльфийского текста, и прочей самодеятельности, способной подыскать “эльфийский перевод вашего имени”. К такого рода явлениям нет и не может (за редким исключением) быть доверия; однако, Яндекс - крупная и влиятельная компания, а потому может показаться, что уж они то не станут производить такую вот “околорандомную хрень”. Но, как оказалось, наглости их нет предела. К тому же, с толку сбивает то, что переводчик этот не просто пытается выдать синдаринский перевод того или иного слова, но и делает это с помощью тенгвара - эльфийской письменности; в то время, как синдарин и квенья вот уже почти сотню лет записывают с помощью латинской транскрипции. В своё время, соприкоснувшись с языком древних шумер, во всех доступных мне словарях я находил латинскую же транскрипцию шумерских слов, а не громоздкую клинопись.

   Мой первый проверочный запрос оказался успешным: переводчик не соврал. Однако, для чистоты эксперимента, я принялся вводить в него всё новые и новые слова. Чтобы наглядно показать результат, все “синдаринские” запросы Яндекс.Переводчику я разделю на три категории:

   1-ая: правильный, каноничный перевод. Ряд слов, наиболее употребимых в опубликованном Легендариуме, переведены верно. Названия металлов, народов и рас, оружие и орудия труда, упомянутые тут или там - многое из этого база данных знает. Пример - слово “железо”, справедливо переведённое как ang (для удобства, я буду сопровождать тенгвар посимвольной транкрипцией).

   Дело в том, что “воздух” на синдарине - “gwelw”. Переводчик берёт верный корень, но зачем-то прибавляет к нему определённый артикль и невесть что на конце. Не вдаваясь в подробности синдаринского словообразования, просто замечу, что этому “ен” тут не место. Артикль, в целом, верный; но нужен ли он тут, если в другом случае -

его почему-то проигнорировали?

   3-ья категория: космический провал. Принявшись вводить всё подряд, я обнаружил любопытную закономерность. Для слов, синдаринский аналог которых нам неизвестен, создатели словаря прибегли к совершенно дикому методу. Очень наглядный пример:

   Иными словами, так называемый переводчик сперва преобразует слово в английский, а затем записывает его тенгваром. Не верите? Вот ещё пример:

   Итого, мы имеем следующий результат: словарь оперирует лишь малой, и так уже всеобще известной (вероятно, выписанной из приложений к Сильмариллиону) базой, да и ту умудряется искажать. Всё остальное - практически любое слово, введённое пользователем - обыкновенное надувательство. Единственное, с чём “переводчик” справляется хорошо, так это с преображением английского текста в тенгвар. Но этим с куда большим успехом занимаются тысячи других сервисов. Что до словаря - лучше используйте уже упомянутый мной Gobeth Edhellen, или любой другой “любительский” словарь, нежели вот такую вот поделку (или даже подделку) от именитой компании.

Какие государственные образования существовали в Эриадоре на момент событий трилогии?

   Тяжело сказать об этом больше пары слов, не раздвинув сперва рамки вопроса. “Государств” в привычном понимании, с собственным суверенитетом, в Эриадоре практически не осталось. Однако, если понимать под этим словам более-менее значимые общины (что в нашем случае означает - упомянутые так или иначе), список слегка поправится.

   В Линдоне и Серых гаванях обитали эльфы Кирдана. В основном - синдар, но за Голубыми горами в Форлиндоне ещё могли обитать нолдор. С отплытием Элронда, эльфов в Линдоне практически не осталось. В южной либо северной части Эред Луин (Голубых гор) обитали гномы, остатки былых королевств Белерианда и беженцы из других краёв. Государство - едва ли, но и зависимы от метрополий эти поселения, похоже, не были.

   Шир занимает центральную часть Эриадора, и сам по себе достаточно велик и населён, чтобы делиться на четыре крупные области (о численности населения Шира и всего Эриадора можете взглянуть в предыдущей публикации). К моменту войны, в Шире вот уже 1400 лет жили одни лишь хоббиты. На реке Барандуин до войны располагались постоянные дозоры следопытов дунэдайн, и в пределах края располагался перевалочный лагерь эльфов. У Шира было подобие самоуправления, собственные “начальники”, но всё это слабо дотягивает до полноценного государства. Бэкланд к востоку от Шира одни относят к самому Ширу, другие - к независимой области, владению семьи Брендибаков. К началу войны этому краю уже более 700 лет.

