намо и вайрэ

Когда все друг друга идеально дополняют -

Сегодня - краткая подборка вопросов попроще, а завтра я постараюсь опубликовать долгий опус о географии Арды всех эпох. Сегодня, все вопросу - подписаны, т.е. участвуют в голосовании. Задавайте ещё!

Список вопросов:

    - Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти?

    - Почему армия мёртвых не была задействована изначально? Почему Арагорн отпустил их?

    - Что случилось с орками Изенгарда после окончания войны?

Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти (например, одним из трех Колец гномов) или мог ли он сделать аналог (возможно, чисто декоративный) собственноручно, подражая Саурону?

   Очень уж часто мы обращаемся к Саруману, и уже многое было о нём сказано - и о причинах его падения, и о природе его сил, и о посмертной участи, и о замыслах господства. И мне показалось сейчас, что особое творение его рук - Кольцо Сарумана - мы и впрямь обделили вниманием.

   Раскрыв свои замыслы перед Гендальфом, Саруман Белый меняет цвет своего плаща, становясь Саруманом Многоцветным; и в свидетельство своей новой власти, он предъявляет Гендальфу собственное Кольцо, нарекая себя Саруманом Создателем Колец. Очевидная аналогия с Кольцом Саурона верна, но, однако, будет не полной; и считать, что Саруман выковал собственное Кольцо Власти, будет поспешно и ошибочно. И вот почему:

   Как известно, Саруман был мудрейшим среди истари, хотя мудрость его, в отличии от житейской мудрости и сострадания Гендальфа, заключалась в знаниях и тайнах - зачастую запретных и тёмных. Осознанным риском валар, отправивших истари в Средиземье, было поставить во главе отряда (пускай и чисто символически, ибо лидерство Сарумана оформилось лишь с созданием Белого совета многими веками позже) того из майар, кто больше прочих понимал в искусстве Саурона, и был, к тому же, таким же учеником Аулэ, как и павший собрат (за комментарии в духе “Аулэ бракодел!” буду карать. Тебя, Шэль, буду карать лично и с особым удовольствием). Поселившись в Айзенгарде, он, несомненно, узнал о искусстве Колец ещё больше; ибо в Айзенгарде хранилась прекрасная, но запретная библиотека, а шпионы и помощники Сарумана наполняли её артефактами со всего мира.

   До прибытия в Средиземье, знание Сарумана было, условно выражаясь, теоретическим; оказавшись на землях, где Саурон лично ступал во главе своих воинств, и где ковались Кольца Власти, Саруман сумел постичь многое из того, что прежде лишь представлял. В первые годы (столетия!) он путешествовал с Синими магами на Востоке; и даже получив во владение Айзенгард, нередко его покидал. Уверен, что он был и в Эрегионе, а возможно и в Мордоре, когда тот ещё оставался покинут своим хозяином (эту теорию, если меня не подводит память, развивают в недавней “Shadow of Mordor”).

   На момент Третьей эпохи, лишь Саурон сохранил рецепт Колец Власти, которым когда-то поделился с эльфийскими кузнецами Эрегиона. Когда его замысел был раскрыт, он хорошо постарался, чтобы всякий свидетель исчез: Эрегион был сожжён, Келебримбор жестоко убит, а все его соратники сгинули вместе с ним. Поэтому Саруман, желая в самом начале лишь лучше понять слабости врага, определённо посетил этот разорённый край. И у нас есть все основания считать, что он там что-то нашёл.

   Кроме Колец Власти, кузнецы Гвайт-и-Мирдайн совершенствовали своё искусство в создании множества Младших колец - слабых, в сравнении со Старшими, но всё ещё несущих в себе толику эльфийского могущества. Как и Старшие Кольца, они были связаны с Единым Кольцом, ведь полагались на искусство, принесённое Сауроном. Я не считаю, что Саруман нашёл одно из Младших колец; но он определённо изготовил такое.

