Легендариум Толкина

Имена Средиземья II. Хоббиты

Некогда я взялся описывать систему имён, выстроенных Толкином для Легендариума. Тогда вы могли узнать, какие имена носили гномы, айнур, орки и драконы; сегодня же, наконец, мы обратимся к куда более грозным созданиям. И если вы считаете, что хоббиты безобидны, то оглянитесь вокруг, и скажите, видите ли вы Саурона и Сарумана? А они были.

Немного о хоббитах и их языке

   Хоббиты - это авторская сторона “Алой Книги” (“Хоббита” и “Властелина Колец”), ведь именно хоббиты написали, хранили и переписывали её. Обе книги были написаны на их языке, диалекте вестрона, всеобщей речи северо-западного Средиземья. Вестрон происходит от адунаика, языка Нуменора, но был подвержён огромному влиянию соседских языков, особенно языков северян. Как вы помните из прошлой части, для “перевода” языков северян Толкин использовал различные древнегерманские языки - готский, древнескандинавский, англо-саксонский и т.д.; так, именно на англосаксонском в романе говорят рохиррим и их предки. Вестрон, в свою очередь, был переведён Толкином на современный английский, и, согласно задумке, всякий переводчик должен заменять его своим собственным языком. Чтобы понять хитросплетения хоббичьих имён, нужно понимать их историю.

   Хоббиты появились в летописях лишь в начале Третьей эпохи: тогда они жили в Долине Андуина среди северян. Если у них до этого и был свой язык, то он исчез; вместо него, хоббиты восприняли речь своих соседей рохиррим (в переводе - англо-саксонский). Так, именно из него возникло их самоназвание, ибо хоббичье слово “кудук” происходит от эотеодского “kûd-dûkan”, т.е. “строители нор”. Для перевода Толкин ввёл два собственных слова - всем известное “хоббит” и псевдо-англо-саксонское “holbytla” (псевдо-, поскольку составлено, пускай и совершенно грамотно, самим Толкином, но не использовалось англо-саксонцами). В реальной жизни, однако, слово “хоббит” возникло само по себе, без всякого смысла, и лишь намного позже Толкин изобрёл для него объяснение.

   Когда Тень вновь дала о себе знать, многие хоббиты покинули свой дом, и отправились ещё дальше на запад, через Мглистые горы в Эриадор. Другие и вовсе остались в долине; так поступило и племя Смеагола. Именно поэтому его истинное имя (“Трахальд”, т.е. “закапывающийся”) принадлежит к северянским языкам, и переведено на англо-саксонский.

   Хоббитам предстоял долгий путь, во время которого они могли останавливаться среди встреченных народов. В это время, в Эриадоре существовали три королевства дунэдайн - Артедайн, Кардолан и Рудаур. Они возникли после гражданской войны 861 года Т.Э., когда трое сыновей короля Эарендура поделили между собой Арнор. Короли Артедайна продолжали считать себя правителями всего Арнора, удерживая столицу в Форносте (изначальная столица, Аннуминас, была заброшена ещё до войны). Именно их род сохранит королевскую кровь Нуменора, и когда Артедайн падёт под ударами Короля-Чародея, род королей Артедайна сменят вожди следопытов, последним из которых станет Арагорн II.

   Хоббиты шли разными путями - вероятно, каждое из трёх крупных племён (бледнокожи, мохноступы и стуры) сильно отличалось от остальных (даже в позднейшие времена некоторые хоббиты будут особенно гордиться своим происхождением от одного из них, хотя различия уже исчезнут), и каждое племя избрало собственную дорогу. Они долго не встречались, и в разное время достигли Эриадора. Так, первыми в него вошли мохноступы, и поселились где-то на безлюдном стыке трёх королевств. Позднее пришли бледнокожи, и, вероятно, осели в Рудауре, а стуры остались жить в Дунланде и в Углу (Angle) - треугольной полосе земли между реками Митейтель и Бруинен, на юге Рудаура.

   Тень, однако, словно следовала по пятам. В 1300 году Король-Чародей пришёл в Ангмар, а орки оживились в горах. Бледнокожи и мохноступы вновь двинулись в путь, а некоторые стуры даже повернули назад, к долине Андуина. Многие хоббиты осели между Амон-сул и рекой Барандуин, в окрестностях Бри, где и прожили три сотни лет. В 1601 году Т.Э. король Артедайна даровал хоббитам безлюдную провинцию Суза (т.е. “организованный участок земли”, “округ”, в переводе на английский - Шир). Большинство хоббитов (к тому времени, различия между родами почти исчезли) заселили Шир, и последними к ним присоединились стуры Дунланда. С этого события начинается отсчёт летоисчесления Шира, а с падением Артедайна тремя столетиями позже - история самостоятельного “государства”.

   В Эриадоре хоббиты обрели свой окончательный язык - вестрон, на котором говорило простое население Арнора и Гондора (в противовес дунэдайнской элите, которая говорила на синдарине и знала квенья). Диалект хоббитов, однако, сохранил многие лексемы архаичного языка рохиррим, а элементы, привнесённые стурами, происходят из языка дунландцев. Этот язык имел особое отличие от остальных; если северяне приходились дальними родственниками дунэдайн, так как происходили от тех же эдайн Первой эпохи (следовательно, и языки северян были в той же степени родственны вестрону, в какой английский родственен немецкому), то дунландцы принадлежат к совершенно другой ветви людей, не достигших Белерианда. Поэтому язык их передан Толкином не через германскую языковую семью, а через кельтскую. К тому же, изначальные жители Бри (не колонисты) приходились дунландцам ближней роднёй, а потому их соседство с хоббитами также могло принести в хоббичий диалект кельтские мотивы.

   Добавлю, к тому же, что хоббиты, просуществовав несколько столетий в пределах дунэдайнских королевств, заимствовали некоторое (совершенно незначительное) количество элементов из эльфийских языков. Именно этой сложной языковой историей объясним хаос имён, который я представлю вам в дальнейшем.



Собственно, имена собственные

   Итак, вы приняли волнительное решение дать имя своему маленькому хоббиту - идёт ли речь о ролевой игре, фанфике или расстройстве личности. Важно понимать, что то или иное имя - объект определённой среды, а хоббичье общество очень разнообразно: Тука не назовут в честь родственника Бэггинса, потому что Бэггинсы и Туки - это разное происхождение, разный статус и разные традиции.

         1)Крестьяне и ремесленники - простые, архаичные имена.

   Это первая большая группа, к которой, например, принадлежит семейство Галпси из деревни Галабас; в английском переводе они названы Гэмджи, а деревня - Гэмвич. Их имена близки к старому диалекту хоббитов, и к тем временам, когда хоббиты жили бок о бок с предками рохиррим. Как результат, в переводе их имена - староанглийские или архаичные английские, схожие с именами Рохана. Вот лишь несколько примеров (по возможности уточнено непереведённое вестронское имя):

   Семейство Гринхэнд (“Зеленоруких”, букв. “Садовники”)

     Холман - известнейший садовник своего времени и дальний предок Сэма. Его имя, “Человек из норы” - архаичное английское по своей форме. Его сыновья - Хальфред, Эрлинг и Хэндинг. Первые два - староанглийские, и означают “Полу-красный” и “Потомок эрла/благородного” соответственно. Последнее - среднеанглийское имя времён Шэкспира, “Умелый муж”.
Семейство Хлотран (в переводе - Коттон, букв. “из городка с особняками”);

     Коттар  - патриарх семейства. Его имя - среднеанглийское, “живущий в особняке”. Имя его сына - Хлотрам (в переводе “Котман”), примерно с тем же значением;

     Иные имена - Томакка, в переводе Толман (часто сокращается до “Том”), со среднеанглийского - “Человек инструмента”; староанглийские Вильком - “Желанный гость”, а также Карл - “Свободный крестьянин”.

   Семейства Галабас и Галпси (Гэмвич и Гэмджи)
     Ранугад, в переводе Хэмфаст - “Остающийся дома”. Так звали не только отца Сэма, но и патриарха семьи. Его сын - Визман, т.е. “Мудрый муж”.
     Также Эндвайс (“умелый”) и Хэлфаст (“здоровый и крепкий”). Часто имена образует приставка “...сын”, например “Энсан”, “Хэмсан” и т.д.

     Известнейший из семейства - Баназир Галбаси, известный в переводе как Сэмвайз Гэмджи, т.е. “Полумудрый” (букв. Простак).

   Таким образом, простонародье Шира носит имена, которые должны быть понятны остальным, но при этом старомодны на слух. Сложно сказать, как эта архаичность выражалась в вестроне, и чем имя Баназил отличалось среди прочих имён; но в случае перевода это будут староанглийские и среднеанглийские имена. Если речь идёт о тотальном переводе на русский язык (который в данном случае недопустим), то имена таких хоббитов - это имена в духе “Малюта”, “Тугарин”, “Некрас”, “Булгак” да “Лобан”, т.е. имена старомодные, но с очевидным смыслом.

         2) Средний класс - короткие и бессмысленные клички

   Такие имена, распространённые среди Бэггинсов и зажиточных семей центрального Шира, являются ярким детищем хоббичьей культуры и жизни - спокойной, неизменчивой и размеренной. Семейства, живущие в сравнительном богатстве вдалеке от тревог мира, дают своим детям не столько имена, сколько звучные клички, по два слога на каждую. Возможно, они происходят от имён легендарных предков, однако, настолько упрощены, что их этимологию уже не восстановить. Почти все они очень точно переданы в переводе:

   Семейство Лабинги, известное нам как Бэггинсы-Торбинсы-Сумкинсы...

     Прославленный Бильба из Лабин-нэк - это Бильбо из Бэг-энда. Именно так - Бильба в оригинале, и Бильбо в английском “переводе”. По тому же принципу “переведены” следующие имена:

     Лота - Лото; Ота - Ото; Дрога - Дрого, Пола - Поло, Порта - Порто, и т.д. У женских имён принцип может быть обратный: так, оригинальные “Коро” и “Нино” перевод превращает в “Кора” и “Нина”, так как окончание -а лучше соответствует европейским представлениям о женских именах.

     Известное исключение - Маура Лабинги, т.е. Фродо Бэггинс. В этом случае его имя (“Мудрый”) переведено на староанглийский, потому что, в отличии от имени отца и дяди, не представляет из себя бессмыслицу. Эта маленькая, незаметная деталь, очень многое говорит об отношениях Фродо и Бильбо; очевидно, что именно Бильбо повлиял на то, чтобы племяннику, который заменил ему сына, дали такое имя.

   Таким образом, у нас есть очевидная закономерность, но никак не правило. Представитель семейства Бэггинсов или им подобной фамилии будет зваться кратко и просто - Золо (Зола), Гото (Гота), Куло (Кула), Хало (Хала) и Уто (Ута) (имена не из Толкина, но с потолка). Если допускать, что это следствие упрощения изначально вестронских или заимствованных имён, то несколько “среднеширских” имён можно вывести из людских или даже эльфийских (Перегрин - Пиппин - Пин; хотя здесь особый случай); это сродни тому, как староанглийское “Сэмвайз” упростилось до ныне самостоятельного “Сэм”.

         3)Старые и богатые семьи - имена из легенд

   Если семейство Галпси-Гэмджи - это простоватые трудяги, а семья Лабинги-Бэггинсы - мелкие буржуа, то наделённые престижем, богатством и некоторой властью хоббиты - Туки (между прочим, редкое слово, оставленное в своём оригинальном звучании; Тук - слово вестронское, и может быть связано с древней фамилией самого Толкина - Толкюн, т.е. “Безрассудно храбрый”). Гэмджи и Бэггинсы возникли как самостоятельные семейства в тот момент, когда кто-то из их предков стал достаточно богат или знаменит (как великий садовник, предок Сэма - Холман), чтобы позволить отколоться от большой семьи; Туки и ряд других семейств старого Шира, напротив, ведут свой род едва ли не с его основания. Туки - огромная семья, располагающая ни с чем не сравнимым уважением: почти все тэйны (условные лидеры Шира, не путать с термином “тан”) принадлежат к Тукам. Имена они берут соответственно своему статусу - древние, из легенд и преданий. Для отражения этих величественных и высокопарных имён Толкин, что ему не свойственно, прибегает даже к греко-романским элементам. Даже “французская” фамилия Саквилль-Бэггинсов - это их своеобразная претензия на статус, который имеют Туки. Вот лишь несколько известных примеров (не только из Туков, но также из чрезвычайно богатого семейства Больджеров):

   Германские:
     Айзенгрим - “Свирепое железо”;
     Айзембольд - “Лысое железо”;
     Хильдигрим - “Яростная битва”;
     Адальберт - “Благородный рыцарь”;
     Гундабальд - “Отчаянная битва”;
     Гундольф - “Волк битвы”;
   Германо-романские (германский+французский элемент)
     Айзумбрас - “Железная рука”;
     Бандобрас - “Множество рук”, в том смысле, что сила его рук подобна силе целой толпы;
   Греко-романские
     Ферумбрас - искаж. “Смелая рука”;
     Фортинбрас - “Сильная рука”;
     Геронтиус - “Старый”, вероятно прозвище Старого Тука (ещё один пример того, как прежде имена и клички сливались воедино);
     Паладин - имя, восходящее к латинскому “дворец”, и известное нам благодаря двенадцати рыцарям-паладинам Карла Великого.

  Самый известный из Туков - Разанур Тук, либо Перегрин-Пиппин в переводе. Разанур - имя легендарного путешественника из хоббичьих преданий, и вполне закономерно отражено латинским словом, означающим “Странник”.

   Таким образом, хоббит, ведущий своё происхождение от патриархов великих семей, либо принадлежащий к богатому и амбициозному роду, окружён историческими и легендарными именами. Сравните это с тем, как в разные периоды национального подъема в том или ином государстве приходила мода на такие имена. Самый яркий для меня пример - время нацистской диктатуры в Германии, когда престижными считались имена Зигмунд и Зигфрид, Брюнхильда и Вольфганг, и многие другие, связанные с языческой древностью и легендами германцев. Также, есть некоторое сходство с той популярностью старославянских имён, которая в двадцатом веке подарила нам столько Вячеславов и Святославов; а ведь это были имена, почти исчезнувшие из употребления.

   Не так уж и важно, какие языки (в основном, германские - немецкий и англо-саксонский, а также романские - испанский, французский и латинский) Толкин избрал для имён Туков и Болджеров; куда важнее именно то чувство легендарной древности, которое они вызывают. Латинские, германские и французские короли, витязи и чародеи - лишь попытка “перевести” на доступные нам языки имена королей, витязей и чародеев из истории и легенд хоббитов. При этом, как мне кажется, они могли брать и эльфийские имена; на этом точно нет табу, так Сэм (заслуживший стать родоначальником нового, уважаемого семейства) назовёт свою дочь синдаринским именем Эланор. Впрочем, это может быть и исключением; Туку же сгодится всё, что звучит высокопарно. Люцифер Тук? Почему бы и нет.

         4)Восточные хоббиты - кельтские мотивы

   Как я уже упомянул, судьба занесла племена стуров в Дунланд, где те спокойно соседствовали с местными народами, заимствовав элементы из их языка. Позднее, когда хоббиты двинулись в Шир, многие стуры остались в окрестностях Бри, либо заселили восточную часть Шира - Бэкланд и Восточную четь, т.е. всё ещё оставались ближе к Бри.