   В землях Бри жили бок-о-бок люди и хоббиты. Сам край - четыре деревни и сам городок Бри, последний островок некогда великого королевства Арнор. В Бри не было ни королей, ни иной власти, но сюда порой стекались беженцы с юга и часто заглядывали следопыты. У Бри не было ни сил, ни стремления к власти; в Четвёртую эпоху они составят первый бастион восстановленного Арнора.

   На мысе Эрин Ворн в немногих деревнях ещё жили дикие безымянные племена, потомки гватуирим Второй эпохи. У залива Форохель обитали схожие с эскимосами лоссоты, в Энедвайте жили племена рыбаков, родственных друэдайн, а в Дунланде - гордые люди из холмов, часто воевавшие с Роханом. Все они, в лучшем случае, могли знать понятие “племя”, совсем редко такие племена могут объединиться в конфедерацию под власть сильного вождя. Вероятно, именно это и случилось в те времена, когда дунландцы осаждали Хельмову падь, задолго до Войны Кольца.

   На горе Грэм наверняка ещё оставались орки, когда-то угрожавшие всему региону. Своего рода наследники королевства Ангмар, они имели и вождей, и жажду к завоеваниям. Под горой, в Верещатниках (Ettenmoors, что буквально переводится как “поросший вереском пустырь”, “верещатник”) обитали тролли. В союзе с орками горы Грэм, они, возможно, и представляли некую силу в Эриадоре.

   Наконец, в Англе (либо просто “Углу”) близ Имладриса обитали семьи дунэдайн. Сам Имладрис - последняя вотчина нолдор в Средиземье, и наиболее влиятельный центр силы на Севере. Сюда пришли за советом Свободные народы, и здесь решилась судьба Кольца Всевластия. И хотя пик власти Имладриса уже был далеко позади, он больше любой общины Эриадора способен нести имя “государство”.

А можно несколько вопросов за раз: Кто же такие энты? Кажется они древнее эльфов? И куда подевались их жены?

   О, количество вопросов лишь подогревает нас на них отвечать. Однако, я не стану особо подробно (и, надеюсь, вы понимаете почему) раскрывать первый из них. Энти - это онодрим, Пастыри деревьев, созданные для Йаванны, чтобы оберегать леса от полного уничтожения. Энты - это духи в древоподобных телах, но пришли ли эти духи от Эру, либо добровольно служили Йаванне - неизвестно. Старше них - только гномы, из-за страха перед которыми Йаванна и выпросила у Создателя собственных “детей”. Были ли они задуманы Илуватаром изначально - вопрос открытый, и зависит от того, как трактовать Песнь. В любом случае, энты выполняли свою роль долгие три эпохи, и застали рассвет Четвёртой; однако, под их надзором оставались совсем малые земли.

   Энты - это воплощённая сила растительной природы. В древние и по-своему более просвещённые времена люди с почтением и страхом относились к лесу, особенно такому дремучему и тёмному, как Фангорн. Славянские и европейские сказки, легенды и мифы особенно удачно передают это отношение: “мы не тронем его, и тогда он не тронет нас”. Свободные народы Средиземья, в большинстве своём, вырубали лес лишь ради нужды, и всё, за исключением разве что гномов, находили удовольствие в ухоженных садах и прогулках по уютным паркам. Фангорн, Старый лес, Мраколесье, лес Друадан - все они, напротив, отпугивали и внушали суеверный трепет случайному путнику. Когда-то они были частью большого леса, подобно тем, что покрывали старую Европу. Но экспансия нуменорцев и постоянные войны с Сауроном загнали их малые анклавы. К концу Третьей эпохи, энты (некогда бродившие от Белерианда до Андуина) оставались лишь в Фангорне.

   Их жёны - иной, более “цивилизованный” аспект той же стихии. Пока их “мужья” оберегали леса, “жёны” создали великий сад где-то на берегу Андуина; вероятно, в том же месте, где затем на картах названы “Бурые земли”. Легенды хоббитов и людей гласят, что жёны энтов обучили их земледелию и садоводству. Это распространённый в мифологии сюжет, и сам по себе он заставил бы нас решить, что “энтицы” - не более чем легендарный вымысел, символически отображавший переход от общества собирателей к аграрному обществу (схожий символизм, например, в финском эпосе Калевала). Однако, и энты, и сам Толкин подтверждают, что у энтов были жёны.