   Он не мог знать рецепт Старших Колец, и тем более не понимал, как было создано Единое, ведь только Саурон мог поведать об этом. Однако, Саруман был невероятно искусен, и, блуждая по руинам Ост-ин-Эдил, столицы Эрегиона, мог найти недостающее знание, чтобы создать собственное кольцо, но лишь слабое, неспособное даже приблизиться к Кольцам эльфов, людей и гномов, не говоря уже о Едином.

   Саруман хвалится своим кольцом, но оно, однако, не делает его сильнее. В силу своей гордыни, которая непомерно росла на протяжении столетий, Саруман спешит объявить себя королём Арды, не завоевав даже Рохан. Кольцо, созданное им, не даёт ему особых преимуществ, лишь немного усиливая его естественный талант. Создание этого кольца - жест обиды и отчаянья, ведь Кольцо, которое он на самом деле желает, вновь и вновь ускользает от него.

   Да, он действительно подражает Саурону в стремлении к Кольцу, так как у Толкина очень силён мотив самоповторяющегося зла; но дело не в одном лишь Властелине Колец. Сильнее, чем зависть к Саурону, им движет ревность к Гендальфу. Саруман всегда подозревал, что Гендальф получил от Кирдана одно из Колец эльфов, и желание обладать тем же сильно съедало его. Он, по справедливости, считал себя первым среди истари, а потому не мог понять, почему Кирдан избрал не его. К тому же, уже подробно описанная мною прежде подозрительность Сарумана (как следствие его собственной скрытности) привела его к мысли, что Гендальф скрывает Единое Кольцо в кармане простака Бильбо.

   Ущемлённое чувство гордости, в купе с манией величия, привели его отчаянной попытке выковать собственное Кольцо. Возможно, он и сам понимал, что создал пускай и искусное, но слабое подобие Единого, но гордыня не позволила бы ему это признать. Он кичился своим Кольцом перед Гендальфам, и считал, что победа уже у него в руках; но Кольцо не спасло Сарумана, потому что было лишь катализатором его собственной мощи. Которую он не только преувеличивал, но ещё и подрастерял. Как и всякий тиран, потерявший связь с реальностью, он проиграл, хотя его положение было более чем выгодным.

   Подтверждением моих слов о том, что Саруман не создал собственное Кольцо (т.е. кольцо, выкованное из его личного могущества, как это сделал Саурон) служит тот факт, что с падением Барад-дура артефакт Сарумана стал простым украшением. Да, он был единственным за четыре тысячи лет, кто сумел повторить творения эльфов Эрегиона; но такие кольца они изготавливали сотнями, без особого для себя труда - не ровня Старшим.

   Не совсем понимаю, что означает авторское "изначально" в вопросе. Арагорн не мог прибегнуть к армии мёртвых раньше, потому клятва была связана с камнем Эрех. Это очень типичный для легенд мотив повторения - ведь он принимает их клятву на том самом месте, где её принимал Исильдур, именно так, как это было три тысячи лет назад. И, что особенно важно - как и Исильдур, он принимает её в час особой нужды, и не смог бы принять раньше (до того, как Саурон начал атаку). Таковы законы ритуала.

   Согласно реалиям книги, мёртвые дошли с Арагорном до Пеларгира, крупнейшего портового города Гондора, и самим своим видом повергли в ужас корсаров - те в страхе прыгали за борт и бежали прочь. Это очень важный момент! - в отличии от фильма, книги не дают подсказок к тому, могло ли оружие мертвецов наносить вред живым. Страх - вот что помогло освободить Пеларгир.

   После этой скорой победы Арагорн получил всё, что желал: путь для подкреплений с юга был открыт, и вскоре ополчение направилось на подмогу Минас Тириту. Мёртвые были отпущены тут же, у стен Пеларгира, и не присутствовали в Битве на Пеленнорских полях. Почему?

   Во-первых, подумайте, могло ли их оружие - страх - разить легионы орков, во главе которых стояли назгул и лично Король-чародей? Могли ли мёртвые, способные напугать слабо организованных и суеверных пиратов, побороть чары, которыми Саурон и Король-чародей контролировали своих подчинённых? Чёрная тень, которой Саурон накрыл Пеленнор, давала оркам силу и бесстрашие. Даже если бы те испугались мёртвых, они бы не отступили, пока с ними был их вождь, и в любом случае эффект не был бы тем же, что при Пеларгире. Неожиданность была бы потеряна, и существовал немалый риск (!), что мёртвые поддадутся увещеваниям уже другого короля, такого же “мёртвого”, как и они.