   Изначальное, пре-нуменорское население Бри говорили на языке, родственном дунландскому, и потому эти элементы (переведённые кельтскими языками) не только остались в диалекте стуров, но и приумножились (даже само имя “Бри” означает “холм” в переводе с бриттских языков). У стуров были слова, непонятные другим хоббитам, довольно странный акцент, а также другие названия месяцев. При этом, многие стуры жили за пределами Шира, в Бри и окрестных деревнях, либо на его восточной границе, в Бэкланде, и их быт сильно отличался от привычного хоббичьего. Так, именно стуры чаще всего строили обыкновенные дома, вместо того, чтобы выкапывать уютные норы.

   Кельтский след (т.е. след пре-нуменорских народов Эриадора) сохранился не только в именах, но и во многих топонимах восточного Шира. Однако, это может послужить темой другого разговора; мы же взглянем на имена семейства Брандагамба (т.е. Брэндибаков):

     Роримак - глава семейства, чьё имя - не чисто кельтское, но англицизированная форма “Ruaidhrí” (“Красный король”). Здесь мы вновь видим, что старая семья (к которым принадлежат, пусть и с натяжкой, Брэндибаки) берёт имена с легендарным оттенком; разница лишь в выборе языка. Его сыновья - Сарадок и Меримак, чьи имена, скорее всего, ничего не значат, и только уподоблены по звучанию “кельтскому” имени отца. Таким образом, мы возвращаемся к формуле “простое или бессмысленное имя”, и лишь стилизуем его под нормы местного диалекта.

     Горбадок - вероятно, искажение имени “Gorboduc”. Так звали легендарного короля бриттов, правившего Британией до прихода римлян. Во-первых, это вновь подтверждает, что Брэндибаки руководствовались почти той же логикой, что и Туки. К тому же, мы снова видим, за счёт искажения, что имена стуров редко являются по-настоящему кельтскими, но зачастую лишь искажают либо имитируют реальные кельтские имена. Значение имени, если что, неизвестно.

     Горхендад - патриарх Брэндибаков, чьё имя с современного валлийского переводится как “пра-прадед”. Его оригинальное вестронское имя - Огмандаб. Это тот редкий случай позволяет нам увидеть, как именно выглядело хоббичье имя, подверженное влиянию Бри и Дунланда. К сожалению, нам не хватает материала, чтобы выяснить, какой элемент в этом имени изначально вестронский, а какой - заимствованный.

   Наконец, ещё один ключик к пре-нуменорским языкам Средиземья (а вместе с тем - известнейший представитель рода) - Калимак Брандагамба, либо (в переводе) Мериадок Брэндибак. Его вестронское в своей форме не имеет никакого значения, но сокращённая форма - Кали - означает “радостный”, “счастливый” (в переводе Merry). Кельтское же имя Мериадок (“Великий правитель”) принадлежит валлийскому языку: так звали легендарного вождя, захватившего Бретань.

   Таким образом, формирование стурских имён подчиняется простому принципу: либо это имя на любом из кельтских языков, зачастую искажённое, либо лишь имитация кельтского, т.е. бессмыслица с окончаниями -ак, -ик и -ок. Хоть Фрекенбок да Колобок.

         5)Женские имена - цветы и самоцветы

   Последним пунктом, но не в последнюю очередь, следуют имена женщин. В большинстве своём они, как ни странно, подчинены правилу, общему для всех семей и родов Шира. Женские имена хоббитов - это либо названия цветов, либо имена драгоценных камней (за несколькими исключениями). Вот лишь несколько примеров:

   Камни:

     Адаманта, Берилла, Даймонд (“Алмаз”), Эсмеральда (“Изумруд”), Руби (“Рубин”), Сапфира. В большинстве своём, это женщины из богатых и/благородных семей. Так, в семье Больджеров, уже упомянутых мною в связи с их богатством, женщины носили в основном архаичные имена; однако, когда Больджеры решили породниться с внезапно обогатившимися Бэггинсами, то отдали в жёны именно Руби, т.е. великую драгоценность. Возможно, степень богатства семьи находила своё отражение и в цене камня, которым называли дочерей.

   Цветы:
     Амаранта, Примула, Мэриголд (“Бархатец”), Джессамина (“Цеструм”), Сальвия (“Шалфей”), Ангелика (“Дудник”), Белладона и Роза, и многие другие (десятки!). Очевидно, что цветочные имена были наиболее распространены, и почти всегда их имена можно соотнести с реальными цветами. Исключения - дочери Сэма Эланор и Голдилокс (“Златокудрая”); в обоих случаях речь о цветах, известных под этими именами у хоббитов, но не существующих в реальности. В основном, Толкин использует наиболее употребимые в английском названия цветов, но иногда применяет латинское или, скажем, испанское название цветка. Это также можно отнести к традиции отдельных родов давать имена архаичные и звучащие чужеродно.

   Разумеется, не все женщины Шира подпадают под эту систему, но абсолютное большинство имён - такие. Так, некоторые (например, Адальберта) названы согласно традициям своей семьи, но это скорее исключение. К тому же, в поздние времена хоббиты всё чаще прибегают к именам, упомянутым мною во втором пункте - коротким и бессмысленным (Нина и Кора). Таким образом, ваши руки вовсе не связаны - имя для хоббита-женщины может быть таким же необычным, как имя её сородичей-мужчин. Но куда вероятней, что её назовут Лили, а если повезёт с наследством - Опал.

   На этом я подвожу свой итог. Как вы видите, имена хоббитов столь же разнообразны, как и их семьи, но при детальном рассмотрении уже не столь хаотичны. Хоббиты, большое значение уделявшие традициям и семейным обычаям, выстроили некоторую систему, которую можно прочесть. Помните, что Тука не назовут кратким и бессмысленным именем, а Брэндибак скорее всего заканчивается на -ок. Впрочем, железных правил тоже не бывает.

   Я не стал касаться вопроса фамилий - в большинстве своём, это обычная характеристика, родовое прозвище либо имя патриарха. Все они существуют в традиции вестрона (хотя возможны исключения), а следовательно - переводятся на английский либо русский язык. Смиты и Кузнецовы, Тэннеры и Кожемяки - вот, как вероятно будет звучать фамилия рядового хоббита. Тут без сюрпризов.

Карты Средиземья III. Эволюция мира

Как я и обещал, в этот раз темой нашего разговора станет Арда во всём её величии - от Амана на западе и до Земель Солнца на востоке, от вечно холодных пустынь Утумно до джунглей Харада. Напомню, что мы уже обсудили карты, сопровождающие “Властелин Колец”, а также наброски к “Амбарканте” - ранней космологии Легендариума. Сегодняшний выпуск лишь отчасти основан на черновиках Толкина; во многом, это результат предположений и догадок. Надеюсь, моего читателя устроит этот компромисс, совершенно необходимый, если мы желаем увидеть картину целиком. Я постарался придерживаться опубликованной версии Легендариума, но некоторые детали (например, слои воздуха) куда лучше разработаны в черновиках, а потому я обращаюсь и к ним.

   Своё повествование я поведу по внутренней хронологии, от сотворения Арды до Третьей эпохи. В кратком пересказе, эта хронология представляет из себя следующее:

     1.Эра Светильников - начинается с сотворения мира и его обустройства. Валар воздвигают Светильники и селятся на острове Альмарен, но покой первозданного мира нарушен злодеяниями Моргота. Моргот разрушает Светильники, а валар уходят в Аман, где создают Два Древа. Эпоха длится около 33 000 солнечных лет.

     2.Эра Древ - начинается с первого цветения Двух Древ, а заканчивается их гибелью и созданием Солнца и Луны (ок. 14 000 солнечных лет). В это время созданы гномы и пробуждаются эльфы, Моргот пленён в Амане, а Феанор создаёт сильмариллы. В конце эпохи, Моргот похищает сильмарилы, что приводит к Исходу нолдор в Средиземье.

     3.Первая эпоха - начинается с первым восходом Солнца и рождением людей. Длится 590 лет, на протяжении которых эльфы и эдайн воюют против Моргота в Войне Самоцветов, которую к концу эпохи почти проигрывают. Эпоха завешается Войной гнева, изгнанием Моргота за пределы мира и уничтожением Белерианда.

     4.Вторая эпоха - в начале эпохи основаны Нуменор и эльфийские владения Эриадора. На протяжении эпохи, нуменорцы правят морями и многочисленными колониями, а эльфы доминируют в Средиземье. В это время созданы Кольца Власти и Единое Кольцо, Саурон занимает трон своего учителя, а Ар-Фаразон Золотой объявляет себя королём Арды и высаживается в Амане. За этим следует гибель Нуменора и Изменение мира; дунэдайн высаживаются в Средиземье и собирают Последний союз. Эпоха длится 3 441 год, и завершается первым падением Саурона.

     5.Третья эпоха - на протяжении эпохи растут и увядают королевства дунэдайн, приходят в упадок владения эльфов, а тень Саурона набирает былую мощь. В мир приходят маги истари, а в летописях впервые упомянуты хоббиты. Эпоха завершается в 3021 году, спустя два года после победы свободных народов в Войне Кольца и окончательного краха Саурона; хранители Колец и многие эльфы покидают Средиземье, Арагорн становится первым царём Воссоединённого царства, и начинается Владычество людей.

     6.Четвёртая и дальнейшие эпохи - Толкин считал, что Третья эпоха завершилась около 4 000 года до н.э. Скорее, это произошло немного раньше, до возвышения Шумера и Египта. Это время должно сопровождаться серьёзными катаклизмами (Потоп, извержения?), способными изменить береговые линии и течения рек. Где-то между Четвёртой и Пятой эпохами возникают привычные нам Европа, Африка и Азия. Воссоединённое царство неизбежно гибнет, и ему на смену приходят древние цивилизации Европы и Ближнего Востока.

I.Первозданная симметрия

   Мир, который предстал перед валар, когда те спустились в него, сильно отличался от позднейшего. Как вы наверняка знаете, планете тогда была плоской, т.е. поверхность её представляла собой диск, лежащий на широкой и невысокой опоре посреди Вселенной. Однако, в начале плоской была и поверхность мира - девственная равнина, никем не тронутая. Валар взялись её обустроить, и, согласно своему видению, воздвигали горы и вырывали моря. Моргот, желавший владеть этим миром, мешал им, уничтожая их труды, но с приходом Тулкаса был вынужден скрыться на крайнем Севере, в подземельях Утумно. Тогда валар смогли завершить свой труд, после чего предались отдыху на острове Альмарен.

   У нас нет изображений первозданного мира, выполненных Толкиным, а потому мы полностью полагаемся на его описания. Мир этот был симметричным: остров Альмарен располагался в самом его сердце, окружённый водами симметричных морей. Неизвестно, были ли уже тогда большие моря к востоку и западу от Альмарена, но скорее всего они возникнут позднее. На равном удалении от острова, на севере и юге, возвышались Два Светильника - Иллуин и Ормал, соответственно. Их свет смешивался на землях острова, что делало жизнь на нём похожей на райские сады - там цвелы многие травы и деревья, цветы и ягоды.

   На севере, как я уже упомянул, расположилось Утумно - подземная крепость, где Моргот скрывался вместе со своими сторонниками. Свои владения он окружил цепью неприступных Железных гор. Валар тоже воздвигали горы, но расположение их нам неизвестно; в следующем разделе вы увидите, что стало с этими горами.

   Над земной поверхностью расположен, словно под куполом, слой Виста - т.е. тот слой воздуха, которым могут дышать живые создания. В свою очередь сам мир (Амбар, т.е. планета Земля), помещённый в Кума (Ничто), был ограждён от неё Окружными морями (Эккайя) - пространством эфира, состоящим из верхних слоёв воздуха (подробнее об этом в прошлой части). Ильмен - ближний к краям мира слой, т.е. обитель звёзд и Луны, в то время как Ваийя - внешний, начало космоса, путь в Ничто. Между Ильмен и Ваийя расположена Стена ночи, которую можно пересечь лишь на крайнем западе мира - через Врата Ночи.

   Этот мир ещё примитивен, но описанная мною космология (слои воздуха и дискообразность мира) будет актуальна ещё 50 000 лет.

II.Арда Искажённая

   Мир, задуманный валар, не смог просуществовать до прихода эльфов. Моргот пошёл с войной на Альмарен, и сокрушил Светильники. Катаклизм сокрушил всю земную поверхность, образовав новые моря и осушив старые. Валар покинули Средиземье и удалились в Амане на западе, у Врат Ночи. Там они окружили себя, словно стеной, горною цепью, создали Два Древа и звёзды, и ожидали прихода эльфов.

   Моя карта основана на четвёртой из карт “Амбарканты” (первые три мы обсудили ранее). На ней изображён мир, каким он был до начала Войны во спасение эльфов, начатой валар, чтобы уберечь перворождённых от Моргота; в моём варианте, однако, карта её немного предвкушает. Как и прежде, Земля окружена водами Ильмен и ветрами Ваийя, однако здесь Илмен назван “Бездной”. В Валиноре стоят город Валимар и гора Таникветиль, где находится трон Манвэ. Холм Туна, где будет воздвигнут Тирин, также отмечен на берегу. Южные и северные земли Амана названы здесь Арвалин и Эруман. Также, у берегов Амана Толкин поместил остров Эрессеа, на котором киты Ульмо привезут эльфов в Валинор. Зачарованные и Теневые острова оберегают Эльфийский залив с востока.

   Средиземье отмечено на карте также как Пелмар и Эндор. От Амана и Восточных земель его отделяют Великое и Восточное моря, а также ледяные проливы и вздыбленные льды Хелькараксэ (по которым позднее пройдут часть нолдор). На севере, за Железными горами, лежат владения Моргота; на этой ранней карте Толкин отмечает лишь Утумно, однако, к тому времени к западу уже должен был быть воздвигнут Ангбанд, твердыня Саурона.

   Над Средиземьем возвышаются четыре симметричные горные цепи - Голубые горы на северо-западе (граница Белерианда и Эриадора), Красные горы на северо-востоке, Серые горы (не путайте с Серыми горами “Властелина Колец”!) на юго-западе, и Жёлтые на юго-востоке. Ещё одна цепь расположилась на востоке - горы Ветра, названные так потому, что останавливали ветра, идущие с востока на Альмарен. За этими горами Толкин помещает Хилдориен, место пробуждения людей; однако, позднейшие его мысли помещают Хилдориен ближе на запад, к Месопотамии.

   В Северных землях Средиземья, на месте падения Иллуина, возникло огромное море Хелкар; на его восточном берегу находится Куйвиенэн, место пробуждения эльфов. В Южных землях, где раньше стоял светильник Ормал, пролегает море-близнец Рингил.

   Восточные земли - Земли Солнца, названные так потому, что за его горами позднее будет пролегать путь небесного светила. От этого земля и горы востока постоянно опалены; жизнь там невозможна. От подобной участи Валинор, также расположенный около солнечного пути, спасает могущество чар валар.

   Как я упоминал ранее, “Амбарканта” принадлежит к начале тридцатых годов, до написания “Властелина Колец”, когда мир ещё не принял своих финальных очертаний. Поэтому не смущайтесь тому, что некоторые детали противоречат сказанному в других местах - такова уж природа черновиков.