   Что до финала их истории, то тут уж Толкин нам не особо поможет. С одной стороны, в письме от 1954 года, он сообщает, что жёны энтов полностью сгинули во время Войны Последнего союза: Саурон использовал тактику “выжженной земли”, и стёр с лица земли их сады, отступая в Мордор. Однако, уже ближе к собственной смерти, Толкин (позабыв свой старый ответ или оставшись им недоволен) на тот же вопрос отвечает: “Что до жён энтов - их судьба мне неизвестна”. Тут и там по книгам разбросаны отрывки, трактуемые как “следы” тех самых энтиц; но сказать ничего больше, не вдаваясь в детали, мы не можем.

После уничтожения колец власти, назгулЫ окончательно "умерли" и отправились на тот свет. По одной, более каноничной версии, они были рабами Саурона и должны заслужить прощение от Эру за свои грехи(ведь фэа никуда, вроде не пропадают в Арде). Либо же нет? Они добровольно приняли дары Саурона в виде ювелирных украшений. И заслуживают ли девять воинов-королей право петь Вторую Песнь?

   Сперва небольшая ремарка. Если правильно писать мн. число слово “назгул” как “назгулы”, то почему Арагорн произносит фразу “they are Nazgul” (“они назгул”)? Ремарка окончена.

   Итак, к позитивному: в конце времён Арда будет уничтожена. Искажение, созданное Мелькором, внесённый им в Песню разлад - слишком велик, чтобы его залечить. Оно повсюду в материальном мире, и даже падает тенью на Незримое. Оттого и происходит увядание эльфов, что они (в отличии от людей) очень близко связаны с Ардой. Их бессмертие - своего рода оковы, не позволяющие им выйти за пределы мира. Люди созданы Илуватаром иначе, и с иным замыслом. Погибая, человек навсегда уходит из Арды, куда-то вовне, и его нельзя ни вернуть, ни окликнуть. Когда мир погибнет, все людские души, вероятно получат вознаграждение за свои страдания, и обретут новый идеальный мир; тут мы смело можем придерживаться христианской трактовки.

   Назгул, однако, нарушают этот закон. Сложно понять, как Саурону это удалось, но даже библейский Бог порой оказывался задержан Сатаной (например, Даниэль 10:12-13). Назгул не бессмертны; вернее сказать, что они “бесконечно мертвы”. В тот момент, когда человеческая душа обязана покинуть мёртвое тело, их душа (или нечто, её заместившее) остаётся прикована к Арде. В итоге даже их тела истончились, исчезли, но их дух остался, пускай и в рабстве у Саурона. Повсеместно повторяется мысль о том, что они существуют лишь вместе с хозяином. Когда Саурон пал, пали и они; но погибли ли? Если под гибелью вы подразумеваете окончательное исчезновение, то назгул не погибли: душу невозможно уничтожить. Они уже никогда не способны стать чем-то больше тени, и наверняка в мире теней и остались. Как назгул - т.е. как могущественные Призраки Кольца - они своё существование прекратили; но как лоскутки некогда великих душ - останутся до конца времён.

   Могут или они рассчитывать на прощение, как Ар-Фаразон и его проклятая армада? Допускаю, что случай тут действительно особый, так как назгул - уже не люди. Они стали своего рода частью Саурона, его безвольными миньонами, намертво привязанными к земле. Люди придут на Страшный суд по одному закону, эльфы - по другому; а что до назгул? Вероятно (но мне в этом веры нет) они исчезнут вместе с Ардой, когда та погибнет. Исчезнут, как и все злые духи, совращённые Морготом и Сауроном; исчезнут, потому что стали частью Искажения, а Искажение должно быть развеяно.

Что случилось с орками Изенгарда после окончания войны? Остались они самобытным народом или ассимилировались с орками Мордора, а то и с людьми?

   Пожалуй, следует внести ясность в этот болезненный вопрос. Многие, произнося “орки Айзенгарда”, воображают армию в 10 000 урук-хай, невесть откуда выкопанную из ортханковского подземелья. Да, значительная часть его войска - это урук-хай, но ему также служили обыкновенные орки, волки (возможно, речь о варгах), множество людей из племён Дунланда и Энедвайта, а также вероятные перебежчики из Рохана. И если последние сражались за него из-за старых обид на рохиррим и надежды получить часть завоеваний, то орочье племя сражалось по природе своей. Ассимиляция с орками? Они - не монголы и не гунны, не диковатые народы, способные со временем осесть в завоёванных землях и принять оседлую культуры; они - орудия войны, выращенные с единственной целью. Вся их жизнь - в постоянной борьбе, походах и насилии. Они, как результат Искажения, не могут жить иначе. Единственная причина, по которой орк не убьёт вас и не сожрёт ваш труп - вы сильнее его.