   Во-вторых, важно понимать, что клятва сработала именно потому, что Арагорн выполнил её условия. Исильдур не требовал от людей гор победить Саурона, но лишь приблизить его падение; и Арагорн позволил им это сделать. Помните, что Арагорн восходит к образу хорошего, справедливого, идеального короля - Карла Великого и короля Артура, Октавиана Августа и других, кого потомки восхваляют за мудрость, великодушие и честность. Арагорн не мог поступить иначе, ибо тогда он бы отступил от своего наследия; Арагорн, сумевший отказаться от тяги к Кольцу и заглянувший в глаза Саурону через палантир, попросту не мог поддаться желанию воспользоваться мертвецами. Он, как истинный король (такой, какими королей рисует предание, и каких желал бы видеть на тронах всего мира сам Толкин), совершил широкий жест, и проявил милость даже к тем из своих законных вассалов, кто когда-то предал корону. Этим он оправдал свою легитимность - очень важное действие для того, кто претендует на власть. Если бы он заявился к стенам Белого города с мертвецами, и не разогнал бы их в дальнейшем, в нём бы увидели не короля, но нового тирана, не способного вести себя как Обещанный король. Арагорн поступил единственно верным образом, освободив своих подданных от вечной муки, и тем заслужил корону.

Что случилось с орками Изенгарда после окончания войны? Остались они самобытным народом или ассимилировались с орками Мордора, а то и с людьми?

   Я бы объединил это с более общим вопросом: люди нередко вопрошают, что стало с орками после Войны Кольца. Обыкновенный ответ будет заключаться в обычном геноциде - тех, кого не перебьют в сражениях, загонят в глубокие пещеры, по возможности их зачищая. Видимо, орки не были уничтожены сразу, и некий след от них сохраняется в позднейшие эпохи, в бестиариях и легендах старой Европы. Уверен, что орки больше не занимали обширных территорий в Четвёртую и дальнейшие эпохи; разве что на Востоке, о котором нам ничего не известно. Однако, лишившись воли Саурона, они уже не представляют собой единую силу. Их легко будет разделить, охотиться на них, и со временем уничтожить. Они уже не соберуться в армии, если только под властью сильного волшебника или особо выдающегося человека. Сказки про одиноких троллей, живущих под мостами - вот и всё, что останется к нашему времени от некогда многочисленной расы.

   Вопрос, однако, относится к Айзенгарду, что кажется мне довольно странным; вероятно, мы снова жертвы кинематографа. На службе у Сарумана действительно были орки, в том числе могучие урук-хай (выведенные, как я не устану напоминать, не им, а Сауроном, пятью столетиями раньше). Они явились к нему с Мглистых гор, ведомые обещанием добычи. Некоторых из орков Саруман (искусный не только в кольцетворении, но и биологии) превращал в некую новую породу, смесь орков и людей. Их, однако, было немного; большинство погибли во время войны, в Рохане или Шире, а остальные вполне могли уцелеть, поскольку походили пусть и на уродливых, но людей. Их смешанное происхождение, возможно, позволяло им плодить потомство с людьми.

   Обычные орки были почти полностью истреблены энтами и хуорнами, и я готов считать, что среди ветвей живого леса не уцелел и единый орк. Кто-то мог бежать старыми путями в горы, но там их жизнь представляла бы вечный страх перед людьми, орлами и гномами. Особенно гномами.

   Едва ли мог возникнуть “самобытный народ”, поскольку оркам, как мы можем судить, понятие народа чуждо. Они - огромная раса, разбитая на тысячи мелких племён, способные объединиться лишь под властью великого властелина. Даже Саурон, лишившись Кольца, не мог полностью контролировать свои войска, а многие орки севера и вовсе были ему неподвластны. Они пребывали в своём диком состоянии, постоянно боролись друг с другом за власть, и довольно плохо плодились, если за их спиной не стоял Тёмный властелин.