Собственно, сам черновик, лёгший в основу

3.Древние дни

   Третья из карт, которые я вам представлю, основана на пятой карте из всё той же “Амбарканты”. Однако, на этот раз у нас есть возможность подогнать её под позднейший Легендариум, так как эпоха, отражённая ею, описана Толкином в деталях. Пожалуйте в Первую эпоху Арды:

   В отличии от прежних карт, которые являются лишь реконструкцией толкиновских, я не стал нагруждать большим количеством информации те, которые составил самостоятельно. Их задача - показать моему читателю общие очертания мира и его эволюцию. Поэтому, городов и государств на дальнейших картах не будет; для этого подойдут региональные карты, о которых мы поговорим позднее.

   Я не стану вновь говорить о космологии, ибо, как вы видите, мир всё так же окружён Эккаия. Разница поздних карт от ранних лишь в том, что на них Ильмен и Ваийя не отмечены отдельно, а составляют единое целое.

   Континенты, в свою очередь, сильно преобразились, приблизившись к современным. Война за эльфов сильно изменила береговые линии, и южное море Рингил проникло в возникшие трещины, образовав Восточные моря. Средиземье оказалось отсечено от южного континента - Тёмных земель. Оформились берега Харада и Востока - будущих Индии и Китая.

   Не лишним будет пояснить, что очертания, которые вы видите, искажены по краям. Средиземье примерно соответствует Афроевразии, и вовсе не такое “короткое на востоке”. На самом деле, земли крайнего востока значительно больше, чем это показано; надеюсь, что это понятно.

   Важнейшее изменение тех лет - возникновение Белерианда, его рек, холмов и гор. Расположенный на северо-западе Средиземье, к югу от Тангородрима и Ангбанда, он станет местом шестьсотлетней войны эльфов с Морготом.

   К востоку простирается древний Эриадор, занятый вековечными лесами. Это тот сам Древний лес, о котором вспоминал Древобород: по его словам, можно было пройти от Фангорна до Белерианда, не покинув лесных пределов. Этот лес, как мы увидим позднее, будет уничтожен не Морготом, но людьми. Лишь малые его части сохранятся в Третью эпоху.

   Течение рек и положение лесов к востоку от Белерианда нельзя считать каноничными. Я полагался на многие описания, карты и черновики позднейших эпох, выводя их. Так, дальний восточный предел Древнего леса я поместил к востоку от Андуина, ведь, как известно из преданий, именно там проживали жёны энтов, а край этот был выжжен позднее в войнах с Сауроном.

   Между Эриадором и Рованионом возникли Мглистые горы. Их, желая воспрепятствовать эльфам, воздвиг Моргот. Допускаю, что Белые горы были их частью, но со временем отделились.

   Земли Мордора изображены мною такими, какими они будут во Вторую эпоху. Я это делаю вопреки тому, что на всех известных мне картах Первой эпохи исследователи игнорируют Мордор, делая его западной частью моря Хелькар. Однако, в черновиках упомянуто, что в Первую эпоху друэдайн прошли рядом с Мордором, а Моргот лично воздвиг вулкан Ородруин. Впрочем, когда создавались самые известные карты Первой эпохи (как правило, речь об атласе Фонстад, ибо все повторяли за ней), эти черновики ещё не были опубликованы.

   Что касается моря Хелькар, то я действительно изображаю его меньше, чем это делают другие. Так, я не считаю, что море Рун было его частью, так как в тех же черновиках оно упомянуто как отдельный водоём. На востоке моря располагается Дикий лес, где жили в свои первобытные годы племена эльфов.

   Огромные лесные массивы добавлены мною в Хараде, восточном Средиземье и Тёмных землях из соображений реализма; это должны быть древние леса Африки и Индокитая, отчасти тропические, отчасти обыкновенные. Реки, которые я изобразил, совершенно спекулятивны; ведь должны же там были быть хоть какие-то реки? Однако, я немного подогнал их под реалии Африки и Азии. Так, реки Харада (против часовой стрелки) примерно соответствуют Нилу (в том числе его разветвлению на Белый и Голубой Нил), реке Сенегал, рекам Вольта и Нигер, реке Конго, Оранжевой реке, рекам Лимпопо и Замбези. В районе Месопотамии я поместил древних предков Тигра и Евфрата, а на Востоке (вдоль берега к востоку) реки Инд, Ганг, реки Индокитая, реки Чжуцзян, Хуанхэ и Жёлтую реку, а также некое подобие Амура. Повторюсь, это лишь спекуляции; я не мог оставить карту совсем без рек, а потому изобразил вымышленных предков существующих.

Карта 5 из "Амбарканты", лёгшая в основу

4.Нуменорский мир

   Именно нуменорцы, согласно задумке Толкина, составили “Амбарканта”. Именно их моряки исследовали восточные моря, и нанесли на карты берега Тёмных земель и Земель Солца. Вторая эпоха - эпоха их владычества, и лишь благодаря невероятной власти нуменорской империи мы знаем, как выглядел древний мир.

   Как вам известно, эпоха началась с затоплением Белерианда. Его изчезновение - главная деталь, которая бросается в глаза при сравнении с картой Первой эпохи. Однако, грандиозный катаклизм, вызванный гневом богов, перекроил всю Арду. Средиземье обрело знакомый нам облик, но не только северо-западная его часть пострадала. Огромные волны, обрушившись на берег, сокрушили его во многих местах; землетрясения изменили ход рек. Не стало западного побережья Харада; исчезло море Хелькар. Обширные леса западного Средиземья отчасти скрылись под водой, отчасти послужили строительству новых городов и флота.

   Остров Нуменор был поднят со дна морского, и отдан во владение эдайн. Расположенный между Средиземьем и Аманом, он был, однако, ближе к Благословенному краю. Находясь вблизи условного экватора, Нуменору были в равной степени доступно всё побережье Средиземье, где он и воздвиг свои колонии - Виньялондэ, Пелергир, Умбар… Вероятно, моряки Нуменора были и на самом востоке. Существует предание, что некоторые моряки заплывали в Ильмен, в первый слов Окружающего моря, но их корабли не могли плыть по водам эфира, и проваливались в Ничто.

5.Изменение мира

   Наиболее радикальная перемена случилась с гибелью Нуменора, когда мир был сделан шарообразным, закреплён на своей орбите (прежде он просто плыл по Пустоте) и приведён в соответствие с новыми законами мироздания. Эккайя превратилась в земную атмосферу, а луна и солнце получили своё место в солнечной системе, вместе с планетами.

   С карты исчез не только Нуменор, но и Аман с Землями Солнца. Эру отверг Валинор от мира, поместив его в верхних слоях атмосферы, и при этом вовне физических границ. Земли Солнца просто исчезли, а на их месте возникли Новые земли - древние Америки. Их очертания нам не известны даже примерно. Я имею лишь предположения, основанные на других работах Толкина (например, “Роверандом” и “Лунный дед”), в иллюстрациях к которым Толкин изобразил очертания мира, в том числе Америки: и они, надо сказать, почти идентичны современным. Но об этом - в своё время.

   В остальном, мир не претерпел перемен, которые мы могли бы отразить. Географически, падение Нуменора не повлияло на северо-запад Средиземья (хотя социальные и политические изменения были радикальны). Примерно таким, в моём несколько смелом прочтении, предстаёт мир на момент событий “Властелина Колец”.

Сегодня - краткая подборка вопросов попроще, а завтра я постараюсь опубликовать долгий опус о географии Арды всех эпох. Сегодня, все вопросу - подписаны, т.е. участвуют в голосовании. Задавайте ещё!

Список вопросов:

    - Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти?

    - Почему армия мёртвых не была задействована изначально? Почему Арагорн отпустил их?

    - Что случилось с орками Изенгарда после окончания войны?

Владел ли Саруман каким-либо Кольцом Власти (например, одним из трех Колец гномов) или мог ли он сделать аналог (возможно, чисто декоративный) собственноручно, подражая Саурону?

   Очень уж часто мы обращаемся к Саруману, и уже многое было о нём сказано - и о причинах его падения, и о природе его сил, и о посмертной участи, и о замыслах господства. И мне показалось сейчас, что особое творение его рук - Кольцо Сарумана - мы и впрямь обделили вниманием.

   Раскрыв свои замыслы перед Гендальфом, Саруман Белый меняет цвет своего плаща, становясь Саруманом Многоцветным; и в свидетельство своей новой власти, он предъявляет Гендальфу собственное Кольцо, нарекая себя Саруманом Создателем Колец. Очевидная аналогия с Кольцом Саурона верна, но, однако, будет не полной; и считать, что Саруман выковал собственное Кольцо Власти, будет поспешно и ошибочно. И вот почему:

   Как известно, Саруман был мудрейшим среди истари, хотя мудрость его, в отличии от житейской мудрости и сострадания Гендальфа, заключалась в знаниях и тайнах - зачастую запретных и тёмных. Осознанным риском валар, отправивших истари в Средиземье, было поставить во главе отряда (пускай и чисто символически, ибо лидерство Сарумана оформилось лишь с созданием Белого совета многими веками позже) того из майар, кто больше прочих понимал в искусстве Саурона, и был, к тому же, таким же учеником Аулэ, как и павший собрат (за комментарии в духе “Аулэ бракодел!” буду карать. Тебя, Шэль, буду карать лично и с особым удовольствием). Поселившись в Айзенгарде, он, несомненно, узнал о искусстве Колец ещё больше; ибо в Айзенгарде хранилась прекрасная, но запретная библиотека, а шпионы и помощники Сарумана наполняли её артефактами со всего мира.

   До прибытия в Средиземье, знание Сарумана было, условно выражаясь, теоретическим; оказавшись на землях, где Саурон лично ступал во главе своих воинств, и где ковались Кольца Власти, Саруман сумел постичь многое из того, что прежде лишь представлял. В первые годы (столетия!) он путешествовал с Синими магами на Востоке; и даже получив во владение Айзенгард, нередко его покидал. Уверен, что он был и в Эрегионе, а возможно и в Мордоре, когда тот ещё оставался покинут своим хозяином (эту теорию, если меня не подводит память, развивают в недавней “Shadow of Mordor”).

   На момент Третьей эпохи, лишь Саурон сохранил рецепт Колец Власти, которым когда-то поделился с эльфийскими кузнецами Эрегиона. Когда его замысел был раскрыт, он хорошо постарался, чтобы всякий свидетель исчез: Эрегион был сожжён, Келебримбор жестоко убит, а все его соратники сгинули вместе с ним. Поэтому Саруман, желая в самом начале лишь лучше понять слабости врага, определённо посетил этот разорённый край. И у нас есть все основания считать, что он там что-то нашёл.

   Кроме Колец Власти, кузнецы Гвайт-и-Мирдайн совершенствовали своё искусство в создании множества Младших колец - слабых, в сравнении со Старшими, но всё ещё несущих в себе толику эльфийского могущества. Как и Старшие Кольца, они были связаны с Единым Кольцом, ведь полагались на искусство, принесённое Сауроном. Я не считаю, что Саруман нашёл одно из Младших колец; но он определённо изготовил такое.

   Он не мог знать рецепт Старших Колец, и тем более не понимал, как было создано Единое, ведь только Саурон мог поведать об этом. Однако, Саруман был невероятно искусен, и, блуждая по руинам Ост-ин-Эдил, столицы Эрегиона, мог найти недостающее знание, чтобы создать собственное кольцо, но лишь слабое, неспособное даже приблизиться к Кольцам эльфов, людей и гномов, не говоря уже о Едином.

   Саруман хвалится своим кольцом, но оно, однако, не делает его сильнее. В силу своей гордыни, которая непомерно росла на протяжении столетий, Саруман спешит объявить себя королём Арды, не завоевав даже Рохан. Кольцо, созданное им, не даёт ему особых преимуществ, лишь немного усиливая его естественный талант. Создание этого кольца - жест обиды и отчаянья, ведь Кольцо, которое он на самом деле желает, вновь и вновь ускользает от него.

   Да, он действительно подражает Саурону в стремлении к Кольцу, так как у Толкина очень силён мотив самоповторяющегося зла; но дело не в одном лишь Властелине Колец. Сильнее, чем зависть к Саурону, им движет ревность к Гендальфу. Саруман всегда подозревал, что Гендальф получил от Кирдана одно из Колец эльфов, и желание обладать тем же сильно съедало его. Он, по справедливости, считал себя первым среди истари, а потому не мог понять, почему Кирдан избрал не его. К тому же, уже подробно описанная мною прежде подозрительность Сарумана (как следствие его собственной скрытности) привела его к мысли, что Гендальф скрывает Единое Кольцо в кармане простака Бильбо.

   Ущемлённое чувство гордости, в купе с манией величия, привели его отчаянной попытке выковать собственное Кольцо. Возможно, он и сам понимал, что создал пускай и искусное, но слабое подобие Единого, но гордыня не позволила бы ему это признать. Он кичился своим Кольцом перед Гендальфам, и считал, что победа уже у него в руках; но Кольцо не спасло Сарумана, потому что было лишь катализатором его собственной мощи. Которую он не только преувеличивал, но ещё и подрастерял. Как и всякий тиран, потерявший связь с реальностью, он проиграл, хотя его положение было более чем выгодным.

   Подтверждением моих слов о том, что Саруман не создал собственное Кольцо (т.е. кольцо, выкованное из его личного могущества, как это сделал Саурон) служит тот факт, что с падением Барад-дура артефакт Сарумана стал простым украшением. Да, он был единственным за четыре тысячи лет, кто сумел повторить творения эльфов Эрегиона; но такие кольца они изготавливали сотнями, без особого для себя труда - не ровня Старшим.

Почему Армия Мёртвых не была задействована изначально при начале похода? Можно было бы избежать множества трагических событий и беспрепятственно уничтожить кольцо.

   Допускаю, что это мнение в изрядной степени связано с киноверсией “Властелина Колец”, ведь и у меня в своё время (до прочтения книг), и у многих моих собеседников возникал подобный вопрос после просмотра. Мне кажется, книга в достаточной степени объясняет, почему этого не могло произойти; но заблуждение это - одно из популярных (о, орлы!), а потому я вкратце его развенчаю.

   Во-первых, стоит напомнить, откуда возникла армия мертвецов. Во-первых, в книгах она так не зовётся, и известна как Серое Воинство, Тени, Бессонные Мертвецы либо Мертвецы Дунхарроу. Некогда они были горным народом - одним из многих племён, что населяли Гондор до прихода нуменорцев. С созданием нуменорских колоний на побережье, эти племена были ассимилированы (образовав новую, гондорскую нацию), либо оттеснились к горам, подобно тому, как германцы гнали кельтов всё глубже в горы и леса Европы. До высадки Ар-Фаразона в Средиземье, когда Саурон был разбит и взят в плен, эти племена пребывали под Тенью; люди гор поклонялись Саурону, как богу. Когда Нуменор был уничтожен, а Элендил бежал с сыновьями в колонии, преобразовав их в королевства дунэдайн, люди гор вступили с дунэдайн в союз. Исильдур, как один из сыновей короля Элендиля, принял от них клятву сражаться против Властелина Колец, и потому те клялись около камня Эрех в верности именно ему, а не его отцу.

   Когда был созван Последний союз, и со всего Средиземья к Мордору потянулись войска эльфов, людей и гномов, люди гор предали клятву, и, вероятно считая, что Саурон одержит победу, не явились. Узнав об этом, Исильдур проклял горный народ, лишив их покоя до тех пор, пока они не исполнят клятву, и не приблизят падение Саурона, сражаясь под знаменем Исильдура; это показательный жест - Исильдур не верил (а может, предвидел), что даже военная победа не поможет окончательно повергнуть Саурона. Народ гор, испытав на себе могущество исильдуровых слов, в страхе бежал к горам, и среди пиков Белых гор их след теряется. Многие столетия позже горные склоны по обе стороны от Тропы Мертвецов почитались дурным местом, и немногие их жители уверяли, что видели призраков в горах.