   Саруман был очень силён, и надеялся стать сильнейшим; потому за ним следовали орки. Однако, поставив на быструю и победоносную войну, Саруман потерял всю свою армию в единственном сражении. Он опустошил Айзенгард, который мог защищаться сколь угодно долго, и отправил свои силы к Хельмовой пади. Все орки, бежавшие от рохиррим, были перемолоты возникшим из ниоткуда живым лесом.

   В Айзенгарде оставался слабый гарнизон. Энты не стали бы щадить орков; если кто и сбежал, то наверняка укрылся далеко в горах и никогда больше не спускался на равнину. Тёмное наследие Сарумана оказалось смыто, а орки - его идеальное орудие по построению идеального государства - были перебиты или вернулись к своей дикой жизни в горах.

Смерть Сарумана и конец Войны

"Он отправился прочь, и хоббиты расступились перед ним. Но они продолжали сжимать в руках оружие с такой ненавистью, что костяшки их пальцев побелели. Червеуст недолго колебался, а затем пошёл вслед за хозяином.

- Червеуст! - окликнул его Фродо. - Ты не обязан следовать за ним. Ты не сотворил мне зла. Ты можешь отдохнуть здесь, прежде чем отправиться своей дорогой.

Червеуст замер и взглянул на Фродо, готовый остаться. Саруман обернулся.

- Не сотворил зла? - он захохотал. - О, нет! - ведь даже когда он выползал ночью из своей норы, то лишь для того чтобы поглядеть на звёзды! Или кто-то из вас спрашивал, где прячется бедняга Лото? Ты ведь знаешь, Червь? Скажешь им?

- Нет, нет! - Червеуст припал к земле и заскулил.

- Тогда я скажу, - глаза Сарумана зло блеснули. - Червь убил вашего Главу, несчастного беднягу, вашего милого маленького Шефа. Не так ли, Червь? Заколол его во сне, полагаю. Сжёг тело, надеюсь. Хотя позже он и жаловался на голод. Нет, Червь нет так уж и мил. Лучше будет оставить его мне.

Дикая ненависть запылала в красных глазах Червеуста.

- Это ты приказал, это ты заставил меня! - прошипел он.

Саруман засмеялся:

- Ты ведь всегда делаешь то, что прикажет Шарки, не так ли, Червь? Что же, теперь он говорит тебе: к ноге!

Он пнул Червеуста в лицо, повалив того в дорожную пыль. Развернулся, чтобы уйти - и тогда раздался лязг стали: Червеуст внезапно вскочил, выхватив скрытый доселе клинок, собакой накинулся на Сарумана со спины, откинул его голову и перерезал волшебнику горло - а затем с рёвом бросился прочь. Трое лучников спустили тетиву прежде, чем Фродо сумел остановить их, и Червеуст пал бездыханный.

Все вздрогнули, когда над телом Сарумана поднялся серый туман, медленно выросший до небес подобно дыму от костра. Он возвысился над Холмом бледным изогнутым силуэтом; Мгновение колебался, глядя на Запад - и тогда с Запада налетел холодный ветер, развеяв его, и тот с тяжёлым вздохом исчез.

Фродо взглянул на тело с жалостью и отвращением, ибо казалось ему, что долгие годы смерти и разложения коснулись мертвеца. Лицо его усыхало на глазах,  и вскоре лишь клочья кожи остались на жутком черепе. Фродо поднял с земли грязный изорванный плащ, набросил его на тело и отвернулся.

- Наконец, кончено, - сказал Сэм. - Скверный конец, должен признать, и я бы предпочёл его не видеть. Но я рад, что мы избавились от него.

- Теперь и Войне конец - самый настоящий, - сказал Мерри.

- Я надеюсь, - Фродо вздохнул. - Последний ход сделан. Но не думал я, что это случится здесь, у самых дверей Бэг Энда! В своих надеждах и страхах этого я никак не мог предвидеть..

- Это ещё не конец, пока мы не наведём тут порядок, - мрачно заметил Сэм. - И это займёт много времени и сил..."