   Вопрос о ассимиляции орков тоже поднимается не в первый раз; но в мире Толкина это, похоже, невозможно. Природа орков, созданных исключительно для войны, не позволяет им примириться с миром. Разумеется, изолированные группы орков в горах не станут нападать на укреплённые поселения, но это - не мир, а лишь страх отхватить от противника посильнее. Они продолжат набегать на деревни и грабить корованы, но никогда не смогут вступить в семью свободных народов.

   Увы, но они такие, какими созданы. Впрочем, не стоит их жалеть, потому что у орков, были ли они эльфами или людьми (версии разные), совершенно нет души. Они - даже не животные, но тела, ведомые волей Моргота, или тем, что от неё осталось. Саурон занял вакуум, оставшийся после падения первого Тёмного властелина (вероятно, орков контролировал и Король-чародей), но с падением Саурона они превратятся в совершенно глупых и неконтролируемых созданий. В конце-концов, они станут и впрямь дикими зверьми, изредка наводящим страх на деревенских.

Вот такой вот совершенно роскошный Ангмарец

Бомбадил – Музыка Айнур, часть 2

В предыдущий раз многие проголосовали за дальнейшее раскрытие вопроса, а потому вот оно самое.

Котлеты Ответы на вопросы - ближе к выходным. Однако, уже прямо сейчас - спешите голосовать за лучший вопрос месяца в конце поста! Учитывая, что в этот раз "месяц" тянется с мая, награждённых может быть и побольше.

Мы принимаем вопросы вот тут, а здесь - подробности о системе наград.

Вопросы-конкурсанты:

     - Что за существа "старше самого Саурона" обитали на дне Мории?

     - Откуда у людей из Вселенной Арды были технологии для постройки мегалитических сооружений?

     - Мог ли Смауг уничтожить Кольцо вместе с Бильбо?

     - Есть ли в мире малоизвестные твари кроме Глубинного стража?

   Существуют (и уже нами рассмотрены) три крупные теории: Том как вала, как майя, либо как природный дух. У каждой есть множество верных сторонников, но при этом - множество противоречий. Они не способны объяснить три ключевых аспекта Бомбадила: его уникальные силы и их ограничения, отношения Тома с Кольцом, и его положение «Старейшего, что был в мире до прихода Тёмного Владыки». Далее следует более подробное раскрытие Музыкальной теории по трём вопросам.

Уникальные силы и их ограничения

   Именно здесь теория особенно сильна. Как мы писали прежде,ни одной версии не удалось правдоподобно объяснить, почему Том обладает абсолютной властью над множеством вещей, и при этом не имеет и малейшего шанса одолеть кольцепризраков и Саурона. Почему голос Тома может умерить гнев Старика Ивы и изгнать умертвия в курганах? Вероятно, ответ в их природе: они –искажение тех вещей, что черпают свои силы в Музыке айнур. Они возникли благодаря Разладу Мелькора. Том, который «знает мелодию», и чьи «песни сильнее», использует Музыку, чтобы сражаться с искажением в ней. Он знает правильную мелодию, какой та была задумана, а потому может исправить разлад;это поистине великая сила.

   Почему же тогда Том утверждает, что его знания тускнеют на востоке, и почему ему не подвластны назгул? Почему он не сумеет одолеть Саурона? Сперва следует вспомнить, что мы знаем о Музыке и Разладе. В Сильмариллионе названы три мотива, созданных Эру, и Разлад, внесённый Мелькором. Первые два мотива пели айнур, но Мелькор вносил в них Разлад, и изначальный мотив отступал. Тогда сам Эру поднялся, чтобы дать третий мотив, призванный одолеть Мелькора. После того два мотива сражаются друг с другом перед Творцом, но ни один не способен одолеть. Разлад оканчивается лишь когда Эру снова встаёт, приказывая наступить тишине. Не Музыка побеждает Разлад, но воля самого Илуватара.