   Арагорн слышал об этой легенде лишь в детстве, но ему напомнили о ней, когда он оказался в Дунхарроу. Только тогда он решил прибегнуть к помощи людей, присягнувших его предку, в час особой нужды, когда Гондор подвергся последнему, самому яростному вторжению Саурона. Прямой путь через горы сократил бы многие дни пути, а воинство мёртвых помогло бы восполнить численный перевес врага. Особое беспокойство у Арагорна вызывали корсары Умбара - те грабили побережье Гондора, и тем самым мешали войскам из провинций прийти на помощь столице.

   Как мы знаем, мёртвые приняли условия Арагорна, и у камня Эрех повторно клялись сражаться под знаменем Исильдура. Ещё одна деталь, упущенная экранизацией - само знамя, которая Арвен сшила и прислала Арагорну вместе со следопытами Севера. Это знамя было точной копией того, которым владел Исильдур; таким образом, клятва могла быть полностью исполнена.

   Не совсем понимаю, что означает авторское "изначально" в вопросе. Арагорн не мог прибегнуть к армии мёртвых раньше, потому клятва была связана с камнем Эрех. Это очень типичный для легенд мотив повторения - ведь он принимает их клятву на том самом месте, где её принимал Исильдур, именно так, как это было три тысячи лет назад. И, что особенно важно - как и Исильдур, он принимает её в час особой нужды, и не смог бы принять раньше (до того, как Саурон начал атаку). Таковы законы ритуала.

   Согласно реалиям книги, мёртвые дошли с Арагорном до Пеларгира, крупнейшего портового города Гондора, и самим своим видом повергли в ужас корсаров - те в страхе прыгали за борт и бежали прочь. Это очень важный момент! - в отличии от фильма, книги не дают подсказок к тому, могло ли оружие мертвецов наносить вред живым. Страх - вот что помогло освободить Пеларгир.

   После этой скорой победы Арагорн получил всё, что желал: путь для подкреплений с юга был открыт, и вскоре ополчение направилось на подмогу Минас Тириту. Мёртвые были отпущены тут же, у стен Пеларгира, и не присутствовали в Битве на Пеленнорских полях. Почему?

   Во-первых, подумайте, могло ли их оружие - страх - разить легионы орков, во главе которых стояли назгул и лично Король-чародей? Могли ли мёртвые, способные напугать слабо организованных и суеверных пиратов, побороть чары, которыми Саурон и Король-чародей контролировали своих подчинённых? Чёрная тень, которой Саурон накрыл Пеленнор, давала оркам силу и бесстрашие. Даже если бы те испугались мёртвых, они бы не отступили, пока с ними был их вождь, и в любом случае эффект не был бы тем же, что при Пеларгире. Неожиданность была бы потеряна, и существовал немалый риск (!), что мёртвые поддадутся увещеваниям уже другого короля, такого же “мёртвого”, как и они.

   Во-вторых, важно понимать, что клятва сработала именно потому, что Арагорн выполнил её условия. Исильдур не требовал от людей гор победить Саурона, но лишь приблизить его падение; и Арагорн позволил им это сделать. Помните, что Арагорн восходит к образу хорошего, справедливого, идеального короля - Карла Великого и короля Артура, Октавиана Августа и других, кого потомки восхваляют за мудрость, великодушие и честность. Арагорн не мог поступить иначе, ибо тогда он бы отступил от своего наследия; Арагорн, сумевший отказаться от тяги к Кольцу и заглянувший в глаза Саурону через палантир, попросту не мог поддаться желанию воспользоваться мертвецами. Он, как истинный король (такой, какими королей рисует предание, и каких желал бы видеть на тронах всего мира сам Толкин), совершил широкий жест, и проявил милость даже к тем из своих законных вассалов, кто когда-то предал корону. Этим он оправдал свою легитимность - очень важное действие для того, кто претендует на власть. Если бы он заявился к стенам Белого города с мертвецами, и не разогнал бы их в дальнейшем, в нём бы увидели не короля, но нового тирана, не способного вести себя как Обещанный король. Арагорн поступил единственно верным образом, освободив своих подданных от вечной муки, и тем заслужил корону.

Что случилось с орками Изенгарда после окончания войны? Остались они самобытным народом или ассимилировались с орками Мордора, а то и с людьми?

   Я бы объединил это с более общим вопросом: люди нередко вопрошают, что стало с орками после Войны Кольца. Обыкновенный ответ будет заключаться в обычном геноциде - тех, кого не перебьют в сражениях, загонят в глубокие пещеры, по возможности их зачищая. Видимо, орки не были уничтожены сразу, и некий след от них сохраняется в позднейшие эпохи, в бестиариях и легендах старой Европы. Уверен, что орки больше не занимали обширных территорий в Четвёртую и дальнейшие эпохи; разве что на Востоке, о котором нам ничего не известно. Однако, лишившись воли Саурона, они уже не представляют собой единую силу. Их легко будет разделить, охотиться на них, и со временем уничтожить. Они уже не соберуться в армии, если только под властью сильного волшебника или особо выдающегося человека. Сказки про одиноких троллей, живущих под мостами - вот и всё, что останется к нашему времени от некогда многочисленной расы.

   Вопрос, однако, относится к Айзенгарду, что кажется мне довольно странным; вероятно, мы снова жертвы кинематографа. На службе у Сарумана действительно были орки, в том числе могучие урук-хай (выведенные, как я не устану напоминать, не им, а Сауроном, пятью столетиями раньше). Они явились к нему с Мглистых гор, ведомые обещанием добычи. Некоторых из орков Саруман (искусный не только в кольцетворении, но и биологии) превращал в некую новую породу, смесь орков и людей. Их, однако, было немного; большинство погибли во время войны, в Рохане или Шире, а остальные вполне могли уцелеть, поскольку походили пусть и на уродливых, но людей. Их смешанное происхождение, возможно, позволяло им плодить потомство с людьми.

   Обычные орки были почти полностью истреблены энтами и хуорнами, и я готов считать, что среди ветвей живого леса не уцелел и единый орк. Кто-то мог бежать старыми путями в горы, но там их жизнь представляла бы вечный страх перед людьми, орлами и гномами. Особенно гномами.

   Едва ли мог возникнуть “самобытный народ”, поскольку оркам, как мы можем судить, понятие народа чуждо. Они - огромная раса, разбитая на тысячи мелких племён, способные объединиться лишь под властью великого властелина. Даже Саурон, лишившись Кольца, не мог полностью контролировать свои войска, а многие орки севера и вовсе были ему неподвластны. Они пребывали в своём диком состоянии, постоянно боролись друг с другом за власть, и довольно плохо плодились, если за их спиной не стоял Тёмный властелин.

   Вопрос о ассимиляции орков тоже поднимается не в первый раз; но в мире Толкина это, похоже, невозможно. Природа орков, созданных исключительно для войны, не позволяет им примириться с миром. Разумеется, изолированные группы орков в горах не станут нападать на укреплённые поселения, но это - не мир, а лишь страх отхватить от противника посильнее. Они продолжат набегать на деревни и грабить корованы, но никогда не смогут вступить в семью свободных народов.

   Увы, но они такие, какими созданы. Впрочем, не стоит их жалеть, потому что у орков, были ли они эльфами или людьми (версии разные), совершенно нет души. Они - даже не животные, но тела, ведомые волей Моргота, или тем, что от неё осталось. Саурон занял вакуум, оставшийся после падения первого Тёмного властелина (вероятно, орков контролировал и Король-чародей), но с падением Саурона они превратятся в совершенно глупых и неконтролируемых созданий. В конце-концов, они станут и впрямь дикими зверьми, изредка наводящим страх на деревенских.

re: LOTR

Я вновь приветствую вас у камина, и по доброй, пускай и только что придуманной мною традиции, начну с благодарности всем, кто присылает вопросы, заставляющие подумать. Не забывайте подписывать реакторским ником те из них, за которые желаете получить поощрение.

Список вопросов:

     - Кто стоял выше рангом в воинстве Моргота?

     - Что случилось с Аманом после низвержения Нуменора? (конкурс)

     - Что представляет из себя изначально круглая Арда?

     - Какая выгода была у тех, кто выступал на стороне Саурона во время Войны Кольца? (конкурс)

     - Что стало с гномами и хоббитами в Четвёртую эпоху? (конкурс)

Кто стоял выше рангом в воинстве Моргота: Готмог, владыка балрогов, или Саурон?

   Из опубликованного “Сильмариллиона” следует однозначный ответ - Саурон назван верховным командиром и правой рукой Моргота; но если вы взгляните на размер моего ответа, то сможете заранее понять, что всё не так однозначно. Как вам уже, вероятно, известно, опубликованный Сильмариллион был составлен Кристофером Толкином в результате множества компромиссов, необходимых, чтобы возникло единое, непротиворечивое целое. Его отец создал несколько версий предания о сильмариллах, и ещё множество малых историй, его окружающих. Немалое число персонажей и событий были за долгие десятилетия откинуты, а иные, к которым Толкин пришёл в конце своей жизни, не были включены в “Сильмариллион”, так как вызвали бы глубокое противоречие с остальными историями; среди самых известных примеров упомяну, что по позднейшему замыслу мир никогда не был плоским, а в результате уничтожения Нуменора лишь оформились новые береговые линии и морской шельф, но никак не произошло “округление” - это часть того процесса, который я бы назвал “саентификацией Легендариума”.

   Дело в том, что Легендариум, взрослея, становился всё более “реальным”. В поздние годы, Толкин старательно решал противоречия, отвечая на “технические вопросы” своего замысла. Он приводил историю, во-первых, в большее соответствие к “Властелину Колец”, и, во-вторых, в большее соответствие с реальностью. Так, идея плоского мира стала казаться ему слишком фантастичной: и он заменил её, оставив лишь в качестве “ложной легенды”.

   Это важно упомянуть, прежде чем я обращусь к черновикам. Не все черновики Толкина были справедливо отринуты Кристофером: он сам это признавал позднее. В то же время, многие положения, ставшие каноническими, существуют лишь в черновиках; на основе неоконченных черновиков составлены не только “Сильмариллион”, но и, например, “Дети Хурина”. Разве можно их игнорировать?

   Итак, если следовать черновикам, то картина морготова двора предстаёт уже не такой однозначной. Образ Саурона долго эволюционировал, прежде чем предстать перед нами прекрасным обольстителем и Властелином Колец. Его предтечей был “Царь котов” Тэвильдо, которого сменил “Некромант” и “владыка волколаков” Ту (затем Горту, затем Сур). Он не был ни самым значимым, ни самым могущественным из прислужников Моргота; лишь при написании “Властелина Колец” Толкин свяжет двух персонажей - Некроманта из “Хоббита” и Некроманта “Сильмариллиона”. Ту, как и Тэвильдо, был одним из вассалов Моргота, кто, как и многие майар, польстился на обещания власти. Вероятно, в раннем Легендариуме Моргот поместил его во главе острова Волколаков, стратегической крепости на реке Сирион, как до этого и после ставил других своих полководцев над покорёнными территориями. В ранних трудах нет свидетельств того, что предшественники Саурона занимали особое место в иерархии. Скорее всего, Тэвильдо и вовсе обладал некоторой независимостью; как лишь один из многих ужасов (пушистых и с лапками), населявших древний мир.

   В это же время Толкином описан иной персонаж, черты которого отчасти перейдут к Саурону - некто Фанкил (также Фангли и Фукил). Ни его раса, ни происхождение нам не известны; сказано лишь, что он был первым среди слуг Моргота. Когда пробудились эльфы и валар уничтожили Утумна (позднее Утумно), первую крепость Моргота, Фанкил бежал на юг, в Палисор. Там, возглавив армию орков (тогда они назывались гномами и гоблинами), он подчинил себе первых людей, и обратил их в тёмную веру. Люди строили храмы, где поклонялись Морготу, и именно это послужило их грехопадением: за это срок их стал коротким, а жизнь наполнилась страхом. О его дальнейшей судьбе неизвестно; в поздних версиях на совращение людей отправляется лично Моргот.

   Ещё один персонаж, которого можно здесь упомянуть - Лангон, посланник Моргота. Как и Фанкил, он пропал из преданий в тридцатые годы, и отчасти был заменён Сауроном. Его положение при дворе Утумно было довольно высоким: когда валар осадили твердыню, он вышел им навстречу, и говорил от имени своего владыки. Ещё один персонаж, черты которого повторяют Лангона - Уста Саурона из “Властелина Колец” (Саурон, как мне видится, во многом повторял за своим учителем).

   И всё же, несмотря на раннюю неоднозначность своего положения, в окончательных “Сильмариллионах” (том, что опубликован, и том, который в конце своей жизни писал Толкин) именно Саурон назван вторым после Моргота. В Легендариуме, существующем после “Властелина Колец”, это имеет немалый смысл: Саурон заменит Моргота на его символическом троне, именно за Сауроном пойдут орки, тролли, а возможно и драконы. По его действиям во Вторую и Третью эпохи мы видим, что он действительно превосходил всех обитателей Средиземья в силе (кроме, быть может, тех, что сокрылись под землёй, фхтагн). Рядовой вассал не стал бы Владыкой мира.

   Однако, рядовым не был и Готмог. Толкин рассуждает о том, почему именно Готмог был владыкой среди балрогов, и предполагает, что тот обладал немалым умом, а сила его была столь велика, что он мог принимать особенно грозный и величественный вид. Второй его титул (после Владыки балрогов) - Верховный командующий Ангбанда, т.е. Готмог занимал тот же пост, что до разрушения Утумно был доверен Саурону. Готмог, но не Саурон, руководил всеми войсками Моргота, если только последний не доверял часть сил своей правой руке. Именно Готмог сразил Феанора, величайшего врага Моргота, именно он убил верховного правителя нолдор Фингона и одержал победу в Битве Бессчётных слёз, именно он взял в плен Хурина и позднее поверг Эктелиона. Наконец, самое главное из его достижений: Готмог возглавлял атаку на Гондолин - королевство, больше других ненавистное Морготу. На момент Осады, Гондолин оставался последним могущественным королевством эльфов, а его правитель Тургон - верховным правителем нолдор. Это была самая важная осада в истории всей войны, после которой Белерианд (не считая побережья) оказался под властью Моргота; и тот поручил её Готмогу, но не Саурону. Насколько была велика его власть, и не сменил бы он Саурона у трона - лишь спекуляции, ибо Готмог, сразив Глорфинделя, и сам пал. Возможно, он и уступал Саурону в силе, но Толкин сообщает, довольно прямо, что в глазах Моргота и войска они имели одинаковый статус: уж не причина ли это для ревности Саурона? Ведь Моргот, умелый манипулятор, полагался на древнее правило - Divide et Impera, и вполне осознанно мог сталкивать своих подчинённых, чтобы те, пребывая в склоках, выслуживались перед ним.

   Добавлю также, что в раннем “Сильмариллионе” упомянут ещё один “Владыка балрогов” - Лунгортин. Не совсем ясно, было ли это другое имя Готмога, или же “Владыка балрогов” - вовсе не универсальный титул, и так могли называть и других могущественных балрогат. Кристофер Толкин считает (и я с ним соглашусь), что титул “Lord of the Balrogs” можно трактовать не как “Владыка [всех] балрогов”, а как “Владыка-балрог” или “Балрог-владыка”. В единственной своей сцене он находится подле Моргота, отчего некоторые называют его главой королевской стражи.

   Я мог бы и закончить на этом, но раскрою, однако, одну идею, которой придерживаюсь уже некоторое время. Дело в том, что хотя я и считаю Саурона величайшим из слуг Моргота и его правой рукой, но я не считаю, что он пребывал в этом положении всегда. Действительно, Моргот прибегает к услугам своей десницы в особо важные моменты, что доказывает его исключительную мощь и влияние. Но чем тогда объяснить бездействие Саурона после его поражения от лап Хуана? На протяжении Эпохи, Саурон играет важную роль в планах своего Владыки: он поставлен во главе великой крепости Ангбанд, когда та была возведена; когда Моргот отправился к праотцам людей, именно Саурон остался во главе Ангбанда и всего войска; после гибели Финголфина, именно Саурон возглавляет наступление на Тол Сирион, и становится его новым хозяином; ему Моргот поручает особо важное задание - разыскать и уничтожить Барахира, отца Берена, с чем Саурон блестяще (и зловеще) справляется; в его подчинении не орки, но волколаки и вампиры - совершенно особое, ему лишь (не считая вампиров) верное войско. И вот, когда Саурон решает схватить Лютиэн, его ожидает фиаско. Мало того, что он упустил опасную парочку, так те ещё пробрались в Ангбанд, и сорвали с короны Моргота один из сильмариллей - немыслимо, чтобы такое осталось без наказания. Саурон покидает свою крепость, и бежит в Таур-ну-Фуин, приняв вампирскую личину. Там он и остаётся, не принимая участия в дальнейших событиях. Почему?

   Я придерживаюсь мнения, что Саурон оказался в справедливой опале. На протяжении последующих войн, он остаётся в пределах леса, и собирает вокруг себя множество пугающих тварей. Он не участвует в разорении Нарготронда и трагедии детей Хурина: вместо него Моргот посылает вступившего в зрелость дракона Глаурунга. Он никак не упомянут в падении Гондолина, где именно владыка балрогов Готмог играет ключевую роль. Наконец, когда разразилась Война Гнева, Саурон не назван в числе тех, кто сражался против валар; он будто бы явился к воинству Запада, когда победа уже была одержана, и предложил своё раскаянье и услуги. Лишь не желая предстать перед судом, он бежал от посланников Манвэ. Но почему его, правую руку врага, выслушали, и предложили при этом почётные условия сдачи, в то время как балрогов (таких же майар, как и он) гнали до самых Корней мира? Не потому ли, что в последние десятилетия он отдалился от своего Владыки, и оказался в немилости Моргота?

   Впрочем, прямых подтверждений тому не найти.

Ранее земли Амана были не досягаемые и там жили бессмертные. Но что случилось после Низвержение Нуменора, когда стихийный католицизм вызванный Эру оказал влияние и на Аман? В Википалантире сказано что- "Все жители Амана (Валар, майар, эльфы), лишились тел и стали бесплотными духами, которые до конца мира живут теперь лишь воспоминаниями о прежней жизни" Означает ли это что теперь земли Амана это просто земли обычного материка на который более не распространяется запрет Валар и до него можно доплыть при желании и заселить? Образно выражаясь "бесхозные" земли.

   Простите меня, ибо я понимаю, что иного выбора нет, но Википалантир - плохой источник, о чём я не устаю напоминать (если знаете английский - пожалуйте на Tolkien Gateway). Всякий раз, когда меня отсылают к нему, я задумываюсь над созданием собственной энциклопедии; но на это, боюсь, сил одного человека не хватит. К тому же, я бы как огня пытался избежать вики-движка, но технических умений моих, при этом, едва хватает на то, чтобы не произносить Java как “Ява”.

   Итак, за грехопадением Нуменора последовало событие, именуемое Изменением мира (Changing of the World), и мир, до этого бывший плоским, стал шарообразным. Прежде земную сушу составляли четыре континента - Аман на западе, Эндор (Средиземье) в центре, Тёмный континент на юге, и Земли Солнца на востоке; при этом мир был сплюснут по полюсам и вытянут с запада на восток. И если Средиземью соответствует Афроевразия, а Тёмному континенту - единый материк от Антарктиды до Австралии (наверняка вы слышали легенды про Лемурию), то Америка - вовсе не Аман, оставленный обитателями, но Земля Солнца, т.е. Восточный континент.

   Следует чётко представить, что именно сделал Эру: он расколол мир, создав глубокую трещину посреди океана - именно она и поглотила Нуменора. Западная часть мира, с Аманом и частью океана, была полностью (физически!) отвергнута от Земли, а новые западные границы Амбара (вдоль Нуменорского жёлоба) устремились к восточному рубежу Земель Солнца, округляя мир. Вероятно, при их “стыковке” возник Срединно-Атлантический хребет.

   Сказано также, что катаклизм изменил береговые линии, исчезли старые и возникли новые моря, суша поднялась над водой множеством островов, и мир, в целом, стал более похож на современный. Илуватар убрал из мира “Пустые земли” (возможно, речь о Тёмных землях и Землях Солнца; в таком случае их и вовсе нет в Третью эпоху), и на их месте водрузил новые континенты - в том числе и древнюю Америку.

   Таким образом, отправившись на запад, моряк обнаружил бы новые земли, но не Аман, который искал. Толкин упоминает, что если бы кто-то решился отплыть из Средиземье и двигаться, не сворачивая, на закат, то рано или поздно он бы причалил к восточным берегам Средиземья. Это может говорить лишь о том, что Америка в те дни представляла собой скорее архипелаг, нежели единый материк. Вероятно, что по задумке Толкина этот факт позднее станет основой поверья, согласно которому всякий, кто поплывёт от Европы на запад, обнаружит Индию и Китай, не остановленный континентом на своём пути.

   Надеюсь, вопрошающих получил свой ответ; однако, вот ещё несколько замечаний:

   Во-первых, земли Амана (до Изменения мира) вовсе не были недосягаемы. Разумеется, на пути морехода стояло немало препятствий, но Благословенный край всё равно оставался достижим; или не ступил на его землю Ар-Фаразон, заслужив этим гнев Создателя? Многочисленные преграды на пути были созданы именно потому, что иначе всякий мог бы достичь Валинора.

   Во-вторых, не следует избежать заблуждения, будто бы Аман дарует бессмертие. Он назван Бессмертными землями, потому что там живут бессмертные создания; но смертные, оказавшись там, остаются смертными. Валар не в силах остановить ход вещей, им не подвластны время и смерть. Фродо лишь получил возможность залечить свои раны, но когда настанет его срок - он умрёт. То же касается Бильбо, Сэма и Гимли. Лишь Эарендил, по особой милости Илуватара, достоин бессмертия - но он имел на него право, будучи полу-эльфом.

   Где находится Валинор, если он отвергнут от мира?  Ответ я уже дал в своём рассказе о космологических картах, созданных Толкином. Так, на Диаграмме III из “Амбарканты” видно, что Аман находится на границе между Ближним воздухом и Внешним, т.е. в верхних слоях земной атмосферы. Находится, при этом, не физически, недоступный даже Илону Маску. Подобно тому, как в мире Толкина существует мир Зримого и противоположный ему мир Незримого, так и Аман расположен в конкретной точке физического мира, но при этом недоступен в видимой реальности.

Диаграмма III

   Зримое - это окружающая нас действительность, в то время как Незримое - под-реальность, мир духов и магии, параллельная действительность. Могущественные маги черпают оттуда свою “магию” (у Толкина этот термин условен), и там же обитает истинное могущество эльфов и айнур (иногда, как в случае с Глорфинделем, “просвечивающее” в реальный мир). Так, айнур, не приняв телесного обличия, будут видны лишь в Незримом (Гендальф в свои ранние годы бродил среди народов Средиземья невидимкою), а назгул не видны без плащей потому, что лишь Кольца и воля Саурона (через плащи, как ни странно) удерживают их утратившие тело души в Зримом.

   Вероятно, природа нынешнего положения Амана сродни Незримому. При этом, он находится не в абстрактном, а вполне реальном пространстве верхней атмосферы и привязан к Земле. Как и следует из этого, в Амане невозможно дышать и вообще находиться (давление и отсутствие кислорода), и лишь благословение Манвэ позволит смертному (как, например, Эльфвину) пребывать вблизи Валинора. Только эльфы имеют возможность найти Аман - Прямой путь открывается лишь им, либо совершенно особым смертным. Можно знать, где он расположен, но корабль не поднимется над водой, если того не позволят “с другой стороны”.

В поздние годы Толкин хотел сделать Арду круглой с самого начала, Солнце и Луну существующей с самого начала и приблизиться к более научному толкованию истории Средиземья, а историю Светильников и создание Солнца и Луны отметить как древние мифы нуменорцев. Можете поподробнее рассказать о том, что бы в таком случае представляла из себя Арда? Какие-нибудь догадки и додумки.

   Действительно, после написания “Властелина Колец” Толкин работал над версией предания, в котором Земля бы была изначально круглой (вернее, шарообразной (ещё вернее, геоидальной)), и, согласно его поздним рассуждениям, именно этот вариант он считал окончательно верным. Разумеется, это потребовало от него радикальных исправлений, и он постепенно заменял мифологические элементы историческими.

   Согласно версии Круглой Земли, Солнце и Луна не были плодами Двух Древ, и возникли на небе задолго до их создания. Двух Светильников никогда не существовало, и известны они лишь в качестве легенды нуменорцев, доставшейся им от далёких предков. В новой истории, Древа и Сильмариллы важны потому, что в них хранится свет изначального, незапятнанного Солнца, каким оно было до того, как Моргот изнасиловал Ариэн (Толкин использовал слово “ravished”, которое помягче, чем “raped”, но имеет тот же смысл). Луна представляет собой осколок Земли (популярная тогда в научной среде теория), отколовшийся во время разрушения, учинённого Морготом в годы Первой войны. Ещё одно предание из этого же цикла гласит, что Луну откололи от Земли сами валар, чтобы в ночное время на небе был светоч, противодействующий Морготу (тот был особенно силён по ночам).

   Звёзды также возникли иначе, нежели в опубликованном “Сильмариллионе”. Не Варда создала их, потому что власть валар ограничена Ардой, в то время как звёзды расположены в Эа, т.е. в космосе. Она лишь, с пробуждением эльфов, развеяла облака, затмевающие звезды.

   Некоторые положения теории уцелели. Так, всё чаще планету Земля толкинисты стали называть Амбар, в то время как имя Арда, согласно этой версии, относится к Солнечной системе в целом. Толкин, однако, не развил идею дальше нескольких набросков, и, хотя и считал её единственно верной, так и не окончил (поэтому Кристофер, взявшись за публикацию “Сильмариллион”, предпочёл детально описанную версию Плоской Земли). Среди прочего, он попытался написать новые версии “Айнулиндалэ” и “Падения Нуменора” в изначально Круглом мире, но в обоих случаях вернулся к варианту Плоской Земли, не сумев исправить всех противоречий. Так, во “Властелине Колец” остались упоминания упоминания о Изменении мира, Годах-без-Солнца и троллях Сумерек. Впрочем, он утешал себя мыслью, что это не более чем позднейшие исправления, внесённые переписчиками “Красной книги”, или даже изначальные ошибки, допущенные из-за незнания персонажей. Герои “Властелина Колец” в большинстве своём не знали истинной истории Арды, и могли, таким образом, отсылать к мифам и преданиям собственных народов.

   Теория Круглого мира, однако, оказала большое влияние на исследователей. Среди толкинистов популярно мнение (мною разделяемое), что эта версия отражает “подлинную историю”, стоящую за текстами Толкна, в то время как “Квента Сильмариллион” и иные легенды - не более чем легенды, пусть и основанные на реальности. Я прежде этого не упоминал, но Толкин, в свои поздние годы, рассматривал Легендариум не как эльфийский, но как человеческий свод преданий. Именно поэтому легенды могут быть искажены, между ними существуют противоречия, а ранние тексты Толкина так сильно отличаются от поздних. Не желая переписывать предания с нуля, Толкин решил, что Земля всегда плоской, а всё, что этому противоречит - лишь свидетельство того, как мало люди знали о мире. В конце-концов, разве это не относится и к “настоящим” легенды?

Какая выгода была у тех, кто выступал на стороне Саурона во время Войны Кольца? Что они могли получить в случае победы если вся власть в итоге все равно сосредотачивалась в руках Саурона? Были ли какая-то мотивация или они не могли не подчиниться?

   Отражение причин, по которым люди выступали на стороне Саурона, мы можем найти в мотивации назгул, ведь они приняли Кольца добровольно, рассчитывая на определённую пользу. Согласно преданиям, они были людьми высокого положения и немалых талантов, что, как известно, может послужить причиной падения. Моргот, и (вероятно) Саурон были первыми среди себе подобных, и желание получить положение и власть, соответствующую их могуществу, привело их ко Тьме. Келебримбор, внук Феанора и, после него, величайший из кузнецов, был невероятно талантлив, и Саурон совратил его к созданию Колец, пообещав ещё большие знания и мастерство. Саруман, мудрейший из истари, так сильно дорожил своей мудростью, что посчитал остальных дураками. “Дьявол стережёт одарённых”, ведь на их амбициях всегда можно сыграть в собственную пользу.

   Люди, выступавшие на стороне Саурона, имели разное происхождение, и, вероятно, разные цели. Уверен, что некоторые из них попросту опасались за свои жизни: когда Сэм видит труп поверженного харадрим, то он (а через него - Толкин) задаётся вопросом, был ли этот враг по-настоящему злым, и по своей ли воле он покинул родные края. Очевидно, что на стороне Саурона выступали короли и вожди, в то время как народы - сотни народов Юга и Востока! - лишь подчинялись призыву своих сеньоров. Что может простой крестьянин, когда его кровью пишут судьбы мира?

   У многих народов, при этом, были давние счёты с Гондором. Так, правителями Умбара были родственники гондорцев, бежавшие в провинцию после поражения в гражданской войне, и основавшие там собственное корсарское государство. Пообещал ли Саурон гондорский трон потомкам узурпатора Кастамира, или те готовы были грабить собственных родичей за бесплатно - неизвестно. Впрочем, когда Гондор бы пал, никто лучше них не справился бы с задачами оккупационной администрации, тем более, что по законам крови они имели формальное право на власть.

   В то же время, кроме обещаний власти и богатств, Саурон умело пользовался главным из страхов людей - смертью. Срединный люд, не испытавший на себе благословение долгой жизни (по 300-500 лет в период расцвета), к бессмертию и не стремился, а на дунэдайн смотрел как на богов. Сами же дунэдайн, однако, и особенно тёмная их ветвь - чёрные нуменорцы, - с каждым поколением теряли свою благодать, и к Войне Кольца лишь редкие из них доживали до ста лет. Страх, побудивший в Ар-Фаразоне его безумие, был старательно взращён ещё Морготом, но Саурон достиг в этом особых успехов. Чёрные нуменорцы служили ему не только потому, что тянулись к величию и несомненным талантам Тёмного Властелина, но и из страха умереть. Перед ними, кому валар отказали в бессмертии (хотя это, конечно, и не было в их власти), возникал живой бог, обещающий великие блага за службу ему. Уверен, он обещал им и долгую жизнь, и жизнь после смерти - и разве не это получили назгул, из которых трое были нуменорцами? Не забывайте, что нуменорцы, обученные эльфами, знали от тех, что после смерти след людей обрывается, и их судьба неизвестна даже валар. Моргот, обращаясь к Хурину, с особой издёвкой говорил об этом - “Я не стану преследовать тебя за Пределами мира, ибо за Пределами мира - Ничто”.