   Выходит, что Музыка призвана сражаться с Мелькором, но не может его победить. Том, как воплощение Музыки, обладает огромной властью, но вто же время ограничен в своём противоборстве Разладу. На Востоке музыка Мелькора особенно сильна, а потому у Тома там нет власти. Бомбадил исправляет Разлад там, где способен, но он не может уничтожить то, что черпает силы из Разлада. Кольцепризраки возникли благодаря Саурону и Кольцу. Кольцо – это порождение искаженной материи (золота), зачарованное самим Искажением (ведь Саурон, как и все чернокнижники, пользуется наследием Мелькора, которое впитала сама земля). Айнур могут быть неподвластны силе Музыки, потому что сами помогли её спеть. Том не способен нанести вреда Саурону и Кольцу, потому что он и они – два противостоящих мотива, не способных одержать верх над другим. Музыка врага вовсю мощь звучит на Востоке, а потому Том действует на «границе» двух мотивов,сдерживая противника. К тому же, Том не станет действовать против Саурона,потому что он уже знает финал истории. Ему, как самой Музыке, известно, что Разлад завершится благодаря Третьей песне (т.е. силами Детей Илуватара) и волей самого Творца. Он просто ждёт, когда исполнится Замысел.

   О границах владений Тома сказано, что он сам установил их себе, но некогда правил куда большей землёй. Он ограничил себя Старым лесом и Курганными холмами (Могильниками), ожидая неких перемен. Возможно, этой переменой будет окончательное вмешательство Эру и конец Разлада. К тому же, Том постоянно спешит вернуться к супруге, и любовь к ней – одна из возможных причин, почему Том прикован к этой земле. Она не может уйти от лесной Реки, а потому не может и Том. Даже если ты воплощение Музыки Творения, физическое воплощение неизбежно "заземляет".

Отношения Тома с Кольцом

   Почему  Бомбадил не желает хранить Кольцо, и сразу же потеряет его, как безделушку? Это едва ли не главное противоречие всех теорий, однако, его можно довольно быстро объяснить.Если Том – воплощение Музыки, то его и вправду не заботит всё, что родилось вне Музыки и без её участия. Кольцо сотворено лишь благодаря Разладу; искажение противостоит первичному замыслу, но одно не подвластно другому. Том не способен навредить Кольцу, а Кольцо не воздействует на Тома.

   Теории "Том-майар" и"Том-дух природы" не способны объяснить этого, ведь даже Гендальф и Саруман подвластны искушению Кольца. Бомбадил назван Хозяином, но ему не нужно ничем повелевать, потому что жажда власти и могущества ему неизвестны. Эти желания –результат Разлада, а Том находится на другом острие Бытия от них. Том совершенно чист, незапятнан, он – само воплощение доброты. Даже природа искажена Мелькором, и им искажены многие майар, но только не Музыка.

Том – старейший

   Звание Старейшего довольно просто увязать с теорией: Илуватар сотворил Бытие через Музыку, и она была прежде всего, кроме самого Создателя. «Сущий прежде,чем вступил Тёмный Владыка», ибо первым «вступлением» (либо приходом) Мелькора можно назвать внесённый им в Музыку Разлад. Прочие теории слабо объясняют тот факт, что Тьма вступила прежде, чем была создана Арда; если брать за точку отсчёта Песнь, то всё встаёт на свои места.

   Сложнее всего понять, почему Том сгинет последним, если Саурону суждено победить. Том не может быть духом Земли, потому что Саурон (в отличии от Моргота) желает править миром, но не разрушать его. Если же Саурон победит, подчинив себе целую планету, то Разлад Мелькора попросту одолеет Музыку. Да, этого не может произойти; но и фраза произносится теми, кто не знает финала истории, и произносится лишь как рассуждение "а что если". Последнее, что исчезнет из мира – это не сама Земля, не какой-то дух или даже заплутавший айну; последними будут всё то добро и надежда, что заключены в Музыке. Это сродни пророчеству из книг Роулинг: «Ни один не сможет жить, пока жив другой».Вся история – противостояние двух мотивов, и лишь победа одного из них окончит борьбу.