   В старой ролёвке MERP, которую я время от времени упоминаю, существует любопытное допущение, согласно которому Саурон искусственно продлевал жизнь тем, кто особо отличился в служении ему (превращая её, при этом, лишь в подобие жизни). Мысль эта, пускай и очень вольная, улавливает, как мне кажется, природу отношений Саурона с чёрными нуменорцами. Другие народы, уверен, имели собственное представление о загробной участи людей, полученное от эльфов авари (которые не знали правды), или возникшее самостоятельно; но дунэдайн были прокляты своим знанием, ведь эльфы, по сути, сообщили им о том (а им об этом сообщили валар), что для людей нет места после смерти.

   Значимое исключение, о котором я должен сказать, - кочевники, балхоты и люди повозок. Они - стихия, Саурону едва ли подвластная, но он, умелый интриган, сумел направить эту бурю на своих врагов в Гондоре и Рохане. Им не нужно было приказывать, льстить или угрожать - они сами двинулись на войну, едва услышав о богатствах Осгилиата и Дэйла, Дол Амрота и Пеларгира. В отличии от восточан Войны Кольца (напомню, что восточане - не этническая группа, но любые племена и народы, живущие на Востоке), осаждавших Эребор, кочевники не были организованы в классическое государство, подобные скорее гуннам, нежели монголам.

Четвёртая эпоха стала эпохой людей, все остальные расы должны были сойти со сцены. Хорошо, про эльфов всё понятно расписано, почему уходят и зачем они уходят. А что же с гномами и хоббитами? В начале четвёртой эпохи, гномы вроде неплохо себя чувствовали. Отстроили свои города, утрата Гномских колец ещё в третью эпоху, на них особо никак не повлияла, вроде должны были процветать вместе с людьми. Ну и тоже самое про хоббитов. Арагорн выделил им все условия для безбедной жизни. Ну и куда они делись?

   Гномi чувствовали себя лишь относительно неплохо. Некогда это была большая, могучая раса, занимающая все горные хребты Средиземья, кроме лишь самого северного. Их первый упадок случился уже в Первую эпоху, в войнах с Морготом. Гора Долмед, где пробудились двое из семи праотцов, и расположенные рядом с нею великие города Габилгатол и Тумунзахар (Белегост и Ногрод), что в Голубых горах, были почти полностью уничтожены с гибелью Белерианда. После этого бесспорной столицей стал Казад-дум (Мория), чьи богатства казались нескончаемыми, и где гномы вступили в свой золотой век. Во времена расцвета, поселения гномов простирались от Гундабада до будущего Айзенгарда, в Серых и Голубых горах, а колонии возникали и исчезали в Железных холмах и под Одинокой горой.

   На чём держалось процветание гномов? Как ни странно - на эльфах. Отношения двух народов были омрачены взаимной резнёй Первой эпохи, но и Ногрод с Белегостом, и Мория с Эребором существовали за счёт близости эльфийских владений. Первые располагались на торговых путях из Белерианда в Эриадор, снабжали оружием эльфийских королей и строили для них чертоги. Келебримбор, эльфийский гений и владыка Эрегиона, поселился со своим народом у самых врат Мории (которые, к слову, и изготовил), и постоянная торговля (особенно страсть эльфов к мифрилу) привела два народа к процветанию. Врата Мории были захлопнуты только когда пал Эрегион; оставшись в изоляции, гномы были вынуждены копать всё глубже и яростней, чтобы восполнить убыток (ибо партнёров, с которыми можно было вести торговлю, и так было немного). Точно также, и Эребор зависел от соседства с владения Трандуила, хотя, в позднейшие годы, переключился на Дэйл. Гномы, возглавляемые Гимли, что поселились с окончанием войны в Агларонде, могут привести гномов к новому - последнему! - золотому веку, ведь растущим империям людей потребуется мастерство казад. Однако, они лишь выиграют этим немного времени, но никак не спасутся.

   Дело в том, что, ввиду своего особенного происхождения, гномы с трудом производили потомство - дети рождались едва ли не реже, чем у эльфов, но при этом гномы оставались смертными. Особенно редко рождались женщины, составлявшие лишь треть от общего населения - чудовищно мало! К тому же, изгнание из Мории было сопряжено с длительной серией войн, уничтоживших цвет гномьего рода. К концу Третьей эпохи, их оставалось так мало, что они уже не смогли бы удержать свои исторические земли, оставленные орками. Гномы медленно, но верно вымирали.

   Дурин VII, прозванный также Последним, действительно возвратил Казад-дум, и у гномов вновь появился верховный король; но Дурин неизбежно умрёт. Даже если у каждой гномьей пары в его королевстве будет по двое детей (как это обычно и случалось), лишь каждый третий из них будет женщиной: половина всех мужчин останется без пары и, соответственно, без потомства. Будь у нас хоть примерная демография, можно было бы рассчитать, как скоро гномы полностью исчезнут.

   Что же касается упомянутой утраты Колец, то я лишь замечу, что она и не могла оказать на них особого вреда. Из-за своей природы, владыки гномов оказались совершенно невосприимчивы к попыткам Саурона их подчинить. Кольца, вероятно, давали им некоторую личную пользу, но не приносили вреда. Саурон потребовал Кольца обратно, потому что пребывал в ярости - ему не удалось посеять даже малое зерно тьмы в сердца казад. Именно поэтому он решил их навсегда уничтожить, и достиг в этом немалых успехов: гномы потеряли в постоянных сражениях с орками не только свои твердыни, но и будущее.

   С хоббитами, однако, дела обстоят ещё печальней. Король Элессар I Тельконтар (Арагорн), разумеется, хороший король, и он даровал хоббитам земли, защиту границ и вечную независимость Шира; но парадокс хороших королей состоит в том, что за ними неизбежно последуют плохие. Чем больше сменяется поколений, тем дальше потомки уходят от того, что их предки почитали за непреложную истину. Дунэдайн, правители Гондора, продолжал терять своё долголетие, пока почти не сравняются с простолюдинами. Империя, построенная человеком, спасшим мир от Саурона, забудет об истинном смысле этого подвига. Согласно наброскам Толкина, уже в правление сына Арагорна, короля Элдариона, дети начнут играть в орков, а тёмный культ проникнет на все уровни общества. Неизбежно, северо-западное Средиземье должно превратиться в Древнюю Европу, а значит - последуют катастрофы и войны, развал империи и упадок королевского дома. Найдётся ли хоббитам место в новые, страшные времена стали и пепла?

   Толкин рассуждает, то тут, то там, о фактической судьбе хоббитов. Его предсказания сводятся к тому, что люди начнут относится к хоббитам так же, как рохиррим относились к друэдайн: как к непохожим на них дикарям, почти что животным. Точно так же, как рохиррим уничтожили многих друэдайн, устраивая на них охотничьи облавы, так и хоббиты станут жертвой многочисленных и нетерпимых людей. Удивительно ли это, если просвещённая Европа веками позже уничтожит миллионы индейцев, примерно с той же мотивацией? Толкин ненавидел индустриальный мир, и судьба хоббитов - это символическая судьба старой Европы, уничтоженной дымом заводов и снарядами бессмысленной мировой войны.

Карты Средиземья II. Очертания мира

В предыдущий раз, объектом нашего разговора послужили карты, связанные с “Властелином Колец” - те, что созданы самим Толкином, либо те, создание которых он инспирировал. Логичным продолжением было бы рассказать о подобных картах “Хоббита” и “Сильмариллиона”. Однако, логики от меня ждите.

Вместо этого, мы вернёмся в самое начало - к раннему Легендариуму, каким он был до “Властелина Колец”. В этой связи, для многих будет необходима периодизация творчества - в моём, несколько вольном исполнении. (Заметка: если соберусь и составлю толковый путеводитель, то именно с этого и начну).

          I) 1917 - 1925. В военном госпитале Толкин начинает “Книгу Утраченных преданий”. Согласно его задумке, он воссоздаст “мифологию для Англии”, повествующую о происхождении английской истории и культуры (подобно тому, как греческий миф “предшествует” истории Греции). Героем книги является средневековый моряк Эльфвин (“Друг эльфов”), который пересекает океан и случайно обнаруживает Прямой путь к стране эльфов. Там, на острове Эрессеа они рассказывают ему о Богах, балрогах и орках, о Нарготронде и падении Гондолина.

          II) 1925 - 1937. В 1926 году Толкин завершает “Наброски мифологии” - первый “Сильмариллион”, состоящий из 28 страниц. Это был огромный шаг от “мифологии для Англии” к самостоятельному мифу. В 1930 году Толкин пишет “Квента Нолдоринва” - единственную законченную версию “Сильмариллиона”. В это же время она работает над многими малыми историями - поэмой о Берене и Лютиэн, аллитерационной историей о детях Хурина и т.д. В 1937 году опубликован “Хоббит” - история, изначально не связанная с Легендариумом, но впитавшая из него многие детали.

          III) 1937 - 1950ые. В это время Толкин пишет свой самый прославленный труд - “Властелин Колец” - который, однако, считал лишь продолжением “Сильмариллиона”. К началу пятидесятых годов происходит становление зрелого Легендариума, формируются классические квэнья и синдарин, а история приобретает знакомый нам вид. В это же время продолжается работа над “Сильмариллионом”, а “Хоббит” переписан, чтобы соответствовать “Властелину Колец”.

          IV) 1950ые - 1973. В поздний период Толкин прилагает немалые усилия к тому, чтобы составить окончательную версию “Сильмариллиона”, не противоречащую “Властелину Колец”, и в поисках решения пишет великое множество эссе и малых историй. Пожалуй, это самый плодотворный этап. Ближе к концу своей жизни, Толкин полностью пересматривает космологию, начинает вновь переписывать “Хоббита” (в стилистике “Властелина Колец”), и, по сути, пишет Легендариум с начала (примерно так же я пишу эти посты). Он успевает лишь подготовить основу; Кристофер, готовя “Сильмариллион” к публикации, отверг эти позднейшие правки отца, и предпочёл версию времён “Властелина Колец”.

   Карты, о которых мы поговорим сегодня, относятся к первым двум периодам - между собою связанным, но очень разным. Надеюсь, очевидные противоречия не смутят моего читателя: между “Книгой Утраченных преданий” и ранним “Сильмариллионом” пролегает великая разница - но это всё ещё части одного Легендариума.

1.Первейшая из карт

   Именно так (“The earliest map”) названо первое изображение мира, который позднее будет назван Амбар (напомню, что Арда - это Солнечная система, Амбар - Земля, а Средиземье - Афроевразия). Оригинальный набросок хранится в архивах семьи, в то время как доступный нам рисунок - репродукция Кристофера. Её я сопровождаю собственной скорой картой большего разрешения (все дальнейшие карты также будут дублированы, в виду возраста оригиналов). И да не сложится у вас впечатление, что мы рассматриваем скетч на салфетке, но на долгие годы вперёд это единственное дошедшее до нас изображение континентов Амбара.

Илл. 1 "The Earliest Map", Кристофер Толкин

Илл. 2 "Первейшая из карт"

   В отличии от последующих примеров, это действительно не более чем набросок. Оригинальный рисунок был создан мягким карандашом более чем за полвека до того, как Кристофер взялся его восстанавливать. Многие детали невозможно интерпретировать, и Кристофер, разумеется, мог допустить ряд ошибок. Так, некоторые отметки на карте невозможно никак обозначить, а границы здесь весьма условны: как вы видите, на севере у Валинора целых четыре варианта береговой линии, которые Толкин менял на ходу.

   Пускай это и набросок, но многие распознают в нём общую географию Амбара. Мир относительно симметричен, с антагонизмом западной земли - Валинора, - и восточных “великих земель” - будущего Средиземья. Валинор окружён стенами, на юге от него расположен Эруман либо Арвалин - будущая земля Аватар. В самом Валиноре располагаются Два Древа, чертоги Мандоса и город Кор - будущий Тирион на Туне. Между континентами - Великое море и Волшебные острова, задача которых - остановить восточных мореходов (будущие Зачарованные острова). На севере Средиземья мы видим примитивный Белерианд, с, вероятно, рекой Сирион и страной Артанор, т.е. Дориатом. К северу лежат Железные горы, за которыми сокрыт Хисиломэ, т.е. Хитлум. Далее, отгороженный от мира стеной льда, располагается чертог Мелько, зловещая Утумна (будущий Утумно). На севере и юге, напротив друг друга, находятся два Светильника - Рингил и Хэлькар. И если с расположением первого Толкин определился, то второй блуждает по карте, и появляется как на самом юге, так и на острове (части континента?) посреди Великого моря.

   Эта карта возникла почти сразу с Легендариумом - здесь Толкин лишь условно обрисовал тот мир, который тогда зарождался в его сознании. Некоторые названия сохранятся позднее почти неизменными; другие - полностью исчезнут. Эльфийские языки того времени - например, гномский (gnomish, от лат. gnosis “знание”), предтеча квэнья - отличаются от позднейших грамматикой, пускай и похожи. Иными словами, данная карта важна как иллюстрация первого этапа, но предоставляет нам мало фактической информации. Однако, проигнорировать её я не мог - исторической справедливости ради.

2.Мировая ладья

   Вы можете со мной не согласиться, но образ мира, который Толкин создаёт в это время - один из самых оригинальных в истории фэнтези уж точно, а возможно - и в мифологии как таковой. Вероятно, мне не хватает к тому знаний, но мне не знаком пример из реальной мифологии (реальной, не авторской!), в которой мир был бы представлен в форме корабля.

   I Vene Kemen - “Очертания мира” либо “Мировая ладья” (от праэльфийского элемента VENE “вырезать, придавать форму” и производного кв. venё - “корабль”; kemi - “земля, почва”): именно так выглядела мировая космология в “Книге Утраченных преданий”, к тому времени уже довольно обширной. Многие детали перешли в поздний Легендариум, но никогда больше мир не был описан, как плывущая по пустоте Мировая ладья. Корабль был важнейшим символом в ранних историях Толкина - именно мореход Эльфвин находит Прямой путь, а сами эльфы считаются мастерами-корабельщиками (деталь, унаследованная позднейшими трудами). Для них, строительство кораблей - это подражание божественному замыслу, и, вероятно, детали реальных кораблей носили “космические” имена.

Илл. 3 "I Vene Kemen", Джон Толкин

Илл. 4 "Мировая ладья"

   Сразу прошу простить меня за бессистемность: все карты, кроме этой, восстановлены мною с английским написанием мест, но “Мировая ладья” полностью локализована (в тех случаях, когда я посчитал “перевод” необходимым).

   Итак, мир - это ладья, в то время как первая карта - её палуба (иной, однако, формы, чем Толкин это представлял в начале). Нос корабля направлен на условный запад (какие направления могут быть в космосе?), а корма расположена на востоке. Мир всё ещё состоит из двух континентов (не из трёх или четырёх, как позднее) - Валинора и Великих Земель (I Nori Landar). Тут же видна ещё одна особенность ранних языков Толкин - в то время они многое заимствовали из реальных языков. Так, “Landar” имеет очевидную связь с “Land” и родственными ему словами.

   В этой связи, вам, уверен, покажется интересным название моря, разделившего континенты - Haloisi Velike, где “Velike” переводится как “Великое” (т.е. Великое море). Повторюсь, вплоть до времён написания “Хоббита”, где есть Радагаст и был Медвед (позднее он стал Беорном, т.е. “медеведем”), Толкин заимствовал часть лексики из индоевропейских языков. Со временем он очистил эльфийский от таких анахронизмов.

   В Великом море расположена группа островов - Волшебные, Сумеречные и Одинокий, при этом Эрессеа (“Одинокий остров”), жилище эльфов, на данном этапе не является ближайшим к Валинору. В Валиноре - гора богов (именно так зовут валар в “Утраченных сказаниях”!) Таникветиль и Два Древа (обратите внимание на двойственное число слова aldar - т.е. именно пара древ, а никак не больше; сродни Argonath - “два столпа”), а также пустынная земля Арвалин/Хармалин и горы Валинора - Toros Valinoriva.

   Ещё одно море располагается под землёй, при этом опоясывая её с востока и запада - так называемые Внешние воды, где живёт Ульмо и его великий кит Уин. С Великим морем оно имеет связь через Корни Арды - систему туннелей, находящихся в земных глубинах (там позднее будут обитать сбежавший балрог и многочисленные безымянные твари).

   Осью мира является мачта, чем-то напоминающая Мировое древо - в её подножии расположен Койвиэнэни - будущий Куйвиэнен (влияние финского на эльфийские языки тогда было особенно сильно), названный здесь также Палисор (позднее это имя перейдёт к месту пробуждения людей). На мачте закреплён парус небесного свода, своим свободным концом направленный к Таникветиль. На парусе расположены Луна (Sil), облака (Luvier), Солнце (Ūr) и, вероятно, звёзды.

   Мир окружён тремя слоями воздуха, обителью трёх ветров, которые движут Мировую ладью. Нижний - Вильна (позднее он будет менять имена - Виста и Вилья в квенья, и Gwelwen в синдарине), примерно соответствующий нижней тропосфере. Это - тот слой воздуха, в котором комфортно существует жизнь, и невозможно кислородное голодание. Выше него - Ильвэ, т.е. “Небеса” - высокий слой воздуха, где живёт радуга и обитают звёзды. Наконец, следует Вайтья - внешний слой воздуха, т.е. “воздух за пределами воздуха”, отделяющий мир от абсолютной пустоты.

   Это - мир “Утраченных сказаний”, идея, от которой Толкин отказался. Со временем Легендариум рос, и Толкин всё больше увлекался идеей описать допотопную Европу или целый мир, а не только мифологическую Англию. С тех пор, как он взялся за “Сильмариллион”, его карты всё больше пытались походить на состояние реального мира. Красивая, но слишком фантастическая Мировая ладья была оставлена лишь как эльфийская аллегория, а не реальная космология Арды.

3. Амбарканта (I, II, III)

   В конце двадцатых-начале тридцатых Толкин создаёт первые версии “Сильмариллиона”, и вместе с ним - первую карту Белерианда. Однако, о ней я расскажу я расскажу отдельно; ведь в то же самое время возникает эссе Амбарканта, “Очертания мира” - трактат, созданный эльфийским мудрецом Румилем, повествующий нам о космологии и географии, какой те были известны эльфам.

   Это - срединный период Легендариума, близкий к “Властелину Колец”, но всё ещё архаичный, с множеством устаревших и ошибочных имён. Однако, картина мира, описанная Амбаркантой, осталась почти неизменной до самой смерти Толкина. Это - важнейший источник об устройстве мира из доступных нам. С Амбаркантой связаны пять карт, созданных Толкином, и одна, созданная его сыном; последние три, однако, я на этот раз опущу, поскольку они уже включены в иное обсуждение.

   Первые две карты (или, как зовёт их Кристофер, “диаграммы”), выполняют ту же роль, что и “Мировая ладья” - показать расположение Земли в космическом пространстве. Диаграммы I и II изображают Арду в одном и том же состоянии - до Изменения мира в конце Второй эпохи, - но в разном положении. На диаграмме I Арда показана с запада на восток, на диаграмме II - с севера на юг.

Илл. 5 "Ambarkanta Diagram I", Джон Толкин

Илл. 6 "Ambarkanta Diagram II", Джон Толкин

Илл. 7 "Диаграмма I"

Илл. 8 "Диаграмма II"

   Сама Земля уже здесь называется Амбар. Корни земли названы Мартальмар, а посреди поверхности находится Пельмар, что буквально переводится как “Срединное огороженное пространство”, т.е. Мидгард. Middle-Earth - вольный перевод этого древнего имени на современный английский, и именно так континент будет известен в дальнейшем. Он также назван здесь Амбарендья и Эндор, что в обоих случаях означает “Средиземье”. Море здесь буквально переведено как Ear, запад и восток обрели свои современные имена.

   Воздух разделён всё те же три слоя, но теперь лишь два из них целиком опоясывают плоскую землю. Первый слой - Виста, в пределах которого находятся Айвенор - страна птиц, и Фаньямар - “верхний воздух”, страна облаков. Далее следует Ильмен, где расположены звёзды. Elenarda и Tinwemaile - лишь другие его имена. Последний слой - Ваийя, земной окоём, внешний воздух. Стены мира (Ilurambar) отделяют мир от Kuma - пустоты, за которой следует лишь ещё большая пустота - Ава-кума. Врата Ночи (Auta Lomen) - единственный путь из мира в Пустоту. Сам мир здесь назван Арда, а Вселенная - Илу.

   Любопытно, что, согласно второй диаграмме, на севере и юге есть место, где Виста переходит в Ильмен, а путь до Ваийя особенно близок. Возможно, именно поэтому Мелько, прошедший через Врата Ночи, поселился на Крайнем Севере.

Илл. 9 "Ambarkanta Diagram III", Джон Толкин

Илл. 10 "Диаграмма III"

   Диаграмма III, в свою очередь, показывает нам устройство мира после Падения Нуменора, когда Земля стала круглой, а Валинор ушёл за её пределы. Амбар поделён между Старыми землями (Средиземье и окрестногсти) и Новыми (Америки), а также названо второе имя Виста - Вильва. Из Старых земель к Валинору ведёт Прямой путь, а сам Валинор (а также Эрессеа) располагаются в Ильмене, т.е. стратосфере. В это время Толкин развивает идею о том, что Валинор защищён отсутствием кислорода: лишь особое благословение Манвэ позволит человеку дышать в Амане.

   Такой, в общих чертах, предстаёт эволюция ардианской космологии. Пока что я опущу вопрос о звёздном небе, а также не стану говорить о географии контенентов древней толкиновской Земли; для этого уже подготовлен следующий рассказ.

   Всё так же присылайте вопросы (должен сказать, они не перестают меня по-хорошему удивлять), и не покидайте наш Каминный зал. Надеюсь, он вам по нраву.

Сегодня подборка довольно сарумано-тематическая: попытался взять несколько вопросов, которые уже давно ждут своей очереди (кстати, очередь тут). Спасибо, что вы с нами.

Список вопросов:
     - Причины и предпосылки перехода Сарумана на сторону Саурона. (конкурс)

     - Кто такие южане, массово нахлынувшие в Бри?

     - Что за полу-орки и гоблино-люди служили Саруману?

     - Почему Гендальф сразу не отыскал Голлума? Почему Голлум не отправился в Шир? (конкурс)

     - Мог ли "Роверандом" как-то повлиять на "Властелин колец"? (конкурс)

Причины и предпосылки перехода Сарумана на сторону Саурона.

   Автор прислал два вопроса за раз: вместе с вышеобозначенным был интерес о “иерархии гномов”. Не уверен, что о последнем мне есть что сказать, однако, если автор вопросов мне то позволит, я позднее объединю его со смежными.

   Наиболее полно повод к падению Сарумана описан Толкином в тех черновиках, что составили “Неоконченные сказания”, а именно раздел “Поиски Кольца” (“О Гендальфе, Сарумане и Шире”); часть черновиков вошла в опубликованный “Сильмариллион”. Как известно моему читателю, истари, в числе пяти, явились в Средиземье в образе старых волшебников, чтобы, мудростью и своей “магией”, помогать народам Средиземья в борьбе с Сауроном. Они избрали себе тела людей, чтобы намеренно ограничить свою силу: в отличие от Саурона, они не должны были раскрывать своё могущество и стремиться к власти.  Вместе с человеческим телом, они подверглись немалым (для ангельского создания) трудностям: познали голод, усталость, радость и печаль, и, что особенно важно - возможность умереть. Как нам известно по истории Гендальфа, истари действительно умирает от смертельных ран, и лишь вмешательство Илуватара, “перехватившего” душу мага, вернуло его в оболочке более свободной и могущественной; Саурону и Саруману в спасении будет отказано, отчего их навеки ослабленные души станут тенями, прикованными к земле.

   Миссия истари была осознанным риском валар. С одной стороны, как создания немалых знаний и могущества, майар могли стать богами среди людей (что и провернул Саурон); с другой, земная оболочка и земные чувства открывали сердца истари мотивам, которые так часто приводят к падению людей - что особенно справедливо, когда сокрытое могущество по-настоящему велико. Так. будучи величайшим, “превосходящим в мощи”, пал, в жажде раскрыть себя, Моргот. Из истари величайшим (по статусу и силе) был Курумо - Саруман из легенд людей. Сферой его знаний, как ученика Аулэ (каким был и Саурон), были Кольца власти - волшебные артефакты, в которых создатель своим мастерством заключал великую силу: и чем выше было мастерство, тем больше Кольцо усиливало своего носителя. Допускаю, что корни падения крылись уже здесь. Саруман, зная о судьбе величайшего кольценосца - Саурона, - намеренно изучал всё, что мог отыскать о природе Колец ещё до своего прихода в Средиземье. И хотя Толкин определённо говорит, что сперва у Сарумана были благие мотивы, но бездна, как известно, часто смотрит на тебя в ответ.

   Из всех магов, кроме лишь Гендальфа, все так или иначе провалили свою задачу. Вопрос вызывает судьба Синих магов, ибо Толкин так  и не решил, смогли ли они спасти от Саурона Восток, или же сами стали правителями в тех землях. Однако, сама эта тенденция - верный знак того, сколь призрачным с самого начало было всё предприятие. Саруман первые полторы тысячи лет провёл вместе с Синими магами на Востоке, куда, по их убеждению, вели следы Саурона. Однако, когда тень поднялась над Дол Гулдуром, маг вернулся, и провёл ещё некоторое время в архивах Минас Тирита, где, вероятно, и узнал о том, что в башне Ортханк может скрываться забытый палантир. С дозволения наместника Гондора и роханского короля, он стал хозяином Айзенгарда, где продолжил свои изыскания.

   Однако, кроме новых владений, Саруман обнаружил на западе Средиземья, к своему неудовольствию, Гендальфа, ставшего тогда живой легендой среди эльфов, людей, гномов и хоббитов; особенное раздражение у Сарумана вызывали последние. Он искренне полагал, что лучше других служит общему делу тем, что изучает оружие Врага, а в Гендальфе видел лишь нелепого бродягу, который, не сделав ничего на благо миру, остаётся этим миром любим. Саруман, превосходивший Гендальфа в полномочиях и доступной ему силе, завидовал, совершенно пушкинской завистью Сальери, властью (именно властью, как полагал Саруман!) над сердцами. Саруман, обладатель чарующего голоса, всё чаще использовал его чрезмерно, создавая вокруг себя некое подобие двора. Он всё чаще вёл себя заносчиво с Гендальфом, и показательно пренебрегал его словами и советами; хотя на самом деле, он внимательно запоминал каждую деталь, подозревая, что Гендальф скрывает что-то от Совета.

   Как и всякое низкое чувство, зависть Сарумана не лишена комизма. Гендальф всё чаще появлялся, раскуривая хоббичий табак, а о самих хоббитов отзывался с великим восторгом. Саруман, подозрительный к такому вниманию, сам отправился в Шир в образе седого старика, и путешествовал по нему до тех пор, пока не знал в мельчайших подробностях всю округу, каждый холм, и всякое место, достойное внимания. Однако, пусть и не выведав, что Гендальф скрывает от него в этой стране, Саруман из любопытства прикупил себе табака - и, вероятно, в некоторой степени на него подсел.

   Он курил скрытно, стараясь, чтобы никто - особенно Гендальф! - об этом не узнал. Больше всего он боялся, что иные будут смеяться над ним, решив, что тот, завидуя Гендальфу, подражает ему в привычках - разве не прекрасное знание человеческой психологии проявляет здесь Толкин? Как бы то ни было, Саруман наладил тайную торговлю с Широм, закупая (вероятно, через своих союзников) табак у фермеров. Однако, Гендальф всё равно обо всём прознал.

   В это время (ещё до событий, описанных в “Хоббите”), Саруман находит на след Кольца. Изучив множество манускриптов, которыми был богат Ортханк, он узнаёт каждую деталь о последнем дне Исильдура, и определяет точное место в течении Андуина, где тот утратил Кольцо. Зависть к Гендальфу порождает в нём недоверие: даже в его частом молчании он находит свидетельство заговора. Наблюдая, как Гендальф близок к эльфам, Саруман сближается с людьми. Со временем он делает естественный вывод - Гендальф сам ищет Кольцо, а из этого следует, что Саруман должен (ко всеобщему благу) разыскать его первым.

   Всякий раз, когда Белый совет обращает внимание на район сарумановых поисков, волшебник противится действиям. Так, он отказывает Гендальфу в атаке на Дол Гулдур, уверенный, что тот лишь желает подобраться к Андуину: заговорщик и в других видит заговорщиков. На том собрании между волшебниками происходит стычка: Саруман отчитывает Гендальфа за то, что тот курит, пока говорят другие. Гендальф же, подозревая нездоровый интерес Сарумана, после короткой перепалки, пускает несколько дымных колец в его сторону: очевидный намёк, сыгравший роковую роль. Гендальф, с одной стороны, лишь предупредил Сарумана, что всем известный его усилия по поиску Кольца; Саруман же решил, что ему брошен вызов. И хотя Гендальф до последнего не верил в измену Сарумана, списывая всё на ревность, он решился проверить собственные догадки о Кольце.

   Следует ли говорить, что когда Кольцо обнаружило себя в Шире, Саруман, ослеплённый завистью и гордыней, убедил себя в том, что Гендальф с самого начала скрывал Кольцо у хоббитов. Уверенный, что против него уже давно играют свою партию Гендальф и эльфы, он делает смелый шаг, и посредством Радагаста, заманивает Гендальфа в ловушку, а свою башню превращает в твердыню. С этого момента, чувствуя себя обманутым, он решает играть в открытую, и, воспользовавшись палантиром, заключает союз с Сауроном.

   Возвращаясь к вопросу, следует уточнить, что Саруман никогда не был верен своему союзу. С самого начала он обратился к врагу, поскольку был убеждён, что против него уже давно ведёт борьбу альянс Гендальфа. Он, завистливый и не желающий уступать, уподоблялся, с одной стороны, совершенно незначительным чертам Гендальфа (образ, власть над сердцами, табак), и, с другой, уподоблял его себе. Все свои мотивы, желания и страхи он переносил на конкурента. Единственным способом борьбы против сильного врага он видел лишь союз с другим врагом, пусть и временный.

   Все отношения Сарумана с Сауроном сводились к тому, чтобы те общим ударом сломили два сильнейших государства запада - Рохан и Гондор, которые, будучи атакованы по отдельности, неизбежно бы объединились: Гондор не мог прийти на помощь Рохану, скованный по своим восточным границам, а Рохан не мог явиться в Гондор, ослабленный, а затем (в теории) подчинённый Саруманом. Сам волшебник уделил бы это время тому, чтобы сковать движения Братства (что ему несколько раз удалось) и выхватить у него Кольцо (что почти было сделано). Однако, побег Фродо и Сэма, и последовавшее за этим поражение в Рохане, привело к первому краху Сарумана. Саурон, подозревавший Сарумана в скрытых мотивах, был так напуган хоббитами в Айзенгарде, что отправил к твердыне одного из назгул, чтобы проверить, не захватил ли тот Кольцо. Можете представить себе, какой это был стресс даже для майа. А ведь он ещё не догадывался, что скоро узнает о возвращении Короля… Сильнейшим оружием против Саурона, как не странно, был страх, вынуждавший его к поспешным решениям.

   Пленённый в Ортханке, Саруман подготовил новый план - но то был не план великого волшебника, сравнимый с возвращениями Саурона, а обыкновенная месть. Он окончил свою земную жизнь не так, как подобает майя - убитый собственным слугой, сгорбленный, лишённый власти и посоха. Однако, его история в контексте Легендариума очень показательна, так как он представляет собой наиболее человечный пример зла. Его падение совершенно понятно и, к сожалению, имеет немало примеров в истории. Талантливый, чрезвычайно умный, но подверженный зависти и гордыни - именно он, а не Саурон, как мне видится, настоящий антагонист “Властелина Колец”. Ибо если Тёмный властелин - пример падения ангела, то Саруман, пусть и существо того же порядка, слишком уж человечен. И его тяга к “прогрессу”, который на деле - дым фабрик, и его вера в свою непогрешимость, которое так часто сопровождает засидевшихся во власти - так актуально, не правда ли?

Кто такие южане, массово нахлынувшие в Бри?
и
Что за полу-орки и гоблино-люди служили Саруману?

   Как мною было сказано прежде, Саруман, в страхе и зависти перед эльфами, поставил на людей. Он не испытывал той ненависти к эльфам и дунэдайн, которой так славен Саурон, но лишь видел в них опасных конкурентов. Люди же привлекали его, поскольку над ними его голос был особенно силён. Он и прежде обладал особым талантом, разрешая людские споры, примиряя враждующих, и направляя заблудших; однако, по мере того, как росла его паранойя, он убедился в том, что нуждается в союзниках.

   Рискну предположить, что помогавшим ему людям это шло на благо. Саруман, как и всякий диктатор, видел себя мессией, пришедшем в мир, чтобы спасти народы от войны и несчастий. Вероятно, он помог своим избранникам объединить прежде расколотые племена Дунланда и Минхириата, а обещания свои - богатства и власти - выполнял. Divide et impera, макиавелливская политика и тонкая власть над людьми позволили ему, по сути, править Роханом из тени. Не будьте жертвой экранизаций - Саруман не стремился “уничтожить мир людей”, но желал им править. На его службе действительно были орки, но костяк её составляли люди.

   Они были для него не только воинами, но и агентами, соглядатаями и посыльными. После упомянутого мною посещения Шира, Саруман оставил вдоль его границ своих шпионов, и те в множестве бродили по Эриадору, разведывая для Сарумана действия Гендальфа. Особо отмечается, что те составляли ему карты: Саруман готовился воевать на этой земле, а затем править ею.

   Все они, с точки зрения жителей Бри, были выходцами с юга, а следовательно - были южанами. Это не этническое понятие, но лишь географическое. Вероятно, основу их составляли дунландцы, но также смешанное население западного Рохана и представители племён Минхириата. Все они были неотёсанными дикарями для хоббитов и людей севера, и к ним относились с опаской и недоверием. Возможно, слово “южане” (а также настороженное отношение) применимо и к беженцам, в разные времена приходившим в Бри с юга.

   Особое место в окружении Сарумана занимали те, кого предания называют полу-орками и гоблино-людьми (очевидно из текста, что это две разные группы). Их прозвали так за их отталкивающую внешность, смуглую кожу, проглядывающие клыки, узкие и косые глаза, а также особую, внушительную комплекцию. Они были в разной степени уродливы: полу-орки скорее напоминали людей, обезображенных некоторыми орочьими чертами, в то время как гоблино-люди были скорее орками, походившими на людей.

   Лишь в поздние свои дни Толкин пояснил, что могло скрываться за личиною этих существ. По его словам, люди Древних дней, находясь долгое время под властью Моргота или его вассалов, могли быть низведены до орочьего уровня - их ум, повадки и речь становились дикими и грубыми: и это те, кого называли полу-орками или людо-орками. Затем, доведённые до такого состояния, люди могли создать потомство с орками, результатом чего были создания уродлевее людей, но и умнее орков. Саруман, погрузившись в запретные манускрипты Ортханка, восстановил забытое знание, и, подражая первому из Тёмных владык, вывел немало собственных полукровок.

   Однако, не стоит путать их с урук-хай: хотя их имя и переводится, как “орко-человек”, но они - плод трудов Саурона, и были выведены до того, как Саруман обратился ко злу.



Если Гэндальф ещё во время событий "Хоббита" начал догадываться, что Бильбо нашел Единое кольцо, то почему он растянул расследование этого вопроса на столько десятилетий? Найди он Голлума сразу (что было бы легко, т.к. впоследствии Гэндальф говорил, что тот не уходил из своей пещеры ещё год или несколько после потери кольца), он бы сразу и узнал происхождение кольца. Зная, что кольцо сделало Голлума "доступным зову Мордора", то есть, предполагая, что он может туда дойти, раскрыть нахождение кольца, назвать фамилию и адрес, зачем было отпускать его при первой встрече? И что помешало Голлуму самому дойти до Шира?

   Я совершенно необъективен и предвзят, поскольку очень люблю такого рода вопросы - основательные, и, отчасти, сами несущие в себе ответ. Однако, я вынужден, с одной стороны, отвечая, исправить, с другой, часть вопроса.

   Во-первых, Гендальф и не смел думать, что Бильбо нашёл Единое Кольцо. Он был убеждён - и Кольцо тому подыгрывало, на время “уснув” в кармане Бильбо - что хоббит овладел одним из Младших колец, которые в великом количестве создали эльфы Эрегиона, и одно из которых, так или иначе, вполне могло оказаться в пещере у Голлума. В это время Саруман сбил Белый совет со следа, и те были убеждены, что Кольцо следует искать далеко на юг по течению реки, и что оно, вероятнее всего, оказалось в море. И хотя Гендальф, как я пояснил выше, сомневался в Сарумане, но более важные дела - устранение Дол Гулдура и убийство Смауга - заботили его куда больше. Он усыпил собственную бдительность, в чём позже раскаивался.

   Лишь несколько лет спустя, изучив документы и узнав от Бильбо подлинную историю нахождения Кольца (а тот, надо сказать, об этом долго умалчивал), Гендальф забил тревогу, и Арагорн, по его поручению, отправился на охоту за Голлумом. Тот уже покинул свой “дом”, и, поддавшись “зову Мордора”, двигался на юг.

   Арагорн успешно захватил Голлума, но к тому времени о нём уже прознал Саурон. Странное создание, прожившее сотни лет и желающее отыскать свою Прелесть - достаточный повод задуматься. Голлум был сокрыт в чертогах короля Трандуила, но Саурон не мог узнать (к своему ужасу) иных подробностей, поскольку враги и, в особенности, Саруман перехватывали всю информацию. Тогда Саурон нанёс двойной удар - из Дол Гулдура по королевству Трандуила, и из Минас Моргула по Гондору, начав тем самым Войну Кольца и отвлекая своих врагов. В суматохе сражения, Голлум бежал.

   Почему он направился в Мордор, а не в Шир? Ответ необычайно прост, и именно в нём заключается моя вторая поправка - Голлум не знал, где находится Шир. В уже упомянутой мною части “Неоконченных преданий” - “Поиск Кольца” - Толкины пишут о том, что Голлум даже не мог назвать Бильбо хоббитом, поскольку не знал такого слова! Тем более он никогда не слышал о Шире, так как родился в востоку от Мглистых гор, в маленькой колонии хоббитов (хотя они не называли себя так!) у Андуина. Лишь слова “Шир” и “Бэггинс” сумел выведать Саурон, но даже он не знал, куда направить своих шпионов. Дело в том, что Саурон потерял всякую власть над Эриадором, а все его агенты, засланные туда, перехватывались и велись по ложному следу агентами Сарумана. Поэтому он позволил Голлуму (чья ненависть к Саурону была больше страха) пустить себя по ложному следу - к Андуину, так как Голлум понимал, что он с Бильбо принадлежит к одной расе, и решил отправить врага к своему старому дому. Эта ошибка стала роковой для Саурона, так как иначе он бы оказался в Шире несколькими неделями раньше.

   Вскоре Саурон прознал о том, что Боромиру явилось пророческое видение, и тот отправился в Ривенделл; узнал он также, что Саруман пленил Гендальфа, но тот бежал из плена. Понимая, что он теряет контроль, Саурон приказал назгул повернуть к Айзенгарду, и выведать у Сарумана всё, что тот знает о Кольце - а тот, несомненно, знал больше, чем говорил. Король Чародей явился к вратам Айзенгарда, и Саруман, двойной предатель, был ужасно напуган тем, что его могли раскрыть. Он не вышел к назгул, но его голос говорил как бы из самих врат:

   “Не эту землю вы ищите. Я знаю цель ваших поисков, пускай вы её не назвали. У меня её нет, хотя её слуги и так это поймут; а если бы имел, то вы склонились бы предо мной и называли меня владыкой. И если бы я знал, где эта вещь сокрыта, то меня бы уже давно не было здесь, и я сам бы искал её...”

   Так, из страха и мудрости, он отвёл от себя угрозу, и направил назгул вослед Гендальфу в Эдорас, куда тот бежал два дня тому. По пути назгул встретили Гриму, нёсшему вести своему хозяину; и тот, едва не погибнувший от страха, выдал слугам Саурона, где расположен Шир.

   Только тогда путешествие назгул обрело конечную цель, и лишь благодаря этому у Фродо было время спастись. К сожалению, эти отрывки не вошли во “Властелин Колец”, хотя с ними он, несомненно, становится полнее. С этого события, когда Саруман пытался в последний раз завести Саурона в тупик, а Грима в страхе предал своего хозяина, начинается активная фаза “Властелина Колец”. Гендальф, опережая назгул на считанные часы, получил от короля Теодена лучшего коня, и мчался к Фродо, чтобы тот скорее покинул Шир.



Мог ли "Роверандом" как-то повлиять на "Властелин колец"? Связаны ли столь диаметральные произведения хоть чем-то, помимо образа мага-бомжа с пером в шляпе?

   Важно держать в голове мысль, которую я пытался донести в прошлый раз - о том, что центральной работой всей жизни Толкина является “Сильмариллион”. “Роверандом” был написан достаточно рано, почти за десять лет до “Хоббита”, но опубликован лишь в девяностые годы. Он, как и все остальные произведения Толкина, не оказал собственного влияния, но подвергся таковому; толкиновский абсолют - это легенды Сильмариллиона, которые просачивались на страницы иных его книг. Так, “Хоббит” сперва не был задуман частью общей истории, но по мере написания “Властелина Колец” (сиквела скорее к “Сильмариллиону”, нежели к “Хоббиту”) стал ею. В случае с “Роверандомом” сложнее определить родство, но лишь потому, что он относится к первым, оставшимся в черновиках “сильмариллионам” - в первую очередь, к “Книге утраченных сказаний”.

   “Роверандом” был сочинён Толкином, чтобы утешить своего четырёхлетнего сына Майла: тот, во время отдыха на пляже, потерял игрушечного пса. В сказке речь шла о настоящем псе, превращённом в игрушечного волшебником Артаксерксом. Пёс оказывается в магазине, где его покупает своему сыну неназванный, но читаемый между строк Толкин. Сын, как и настоящий Майкл, теряет свою игрушку. После следует серия приключений, в которых Роверандом вновь становится настоящим псом, оказывается на Луне, обретает крылья и странствует по морю на спине старого кита.

   В то время, в замыслах Толкина не было ни хоббитов, ни Кольца. К позднему Легендариуму можно отнести Человека-на-луне, упомянутого и в других произведениях - это фольклорное изображение Тилиона, майя, хранящего Луну. Но куда интересней личность “старейшего кита” по имени Уин - именно так зовут кита на службе у Ульмо, в связи с чем он тоже назван “величайшим и древнейшим”. Уин показывает Роверандому “великий Залив Волшебной страны (как люди зовут её) за Волшебными островами”, а дальше - “на крайнем Западе, Горы Эльфийской страны, и волшебный свет на волнах”, “город эльфов на зелёном холме пред Горами”. Такой была география Амана в “Сильмариллионе” тех лет, и Ровер увидел горы Валинора, а город эльфов - Тирион на холме Тун. Тогда ещё Толкин считал, что Аман был сокрыт от смертных туманом и рядом волшебных островов, которые проплывает Уин, но не исчёз из нашего мира совсем. Кит обращается к миру, из которого пришёл Ровер, как к “внешним землям” - тоже типичная черта “Сильмариллиона”. Земли, которые посещает Роверандом, одновременно являются частью нашего мира (упомянуты реальные места), но при этом является плоским, и море падает с них в пустоту - отголосок того времени, когда Толкин считал Арду неизменно плоской.

   Это не значит, что “Роверандом” - полноценная часть Легендариума, но он, несомненно, имеет с ним связь. Толкин, создавший множество неоконченных и отброшенных преданий, считал, что те из историй, которые не являются опубликованными, можно считать “фольклором”. Т.е. если “Властелин Колец” - это своего рода исторический роман, а “Хоббит” - приукрашенная автобиография Бильбо, то многочисленные истории о путешествиях Роверандома и жене Моргота - результат искажения, связанного с тем, как последующие поколения воспринимали легенды предков. То, что у Толкина есть несколько версий происхождения Келеборна - следствие того, что сами герои уже этого не помнили. То, что в раннем Легендариуме у валар есть дети - ни что иное, как переходный период между собственно Легендариумом и нашими мифами, когда люди ещё смутно помнили о валар, но уже слабо себе представляли их природу.

   Вспомните стихи и сказки хоббитов: те являются отражением реальности, исторической или современной, но поданные рассказчиком, никогда не видевшим того, о чём повествует. В этой связи я вспоминаю историю одного англо-сакса, что отправился однажды в путешествие по Балтике, и оказался на землях эстов, в нынешней Эстонии. Он сохранил свидетельство о странном обычае: якобы эсты - колдуны, повелевающие холодом, и мёртвых не хоронят, но кладут в специальные постройки, где труп лежит долгие недели, не разлагаясь.

   Путешественник, конечно, не подумал о том, что прибыл в Эстонию зимой. Земля была столь холодной, что невозможно было вырыть могилу, а тело не разлагалось оттого, что было помещено в “холодильник”. Однако, человек - существо мифологически мыслящее, и всякий раз, когда в нашей картине мира недостаёт деталей, мы домысливаем их, исходя из собственных взглядов. “Роверандом”, как и “Книга утраченных сказаний” - это “Легендариум в пересказе”, спустя многие века, когда в памяти остались лишь некоторые слова забытого языка, а валар и майя давно уже почитались как асы или олимпийские боги.